***
Ожидая Яну, Станислав испытывал какой-то странный трепет. Он, конечно же, переживал, не откажет ли — дело щекотливое, но душа как-то предвкушала встречу. Уже потом мужчина поймет это, а тогда — просто списал на волнение. — Яна! Вы помните меня? — Конечно! — её лучистая улыбка согревала, несмотря на пробирающий до костей ветер. — Вы Станислав… — Юрьевич. Из главка. — Из главка. Начальник Жени. После пара обсуждала Женю — Яна искренне беспокоилась о ней, а подполковника к Ковалёвой и привела запутанная история с участием подчинённой, — громкое и официальное слово, — Жени, сотрудницы убойного, уже практически дочки. — Мне нужна знаменитость, то есть вы, — умеет же Станислав Юрьевич найти нужные слова! Журналистка поправила внезапно упавшую на лицо прядь, пытаясь сдержаться, не улыбнуться — всячески не показать своё удивление этим словам. — Вы можете меня подбросить? — Конечно! Янина внутренне улыбнулась, сделав вид, что не заметила руку сзади своей талии. Почему-то этот мужчина неосознанно, ласково — жестами, обычными словами по делу — заставлял ему доверять. Когда Станислав поведал детали своего плана женщине, скепсис — единственное чувство, которое доминировало на тот момент в душе Яны. Где-то глубоко затаенный в душе азарт хотел подать голос, но разум попросил его временно уйти в закат. — Мне больше некого просить о помощи, — признался он совсем честно, откровенно, ничего не боясь. Внутри поднялась волна уважения его бесстрашию, но образ «акулы пера» нерушим, и Ковалёва кинула напоследок, покидая очень уютный автомобиль нового-старого знакомого: — Позвоню. — Это не он, — Яна улыбнулась, смотрела в глаза. — Точно? — Точно. Детали дела, заботливый взгляд мужчины, предложение подвезти, и уже нескрываемая улыбка женщины и… отказ. И долгий взгляд ей во след.***
Яна заливисто смеялась, глядя на то, как отличный парень Богдан показывает ей «Окей». Но смех тут же прекратился, стоило Станиславу выйти из-за стола и направиться в её сторону. Заинтересованный взгляд на мужчину и истинно женское желание понравиться заставило медийную звезду начать прихорашиваться. Ковалёва не видела, что происходит за её спиной. Только догадывалась — по хитрой улыбке Жени, возмущенному сопению Князева и победной улыбке Стаса. Искренние, теплые улыбки у обоих в тот вечер были связаны не только с тем, что Пётр Сергеевич не умел танцевать, просто пара скрывала за этой, казалось бы, совершенно смешной темой, неосознанное желание быть чуть-чуть ближе. Танец — прекрасная возможность для этого. Ведь в танце не заметно, как кто-то наклоняет голову чуть ближе к партнеру и упивается ароматом его парфюма. Рука в руке, такая сильная и нежная душевная близость в самых простых движениях, ласковая мужская ладонь, приобнявшая за плечо, оберегающая в тот момент, когда женщина наиболее беззащитна — в тот момент, когда она смеялась.***
Володин никогда не был поклонником быстрой езды на автомобиле — не любил спешить. Но сегодня он гнал, гнал не хуже какого-нибудь матёрого гонщика — кто же виноват, что совещание у генерала выдалось как раз на тот момент, когда ребята начали тянуть за нужную ниточку, призванную уж точно привести их к похитителю известной телеведущей. Станислав как никто знал, понимал, что такое субординация, но в тот момент, когда Женя позвонила и коротко сказала «Мы знаем, где Яна», думать об этом просто не было времени. Генерал скептически поднял бровь, когда подполковник, бросив «Извините, мои нашли Ковалёву! Нужно срочно ехать!», быстро улетел, не иначе, как в направлении родного убойного. Бронежилет, табельное — все по регламенту. Мужчине казалось, что драгоценные, такие нужные, секунды утекают, приближая