То, что нужно знать о Нацу Драгниле

Сумерки сгущались над Магнолией. Сидя на крыше, Мира чувствовала свежий и достаточно сильный ветер, который заставлял ее жмуриться, глядя, как закатное солнце скрывалось за горами, опоясывающих ее родной город… Самое живописное место из всех тех, которые девушка когда-либо видела: если смотреть с высоты, то Магнолия — кружок из жилых домов, самых обычных. Те, что в центре, загнаны туда каналом, окраинные же похожи на часовых, охраняющих город. Справа массивная горная цепь, идущая полукругом — туда каждый вечер садится солнце, а слева — гильдия Мираджейн, Хвост Феи, оставляющая за собой море, окрасившееся сейчас в розовый в контраст небу. Потому, кроме ветра, до девушки долетали капельки воды, заставляющие ее вздрагивать от каждого их ледяного прикосновения. Внизу, в гильдии, слышно было: часы бьют шесть вечера. Каждую неделю она сидела здесь, проводя на крыше последние часы минувшего дня, наблюдая за движением на дороге, ведущей в гильдию. Изредка тут проходили рабочие, пекарь, насвистывающий какую-то бесконечную мелодию, или случайные прохожие, даже не замечающие сидящую на крыше Хвоста Феи девушку. Но Мира… Мира ждала особенного гостя. Ее знали все в городе, как резкую, но «милую личиком» девочку-сорванца, совсем не похожую на своих брата и сестру, которые были не менее милы, но более спокойны и сдержаны. Многие сравнивали ее с Эрзой, в отличие от которой она, хоть и была сильна для своего возраста, «использовала свою мощь направо и налево и не для того, для чего действительно нужно». На замечания эти Мира, конечно, внимания не обращала. Становилось скучно. На дороге давненько никто не появлялся, пусть даже не тот, кого в действительности ждала Мираджейн. В конец исчезнувший ветер уступил место ласкающей тело теплоте и девушка прикрыла глаза, наконец расслабившись. Тяжелой выдалась неделя… Насыщенной… Мира успела заполучить себе некоторое количество синяков, сцепившись с Эрзой, провалить задание, когда Эльфман опрокинул поднос с десятью кружками в баре, где они подрабатывали… Но обвинить во всем своего брата у Миры почему-то не поворачивался язык. И этот новенький… Маленький розововолосый сирота, которого подобрал мастер, мальчишка с наглой широкой улыбкой и горящими пламенем глазами. Он показался девушке несколько чудным, словно он был не с этой планеты. Может, Мира и недолго знала своих родителей, но ведь они учили ее, как вести себя («Я, кажется, пропустила все мимо ушей, — широко улыбнулась она»). Этому мальчишке словно вообще никогда не объясняли элементарных вещей! Будто бы воспитывали его вовсе не люди… Мираджейн вспомнила — она ведь сама только год, как вступила в гильдию. Тем не менее, к новеньким она относилась не самым лучшим образом. Послышался протяжный, звонкий, знакомый смех, и девушка разлепила уже сомкнувшиеся в полусне глаза. Сколько она уже сидела здесь? Вытянув шею и чуть привстав, чтобы лучше было видно, она поглядела вдаль, на дорогу: две маленькие точки, девочка и мальчик, медленно приближались к гильдии. На удивление Миры смех, который исходил от одной из них, принадлежал ее младшей сестре, и действительно — спустя некоторое время она разглядела в лучах полусевшего солнца копну белокурых волос и розовое платьице Лисанны, которая шла вприпрыжку, иногда останавливаясь прямо перед своим спутником, о чем-то увлеченно разговаривая с ним. Мальчишка держал руки за головой в таком жесте, словно лежал на траве и подложил их в качестве подушки. Он шел медленней, стараясь сделать каждый свой шаг не таким смешным…даже «взрослым». Он едва ли был выше Лисанны, Мира могла разглядеть лишь то, что