Половинка
29 ноября 2017 г. в 15:20
С самого своего рождения он чувствовал что-то недостающее. Как будто ему не хватало чего-то важного. Так, должно быть, чувствуют себя люди, лишившиеся руки или ноги. Вроде жить можно, но привыкнуть к отсутствию части тела невозможно. Он никак не мог определить для себя это грызущее ощущение, пока не нашел наиболее подходящее толкование. Сколько он себя помнил, его все время преследовали вполне ощутимые фантомные боли.
Это было странно, учитывая, что он родился в семье чеболей не первого поколения. К нему с рождения был приставлен целый штат слуг, который бросался выполнять все, чего бы его душе не пожелалось. Кто сказал, что в Корее не осталось принцев?
Его семья была не только богата и влиятельна. Это он понял потом, когда обратил внимание на отношение в семьях одноклассников. Элита должна общаться только с элитой. Как древние аристократы, чеболи вовсю практиковали политические браки, что было разумно и практично. Но ему снова повезло. Его семья была связана пусть не слишком сильной любовью, но дружеское участие и достаточно теплая близость в семействе Хан были редким исключением на фоне вежливой холодности многих других, скрывающих за переливающимся хрусталем этикета самые разнообразные чувства. Но...
Для него это все было каким-то неправильным. Ни искренняя любовь и забота матери, ни дружба и белая зависть старшего брата и наследника корпорации, ни гордость отца. Он всегда, с самого детства, был нелюдимым и независимым, словно не родной в своей семье. Нет, конечно же, он их любил и все такое. И никогда бы не бросил в беде. Но почему это отношение казалось таким чужим? Отчего-то умение жить в дружной семье не входило в число его врожденных талантов.
Потом, когда он немного повзрослел, оказалось, что он популярен среди сверстников. Девушки ему радостно улыбались, сильно удивляя его этим. Что он такого сделал, чтобы его встречали чуть не с фейерверками? С парнями было все понятнее - он очень рано показал себя лидером, честным и верным. Ну, он считал, что настоящий глава должен сам быть благородным человеком, иначе как же он сможет вести за собой людей, если они не доверяют своему руководителю? Странно, но взрослые совсем не понимали таких простых вещей.
Все бы ладно, но девчонки реально осложняли жизнь. Они зачем-то требовали его внимания, которое он бы с удовольствием направил на более интересные вещи - историю, боевые искусства и много еще чего, ссорились, шумели и всячески надоедали. Глупые. Он не понимал, как им объяснить, что ему никто из них не нужен. За это его считали надменным красавчиком, глядящим на всех свысока, обижались, хотя он никому ничего не обещал. Лично он видел себя ближе к батанам, но разве он нанимался объяснять это всем и каждому?
Так и текла его жизнь, ничем не примечательная, отличающаяся от жизни сверстников его круга только различием интересов, размеренным спокойствием и непрерывно скребущим чувством потери. А потом случилось это. Он поступил в самый престижный университет Южной Кореи. Выбрал экономический факультет, что не помешало бы ему совать нос учебники других факультетов в обширнейшей библиотеке. Собственно, не столько ради какого-то научного интереса, а ради возможности найти то, что он потерял, или хотя бы понять, что это такое. А дома его ждал настоящий праздник. Родственники собрались его поздравить с блестящим поступлением - ведь он даже репетиторов не брал, все сам. Просто учеба всегда давалась ему легко, ничего особенного. И он не видел смысла, чтобы как-то выделять это событие. Зачем?
Рассеянно слушая велеречивые речи родных, которые славословили, будто у императора на именинах, он чуть не подавился шампанским, бокал которого вручил ему веселый брат. Отец громогласно объявлял, что не более чем лет через 10 Со обязательно станет президентом. И приглашал всех присутствующих в свидетели.
- Тогда нужно заранее обзаводиться полезными связями, - заявил мамин брат, завзятый политик, ловко лавирующий в неспокойных волнах господствующих структур. - Лучшей рекомендацией в этой сфере будет крепкий брак с подходящей кандидатурой. Хен Со ведь ни с кем не помолвлен? Ему нужна девушка из хорошей семьи, чтобы они друг друга дополняли. И я даже могу кое-кого предложить. Будет настоящая королевская пара.
