Caged Hearts

Удерживая стопку книг одной рукой, я нащупал в кармане ключ от двери. Внезапно раздавшийся из-за спины звук заставил меня вздрогнуть, и я чуть не уронил и книги, и ключ, который почти уже вставил в замок.  — Кто это? Я повернулся на голос. Это был Кэндзи, мой новый сосед. Похоже, он находился в хорошем расположении духа, но отсвет очков в темноте придавал ему зловещий вид.  — Всего лишь я, — облегчённо выдохнул я в ответ Он промолчал, нервно облизывая губы.  — Какой ещё «я»? Не знаю никаких «я». Снова какой-то новенький? — Его речь вдруг стала быстрой и напряжённой. Не узнал меня? Ах, да, Кэндзи же почти слеп, а мой голос слишком мало слышал, чтобы так сразу запомнить.  — Да… но мы уже встречались. Вчера, — осторожно напомнил я ему.  — Не думаю. Я бы запомнил того, кого видел только вчера. Когда это было? Какой сегодня день? — возразил Кэндзи. Я ничего не ответил. Он что, так шутит? Или у него проблемы с памятью?  — Докажи, что мы уже встречались! — потребовал сосед напряжённым голосом. Чувствовалось, что сейчас он переживает стресс.  — Ты живёшь напротив. Тебя зовут Кэндзи, — мягко начал я, стараясь не повышать голос. Нельзя будоражить больных… особенно тех, у кого могут быть проблемы с головой. Кэндзи отскочил назад, его глаза вдруг наполнились страхом и недоумением. Ну, насколько я мог рассмотреть за толстенными очками.  — Откуда ты знаешь моё имя? Чёрт, это может значить только одно из двух: либо мы и правда встречались, и я забыл об этом, либо ты шпион. — Он сделал паузу. — Шпион-экстрасенс. Он заметался взглядом по сторонам, пытаясь заглянуть в комнату за моей спиной, хотя у меня сложилось впечатление, что он едва ли видел что-то через свои толстенные очки. Из дружелюбного его настроение менее чем за минуту превратилось в маниакальное.  — Я не экстрасенс, — отрезал я, подумав, что в таком случае просто не столкнулся бы с соседом, когда у него такое переменчивое состояние духа. У экстрасенсов вроде бы очень круто развита интуиция, чтобы избегать подобных сцен, да?  — Откуда мне знать? Я не умею читать мысли… — Кэндзи осуждающе направил палец мне в лицо, -… в отличие от тебя! Да с чего он вообще взял эту ересь?  — Прекрати, чувак. Мы вчера встречались. Да что с тобой? Я живу в этой комнате.  — Ложь, — твёрдо возразил Кэндзи. — Если ты считаешь, что сможешь выдать себя за Хисао только потому, что у меня проблемы со зрением, ты глубоко ошибаешься. Ты даже на него не похож. То есть сходство очень, очень отдалённое. Разве что издалека, но кого ты пытаешься обмануть? Мне захотелось взять его за плечи и хорошенько встряхнуть. Я раздражённо потёр глаза и вздохнул. Этот парень начинает меня раздражать.  — Стой на месте, — велел он мне. Кэндзи начал аккуратно, шаг за шагом, приближаться. Я стоял ровно, чтобы не спровоцировать его… Хотя сомневаюсь, что он смог бы причинить много вреда. А впрочем, кто его знает. Вдруг он и укусить может, и придётся уколы от бешенства делать?  — А, стоп, теперь вижу. Блин, это и правда ты, — как мне показалось, с некоторым разочарованием вздохнул «Поттер», тщательно изучив моё лицо. Тяжело вздохнув ещё раз, а затем и ещё раз, я на всякий случай отошёл назад. От греха подальше.  — Как жизнь, чувак? Ты неважно выглядишь… кажется. Что случилось?  — Ничего особенного. Просто со мной приключилась дурацкая история. Точнее, даже несколько, не считая этой. Я не могу наладить нормальный контакт с людьми здесь и не могу понять, во мне дело или в них. Не знаю, зачем я это всё начал рассказывать Кэндзи. Ведь с ним у нас тоже, вроде не налажены отношения. И судя по перепадам его настроения, не уверен, что наладятся достаточно быстро. К таким людям я совершенно не привык.  — Это печально, чувак. Кстати, прости за то, что назвал тебя шпионом-экстрасенсом и прочее: лучше перебдеть, чем недобдеть. Такова наша жестокая реальность, — важно заметил сосед. Думаю, у Кэндзи реальность всё-таки какая-то своя. Не пересекающаяся с моей, как минимум. — Понимаешь, так уж устроен мир. В нём нет справедливости. Понимаешь? Но даже проигрывая я выигрываю, потому что усвоил урок. -… ты это вообще к чему? — озадачился я. Философских сентенций от него сложно было ожидать. Нет, можно было, конечно, но несколько иного плана. Более абстрактного, так скажем.  — Проехали, — резко отмахнулся он. — Так что стряслось? Почему такой угрюмый? Ты ведь угрюмый?  — Да ничего. Просто спугнул одну девушку. Она в прямом смысле слова убежала от меня. Думаю, я сам виноват. Просто… не привык к здешним порядкам.  — Девушку? Симпатичную? — каким-то неестественно напряжённым голосом задал вопрос Кэндзи. Симпатичную? Сложный вопрос. У неё красивая фигура и поистине роскошные волосы… но лицо… Думаю, можно ответить по-всякому. Нет. Всё-таки надо быть справедливым к бедняжке. Если не обращать особо внимания на шрамы, то она очень даже ничего.  — Да, она симпатичная, — признал я.  — Так и знал! — моментально помрачнел Кэндзи. — Тут много милашек. Просто парадоксальное количество… Я считаю, что это один из тёмных секретов нашей школы. Я пытался предупредить, но слушал ли ты… Не припоминаю подобных предупреждений. Может быть, он хотел меня предупредить, но не сделал этого. Но о чём?  — Тёмных секретов?  — Да, тёмных секретов. Чрезвычайно тёмных. Как чёрная дыра. Ты заметил, что девушек в этой школе, пусть ненамного, но явно больше, чем парней? Примерно шестьдесят к сорока. — Он отвернулся, устремив взгляд вдаль. — Почему так? На первый взгляд всё в порядке, но это же разница в целых двадцать процентов! Можно было бы подумать, что школа с такой кучей женщин — мечта любого мужчины. Но нет! То, что я сейчас скажу, сорвёт тебе башню. Ты готов? Я не знал, к чему всё это, но решил, что не слишком много потеряю, если не стану его слушать. Слишком уж его слова стали напоминать рекламу какого-то триллера.  — Нет, не готов, — я уже взялся за дверную ручку, но Кэндзи продолжал говорить — очевидно его самого перспектива сноса моей башни волновала мало.  — Я считаю, что эта школа — поле битвы, — вещал Кэндзи проникновенным тоном. — Отсюда начнётся феминистское нашествие. Неравенство численности мужчин и женщин — верный знак того, что они преуспели. Если «холодная» война станет «горячей», у них будет численный перевес. И это лишь очередной бой в бесконечной войне против феминистских сил… Они повсюду. В Японии женщин больше, чем мужчин. Пока соотношение не 60 к 40, но, чувак, это только вопрос времени… Даже в Америке женщин — большинство. Они набирают мощь. Исторически, наращение военных сил всегда было верным знаком надвигающейся войны. Япония — это только первый шаг. Наша экономика очень крута, а сама страна, хоть и небольшая и изолированная, всё же играет огромную роль в тихоокеанской политике. Идеальная цель. Они коварны… Как и подобает женщинам. Настанет день, когда… Кэндзи угрожающе замолк.  — Вот почему им нельзя доверять. Они обманут тебя, а потом убьют, так же, как убили меня. Тебя ждёт та же участь.  — Да чёрта с два…- Я не смог сдержаться, и произнёс это вслух. Я ошибся в жанре. Это не триллер, это пропаганда, что ещё хуже.  — Эй, какого чёрта это значит?! — возмутился сосед  — И это ты меня спрашиваешь? — Ничего лучше в качестве ответа мне в голову не пришло.  — И что? Ты не должен был так реагировать на мою речь! Это чертовски грубо. Так на чём я остановился? Ах, да, великий феминистский заговор.  — Стой! Прекрати! Я давно уже перестал понимать, о чём ты. Начиная где-то с «феминистского нашествия», — выставил я вперёд руки, не заботясь о том, что собеседник вовсе мог не увидеть моего жеста.  — Сложно воспринять на слух? Ничего. У меня в комнате есть кое-какие графики. И модели. Любишь модели? — вкрадчиво спросил он, напоминая в этот момент торгового агента.  — Никаких моделей, — поспешно возразил я. Не люблю я такие штуки.  — Не любишь модели, ладно. Но против графиков ты ничего не имеешь, да? — Он говорил энергично, не дожидаясь моих ответов, при этом внушительно и грозно жестикулировал, словно античный оратор. Какой-то он чудаковатый. А ведь я поначалу принял его за вполне нормального парня. Как минимум чудаковатый, если не сказать сильнее. Вроде в проспекте говорилось, что тут обучают инвалидов тела, а не духа… Поэтому предположим для вящего спокойствия, что у парня просто небольшой сдвиг по фазе. Ничего такого страшного.  — О чём задумался, чувак? — прервал мои мысли объект моего опасения.  — О том, каково это — быть последним здравомыслящим человеком в безумном мире, — машинально откликнулся. Кэндзи нахмурился и выглядел от этого глубоко расстроенным:  — Ты про себя, да? Это невозможно, ибо я — последний здравомыслящий в безумном мире. Это моя мечта, а ты не можешь так просто украсть у человека мечту. Какого чёрта? Не может быть двух последних здравомыслящих. Тогда нельзя было бы сказать «последний»… а это как раз самое важное! Должен остаться только один. Как в том иностранном фильме, где должен был остаться лишь один, и один чувак и остался, потому что в этом была вся суть. Я никогда раньше не видел, чтобы человек так самозабвенно и с таким жаром отстаивал какой-то пустяк. Ну, для моего соседа, кажется, эта тема вовсе не пустяк, но меня он что-то не убедил.  — Ну ладно, если ты подождёшь, я вынесу графики. Ещё у меня есть список других тёмных и запутанных заговоров, за которыми стоит эта школа, запутанных как… Срочно закончи метафору. Будь другом.  — Всё, я пошёл спать. Время уже очень позднее.  — Что-то это не похоже на метафору, — нахмурился Кэндзи. — Ну и ладно. Ты мне нравишься. Похоже ты — классный чувак. Большинство людей ничего не понимают, когда я пытаюсь открыть им глаза на этот широкомасштабный феминистский заговор. Они отказываются принять истину, и это ужасно. До встречи. Он похлопал меня по спине на прощание и исчез за дверью так быстро и тихо, будто прошёл сквозь неё, как призрак. Я и не пытался переварить всё, что наговорил мне сейчас Кэндзи, а просто прошёл в свою комнату, скинул башмаки и упал на кровать лицом вниз. Прошло немало времени, прежде чем я пришёл в себя и принялся за домашнее задание. Это из-за простыней. В их приятной прохладе хотелось просто валяться с закрытыми глазами. Эта школа казалась мне резервацией абсурда. Сокрытая на вершине горы, где обитатели — один причудливей другого. И мне тут совсем не место. Какая ирония: не удаётся вписаться в компанию, состоящую из людей, которые никуда не вписываются.  — Может быть, я слишком упорно стараюсь? — Я сказал это вслух, но легче от этого не стало — слова лишь отразились эхом от голых стен. Впрочем, всё могло быть и хуже. По крайней мере, это место больше похоже на школу, чем на больницу, замаскированную под школу, как я думал вначале. Да и пейзаж красив. Я приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на склянки с лекарствами, лежащие на письменном столе бок о бок с учебниками. Может быть, это место даже слишком похоже на обычную школу. *** Этим утром я чувствовал себя сильно утомлённым, возможно из-за того, что вчерашний день был столь выматывающим. Кроме того, я сегодня проснулся раньше времени. Непривычно и несколько неудобно. В классе я поспешно поздоровался с Сидзунэ и Мишей и принялся решать задания с доски. Кажется, над примерами придётся сегодня попотеть. Но я не возражал, более того, был рад сложности. Сидзунэ и Миша могли начать требовать от меня ответа по поводу вступления в Школьный совет, хотя и прошёл всего день. С них сталось бы такое поведение. А ответить я пока не мог, поэтому нынешняя ситуация меня вполне устраивал. Минут через десять после начала урока зашла Ханако и молча заняла своё место. Никто не смотрел на неё, даже учитель не обратил внимания на её опоздание. Он объявил, что мы снова делимся на группы. Повернувшись, я увидел, что Сидзунэ и Миша смотрят на меня. Сидзунэ мило, но в то же время угрожающе улыбалась мне, как бы говоря: «Вот ты и попался. Теперь не уйдёшь».  — Хиттян, выходит, мы снова вместе! Ур-ра! — возликовала Миша. Миша повернулась ко мне, а Сидзунэ тем временем передвинула свою парту поближе к моей. Действительно, сбежать теперь можно было лишь выпрыгнув в окно. Увы, это неприемлемый вариант. И угораздило же меня занять ТО САМОЕ место у окна, где с вероятностью в девяносто процентов обычно сидит любой герой аниме про школу? Сидзунэ, кажется, заметила моё беспокойство  — Что-то не так, Хиттян? — посмотрела на меня Миша Староста выдала ей целый набор жестов для перевода.  — А, Хиттян, ты уже решил по поводу вчерашнего? Ты ведь обещал подумать о вступлении в Школьный совет. Всё в порядке, Хиттян. Вчера мы с Ситтян решили, что было бы невежливо требовать от тебя ответа так скоро, верно? Верно! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Очень рад, что вы можете посмеяться над моим положением. И ещё больше — тому, что вам известно, насколько настырными вы можете быть. Вот умей я телепортироваться как Ночной Змей из «Людей-Х» — так было бы вообще замечательно. Вновь переключившись в «серьёзный режим», Сидзунэ демонстративно хлопнула по учебнику тыльной стороной ладони. Я пробежал глазами по заданию: нам предстояло в основном чтение, собственно задачек там и было-то всего две. Меня так и подмывало высказать что-нибудь относительно того, насколько излишня её спешка, учитывая объём работы. Правда, Сидзунэ, видимо, было известно, насколько он мал, но это её попросту не волновало. Похоже, её волновало не столько количество, сколько само наличие работы. Ко всему она приступала с одинаковым рвением. Отвлёкшись от чтения, я наткнулся взглядом на Ханако. Она решала задачи, судя по всему — в одиночку. Не припоминаю, чтобы она хоть раз работала с кем-нибудь, впрочем, неудивительно, учитывая, насколько она застенчива.  — Эй, а вон та девушка… — несмело начал я.  — А? Кто, Хиттян? — завертела головой Миша.  — Вон та. Ханако. Она всегда работает одна? — тихонько спросил я.  — Думаю да, Хиттян, — кивнула Миша. — Тебе её из-за этого жалко?  — Я просто подумал, не могла бы она поработать с нами, например? — не скажу, что жалко, но неудобство у меня возникает.  — Ммм… Нет, не думаю, что это хорошая идея, Хиттян.  — Почему же?  — Ситтян с ней не поладит, — вздохнула Миша. Вроде искренне.  — Почему? Миша ушла от ответа, странно усмехнувшись: нервно, но всё с той же обычной для неё скачущей интонацией:  — По кочану, Хиттян. В этот момент Сидзунэ отвлеклась на наш разговор; я только сейчас заметил, что всё это время Миша беспрестанно жестикулировала. Сидзунэ подключилась к разговору в своей манере.  — Что, Ситтян? «Друг моего врага — мой враг»? Звучит слишком резко, я не буду этого говорить.  — Ты это уже сказала, — заметил  — Знаю, Хиттян, это ничего, что ты подслушал! — улыбнулась Миша. Видимо, так Миша обеспечивала справедливость в общении, ведь без неё я бы ни за что не понял, что хочет сказать Сидзунэ, и наоборот. Выходит, ещё одна причина, по которой Миша постоянно жестикулирует, — она хочет, чтобы Сидзунэ была в курсе всех разговоров, идущих, вокруг неё. Сидзунэ была недовольна.  — Как бы то ни было, пора решать задачи, Хиттян. Мы закончили раньше времени, и я решил спросить, есть ли поблизости местечко с меню поаппетитнее, чем в нашей столовой. На что Сидзунэ и Миша начали спорить о том, какой из местных ресторанов лучше. Все они находились в городе, и мы вряд ли успевали сходить туда до начала следующего урока. И потом, там наверняка дорого. Или они спорили ради удовольствия? Они настолько были увлечены, что не заметили начала большой перемены. Я посмотрел в конец класса через плечо… Похоже, она пересматривала свои конспекты с прошлого урока. Странное зрелище, на фоне того, как остальные заняты перерывом на ланч. Болтают, сплетничают, сдвигают парты. Те, у кого еда была с собой, общались с остальными, иногда прерываясь, чтобы отправить в рот очередную порцию. По мере наблюдения за Ханако мне всё больше казалось, что я — единственный, кто её замечает. Как будто она была невидима для остальных, будто бы пряталась у всех на виду. Над ней издеваются? Или она отгородилась ото всех по собственному желанию? Я заметил, как она смотрела через плечо на заднюю дверь класса. И она не перелистывала страницу с тех пор, как я начал за ней наблюдать. Думаю, она ждёт кого-то. Что же делать? Я всё ещё чувствовал себя виноватым за то, что спугнул её вчера, так что, думаю, будет лучше сказать ей что-нибудь.  — Эм, привет, Ханако, — подошёл я к ней, осторожно, чтобы опять не спугнуть.  — Хи… Хисао? — нерешительно отозвалась Ханако. Что ж, по крайней мере, она помнит моё имя. Уже плюс.  — Это… я просто хотел извиниться за вчерашнее. Я не хотел тебя напугать, ничего такого. Просто я здесь новенький и думал, что надо бы познакомиться с одноклассниками. Ханако подняла на меня взгляд, и я ещё раз заметил её шрамы. Немного сбивало с толку то, что издалека они были почти незаметными, а вблизи прямо-таки бросались в глаза.  — В… Всё в порядке. Это… это я виновата, — почти прошептала девушка.  — Да нет, никто не виноват, просто так уж вышло. Ты кого-то ждёшь? Я заметил, как ты смотрела на дверь… — я постарался поддержать диалог  — Д-да… Лилли. — столь же робка ответила Ханако.  — А, ты имеешь в виду Лилли, слепую девушку? — я помнил, как она вчера решительно отправилась за убежавшей неизвестно куда Ханако. Ханако слегка кивнула в ответ, а я задался вопросом, не является ли грубостью различать людей по типам их инвалидности, иди же здесь это считается нормальным? Теперь понятно, почему Лилли вчера отправилась за ней.  — Мне она показалась приятной девушкой. Вы с ней подруги? — продолжал я  — Д-да. Она вновь встревожено поглядела через плечо, будто в надежде увидеть Лилли. Кажется, она опять начала нервничать из-за меня. Пожалуй, лучше заканчивать — мне не понравилось вытягивать из неё каждое слово точно клещами.  — Прости, если я снова тебя побеспокоил… — поклонился  — Н-не в этом дело, — Ханако отрицательно помотала головой. — Просто лучше бы Лилли сюда не приходить…  — А, потому что ей трудно найти класс? — предположил я наиболее логичную вещь, пришедшую мне в голову.  — Нет… не совсем. — Ханако перевела взгляд в сторону Сидзунэ. Из-за старосты, да?  — Сидзунэ? Она молча кивнула.  — Причём тут она? Они с Лилли не ладят? — удивился я. Ханако покачала головой. Очевидно, она не очень хотела рассказывать об этом. То, что Лилли не ладит с Сидзунэ, казалось в некотором роде естественным. Общение между ними не представлялось возможным. С Сидзунэ и так трудно разговаривать через Мишу, даже если видишь, кто из них жестикулирует. Ханако была так сосредоточена на Сидзунэ, что я первым заметил Лилли в дверях.  — О, она тут, — привлёк я внимание одноклассницы к подруге. Ханако развернулась и, увидев Лилли, побежала к двери.  — Лилли… — мне понравилось, как озарилось радостью личико Ханако. В этот момент она казалась счастливой.  — О, Ханако. Доброе утро, — приветствовала блондинка подругу. — Президент здесь?  — Д-да, — Ханако опять бросила взгляд через плечо на Сидзунэ, словно пытаясь удостовериться, что та их не слышит… Хотя это невозможно.  — Тогда, пожалуй, нам лучше уйти, — Лилли вздохнула, и в её тяжелом вздохе послышались нотки отчаяния. Похоже, между ними действительно была острая неприязнь. Мне было любопытно, но я не решился спросить об этом. Они сами рассказали бы, если бы захотели. Я здесь всего третий день; мне следует заводить друзей, а не пытаться выяснять причины чьей-либо вражды. В любом случае забавно было узнать, что даже тут случаются распри, как и в моей прежней школе. Хоть люди здесь терпимее к другим, они всё равно умудряются досаждать друг другу.  — Привет, Лилли. Как ты? Извини, что тебе вчера пришлось убежать из-за меня… — я решил не упускать возможности и подошёл к девушкам.  — Боже мой, это Хисао? Я не знала, что ты здесь… — Лилли, кажется, была немного смущена, что так разоткровенничалась в моём присутствии. И я рад, что она сразу узнала мой голос. В отличие от Кэндзи.  — И-извини, Лилли. Я думала, ты поняла… — Ханако несколько сжалась, как будто допустила оплошность. Я почувствовал острый укол вины.  — Нет-нет, всё в порядке, Ханако. Хисао, пожалуйста, не беспокойся о вчерашнем, это было простое недоразумение, — успокаивающим тоном произнесла Сато.  — Ну… как скажешь. Я всё ещё не до конца освоился здесь, — вздохнул я.  — Думаю, что скоро ты поймёшь, что люди здесь снисходительнее, чем где-либо ещё. Если ты озадачен чем-то, то, пожалуйста, не стесняйся спрашивать.  — Хорошо, буду знать.  — Эм… Лилли… — Ханако осторожно подёргала ту за манжет, привлекая внимание к себе. Лилли понимающе кивнула.  — Извини, Хисао, но нам пора, — развела она руками. Видно было, что Ханако чувствовала себя напряжённо, да и Лилли была всё ещё немного смущена. Интересно, помогли ли хоть немного мои извинения?  — Вы не против, если я присоединюсь к вам? — Я, конечно, откровенно навязывался, но… Лилли, по-прежнему улыбаясь, тихонько хмыкнула.  — У нас наверняка найдётся для тебя местечко, правда, Ханако? Ханако перевела взгляд на Лилли, на меня, а затем замерла, широко раскрыв глаза.  — К-конечно. Видно было, что перспектива провести ланч кроме подруги ещё и в моей компании, её отнюдь не вдохновляла. Но возражать она не решалась  — Что ж, тогда пойдёмте? Уверен, что Лилли не согласилась бы с такой лёгкостью, если бы могла увидеть, насколько испугана её подруга. Впрочем, всё уже решено. Мы втроём покинули класс. Лилли шла вдоль стены, легонько постукивая по ней тростью, Ханако держалась рядом, буквально обнимая её. Похоже, что Лилли было намного труднее перемещаться подобным образом, но, несмотря на это, она вовсе не возражала. Как только мы свернули за угол, удар в грудь с силой несущегося на полной скорости поезда едва не сбил меня с ног. Ханако сдавленно вскрикнула от неожиданности. У меня в глазах начало темнеть.  — Ай! — я только и успел вознести ками короткую молитву, чтобы на этот раз всё обошлось. Придя в себя, я встретил взгляд двух зелёных глаз размером с блюдца, удивлённо уставившихся на меня снизу. Они принадлежали виновнице столкновения — низенькой девочке с хвостиками на голове, которая валялась на полу передо мной и озабоченно хмурила брови. Она была одета в физкультурную форму, что было довольно странно для большой перемены. …Однако больше всего в её внешности меня поразило то, что у неё не было ног. Точнее были, но не настоящие. Её бледные ножки, прекрасно видимые благодаря физкультурным шортикам (я, кажется, слегка покраснел) заканчивались чуть ниже колен, а голени и ступни заменяло устройство то ли из металла, то ли из пластика чёрного цвета. Это смотрелось чрезвычайно неестественно. На мгновение я даже забыл о боли в груди. Никогда в жизни подобных протезов не видел. Девочка поморщилась, потёрла нос и вскочила.  — Вот чёрт… Эй, ты в порядке? Прости пожалуйста! Я бежала, а ты вдруг появился из ниоткуда… Прости, я нечаянно! — Она смотрела на меня виноватыми глазами, будто наказанный щенок. Я тут же забыл о всяком негодовании, ведь щеночки с таким вот взглядом — моя слабость. М-да, и, похоже, что девочки с таким вот милым выражением лица — тоже.  — Всё в порядке. Не волнуйся об этом… ай… Хоть я и сказал, что всё в порядке, я понимал, что подобный удар — одна из сильнейших опасностей; в моей груди росла острая боль. Не перегружать себя, не забывать про лекарства и, самое главное, опасаться ударов в грудь. Я попытался помассировать солнечное сплетение, чтобы ослабить боль и задержал дыхание, чтобы услышать сердцебиение. Кажется, всё уже в порядке.  — Эй, позвать врача? — Взволнованный пронзительный голосок девочки окончательно привёл меня в чувство. Простояв в оцепенении несколько секунд, я внезапно понял, что сложившийся пополам и с болезненной гримасой на лице я выглядел куда хуже, чем чувствовал себя на самом деле. Чёрт, я слишком беспокоюсь о своём сердце.  — Эм… не стоит, я уже в порядке, — я нашёл в себе силы выпрямиться, потирая напоследок рёбра, и сделал глубокий вдох. Она только что чуть не вышибла из меня дух. Но, похоже, всё цело. Будем считать, что на этот раз меня пронесло.  — Точно в порядке? Я тебя крепко стукнула, — всё ещё волновалась виновница столкновения.  — Всё нормально, я же сказал. Ничего не сломано. Жить буду, — успокоил я её. Нечего ей ещё из-за меня волноваться.  — Это хорошо! Я… — обрадовалась девочка с хвостиками.  — Хисао, что случилось? — подала голос Лилли. Конечно, Лилли не была в курсе событий, но её голос звучал крайне взволнованно. Хотя в этой ситуации такое волнение было излишне. Всё равно она ничем не могла мне помочь.  — Кое-кто в меня врезался, но вроде ничего серьёзного. Всего лишь небольшой ушиб, — пояснил я.  — Ээ, извини, я нечаянно. Мне просто надо было срочно забрать кое-что, и я очень торопилась.  — Этот «кое-кто» — Эми, не так ли? — вздохнула Сато. Маленькая девочка смущенно закашлялась и шаркнула «ногами», сделанными из какого-то металла или пластика, глядя на них, прежде чем сказать в ответ. Значит её зовут Эми, да? -… привет Лилли. Привет, Ханако, — поздоровалась она. Похоже, они знакомы.  — Пожалуйста, будь осторожнее. Ты достаточно крепкая, чтобы спокойно перенести такого рода происшествия, но в школе есть ученики, которые от подобного могут пострадать, — попросила её Лилли Девочка покраснела от стыда и начала мяться на месте, как ребёнок, которого отчитывают за плохое поведение. Это выглядело так мило, что я не смог сдержать улыбку. Какой кавай…  — Я знаю! Я-я… эм… я просто… Ааа! Мне надо спешить! Учитель мне голову оторвёт! Я обещала помочь с распечатками, а вместо этого пошла бегать! Извините, но мне надо переодеться, и всё такое! Прежде, чем мы успели что-либо произнести, Эми сорвалась с места и побежала дальше по коридору, который без неё стал гораздо тише.  — И часто здесь такое случается? — спросил я нейтральным тоном  — Насчёт бега по коридорам в «Ямаку» особо строгие правила… но похоже это редко останавливает Эми, — Лилли покачала головой и сдержанно улыбнулась. — Боюсь, не в наших силах как-то повлиять на неё. Что ж, пойдёмте. Лилли отправилась дальше по коридору, и Ханако, спохватившись, последовала за ней. Я легко восстановил в памяти дорогу в комнату, которую эти двое использовали для чаепитий, поскольку был там только вчера. Лилли и Ханако немедля принялись за подготовку к ланчу. Не успел я развязать свой узелок с едой, как Лилли достала термос и чайные пакетики, а Ханако уже разложила ланч.  — Так вот зачем вы сюда приходите почти каждый день.  — Да, мы с Ханако обычно едим здесь, — согласилась Лилли. — Для нас обеих это место — лучшее, что можно найти. Учитывая, как Ханако реагировала на мои попытки пообщаться последние пару дней, я подумал, что это к лучшему. К тому же так Лилли удавалось урвать несколько минут тишины вдали от своего класса. Я сел за стол последним, когда мой чай был уже налит. Чем больше времени я проводил с ними, тем больше видел в них полную противоположность Миши и Сидзунэ. Резкая и прямолинейная манера общения Сидзунэ была заметна даже без голоса, а Миша могла найти общий язык с кем угодно. В то время как Лилли являла собой воплощение мягкости и учтивости, а Ханако — самая застенчивая девочка из всех, кого я знаю.  — Как тебе живётся в «Ямаку», Хисао? Кажется, тебя что-то беспокоило, — спросила Лилли.  — Я время от времени теряюсь, и на меня налетают в коридорах. В остальном всё не так уж плохо… — хмыкнул я. Иногда полезно отнестись к себе с юмором.  — Ты… ты очень плохо выглядел после столкновения. Ты точно… в порядке? — внезапно подала голос Ханако. Точно, она же в тот момент испугалась едва ли не больше меня самого, хотя и не знала, что я был буквально на грани жизни и смерти. На какой-то момент меня охватило желание рассказать им о своей болезни, но я сдержался. Почему-то мне неловко было говорить об этом малознакомым людям, пусть они и настолько дружелюбны. Возможно, несколько позже, но ещё не сейчас. Я к этому пока не готов.  — Ерунда, просто опешил немного от неожиданности, — постарался я развеять опасения девушек. Судя по выражению их лиц, они не поверили мне, но всё равно не настаивали на ответе, должно быть, из уважения к моей частной жизни. Полагаю, это одно из местных негласных правил: «не спрашивай». Даже если проблема была очевидна — как у Ханако, — всё равно были некие рамки, и история её возникновения находилась за ними. У каждого было что-то, о чём ему неудобно говорить, и думаю, все здесь это понимали.  — Так, эм… вы давно здесь учитесь? Похоже, вы здесь неплохо ориентируетесь, — попытался я сменить тему.  — Хмм…ну, я здесь с начала старшей школы, но переехала в общежитие только год назад. Ханако тоже перевелась в начале старшей школы и сразу переехала в общежитие, если мне не изменяет память, — с готовностью подхватила Лилли.  — Верно… со старшей школы, — подтвердила Ханако.  — Тогда же вы и познакомились?  — Именно. Ханако живёт в соседней комнате, так что это вполне естественно, правда?  — П-правда, — улыбнулась девушка со шрамами.  — Да, конечно. Соседство с кем-то, возможно, уже было достаточной причиной, чтобы подружиться, хотя думаю, слепота Лилли тоже сыграла в этом роль. Не могу себе представить, чтобы Ханако легко подружилась с кем-то, кому пришлось бы отводить взгляд от её шрамов. Беседа иссякла, и мы принялись за ланч. Прошло немого времени, и звон колокола возвестил окончание перерыва. Девушки убрали свои ланчи также быстро, как и доставали их, и я последовал их примеру.  — Думаю, мне пора идти. Ты пойдёшь с Хисао, Ханако? — спросила Лилли. Ханако посмотрела на меня, и несколько мгновений ясно было видно, что она подумывала пропустить урок, возможно, просто чтобы не входить в класс вместе со мной.  — Д-да, — наконец согласила она. Даже не знаю, что и думать. Ханако действительно очень легко задеть, если неправильно взглянуть на неё. От этого я тоже начал немного нервничать, но постарался отогнать это чувство, пытаясь вести себя как можно более естественно.  — Тогда нам надо торопиться. Судя по звонку, урок уже начался. Наклонившись за тростью, Лилли кивнула нам на прощание, и мы с Ханако вышли первыми. Мы быстро шли пустыми коридорами к нашим классам. Когда мы достигли дверей класса 3-2, в котором учится Лилли, та повернулась ко мне:  — Хисао, спасибо за то, что разделил с нами сегодня трапезу.  — И тебе спасибо, Лилли, — в ответ поблагодарил я её. На этом наши пути разошлись; Лилли зашла в свой класс, оставив нас с Ханако, которая всё ещё выглядела так, словно хотела сбежать.  — Ну что, ты уверена, что хочешь пойти на урок? — заботливо спросил я всем своим видом демонстрируя, что если она решит не ходить, то я ничем ей не воспрепятствую.  — Д-да, — несмело подтвердила она.  — Тогда ладно. Мне хотелось сказать ей что-нибудь ещё, но сложно было придумать что-то уместное, да к тому же и безопасное. И Лилли была права: чем дольше мы будем мешкать, тем больше потом придётся объяснять. Я открыл заднюю дверь класса и вошёл. Учитель посмотрел на меня и открыл рот, чтобы что-то сказать. Но когда за мной вошла Ханако, он просто кивнул нам и продолжил урок. Вот уже в третий раз опоздание Ханако игнорировалось. Определёно, этому должно было быть какое-то объяснение. Мы прошли к своим местам, и я заметил, что Миша и Сидзунэ тоже отсутствовали. Интересно, это какое-то неофициальное соглашение с персоналом или «прерогатива» для особых учеников этой школы? Стараясь не шуметь, я достал из сумки нужный учебник и начал нагонять остальных. Урок прошёл спокойно. Вопреки моему первому впечатлению, Муто оказался неплохим учителем: ему удавалось интересно подать материал. Однако методика преподавания у него всё же странная: как будто он считал, что все мы гении от рождения. С последним звонком я понял, что до конца дня мне абсолютно нечем заняться. Странно: в больнице у меня целые дни были свободными, но в этой школе задача по заполнению значительно меньшего количества времени казалась более трудной. Все остальные ученики покинули класс, оставляя меня наедине с учителем. Муто начал проверять листки с заданиями, над которыми мы сегодня работали, и делать в них пометки красной ручкой. На секунду оторвав взгляд от бумаг, он заметил меня и наморщил лоб.  — Ты что-то хотел, Накай? — осведомился Муто, внимательно глядя на меня. Я вздрогнул от неожиданного обращения ко мне. Но, наверное, это естественно, что у нас завязалась беседа, ведь больше в классе никого не было.  — Эммм… ничего. Я думал, чем бы заняться после школы. Учитель закрыл ручку колпачком и выровнял стопку бумаг, дважды постучав ей по столу. В этот момент своей педантичностью он напомнил мне Сидзунэ. Впрочем, его неторопливость и расслабленность сразу же стёрли это впечатление.  — И что надумал?  — Я хочу вступить в кружок, но пока не решил, в какой.  — Походи на собрания разных кружков — может, что и понравится, — предложил Муто. Резонно.  — Пожалуй… Но я… Я не знал, стоило ли спрашивать об этом. А от пристального взгляда Муто желание говорить и вовсе начало пропадать. Но рано или поздно мне всё равно пришлось бы коснуться этой темы.  — Я не знаю, как вести себя с людьми… то есть с остальными учениками в этой школе. Я с ними общаюсь и всё такое, так что не подумайте, что я от них закрываюсь. Просто не могу взять в толк, как мне относиться к их инвалидности? Совсем не обращать на это внимание было бы невежливо, а игнорировать — как-то странно. В обоих случаях получится, что я веду себя неправильно. Учитель рассеянно почесал щёку:  — Не стоит делать из этого проблему, вот и всё. Она существует лишь у тебя в голове. Ведь ты можешь нормально говорить с человеком вне зависимости от того, слеп он или нет. Прекрати постоянно думать об инвалидности собеседника. Все здешние ученики — обычные дети, что бы тебе ни казалось на первый взгляд. Вчера Юко говорила мне то же самое. Конечно, они правы, но думать об этом — слишком тяжело. Как можно игнорировать, например, глухоту Сидзунэ, если общаться с ней возможно только через Мишу? Или Ханако… как посмотреть ей в лицо, не обращая внимания на шрамы?  — Но… Меня прервал грохот распахнувшейся двери.  — Учитель! — Миша вломилась в кабинет, вскинув руку в бойком приветствии; её оглушительный возглас мог бы поднять мёртвых из могил. Она промаршировала к учительскому столу, размахивая руками в такт шагам. Муто, оторопевший от громозвучного Мишиного вторжения, устало откинулся на спинку стула.  — Микадо. Миша замерла, оглядываясь по сторонам: она явно не поняла, чем был вызван его сердитый тон. Минутку, Микадо — это её фамилия что ли?  — Да? — осторожно переспросила Миша.  — Я уже неоднократно просил тебя убавить громкость, — словно в тысячный раз сказал учитель.  — Да! — Ответ её был не менее громогласным, нежели приветствие. Муто сдался, и устало протёр глаза:  — Ну, так что ты хотела?  — Мне… нам нужна помощь! У нас кончились материалы для фестивальных стендов! Это беда! — Она размахивала розовой полоской бумаги точно знаменем.  — Ну так… принесите ещё из кабинета рисования. В чём проблема? — не понял Муто. Или сделал вид, что не понял.  — Фанера! Вся проблема в фанере! — воскликнула Миша. — В прошлый раз, когда нам понадобилось больше, её запасы там уже подходили к концу, и мы просто взяли всю оставшуюся, и нам вроде бы хватило. А теперь её там совсем не осталось. Вы случайно не знаете, где есть ещё?  — Нет. Случайно не знаю, — мне показалось, или в голосе Муто промелькнуло какое-то мстительное удовлетворение?  — Ситтян… то есть президент, сказала, что учитель сможет помочь. Она ошиблась? — огорчилась Миша. Она не замечала, что у Муто был крайне страдальческий вид: будто он морщился всем своим существом. Пока шёл разговор, на учителя больно было смотреть. Словно ему сверлили череп, при этом включив на полную громкость поп-музыку. Я невольно содрогнулся, радуясь, что меня сверхактивная одноклассница пока что не заметила.  — Увы, я не в курсе, есть ли в школе фанера вообще. И я понятия не имею, где она может лежать, — да нет, похоже, не показалось Логичное заявление, кстати. В ведении учителя естественных наук, по-моему, должны быть химические реактивы и всякие приборы, вроде вольтметров, но никак не фанера.  — Ох-ох-о-о… что же мне делать?  — Попробуй разыскать господина Номию: он должен знать. Он, правда, скорее умрёт, чем расстанется с нею… но это уже отдельный вопрос. Интересно, почему это неизвестный мне господин Номия так дорожит фанерой? Он что, школьный завхоз или что-то в этом роде? Или, может быть учитель рисования, раз в том кабинете хранится фанера? Поправка хранилась фанера. Школьный совет изъял всё, что там было.  — Ааа! Но я спешу! Мы слишком заняты! — Миша схватилась за голову и в отчаянии заметалась взглядом из стороны в сторону, даже не замечая, что смяла записку у себя в руках. — У меня даже нет времени искать всё это! Мы выбиваемся из графика и у нас и так полно работы! Муто пристально посмотрел на неё и вдруг улыбнулся. Лучше бы он этого не делал: улыбка была ему совершенно не к лицу. И что-то мне сильно не по себе, от этой улыбки.  — Может, вам найти временного помощника? — Он перевёл на меня сосредоточенный взгляд, как бы говоря: «Ну же, ступай, заведи друзей».  — Ээ… думаю, я мог бы вам помочь, — со вздохом шагнул я на амбразуру.  — Правда? Спасибо, Хиттян, ты такой милый! — возликовала Миша. Она вдруг озадаченно замерла, глядя так, будто только что заметила моё присутствие, и даже удивлённо вскрикнула, указывая на меня пальцем:  — А что Хиттян делает здесь в такое время? Ведь уроки кончились, пора гулять и веселиться!  — У нас был небольшой разговор, — сказал Муто.  — Только не это! — Миша, похоже, была в панике. — Тебя оставили после уроков? У тебя неприятности, Хиттян?  — Нет, у меня всё в порядке.  — Учитель, у Хиттяна неприятности? — я же сказал, что всё в порядке, зачем переспрашивать по десять раз?  — Ничего подобного, — быстро отказался учитель. Муто тяжело вздохнул, и я понял, что сейчас самое время избавить его от назойливой Миши. Чисто из мужской солидарности. И даже, несмотря на то, что он фактически перевалил проблему на мои плечи. Всё равно, мне течем было заняться.  — Итак, что вам нужно? — переключил я на себя внимание двуногой розововласой ракеты.  — Вот список. Если в кабинете рисования нет фанеры, я попробую поискать где-нибудь ещё. Я неуверенно взял протянутую записку.  — Я помогу вам, но это не значит, что я готов вступить в Совет, ясно? — на всякий случай уточнил я.  — Ясно… Всё равно, спасибо, Хиттян. Только побыстрее: мы строим киоски прямо сейчас — надо спешить-спешить-спешить! — последние слова донеслись до нас уже из коридора, потому что она вылетела за дверь с первой космической скоростью и унеслась на поиски неуловимой фанеры. Мы с учителем посмотрели друг на друга в молчаливом согласии.  — Радуйся, Накай, теперь тебе есть чем заняться, — жизнерадостно заявил Муто, воздев указательный палец к потолку. Пожалуйста, не надо так самодовольно смотреть на меня, учитель. Я же героически жертвую собой, спасая вас от розового чудовища — а вы так на меня смотрите Я внимательно прочёл записку. Мелким аккуратным почерком, принадлежавшим без сомнения Сидзунэ, на смятом листке был написан перечень необходимых для фестиваля материалов, от краски до фанеры. Я тяжело вздохнул:  — Тогда я пойду. Я помахал списком учителю и вышел в коридор.