Орел, решка, ребро

Зимние сумерки наступили слишком рано, и, когда Фрайни нашла дом по адресу, который назвала миссис Паркинс, стало почти совсем темно. Часы на мэрии отбили четверть пятого – скоро должны были зажечь фонари. Фрайни поправила развязавшийся шарф и огляделась: по обе стороны от склада стояли жилые дома; в этом бедном квартале не было ни почтового отделения, ни магазина, куда можно было бы зайти, чтобы понаблюдать за улицей. Оставаться снаружи становилось опасно – одинокая девушка в слишком хорошей для этого места одежде привлекала внимание. Подвыпившая веселая компания уже предложила ей присоединиться к их празднику «тут недалеко, с нами не скучно», но Фрайни, отрицательно покачав головой, отступила к стене. Один из мужчин начал было настаивать, но, к счастью, увидел на другой стороне улицы своего знакомого, и все с громким смехом и шутками, забыв о мисс Фишер, поспешили к нему. Фрайни подождала, пока они скроются за поворотом, и собралась найти такси и поехать домой, чтобы вернуться следующим утром. Хорошо бы переодеться швеей, ищущей работу, чтобы не притягивать настороженные взгляды прохожих. Фрайни уже перешла дорогу, когда к складу приблизились двое мужчин в рабочей одежде. Пока один воевал с заржавевшим замком, второй вполголоса ругал напарника. С такого расстояния слов было не разобрать. Фрайни казалось, что ей знаком один из мужчин, но вспомнить, где она с ним виделась, никак не получалось. Она с досадой чертыхнулась. Наконец дверь была открыта, и мужчины вошли внутрь. Два окна тускло засветились – судя по всему, на складе зажгли керосиновую лампу. На улице больше не было никого, только из сквера в соседнем квартале доносились отголоски пения. Фрайни вернулась к складу и, став сбоку от окна, осторожно заглянула внутрь. С лампой стоял мистер Паркинс! Не удивительно, что Фрайни не узнала сразу джентльмена, посещающего те же приемы, что и она сама. Вместо элегантного вечернего костюма, в котором мистер Паркинс танцевал с ней накануне вальс, он был одет в заношенный комбинезон. Его спутник в бесформенной куртке и надвинутой на глаза кепке насыпал в ящик соломы, потом взял, завернутый в ткань плоский предмет, стоявший у стены – последние сомнения Фрайни развеялись: вот где картина, украденная из дома Ронсли! – и, повернувшись, чтобы упаковать его, посмотрел прямо на мисс Фишер. - Там кто-то есть! – закричал мужчина, показывая на окно склада. Фрайни дернулась в сторону, но мистер Паркинс среагировал молниеносно. Раздался выстрел, оконное стекло разлетелось на осколки, а левое плечо Фрайни обожгла боль. Она вскрикнула и, зажав его рукой, бросилась бежать прочь. - Стой! – закричали сзади через несколько секунд. Прозвучала еще пара выстрелов, но ни одна из пуль не попала в мисс Фишер. Она мысленно поблагодарила Бога, что фонари еще не успели зажечь, а попасть в человека на темной улице сложно; и себя за то, что благоразумно надела не платье, а брючный костюм. Фрайни, не оглядываясь, свернула в один переулок, потом в следующий. Споткнулась и, чтобы удержать равновесие, схватилась за сточную трубу. Побежала дальше, снова прижав плечо. Ткань пальто стала мокрой и теплой. Оставалось еще полквартала. Кровь стучала в висках, и Фрайни не могла понять, слышит ли еще шаги преследователей. Она остановилась, только когда увидела дверь бокового входа в женскую больницу. Тяжело дыша, Фрайни села на один из деревянных ящиков, сваленных у стены. Перед глазами расплывались цветные пятна, и она зажмурилась: теперь они были на темном фоне, а не на домах и деревьях. «Сарселлю бы следовало хоть раз такое нарисовать вместо бесконечных портретов», - подумала она перед тем, как потерять сознание. - Это еще что такое! – раздался возмущенный женский голос. – Здесь больница, а не кабак! А ну, иди отсюда, пьяница… - мисс Фишер грубо дернули за воротник и тут же отпустили. – Фрайни? – тон мгновенно стал мягким. – Что с тобой случилось?! Мисс Фишер поморщилась от боли в плече. - Доктор Мак, вы очень удачно. Задержись вы на работе на пару часов, я бы чего доброго замерзла, - попытавшись улыбнуться, ответила она. Элизабет нахмурилась. - Пойдем, - она помогла Фрайни подняться, - посмотрю, что там у тебя. Смотровой кабинет Элизабет Макмиллан был через два поворота коридора от бокового входа в женскую больницу, и это расстояние показалось Фрайни бесконечным. Доктор зажгла лампу в небольшой пахнущей лекарствами комнате, уложила Фрайни на кушетку и расстегнула ей пальто и блузку. - Бог мой, Фрайни! – воскликнула она. – Это же огнестрельное ранение! К счастью, пуля прошла вскользь. Но все равно нужно будет наложить несколько стежков, чтобы остановить кровотечение, - добавила она, промокнув салфеткой рану. Потом набрала в шприц лекарство