Первый раз в жизни он ощутил столь сильные чувства. Он почувствовал, как оборвалось его сердце, потемнело в глазах. Бокал, который он все еще держал в руке, вывалился и со звоном разбился о светлый паркет. Все обернулись с тревогой к нему, а он ничего не видел. Он отчетливо понял, что если сейчас он ничего не сделает, что если ступит на этот несомненно почетный и сулящий много выгод путь, то его потеря никогда не найдется. Он так и останется жить лишь половинкой чего-то. И это понимание так резануло по сердцу, что он побелел и чуть не упал.
Он уже не помнил, чего он там говорил, что ответил на расспросы. Он просто сбежал, рванул в свою комнату. Плана у него не было, что делать он не знал. Нет, знал, что нужно скорее выбираться отсюда. Куда угодно, хоть на другой конец света. Ощущение странного дежавю подгоняло. Быстро собрав все, что он считал нужным, взяв документы и некоторую сумму денег на первое время, он выскользнул из дома с чемоданом. Он шел в неизвестность, но страха не было. Он знал, что идет в верном направлении.
Переночевав в гостинице, он утром забрал свои документы из университета. На него смотрели, как на полного психа. Плевать. Не теряя времени, он рванул в сеульскую военную академию. Там его отец не сможет достать, когда найдет. Конечно, экзамены давно шли уже вовсю, скорее даже, подходили к концу, но администрация приняла во внимание его высокие оценки, с которыми он поступил в Чхон Ха, разрешила все пересдать вне конкурса. Так он стал студентом - будущим офицером.
За родных он не беспокоился. Не потому что был таким черствым и равнодушным, а потому что знал, что родители в скором времени его все равно обнаружат, благо денег было полно, будут знать, что с ним все в порядке. Но к тому времени он сможет закрепится так, что никто его не выковырнет с нового пути. Военные власти никогда не ладили с гражданскими, к тому же, скандалы с упоминанием известной фамилии никому не нужны. В политике, которую ненавидел всем сердцем, он все же немного разбирался.
Так и получилось. Хотя гораздо позже, не без помощи, повзрослев, он понял, что тогда спорол горячку. Нужно было попытаться поговорить с родными для начала, убедить их, а не сбегать из дому. Но в тот момент страх и тоска так оглушили его, что он думал только об одном - сбежать, спасти себя и свое... То, что он ищет.
А тогда он старательно не общался со своей семьей, прячась от родных, вычисляя детективов и наемников, будто его должны были схватить и в кандалах притащить к алтарю, а потом приковать к трону. Хотя, при чем здесь трон, он совершенно не понимал - не при королях живем. Он сам просился в командировки, от которых отказывались амбициозные молодые офицеры, желающие закрепиться в столице, на боевые задания и в горячие точки. Наверное, ему везло. Он учился, его учили, поездки, ранения, трудная, но интересная работа, признание, быстрая карьера. Он находил талантливых людей, перетягивал под свое начало, защищал, они отвечали ему преданностью. Возможно, ему бы и президентом бы понравилось быть, но он ни о чем не жалел. Его жизнь можно было бы назвать успешной, если бы ни одно "но". Его пропажа, его недостающая часть, ее отсутствие ощущалось все острее.
Небеса благоволили ему. Должно быть, они учли все его заслуги в прошлой жизни, хотя он никогда не мог понять их замыслов. Но что случилось, то случилось. Эти дураки не могли придумать ничего лучше, как на глазах изумленно открывшего рот генерала, приехавшего в их часть из центрального штаба, сильно поцарапать его машину. Это ж надо было умудриться снести почти полкрыла! Он даже помнил противный скрежет металла о металл. Определенно, он должен был горячо поблагодарить их за это.
Конечно, все, кто с ним имел дело, знали, что он никогда не даст в обиду своих людей. Если будет нужно, провинившихся он накажет сам, но не отдаст на расправу другим. Поэтому генерал с перекошенным от бессильного гнева лицом набросился на него. Хотя, это было сильно сказано - набросился. Отчитав его скучным тоном, как старший по званию, он дал смешное задание, которое сам почему-то считал наказанием. Пожав плечами, Со отправился выполнять, приказав оболтусам, из-за которых и случился весь этот сыр-бор, следовать за ним. Они-то и должны будут написать отчет с примерами из истории. Им это будет полезно.