к чему-то неизбежному. Стас и не замечал, как на него смотрят подчиненные — главное было спасти эту прекрасную, простую и замечательную женщину. Преступник кажется только и ждал их приезда — вытащил ослабевшую журналистку из какого-то погреба, желая использовать вместо живого щита — понимал, что пока она в его руках — они ничего не смогут ему сделать. Ситуацию осложняло еще и то, что Яна была выше преступника ростом. Обычно Станислав всегда старался продумать операцию — слишком высокая ответственность лежала на нем, но сегодня было все ни как обычно — Стас сделал то, за что обычно крепко доставалось его ребятам — полез на рожон без предупреждения, краем уха услышав испуганный голос Женьки. — Станислав Юрьич! Табельный пистолет был в кобуре, но офицер решил не доставать его — попробовать отвлечь маньяка на себя. А его ребята должны, просто обязаны догадаться, что им нужно будет сделать. — Видишь, я пустой, я без оружия! Давай поговорим! — слова казались банальными до ужаса, но ничего другого на ум не шло — Станиславу стоило больших сил не отрывать взгляда от маньяка, желая хоть на секунду взглянуть в, наверное, сияющие как всегда, глаза Яны. — Зачем мне с тобой говорить, а, мент?! — а сердце Яны замирало в те моменты, когда пистолет от ее виска направлялся в сторону Стаса, ведь прекрасно понимала, что еще одно неловкое движение может стоить жизни не только ей, но и ему. — Ну, а что ты теряешь? — Володин резко остановился от того, как опасно вскинул пистолет преступник, краем глаза зацепив знакомую фигуру за маньяком. — А мне нечего терять, — эту фразу злодей произнес с таким холодом в голосе, что офицеру показалось, как мурашки дружной толпой пошагали по его спине. Но ждать было некогда — либо пан, либо пропал. Станислав резко рванул вперед, отвлекая на себя внимание. Звуки сразу двух выстрелов, казалось бы, слились воедино. Станислав упал от пули, попавшей в бронежилет, но успел заметить, как вместе с ним осел на землю преступник, на котором, в отличии от него, не было защиты. — Станислав Юрьич! — крик Женьки разрезал гнетущую тишину после выстрелов. Яну этот окрик заставил очнуться, скинуть невидимую пелену с замутненного сознания. — Стас! За те секунды, когда Женя оказалась рядом с начальником, тысяча мыслей успело пролететь в её голове. Вспомнились годы работы в убойном, первое знакомство, первое впечатление и безграничное уважение. Поэтому завидев под курткой бронежилет, девушка выдохнула и вспомнила как раз тот прием, которому научил ее шеф. — Станислав Юрьич! — офицер просветлела, увидев, как названный открывает глаза. — Дима, жив! — Я тоже очень рад тебя видеть. Как Яна? — мужчина приподнялся на руках и тут же стал серьезным, начав оглядываться по сторонам в поисках журналистки. Уже потом Яна расскажет ему, как она попыталась рвануть к нему, но её аккуратно удержал на месте Дима, посчитавший, что натерпевшейся за сегодня страха женщине хватит впечатлений. — Все нормально, — коротко улыбнулась Женя, кивнув в сторону машины скорой помощи. — Станислав Юрьич, может покажетесь врачу? — но завидев решительное настроение подполковника, просто помогла встать. — Как-нибудь на пенсии — обязательно. Взгляд Яны, над которой суетились врачи, все время возвращался к тому месту, где всего лишь несколько минут, спасая ее, упал Станислав. Сейчас там было пусто и Ковалева успела прокрутить в голове множество вариантов развития событий, большинство которых были, к сожалению, не самые радостные. И только когда она увидела, как на всех парах к ней летит мужчина, короткая улыбка овладела устами, а клетчатый плед сполз с тонких плеч к ногам. — Яна! Медийную звезду натурально потряхивало, но