Хэ Су
3 июня 2017 г. в 18:31
Хачжин спешила в больницу, бежала туда, думая, что Чимин очнулся, пока её не было рядом, что он открыл глаза, и теперь ждёт её… Конечно, этого не случилось. Сейчас, неделю назад или месяц итог был одинаков: Чимин всё ещё лежал на этой отвратительно белой кровати и не подавал никаких признаков жизни. Окружённый безучастными машинами, неожиданно беззащитный он казался Хачжин таким трогательным, почти хрупким, что сердце заходилось.
С сердцем у неё в последний месяц была беда.
Оно — глупое — билось отчаянно и всё время болело, прихватывало и даже ныло. Хачжин глотала таблетки и снова скрывалась в палате, куда её милосердно пускал доктор — старый знакомый Ханыля. Она просиживала там столько, сколько могла, снова и снова возвращаясь к воспоминаниям об аварии.
Всё произошло так быстро. Хачжин по-настоящему увидела только жёлтый зонт, гибнущий под колёсами автомобиля, а потом — мрак и пробуждение в этой же самой больнице. Её обследовали, ей что-то объясняли, а она думала только: «Что с ним?».
И позже, когда заботливые Сохён и Ханыль рассказали ей обо всём, крепилась изо всех сил, чтобы не расплакаться прямо у них на глазах, будто их можно было провести.
Хачжин взглянула на Чимина, легко коснулась его руки — пусть она уже месяц была такой холодной, всё равно каждый раз это задевало по-новому. Стараясь отогнать дурные мысли (он же очнётся, его рука не останется навеки безжизненной и ледяной), Хачжин прижалась губами к пальцам Чимина, прощаясь с ним на некоторое время. Хачжин знала, что скоро появится кто-нибудь из Анов. Они по очереди навещали Чимина, и ей удавалось не сталкиваться с ними.
Но, видно, в этот раз посетитель пришёл раньше назначенных — неизвестно кем — шести часов. Шаг у пришедшего был тяжёлый. Он приближался к кровати, Хачжин чувствовала на себе его взгляд — ощупывающий, обследующий, требовательный.
Подняв голову, Хачжин увидела императора. Пусть он переродился, но всё равно остался властелином, создал великолепную ON да и сам выглядел внушительно. По-прежнему.
Так, быстро пронеслись перед глазами все те моменты, что были связаны с этим человеком — от их первой встречи, когда её спасла только собственная находчивость, до последней просьбы-приказа. Хачжин выдохнула, ожидая вопросов. Император — точнее господин Ан — всё ещё молчал, и ей пришлось самой произнести:
— Здравствуйте.
Она хотела встать и выйти из палаты, перед этим извинившись и, может быть, попросив, не лишать её права приходить к Чимину, но, заметив движение Хачжин, господин Ан остановил её:
— Постойте, — едва заметно улыбнулся. — Здравствуйте. Так… значит, это вас Чимин прикрыл собой?
Хачжин кивнула. Она знала, что у Чимина сложные отношения с отцом — хотя он и не вдавался в подробности, — и не могла предугадать, как отреагирует господин Ан на её признание. Вдруг он обвинит её в состоянии сына?
Хачжин вот не переставала себя винить.
Но господин Ан ничего не сказал, покачал головой и ещё раз внимательно посмотрел на неё.
— А я всегда думал, что у Чимина нет сердца, — сказал он, наконец. Тихо, точно и не к ней обращался, а просто проговаривал вслух всё, что приходило в голову. Впрочем, возможно, так и было.
— Вы с ним давно знакомы? — перешёл он к тем самым вопросам, которых так боялась Хачжин.
Она, не успев подумать, ответила:
— Да.
Господин Ан прищёлкнул языком, потом обогнул койку и встал с противоположной стороны:
— А я слышал, что вы познакомились относительно недавно.
— У всех разное чувство времени, — выкрутилась Хачжин. Ей стало неприятно, что этот человек проверяет её, что он уже «слышал» и решил выяснить так ли это. Поймать Хачжин.
Однако она всё равно просидела в палате ещё немного. Невежливо было бы уходить посреди разговора. Хачжин поглядывала на господина Ана и мучилась от неловкости и неопределённости. К тому же ей очень хотелось спросить: зачем вы так запутали свои отношения с сыном? Ведь Чимин добр, он не мог сам закрыть от вас сердце, за что же вы теперь против него ополчились?
Хачжин не знала, что именно творилось между господином Аном и Чимином, но верила — это было несправедливо.
«Почему всё происходящее с Со в любой из жизней так жестоко?», — размышляла она, разглядывая стену над головой Чимина. Ей казалось, что неприлично смотреть на него слишком долго при господине Ане, и Хачжин пыталась сдерживаться.
Она вздохнула свободно, только когда у господина Ана зажужжал телефон, и он вышел из палаты. Это значило, что и ей стоит удалиться поскорее.
«Чтобы вновь прийти», — сказала себе Хачжин.
Её жизнь с момента выписки строилась вокруг этой палаты. Хачжин вяло ходила на собеседования — её всё равно никто не хотел брать на работу, поэтому в последние пару недель Хачжин совсем забросила это дело, — что-то ела, заставляла себя спать и снова возвращалась сюда. Только здесь, рядом с Чимином, Хачжин жила по-настоящему. Сохён твердила, что так нельзя. Но её давняя подруга была слишком счастлива — она не могла понять Хачжин.
Взглянув на Чимина ещё раз, Хачжин произнесла мысленно то, что не успела сказать тогда:
«Я люблю тебя».
И вышла за дверь.
Она успела услышать голос господина Ана:
— Да я здесь, Ёнсук. Всё, как ты говорила. Я, кстати, заеду к тебе после.
Хачжин быстро свернула за угол. Она не знала, кто такая эта Ёнсук, но всё же ей казалось неправильным то, что господин Ан договаривается о встрече с женщиной рядом с палатой, в которой лежит его сын. Рядом с палатой, в которой он может умереть.
Хачжин помотала головой, но это не помогло. Найти Со, чтобы потерять его — в последнее время она всё чаще думала, что судьба именно так завершит их историю, что судьба ненавидит её.
Погружённая в свои мысли, Хачжин столкнулась с санитаром, который катил тележку. Она тут же извинилась. Мужчина кивнул, а потом подмигнул ей, точно они были заговорщиками. Хачжин удивилась и только спустя несколько секунд — когда санитар исчез в глубине коридора — поняла: она хорошо его знает.
Хачжин кинулась за Чимоном, — а она была уверена, что это он, — надеясь догнать его, и узнать что-нибудь о судьбе Чимина.
«Ему ведь всё известно, он путешествует между мирами, он расскажет мне о Чимине… о Со», — думала Хачжин, пока петляла по коридорам и лестницам. Она даже набралась храбрости и заглянула в одно из служебных помещений.
Всё было напрасно. Чимон испарился.
«А, может, он мне просто привиделся», — вздохнула разочарованная Хачжин.
Таинственный астроном знал всё на свете, и сейчас Хачжин завидовала ему: больше всего на свете она желала выяснить, когда очнётся Чимин. Она хотела, чтобы это случилось как можно скорее. Чимон не являлся на мысленный зов Хачжин, небеса, когда-то по неизвестной причине пославшие её в Корё, молчали.
«Чимин… Со так нужен мне. Не забирайте его, пожалуйста. Разрешите ему жить», — попросила Хачжин у высших сил.
В глубине души она верила, что именно они перенесли её на сотни лет назад, а потом вернули обратно. Она чувствовала: возвращение Чимина тоже зависит от них.