И такое бывает

Лежу. Смотрю в потолок. Полчаса уже так лежу. Мыслей как-то нет, ну, вообще. Хотя нет, одна мысль все-таки проскальзывает. Хватаюсь за нее. Три месяца назад меня бросил парень. А если быть точной, то жених. Нормальная женщина что сделала бы? Наревелась, возможно, выпила, жаловалась бы всему свету, проклинала мужиков, по крайней мере, одного конкретного. А я? Что сделала я? Я напилась, да, было. А потом пошла во все тяжкие. Праздновала я, видите ли. Вернее, первые полтора месяца я мирно спокойно жила, радовалась жизни, избавлению от жениха. И вот спустя полтора месяца после ухода Павла знакомая пригласила меня на частную вечеринку. Сначала я отнекивалась, а потом решила, а почему бы и нет? На той вечеринке я никого, кроме своей знакомой, которая меня туда и затащила, не знала. Хотя Лика тоже там практически ни с кем знакома не была. Сначала все было хорошо: все веселились, отдыхали, общались. Были даже светские разговоры. Кстати, вечеринка проходила в частном двухэтажном доме. Ну, так о чем это я. Сначала все было тихо - мирно, а потом все начали равномерно напиваться. Ну, и я не стала отрываться от коллектива. После трех бокалов мартини, четырех текилы, одного абсента, запитых мохито, мне уже было очень хорошо. Вы не подумайте, я не алкоголичка, пью я очень редко и мало, но сейчас не удержалась. Все последующие события очень смутно отложились у меня в голове. Помню только какого-то очень красивого и не очень пьяного мужчину с шикарными темно-карими, почти черными глазами, который мне ну очень понравился. Я ему, по-моему, тоже. Потом окончательный провал в памяти. Утром я проснулась с жутким похмельем, голая, в постели с незнакомым вчерашним мужиком (я не помнила его имени), который, естественно, тоже был голым. И он спал. Я бегом нашла свои вещи, оделась, заглянула в ванную, чтобы привести себя в порядок и не пугать людей. Прошмыгнула через комнату в коридор. На мое счастье мужчина все еще спал, а мне было жутко стыдно – никогда такого раньше не было (я о том, что я ночью вытворяла, а не о стыде). Ни на кого не нарвавшись по дороге, я вызвала такси и поехала домой, где выпила таблетку от похмелья, а потом начала мучиться угрызениями совести. Что конкретно было ночью вспомнить не удалось, но при этих попытках я почему-то постоянно краснела, а тело сообщало мне, что ему понравилось и хочется продолжения банкета. Потом пришли рабочие будни, и я об этом думать забыла. Только иногда снились темно-карие, почти черные глаза. И вот, полтора месяца спустя наступил плановый медосмотр. И сегодня я была у гинеколога. У милого пожилого мужчины, который сообщил мне «да вы, девонька, беременны». После чего меня все дружно приводили в чувство нашатырем и отпаивали валерьянкой. Потом взяли полагающиеся анализы, на УЗИ решили не отправлять. Я все так же сидела с широко раскрытыми глазами и не могла сказать ни слова. Добрый дяденька не стал требовать объяснений, только сказал, что позвонит позже и сообщит результаты анализов. И меня отправили домой. И вот я уже больше получаса лежу, смотрю в потолок, размышляя о своем прошлом, настоящем, а заодно и будущем, которое весьма туманно. Нет, ну рожать буду, определенно. Это даже не обсуждается. Мне двадцать восемь, и ждать еще я не собираюсь. Тем более, если сделать аборт, то детей потом может вообще не быть, а я ребенка хочу, очень. А вот с анализами другой вопрос, поэтому я ничего конкретного решить не могу, пока с ними не ознакомлюсь. Переходим к следующему вопросу: от кого ребенок. Ну, я ж не просто так ту историю вспомнила. После расставания с Пашкой у меня никого больше не было до той истории, после тоже не было, а с Павлом мы не спали больше месяца перед расставанием (и я б точно заметила четырехмесячную задержку или округлившийся животик), поэтому остается только один вариант… Оставшуюся