он был одет во что-то красное, а позади него развевался шарф, хоть ветер давно и стих… «Новенький», — поняла старшая Штраусс, вздернула голову и фыркнула, оценивающе посмотрев в его сторону. То ли ему было не интересно, о чем говорила Лисанна, то ли он стеснялся, что было вероятней, но он отвлекался довольно часто, отводя голову в сторону и впадая в глубокую задумчивость, как-то забавно надувая щеки. Мира нахмурилась: было довольно поздно маленькой девочке гулять по Магнолии, даже если ее сопровождали. Новенький, честно говоря, не внушал ей особого доверия. Они уже подходили, и Мираджейн могла слышать обрывки фраз сестры. Ей хотелось крикнуть Лисанне немедленно идти домой. Она подобралась ближе к краю крыши и, убедившись, что стоит ровно, вновь поднялась, приготовившись говорить. Но младшая Штраусс неожиданно споткнулась, идя спиной вперед, и, хоть упала она, по всей видимости, не так уж и больно — возможно, заработала синяк — лицо ее спутника мигом переменилось. Он подлетел к ней со всей осторожностью, с какой только мог, и задумчивость на его лице мигом сменилась беспокойством, его глаза горели, когда он метнул взгляд прямо в голубые глаза Лисанны, а та словно была приятно удивлена такому вниманию. Мальчишка, видимо, спросил, не сильно ли она ушиблась… Отрицательно покачав головой, девочка стерла с щеки навязчивую слезу и улыбнулась. «Да, — подумалось Мире, — сестренка никогда не умела скрывать то, что на душе». Действительно, глаза младшей Штраусс сияли сейчас не хуже огня, который успел уже всем продемонстрировать из своих рук новенький. Тот в свою очередь помог подняться своей спутнице. Рассмеявшись собственной неловкости, она произнесла необычайно громко и с чувством: — Спасибо, Нацу! «Нацу… Нацу Драгнил» Мираджейн и не заметила, что наблюдает за этой «сентиментальной» картиной сидя, обхватив коленки, наклонив голову и широко улыбаясь. — Л-лисанна! — неожиданно для самой себя, она замялась. Младшая Штраусс обернулась на ее непривычно высокий голос, и улыбка на ее лице пропала — она поняла, что сестра устроит ей нагоняй за поздние прогулки. Но Мира в самом деле передумала ее ругать… И сама не понимала, почему. — Иди домой. Вместе с Нацу, если хочешь, — произнесла она, а потом посуровела, чтобы не выдать собственной слабости: — Новенький, видимо, забыл, что ему пока еще негде ночевать. Недоумение Лисанны от такой щедрости ее сестры испарилось мгновенно, и она, подхватив под руку ошарашенного мальчишку, зашагала к дому, где жила вместе со своими братом и сестрой. «Нацу, — подумалось Мире, когда она провожала взглядом удаляющихся сестру и новенького. –Лисанна не доверяет тем, кто на самом деле плох собой. Ты чем-то приглянулся ей — гордись этим. Она скрывает за своим личиком богатый внутренний мир, который познать даст далеко не каждому… — Она хмыкнула. — Может, ты не так уж плох… Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь защитить ее… когда этого не смогу сделать я». Почувствовав, что она совсем раскисла, подобно сентиментальным девчонкам в ее гильдии, она тут же нахмурилась и выпрямилась. Казалось, она совсем забыла, зачем сидит здесь. Гильдию накрыла тень — солнце село. На небе появилась бледная-пребледная луна, сияющая каждую ночь, пытающаяся заменить свою дневную сестру. «Может быть, я тоже смогу заменить Лисанне мать… Когда-нибудь». Из-за поворота появилась тень, на часть которой падал лунный свет, что позволяло Мираджейн разглядеть идущего человека: молодой парень, засунувший свои ладони в карманы по привычке, слушающий музыку в наушниках не только сейчас, но и все то время, которое девушка знала его. Пришел все-таки…