и уверенным движением ввела в вену. - Полежи, я позову Анастасию, она наша самая лучшая медсестра, и скажу, чтобы вызвали полицию. - Ни в коем случае! – запротестовала мисс Фишер, поднимаясь. – Нельзя чтобы сегодня кто-то еще узнал, что в меня стреляли. - Но Фрайни! Полиция должна… - Этот человек попадет в руки правосудия завтра, если сегодняшнее происшествие останется известно только нам. Поверь, Элизабет, он совершил гораздо больше преступлений, и не должен остаться безнаказанным. Доктор сжала губы и, достав из кармана жакета платок, протерла очки. - Ляг. Хорошо, я сделаю все сама, - Элизабет сняла с вешалки халат и раскрыла чемоданчик с инструментами. – Надеюсь, ты понимаешь, что творишь. - Как и тогда, когда села за штурвал самолета, чтобы доставить одного врача на остров, где началась эпидемия гриппа, - подмигнула Фрайни: обезболивающее начало действовать. Доктор Макмиллан только покачала головой, вдевая нитку в иглу. Именно во время того перелета она и познакомилась с Фрайни. После они виделись лишь пару раз мельком, но Элизабет очень уважала смелую самоотверженную женщину, которая не побоялась рискнуть жизнью, чтобы спасти несколько десятков других. Закончив, доктор наложила повязку и, оставив Фрайни, вышла из кабинета, ответив лишь краткое «нет» на вопросительный взгляд. Конечно же, она не собиралась звонить в полицию. Через несколько минут Элизабет вернулась с охапкой одежды, пахнущей дешевыми духами, и бросила ее на стул. - У вас с Анастасией один размер, - прокомментировала она. Фрайни двумя пальцами подняла длинную юбку из шотландки. – Только это. Если ты заявишься в окровавленном костюме, то скрыть ничего не получится. - Зато так я прекрасно скрою свой хороший вкус, - мрачно заметила мисс Фишер, застегивая пуговицы ужасающей, по ее мнению, шерстяной кофты. *** - Если пациент не появляется на прием, то врачу приходится самому ехать через полгорода, чтобы убедиться, что все в порядке, - сказала Элизабет, входя. Фрайни, сидевшая в глубоком кресле, поправила синий шелковый халат и потянулась к вазочке с орехами. - Доктор Мак, - улыбнулась она, - спасибо за беспокойство, но, право, не стоило вставать в такую рань, - при этих словах Элизабет выразительно посмотрела на часы, показывающие без четверти одиннадцать, - я прекрасно себя чувствую. Доктор поставила на стол саквояж с потертыми уголками. - Фрайни, я настаиваю. Мисс Фишер скорчила гримасу, будто ее заставляли пить невероятно горькое лекарство, но кивнула и взялась за колокольчик. - Дот, сделай нам с доктором чай, пожалуйста, - попросила она. Элизабет вымыла руки, придирчиво осмотрела заживающую рану на груди Фрайни и, удовлетворившись результатом, сняла швы. Пациентка при этом шипела сквозь зубы и ругалась. Привыкшая за много лет практики к речи проституток и торговок, доктор не ожидала такого от подруги. Несмотря на всю свою эксцентричность, Фрайни обычно была очень вежлива. Дот принесла поднос с чайником, чашками и блюдом печенья, а потом - коробку, завернутую в бумагу с названием дорогого магазина готового платья. - Передай Анастасии мою благодарность, - кивнула Фрайни на коробку, сама разливая чай. - Я взяла на себя смелость выбрать ей костюм: те платье с юбкой Дот по ошибке бросила в ящик с одеждой, которую мы жертвуем бедным. Элизабет покачала головой. - Ты невыносима. Думаю, Анастасия не слишком расстроится. Расскажи, чем закончилась та история. Фрайни откинулась в кресле. На ее губах появилась озорная улыбка. - Утром мы с полицейским инспектором Литтлджем прогуливались в порту, обсуждая достоинства кораблей. Больше всего инспектора заинтересовал пароход "Ночной странник", на котором абсолютно случайно, - мисс Фишер выделила последнее слово, - отправлялся в Америку мистер Парсонс с женой. Он хотел увезти с собой пять украденных картин, бриллиантовую диадему и несколько золотых перстней, о пропаже которых владельцы заявили в полицию. - И он позволил досмотреть багаж?! - удивилась доктор. - Ордера ведь не было... Фрайни торжествующе подняла палец. - Вот именно. Я была так неаккуратна, что уронила одну из шляпных коробок миссис Паркинс, а потом еще и наступила на нее. У меня очень острые каблуки. - Туфли на высокой шпильке лежали у кресла. - Она так неудачно разорвалась! Мы все увидели диадему, а я напомнила инспектору, что она чрезвычайно похожа на украденную у мисс Рейнс. После этого путешествие пришлось отменить. Бедняжка миссис Паркинс! Она ничего не знала о преступлениях мужа. - И ты вывела его на чистую воду! - восхитилась Элизабет. - Не стоило так рисковать собой... Повисло молчание. Фрайни поставила на поднос пустую чашку. - Ты ведь пришла не только узнать новости? Доктор опустила взгляд. - Ты очень проницательна. Дело деликатное...