часть дня я провалялась в постели. Ближе к вечеру мне позвонил Альберт Никодимович (мой гинеколог), сообщил, что все анализы в норме, и со мной, и с ребенком все отлично, и назвал точный срок – семь с половиной недель. Как будто я сомневалась. Я поблагодарила врача и записалась к нему на прием через пару дней. Через час позвонил шеф, встревоженный моим молчанием – я обещала перезвонить после медосмотра. Я честно рассказала все как есть. Лёня приехал ко мне через пятнадцать минут и начал меня подробно допрашивать – работа у него такая. Лёня мой начальник и лучший друг, работает в собственном агентстве частным детективом, ну а я в том же агентстве юристом. Наша дружба тянется еще из школы. Познакомились мы с ним, когда я училась в пятом классе, а он в девятом. Тогда он меня защитил от пацанов, которые задирали меня, и официально взял меня под свою защиту на правах старшего брата. Позже оказалось, что наши родители дружат. Так и повелось, я его называла старшим братом, а он меня сестренкой. Сколько мы всего вместе натворили, уже и не вспомнишь, но Лёнчик всегда защищал меня и словами, и кулаками. Классе в девятом, когда Лёня уже закончил школу, ко мне начали активно подкатывать, но стоило Лёне один раз заявиться в школу и все успокоились. Его уважали и боялись все. А вы попробуйте не бояться здорового бугая, прошедшего спецназ! Та же история была и в институте: на миловидную студентку все заглядывались, но стоило кому-то меня обидеть сразу же появлялся Леонид и рихтовал фасад зарвавшемуся кавалеру. Потом больше для проформы бухтел о тяжкой доле старшего брата, но продолжал и дальше исправно выполнять свои братские обязанности. Он даже Павлу хотел морду набить, но я не разрешила, хотя, подозреваю, он все-таки отомстил моему бывшему, потому что через неделю после расставания мне позвонили, сообщили хриплым голосом, что это подло мстить бывшим парням, и отключились. После моей изобличающей речи названый братец сделал невинное выражение лица и спросил, почему я решила, что это он, если я ему запретила. После продолжения моей речи сдался и клятвенно пообещал, что больше так не будет. Вот и сейчас. Лёнчик выслушал меня внимательнейшим образом и спросил «кому морду бить». Ага, если б я сама знала! Но братец, не смотря на мои увещевания, поклялся найти эту сволочь, кастрировать и женить на мне. На что я резонно заметила, что мне на фиг не сдался кастрированный муж. Потом Лёня сбегал в магазин за вкусненьким и мы до поздней ночи смотрели фильмы. Так и потекли дни. Я продолжала работать, ходила на приемы к гинекологу, которые вместе со мной посещал и Лёня. Он же следил, чтобы я вела здоровый образ жизни, присматривал за мной постоянно, следил, чтобы я не перегружалась на работе. Естественно, непосвященные думали, что это его ребенок, и очень удивлялись, почему мы не женаты и жениться не собираемся в принципе, по крайней мере, друг на друге. Так постепенно прошло почти семь месяцев. Утром я проснулась с затекшей поясницей и ногами. Еще бы, а вы попробуйте найти удобное положение с таким-то пузом. Девятый месяц – это вам не шутки. Через несколько недель рожать. С трудом поднявшись, поковыляла в туалет, а потом уже в ванную - выполнять утренние процедуры. Вышла из ванной, посмотрела на часы, ужаснулась, бодрой уточкой поковыляла на кухню, где позавтракала наскоро сваренной овсянкой и парой бутербродов. Конечно, за опоздание меня ругать никто не будет, но расслабляться не хотелось. Мне и так «братишка» покоя не дает, скоро на работу пускать не будет, а то и на сохранение положит, как грозился неоднократно. А я туда не хочу. Ну вот что мне там делать? Со скуки помру! А на работе каждый день клиенты новые, да и старые есть, всем юридическая помощь нужна. Вернувшись в спальню, надела шоколадного цвета кашемировое платье и теплые колготки в тон. Просто с моими габаритами я уже практически ни в одни штаны не влезаю, а зима обязывает одеваться тепло. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна: беременность меня ничуть не портила. Каштановые чуть волнистые волосы доходят до лопаток, большие голубые глаза, опушенные густыми ресницами, немного подведены карандашом, что делает их еще выразительнее, пухлые губки чуть смазаны бесцветным блеском, чтобы не обветрились, в остальном: тонкие черты лица, аккуратненький носик, немного упрямый подбородок и идеальная кожа. Раньше у меня была еще и практически идеальная фигура, 90-60-90, так сказать. А сейчас талия исчезла в неизвестном направлении, вместо нее появился огромный живот, грудь стала на пару размеров больше, ноги отекают. Кстати говоря, прибавить вес я так и не смогла, хотя доктор и ругался, хотя я не поняла почему. Первые несколько месяцев меня мучил токсикоз, потом я, конечно, научилась вовремя его предотвращать, но о наборе веса не могло быть и речи. Дальше, уже в прихожей, я с трудом надевала сапоги и натягивала зимнее теплое длинное пальто. Пока я, кряхтя, добиралась до лифта, а потом вылезала из подъезда, вспомнила, что обещала позвонить маме. Родители узнали о моем положении сразу же после Лёни. Они были рады будущему внуку, которого уже отчаялись увидеть, но пытались меня вразумить насчет замужества, аргументируя это тем, что у ребенка должен быть отец. Попытки долго не продлились, так как спорить со мной беременной не представлялось никакой возможности, более того, это было опасно. Поговорив с мамочкой и пообещав звонить по любому поводу, села за руль своей ласточки и поехала на работу. Так как я категорически отказывалась ездить на такси или нанимать водителя, предпочитая сидеть самой за рулем, Лёня поговорил со знакомым механиком, который переоборудовал мой стандартный Hyundai HB20 так, чтобы мой необъятный живот помещался на водительском кресле. Друг возмущался неимоверно, взывал к моему разуму, но разум неизменно отказывался идти на контакт. Рабочий день прошел вполне спокойно и плодотворно. В перерывах между клиентами мы с Алёнкой, нашей секретаршей, пили чай с конфетами и печеньем, несколько раз ко мне заглядывал Лёня, спрашивал все ли у меня хорошо, я неизменно улыбалась и отвечала, что все отлично. У нас в агентстве работает всего три человека: Лёня – частный детектив (он же начальник, так как контора принадлежит ему), я – юрист и Алёна – секретарша и моя, и Лёни. Ближе к вечеру мне прислали документы, которые я очень ждала, и я с энтузиазмом взялась за них. Ближайшие пару часов я была настолько увлечена работой, что никого и ничего не замечала. Впрочем, если бы ко мне кто-то заходил, я бы это заметила. Лёня скрылся у себя в кабинете и не появлялся, может к нему кто-то пришел – у меня личный кабинет, поэтому я не в курсе, что происходит в приемной. Еще через некоторое время я с сожалением посмотрела на часы, которые показывали конец рабочего дня, и засобиралась домой, куда я не очень стремилась. Во-первых, у меня еще есть документы, с которыми нужно поработать. Во-вторых, как вы догадались, дома меня никто не ждет, поэтому возвращаться туда не очень хочется. Но мой лучший друг строго-настрого мне запрещал оставаться на работе после окончания рабочего дня. Он и так, скрипя зубами, разрешил мне работать, и то, только потому, что я пригрозила уволиться и найти другое место работы, где он не сможет меня контролировать. Вот он и выбрал из двух зол меньшее. Наведя порядок у себя на столе, я взяла из шкафа пальто и надела сапожки, а балетки, в которые переобувалась здесь, поставила вместо них на нижнюю полку шкафа. Выхожу я из кабинета в приемную, а там Алёнка на своем рабочем месте извелась вся, на часы смотрит так, как будто от них ее жизнь зависит. Потом переводит взгляд на дверь кабинета и беспомощно