Станислав видел в ней не известную телеведущую, а простую, необычную, сейчас наверняка уставшую женщину. Подполковник на ходу снял курточку, и только оказавшись рядом, аккуратно обвернул её ею. — Как вы? — так странно и смешно получалось у них: они то иногда называли друг друга на «ты», потом снова переходили на «вы», но им так было удобно. Светлые волосы спутались и мужчина заботливо убрал их назад. — Бывало и лучше, — коротко усмехнулась Ковалева, но тут же зашлась в кашле — все-таки несколько дней в холодном подвале дали о себе знать. Володин еще плотнее запахнул свою куртку на спутнице, приобняв её, не забывая при этом придерживать норовящую убежать с хрупких плеч верхнюю одежду. В тот момент никому из них в голову не пришла мысль о том, как это всё выглядит. Обоим было тепло, спокойно, несмотря на пронизывающий ветер, на воспоминания о том, что же было всего пять минут назад. Станислав ощущал себя счастливым — такое забытое, подумать, чувство еще со студенчества, когда только встретил свою будущую жену; Яна ощущала себя в безопасности, могла позволить побыть слабой. Ей казалось, что она уже отвыкла от этого ощущения — она ведь звезда экрана, матерая «акула пера». Ей казалось, что она забыла, когда в последний раз была, а не казалась прежде всего самой себе женщиной. И дело было не в красивых элегантных платьях, костюмах — дело было в том забытом ощущении спокойствия и — Ковалева боялась себе признаться — просто попросту не помнила — кажется обычной человеческой любви. — Яна, пойдем в машину, ты замерзла вся, — заботливый голос спасителя заставил выплыть из своих воспоминаний, а его же заботливые руки уже через минуту поили горячим чаем. С этим человеком ей было удобно даже молчать.***
В тот вечер Яна просто возвращалась домой с встречи с меценатом. Журналистка припарковала свой автомобиль на стоянке и скорее спешила в квартиру — усталость плавно легла на плечи сильной женщины. Она отвлеклась на пришедшую смс и продолжала путь по тротуару, не заметив возникшее препятствие в виде молодого парня. Избежать столкновения помог только его слегка насмешливый голос: — Какая удачная встреча! Ковалёва подняла взгляд на источник звука. — Простите? — Янина неосознанно сделала шаг вправо, заметив, что собеседник повторил её действие в зеркальном отображении. Ситуация перестала нравиться от слова совсем. — Яна, ну что же вы? — приторно-сладкая улыбка вызывала раздражение. В голове тут же промелькнули варианты действий, но все они казались какими-то сырыми. — А что я? — постаралась взять себя в руки телезвезда. Если бежать… — А ты, милый человек, чего к женщине пристал? — знакомый голос показался галлюцинацией. Как же вовремя! — Мужик, шел бы ты отсюда, — от улыбки на лице парня не осталось ничего. Сейчас он чувствовал только злость на непонятного откуда взявшегося человека за то, что он нарушил его планы. Ведь всё было так складно! — А я уже пришел. Внезапный удар локтем, призванный сразить незнакомца, был вполне предсказуем, поэтому офицер послушно выставил вперед правую руку. А левая, тем временем, со всей полицейской выучкой и стремлением, нашла точку приземления — левый бок противника. Пару движений, и нападающий оказался в крепком захвате. — А теперь слушай меня. Еще раз я увижу тебя здесь, а тем более с рядом с этой женщиной, и ты поедешь в долгое и интересное путешествие на машинке с красным крестом. Ты меня понял?! — Да… — промямлил в сути еще юнец. — Свободен! Общительный молодой человек поспешил воспользоваться нахлынувшей свободой и тут же ретировался с двора. — Яна, ты как? — Я? Я нормально. Если бы не ты, Стас! — Пустяки. Испугалась? — шаг вперед, к ней. Какое-то