Но его коварным планам не суждено было сбыться. Только он ступил в зал, где проходила историческая выставка экспонатов раннего Коре, он позабыл не только обо всех своих проблемах, но и о том, как дышать. Потому что он увидел ее.
Он сразу узнал ее. Как можно не узнать свою недостающую половинку, о которой невозможно забыть? Она была в легком белом сарафане, хотя он скорее мог бы представить ее в шелковых одеждах времен начала империи. Она сидела на холодном полу и горько плакала, и этого он не мог вынести. Бросившись к ней, он обнял, прижал к себе так крепко, как всегда обнимал, чтобы защитить ее от всех бед, чтобы никто не мог ее больше обидеть. И ощутил, как мир встал на место. Теперь все было правильно, теперь она была с ним. А она замерла и подняла на него взгляд своих огромных глаз. Он всегда помнил ее взгляды. Этот был такой же удивленный, как и тогда, когда он без разрешения ее поцеловал.
- Ваше Величество, - произнесла она так, как всегда произносила. Хотя ему не хотелось слышать это слово. Оно разделило их на долгие-долгие невыносимо мрачные годы, полные одиночества и тоски. Ну, вот. Она снова расплакалась. Только теперь она обнимала его, как будто от этого зависела ее жизнь.
- Су-я, - да, он знал ее имя. Он все о ней знал. Но сейчас было не время - ему совсем не нравилось, что она плачет, это будило мучительные воспоминания, а еще больше ему не нравилось, что она сидит на коленях, да еще на холодных плитах. Он схватил ее на руки и потерянно заозирался, не зная, куда устроить драгоценную ношу.
Как хорошо, что у него оказался такой умный замком. Можно было даже собой гордиться, но это потом. Заместитель Ан быстро снарядил ребят найти кафешку, деловито нашел тихий угол, где можно было перевести дух. Но сейчас для него было главным успокоить ее.
Его Су была бы не Су, то есть, Ха Чжин, если бы не принялась с ним спорить. Особенно, когда считала, что он сказал глупость. И это, кажется, привело ее в себя быстрее, чем все остальное. Теперь осталось привести в порядок себя, потому что к сердцу подступал такой восторг, что в его положении это было даже не солидно. (Нет, он определенно мог гордиться собой - у него самые умные подчиненные, мысли начальства читают на ходу).
Как они добрались до его квартиры, он не помнил. Он не мог оторвать от нее взгляд, отпустить ее руку - а вдруг исчезнет, хотя она крепко сжимала в кулачках ткань его одежды. Он держался до того момента, как занес ее в квартиру (были ли свидетели сего чудесного явления, кроме шофера такси - история умалчивает), в свою спальню, осторожно усадил на кровать. И только тогда позволил себе отпустить все чувства, которых, оказывается, было ужасно, невозможно много, столько, что хватит и на тысячу лет.
Кажется, он просил прощения за то, что не уберег, за то, что позволил уйти, за то, что не позволял уходить, за каждое непрочитанное вовремя письмо, говорил о том, что любил и любит, и будет любить еще тысячу лет, просил больше не уходить так далеко... Он говорил, говорил, говорил, а потом только шептал ее имя, то или это. А потом были ее губы, мягкие и нежные, как он помнил до сих пор, тысячу лет спустя, и горькие от слез, ее руки, ласковые и желанные, ее признания, ради которых он вытерпел бы все заново.
Потом будут и разговоры, серьезные и обстоятельные, и счастье, такое огромное, которое можно вынести, лишь разделив пополам, потом обязательная череда нотаций. Потом он будет переучивать ее называть его по имени и на "ты", а она - учить его своему нынешнему имени и не беспокоиться о ее коленях и сердце. Потом будут и новые споры и смех, потому что уже ничего не страшно, и он сможет задать ей самый важный вопрос, а она наконец-то ответит с легким сердцем "да". Но до этого было еще страшно много времени - целый вечер и целая ночь. Пока лишь полыхнуло от наполненности нежностью, как и всегда бывало, потому что по-иному было просто невозможно. Ведь они - половинки, которые средь веков наконец нашли друг друга, чтобы больше никогда не отпускать.
(Так и быть - генерал получил свой отчет, написанный целиком на китайском, а все участвовавшие в порче начальственной машины - пару дней увольнительных).