вздыхает. - Алён, а почему ты еще здесь? – удивленно. - У шефа клиент, - и глаза такие несчастные. Алёнка вообще очень красивая: русые волосы в каре, зеленые глаза, правильные черты лица, красивая женственная фигура. А еще у нее есть высшее образование, но ее никто не берет по одной-единственной причине, поэтому она работает у нас простой секретаршей, правда получает вполне прилично. - И ты не можешь уйти? – правильно поняла я. Глаза у девушки стали еще более несчастными, и она кивнула. Да, секретарша нам попалась очень ответственная. И пока у шефа клиент, не уйдет домой, потому что может здесь понадобиться. Алёна еще раз кинула взгляд на часы. - Денис ждет? – спросила я. А Дениска и есть та самая причина, по которой ее никуда не берут. Сыну Алёны едва исполнилось четыре года, она родила его в 22, и сейчас воспитывает одна, потому что отец ребенка ее бросил. - Я его сегодня обещала из садика забрать. - Ну, тогда иди. - А если я шефу понадоблюсь? – Я ж говорила – ответственная. - Я вместо тебя посижу, - я улыбнулась. – Все равно домой не хочу. - Меня Леонид Аркадьевич убьет, если вы вместо меня останетесь, - Алёна даже побледнела. - Не убьет, не бойся. Шефа я беру на себя, - я подмигнула ей. – Давай-давай, а то не успеешь, - выразительно посмотрела на часы, повесила свое пальто на вешалку и подошла к ее креслу. - Спасибо, Вероника Григорьевна, - девушка была искренне рада. В мгновение ока она подскочила с места и начала собираться. - Сколько раз просила называть меня Никой. Или Вероникой, на худой конец, - я аж поморщилась. – Расскажи хоть, что за гость, - и я удобно устроилась в кресле. - По-моему, они с Леонидом Аркадьевичем друзья, - Алёна не прекратила собираться. – Интересный мужчина, красивый, высокий, светло- русые волосы, отличная фигура, одет дорого и со вкусом, скорее всего бизнесмен, хотя не уверена, - девушка продолжала докладывать коротко и по существу, как я люблю, натягивая сапожки. – Но я бы в такого не влюбилась, - поделилась она со мной, поднимая, наконец, голову. - Почему? – не удержалась я от вопроса. - Взгляд у него какой-то сильно холодный. И он как-то подавляет, - девушка передернулась от воспоминаний. – Я даже немного испугалась. А шеф общался с ним как со старым другом. - Понятно, - протянула я. - Ну что, я пошла? Вам точно не сложно? Если что, я могу маме позвонить, она внука заберет. - Лучше забери его сама, ребенку нужна мама. А на счет меня не беспокойся. Дениске привет, - я улыбнулась, вспоминая этого забавного малыша. - Спасибо, передам обязательно – он рад будет, - она тоже улыбнулась. Мы попрощались и девушка ушла. Весь разговор происходил шепотом, чтобы в кабинете не услышали. А сейчас в приемной воцарилась тишина. Так, и чем бы заняться? Недолго думая, я зашла в интернет через компьютер Алёны. Там меня интересовали свежие изменения в некоторых законах, я ж юрист все-таки. Через полчаса меня прервал голос шефа, который доносился из переговорного устройства: - Алёна, сделай нам, пожалуйста, два кофе. И принеси стандартный договор, - и отключился. Ничего не поделаешь, придется вставать. Свернув окно браузера, я поискала нужный документ в выдвижных ящичках. Слава богу, у нашей секретарши идеальный порядок, поэтому договор я нашла через полминуты. Еще некоторое время ушло на то, чтобы подняться, сделать кофе (благо, кофе-машина есть). Потом я поставила на поднос две чашки кофе, сахарницу, сливки (я могла сделать кофе Лене сразу, но вкус у него менялся под настроение, и он уже привык, что Алёна приносит ему простой черный кофе, а все остальное он добавляет сам). Одной рукой подхватываю поднос, в другую беру бланк под договор и изящно вплываю в кабинет. Ага, изящно, скорее, походкой утки. На посетителя я даже не смотрела, а вот взгляд Лёни я словила. Ой, по-моему, меня сейчас убивать будут. Так, начинаем заговаривать