неосознанное желание быть чуточку ближе… — Вижу я эти пустяки, — изящные пальцы очертили контур правой брови, и журналистка поспешила продемонстрировать их. Они были окрашены темно-красной жидкостью. Кровь. А он и не заметил. Всё произошло так быстро… — Мелочи, Яна. — Стас… — небольшая, но не неловкая пауза. — В качестве благодарности за спасение, приглашаю ко мне, выпить чаю. — Ян… — Я отказы не принимаю, — ведущая усмехнулась и развернувшись на каблуках, прошествовала к подъезду. Мужчине ничего не оставалось, кроме того, что прошествовать за ней. Станислав никогда не думал, что в её квартире так уютно. Сама хозяйка квартиры не считала своё жилище уютным, наоборот, находила его холодным и пустым. Большая квартира и она одна. — Проходи. Курточку — сюда, ванная — там. Жду на кухне, — Яна дала инструктаж и упорхнула в одну из многочисленных комнат. А Стас улыбнулся каким-то своим мыслям. — Каким полотенцем руки вытереть можно? — Любым, Стас. Майка с открытым плечом, старые лосины, собранные в небрежный пучок волосы — и перед мужчиной нет суровой «акулы пера», перед ним очень милая и домашняя Яна. Володин не смог сдержать улыбки, глядя на неё. — Что-то не так? — она не злилась, смотрела с нескрываемым интересом. — Всё в порядке. Просто ты такая… Уютная. — Это лучший комплимент в моей жизни. — Смеешься? Такая красивая женщина… — Стас, между счастьем и красотой нет знака равно. Серьезно, лучший комплимент в моей жизни. Мужчина еще раз невесомо улыбнулся и провел рукой по лицу женщины, заправив непослушную прядку волос за ушко. И плотная пелена из убеждений и предрассудков растворилась. Губы тянутся к её губам, одна рука оказалась на хрупких женских плечах, а вторая — на талии. Где-то на задворках сознания офицера мелькнула глупая мысль о том, что всё это сейчас закончится, она выгонит его и не пожелает знать никогда. Но нет, она лишь крепче прижалась к нему. Они оба слишком долго притворялись.***
Яна с удовольствием потянулась на кровати. Впервые за долгое время комфортабельную двухспальную кровать занимала не только она. Тело приятно болело от сладкой неги, от трепетных, нежных, страстных прикосновений, в которых она и Стас растворились этой ночью. Женщина протянула руку — хотелось еще почувствовать тепло этого совершенно обычного на первый взгляд, но такого сильного и смелого мужчины. Но протянутая ладонь коснулась простыни. Ковалёва приоткрыла глаза, чтобы взглянуть — может просто он любит спать на краю кровати, — и обнаружила рядом с собой… пустое место. Хозяйка постели глубоко вдохнула, закрыла глаза на пару секунд — возможно это всё ей просто показалось. Но нет — рядом никого не было. Журналистка внимательно оглядела комнату — будто ничего и не произошло. Ничего, кроме смятых простыней и не указывало на то, что тут был кто-то другой. Яна попыталась сдержать разочарованный вздох, но не смогла. Какая же она дура! Доверилась ему, решила безответственно поддаться страсти и теперь получает! А он… Как такой сильный, смелый, надежный мужчина мог оказаться таким… таким козлом, как и все? Ведь женщине впервые за столько лет показалось, что она нашла того, с кем хорошо. Но нет — хрупкие надежды рухнули, оставив после себя чистую пустыню. Мобильный телефон на тумбочке разразился коротким рингтоном о пришедшей смс и Яна поспешила взять его в руки. Как известно — работа лучшее лекарство. Ковалёва думала, что коллеги разбудят её какой-нибудь сенсацией; она ожидала многого — убийств, новых скандалов, но никак не того, что ровно в тот момент, когда она решила твёрдо завязать со всеми личными взаимоотношениями, ей придёт сообщение с таким простым, но важным текстом: «Я хочу быть с тобой. Твой С.»