ему зубы. - Лёня, а я тебе кофе принесла, - главное невинно улыбаться и хлопать глазками. - А я заметил, - в тон мне отвечает Лёня, по-моему, он начинает злиться. – Тебе делать больше нечего, солнышко? – вкрадчиво поинтересовался. – И где Алёна? Это, в конце концов, ее прямая обязанность – кофе мне готовить и носить. - Алёне сына из садика забрать нужно. И я решила ей помочь, - потупилась, но мельком посмотрев на Лёню, тут же вскинула голову и твердым, угрожающим голосом проговорила: - И не смей орать на девушку, я ее сама заставила. Она, между прочим, до последнего не хотела уходить. Друг насупился, но кивнул. - Лучше б я тебя на сохранение положил, - пробурчал он, и я поняла, что очередная небольшая баталия выиграна. - Ага, нервы целее были бы, - подтвердила. – Но я тогда потом отыгралась бы. Я не заметила, как наша перепалка привлекла внимание посетителя. Если раньше он сидел спиной ко мне в глубоком кресле возле Лёниного стола, то сейчас он обернулся и в упор смотрел на меня. Я мельком окинула его фигуру оценивающим взглядом, признавая, что он действительно красив. Но меня его присутствие ничуть не подавляло. И только встретившись с ним взглядом, я поняла, что попала. Дело в том, что я вспомнила эти темно-карие глаза. Я быстро отвела взгляд, делая вид, что не узнала. Остается шанс, что он не вспомнит меня. Облом. - Ника? – чуть хриплый, такой обволакивающий голос. Непонимающе смотрю на него. - Простите? Мы знакомы? – спокойно, Ника, только спокойно, тебе нельзя нервничать. - Вероника, знакомься, это Олег Васильевич Воронов, мой друг и наш будущий клиент. Олег, хочу представить тебе юриста нашей фирмы Веронику Григорьевну Лазареву, - подсуетился Лёня, когда понял свой промах. Олег продолжал изучающе на меня смотреть, особенно взглядом зацепился за мой живот. По его лицу было видно, что он что-то судорожно высчитывает. А я уже порядком устала держать поднос. - Может, кто-нибудь у меня все-таки заберет кофе? – поинтересовалась я. Друг сразу же подлетел ко мне, выхватил из рук поднос и документ, положил все на стол, а меня усадил в свое кресло. - Вот сколько раз тебе говорил, что в твоем положении нужно дома сидеть, отдыхать, а не на работе пахать. Тебе ж рожать скоро, - продолжал бухтеть Лёня, внимательно всматриваясь в выражение моего лица. - Лёнь, да все отлично, сколько можно повторять одно и то же, - я безмятежно улыбнулась. – К тому же, дома мне делать нечего, а на сохранении я вообще загнусь от скуки. Да не переживай ты так. Скоро рожу, немного дома посижу с малышом, а потом снова на работу выйду, только уже с ребенком. - Господи, помоги мне справиться с этой сумасшедшей, - запричитал Леонид. – Как ты себе представляешь работу с ребенком на руках? Ты берешь декретный отпуск и сидишь с ребенком дома. И это не обсуждается! - Блин, ну ты еще кулаком по столу стукни, - я покачала головой. – Мы уже обсуждали это миллион раз. И вообще, у тебя, между прочим, клиент в кабинете сидит, а ты тут разборки со мной устраиваешь. Лёнька лишь обреченно покачал головой, но прислушался к моим словам и обратил свое внимание на посетителя. - Олег, извини, что так получилось, - виновато произнес детектив. - Да ничего, - улыбнулся тот. Боже, какая у него шикарная улыбка! – А какой у вас срок, Вероника? - Григорьевна, - буркнула я и добавила: - Это вас не касается, Олег Васильевич. - А, по-моему, очень даже касается, - не согласился со мной мужчина. – А не подскажете, кто отец ребенка? Вот же ж, блин, настырный. Мне даже родители с Лёней такого допроса не устраивали. - А вот это уж точно не ваше дело, - так, я спокойна, я не хочу на него наорать, мне вообще волноваться вредно. - Так, успокойтесь, - попытался всех успокоить Лёня, так как прекрасно понимал, что я еле сдерживаюсь, но не понимал, что здесь происходит. – Никусь, тебе нельзя нервничать, успокойся, думай о ребенке, и о себе не забывай, - присел возле меня на корточки названый брат, взял мои руки в свои ладони, поднес их к лицу и поцеловал. На Олега я старалась не смотреть, но его голос привлек внимание к своему хозяину. - Лёня, это твой ребенок? – мне кажется или я слышу нотки жуткой ревности? - Нет, с чего ты взял? – да, искреннее непонимание на Лёнином лице просто неподражаемо. Он, что, правда не понимает как его забота выглядит со стороны? - Просто ты трясешься надо мной, как наседка над яйцами. Окружающие вообще воспринимают нас как супружескую пару. Ой, не могу, видел бы ты сейчас себя! – я решила пояснить другу ситуацию, но не удержалась, глядя на вытягивающееся с каждым моим словом лицо, и искренне рассмеялась. А вот гость хранил зловещее молчание, и мне это ой как не нравилось. Лёня, наконец, «отошел» и тоже рассмеялся. - Олег, понимаешь, Ника для меня как младшая сестричка, - он улыбнулся своему другу. – И я чувствую себя ответственным за нее. И как только найду отца ребенка, убью на месте. Ой, не нравиться мне новый поворот беседы. - Ну, тогда можешь приступать, - откликнулся Олег. - К чему? – не понял Лёня. - Убивать отца ребенка, - невозмутимо ответил Воронов. – Потому что, скорее всего, это я. Ведь так? – он обернулся уже ко мне. А я же начинала планомерно закипать. Да что он себе позволяет?! Это мой ребенок, и только мой! - Нет, не так, - как могла спокойно, ответила я. – И вообще, какое значение имеет кто отец? – меня охватило негодование. – Это мой ребенок и только мой. Сколько можно повторять?! Почему для вас всех это имеет такое огромное значение, если мне откровенно пофиг? Мужчины! – фыркнула в конце концов. - Вероника, просто признай, что это мой ребенок, - Олег был серьезен и хладнокровен. – По срокам все сходится. - Могу тебе точно сказать, что ребенок не твой, - да я практически шиплю. - А вот это мы определим сразу после родов посредством анализов. Ведь насколько я понимаю, рожать уже скоро? - Я СКАЗАЛА НИКАКИХ АНАЛИЗОВ, ЭТО НЕ ТВОЙ РЕБЕНОК!!! – ого, какой крик. Сама от себя не ожидала такого откровенного ора. Слава богу, мы в офисе одни, а то было бы стыдно. Это ж надо меня так довести. Становлюсь просто истеричкой какой-то. - А если бы это был мой ребенок, ты бы мне сказала? – поинтересовался он. На это мне было нечего сказать, так как он был абсолютно прав. - Вот видишь, мои опасения вполне справедливы. Значит так, сейчас ты собираешься, и мы вместе едем ко мне домой, где ты поживешь до самых родов, - его тон был непреклонен, что меня просто взбесило. - То есть, мое мнение тебя в принципе не интересует? – поинтересовалась с напускным спокойствием. - Я один не понимаю, что здесь, к чертовой матери, происходит? – перебил нас Лёня. - Лёня, пожалуйста, выгони его и отвези меня домой, пока мне не стало плохо, - я жалобно посмотрела на своего друга. Лёня кивнул и уже, было, собрался подойти ко мне, но путь ему преградил предположительный отец моего будущего ребенка. Ну, я-то знаю, что он отец, а вот ему это знать не обязательно. - Она, - кивок в сторону меня, - поедет только со мной. - С каких это пор ты имеешь право решать за меня? – я попыталась встать, но голова закружилась, в глазах потемнело, и я была вынуждена упасть обратно, тяжело дыша. Живот тянул, меня безбожно мутило, тело отказывалось слушаться, в общем, полный песец. Оба мужчины кинулись ко мне одновременно. - Что? Что случилось? Где болит? – они буквально засыпали меня вопросами, причем, совершенно одновременно. - Больница, придурки, - прохрипела я. Лёня хотел подхватить меня на руки, но Олег его опередил. Он потащил меня в приемную, где умудрился накинуть на меня пальто. Лёня открыл нам дверь, потом помог устроить меня на заднем сиденье внедорожника Олега. Сам Олег сел за руль, завел мотор и рванул со всей дури. - Медленнее, - взмолилась я. Машина стала понемногу притормаживать и, в конце концов, поехала медленно и плавно. Сзади раздался рев Лёниной машины. Значит, он все-таки поехал за нами. Ну, слава богу, он хотя бы знает, что сказать в приемном покое. - Телефон дай, - попросила Олега, свой-то в офисе оставила. И когда он протянул трубку, не отвлекаясь от дороги, набрала по памяти номер своего лечащего врача: - Альберт Никодимович, у меня, кажется, схватки начались, - очередная схватка заставила резко выдохнуть и закусить губу. - Меня сейчас к Вам в клинику везут, будем минут через... - выглянула в окно, - двадцать, если пробок не будет. Нас кто-нибудь встретит? Отлично. Спасибо Вам огромное! Не успела закончить разговор, как Олег развернулся ко мне: - Ты как? - На дорогу смотри, придурок! - взвизгнула я. Мужчина развернулся, но вопрос свой повторил. - Как-как, как женщина, которая рожает, - пробурчала, пытаясь вспомнить все, чему учили на курсах. Как же там было? Вдох-выдох? - Ник, прости, пожалуйста, дурака. Я тебя искал все это время. Даже к Лёне сейчас приехал, чтобы попросить о помощи в поисках, потому что сам уже отчаялся. А когда увидел в кабинете у друга, да еще и беременную, крышу совсем сорвало. Прости, пожалуйста, если сможешь. - Ты за что конкретно сейчас прощение просишь? - тяжело проговорила между вдохами. - За то, что сейчас довел? Или за то, что ребенка сделал? Так вот, если за последнее, то не надо. Я не жалею. А если ты жалеешь, то я тебя не держу, знаешь ли, и про чувство ответственности можешь даже не вспоминать. - Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не проснулся раньше тебя, что упустил тогда. Надо было тебя к себе или к кровати чем-нибудь привязать. - Да я смотрю, у тебя опасные наклонности, - нашла в себе силы фыркнуть. Было больно, но пока терпимо. - Я тебя действительно искал, начал в тот же день, но на вечеринке тебя никто не знал, поэтому и не удалось сразу найти. Где живешь и кем работаешь, тоже не знал, а девушек по имени Вероника в нашем городе до неприличия много. Потом я на несколько месяцев уехал в командировку. Ника, девочка, я очень рад, что ты нашлась. И, тем более, безумно рад, что у нас с тобой будет малыш. Давай попробуем быть вместе, я очень постараюсь сделать все возможное, чтобы тебе со мной было хорошо, а в идеале, чтобы ты в меня влюбилась, - он тепло улыбнулся, а я забыла как дышать, правда только до очередной схватки. - Я в тебя? - спросила, немного отдышавшись и придя в себя. - А ты в меня влюбиться не хочешь? - Ну, так я уже. И в этот момент мы въехали в ворота клиники. Дальнейшие события мелькали как в калейдоскопе. Вот Олег выносит меня из машины на руках, вот меня везут на каталке в родзал. Слышу, как возмущается Олег, когда его не пускают следом. Про себя удивляюсь: он что, глупый? Не он же рожает. Дальше слышу голос Лёни, который успокаивает друга, уговаривает подождать в коридоре. Потом идёт мягкий голос врача, уверяющий, что все будет хорошо, и просящий тужиться сильнее. Пытаюсь огрызнуться, что куда уж сильнее, но не получается, все силы уходят на то, чтобы помочь малышу появиться на свет. Время тянется, словно резиновое. Я не понимаю сколько прошло минут или часов. И вдруг раздается громкий звонкий крик моего ребенка, оповещающего всех о своем рождении. - У Вас мальчик, - слышу радостный голос акушерки сквозь шум в ушах. Я счастливо улыбаюсь, а глаза застилают слезы радости. - Вот Ваш богатырь, Вероника Георгиевна, - ребенка кладут мне на грудь. Любуюсь на своего сына и все еще не могу осознать, поверить, что он уже родился, а не сидит в моем животе. Где-то на периферии слышу голос врача "Сюда нельзя посторонним!", но меня не особо волнует происходящее, главное, что с моим малышом все хорошо. "А сыночек у меня красивый...", - это была последняя мысль, промелькнувшая в уплывающем сознании.