***
Локи с трудом уклонился от атаки Циклопа, отпрыгнув почти вплотную к стене в Опасной комнате. Он уже давно начал уставать, но только сейчас его противник имел возможность узнать об этом. Сам Скотт тяжело дышал, и, по-видимому, их спарринг скоро должен будет закончится. Вложив оставшиеся силы в лобовой выпад, Локи стремительно двинулся на Циклопа, нацелив ладонь ему в грудь. Если получится, то он повалит своего сноровистого противника на спину. Но Циклоп был не так-то прост для человека. Реакция у него была интуитивная, и он, ни секунды не раздумывая, перехватил нацеленную на него руку Локи, и отвёл в сторону за мгновение до удара. Контратаковать в этой ситуации было бы более правильным для него, но договор был не причинять друг другу сильных ран. И Локи был рад, что Циклоп не решил атаковать его в незащищённые в тот момент рёбра. – Твои атаки не перестают меня удивлять. – Ты сам по себе меня удивляешь, – Локи потёр ушибленное запястье. – Без обид. – Я понимаю. Закончим на сегодня? – Пожалуй. Мышцы приятно ныли, получив, наконец, свою долю нагрузки. В раздевалке Локи стянул промокшую от пота одежду, в которой, когда у него было настроение, а у Людей Икс время, он несерьёзно дрался с ними в Опасной комнате. Иного способа держать своё тело в боеспособной форме Локи не нашёл, а то, что драться с ним они согласятся, он ни секунды не сомневался. С женщинами, конечно, он не устраивал поединков, поскольку Шельме ничего бы не стоило убить его одним ударом, Джин Грей вообще не была достойным бойцом, а с Ороро иметь дело при посторонних ему очень не хотелось, хотя иногда Локи думал о том, как было бы приятно победить её. Холодный душ смыл усталость и привёл его мысли в порядок. Все они дрались очень хорошо по меркам человеческих возможностей. Локи очень редко оставался неповерженным, как сейчас. Чаще всего он проигрывал, и признавать это ему было очень неприятно. Но и в этом была выгода: Людям Икс представлялась отличная возможность почувствовать, что Локи совершенно не опасен. Со временем их бдительность увянет, пусть и не окончательно. Одевшись в чистую сухую одежду, Локи направился к себе, в надежде поспать как следует. Эту ночь, как и многие другие, он провёл без сна, то читая, то бесцельно крутясь в кровати, только понапрасну запутывая себя в простыни. Выдержав весь день без сна, да ещё и вымотавшись как следует на тренировке, Локи был уверен в сегодняшнем успехе в борьбе с бессонницей. Часы в его комнате показывали 6 часов вечера. Что ж, если повезёт, то проснётся он рано утром. Стянув только что одетые внизу вещи, Локи с удовольствием нырнул под одеяло. Вырвавшись из цепких пальцев жаркого сна, Локи распахнул глаза и резко сел на кровати, тяжело дыша. В комнате его царил непроглядный ночной мрак. И единственным чувством, оставшимся в нём после пробуждения, было желание. Сон был слишком ярким, чтобы быстро забыть о нём. И в этом сне он, Локи, не был ни царём Асгарда, ни беспощадным и хитрым богом, нет. Во сне он был мужчиной, единственной целью которого было плотское желание обладать женщиной. И он обладал ею. Девушка в его сне была практически безлика, но одно в ней было настолько неприятной неожиданностью для него, что Локи предпочёл бы никогда об этом и не знать. Во сне он имел женщину с бесконечно длинными белоснежными волосами. Успокоившись и уняв дьявольское наваждение, Локи посмотрел на часы, оповестившие его своими красными светящимися в темноте цифрами о том, что сейчас пять утра. Включив ночник, Локи потянулся было за книгой, но передумал. Чтение в кровати не поможет ему отвлечься, тем более, когда он проголодался. Подобрав брошенную на пол одежду и натянув её на себя, он вышел из комнаты и спустился вниз на кухню, свет в которой включался где-то возле шкафа с едой. Ориентироваться в темноте не составляло особого труда: Локи уже привык к этому дому и мог спокойно в нём передвигаться, хотя он всё ещё опасался быть замеченным кем-либо. Но сегодня всё было спокойно и на первом этаже было безлюдно. В морозном шкафу, а иначе назвать этот прибор Локи не мог, нашлось жареное мясо и овощной салат. Конечно, было бы неплохо разбудить ведьму, чтобы она разогрела для него мясо, но Локи совершенно не хотел видеть её, к тому же, её белые волосы ему сейчас хотелось видеть меньше всего на свете. Холодная еда не теряла своей способности наполнять желудок, и Локи, руками выложив отбивную размером побольше на тарелку и не забыв прихватить миску с салатом, уселся за стол. Еда была не так уж и плоха, и Локи не потребовалось много времени, чтобы разделаться с ней. Но после трапезы возвращаться к себе ему не хотелось. Зимой Солнце всходило несколько позже, чем осенью, и небо на улице было чернильным, без малейшего намёка на скорый рассвет. Тем не менее, Локи продолжал вглядываться в ночное небо за окном, ожидая, когда начнёт светать. Погружённый в невесёлые мысли о безысходности своего положения, он просидел на кухне довольно продолжительное время, пока не услышал за спиной лёгкие шаги. – Ты напугал меня, – Шельма была скорее сонной, но никак не напуганной. – Сидишь тут, уставившись в окно. Не спится? В ответ Локи только покачал головой, наблюдая за тем, как девушка поставила вариться кофе в специальной машине. Закутанная в махровый халат, такой же, что был на Ороро, когда она подарила ему кактус, только другого цвета, Шельма спряталась от него за дверцей морозного ящика и появилась вновь, держа в руках внушительную бутыль с молоком. Даже сейчас её руки были затянуты в перчатки, не оставляя никому и шанса умереть от случайного прикосновения к ней. – Ты всегда в перчатках? – Практически, – хриплым ото сна голосом ответила она. Насыпав какие-то злаки себе в тарелку и залив их молоком, Шельма села напротив Локи и принялась за еду. Подпирая голову рукой, облокоченной на стол, и немного прихлёбывая молоком из каждой поднятой ко рту ложки, она ужасно раздражала и выглядела совершенно невоспитанной. – Ты можешь прекратить? – Прекратить что? – Издавать эти ужасные звуки. – Ваше сиятельство в ужасе от плебейских манер? – Именно, – процедил он сквозь зубы, встречаясь взглядом с Шельмой. Глаза девушки, встретившись с его собственными, как-то удивлённо расширились, после чего она виновато опустила взгляд в свою тарелку. – Прости, – голос её прозвучал сдавленно, будто она сейчас расплачется. – Не принимай всё так близко к сердцу, – Локи лихорадочно обдумывал, что же произошло. Из дерзкой любительницы словесный перепалок она, после одного взгляда в его глаза, мгновенно стушевалась и стала робкой девой. Так неужели? От осознания произошедшего, Локи чуть не вскочил со стула, но вместо этого сказал девушке: – Посмотри мне в глаза. Когда она, ни секунды не колебавшись, сделала, как он сказал, Локи придвинулся к ней настолько близко, насколько позволял обеденный стол. Всё это было очень ему знакомо, но необходимо было это проверить. Не отрывая глаз от девушки, он тихо прошептал: – Как меня зовут? – Томас Бэдфорд, – завороженно ответила она, переводя взгляд на его губы и прикусывая зубами свои, словно изнывая от желания поцеловать его. – Доброе утро! Внезапно раздавшийся голос Шторм заставил их отодвинуться друг от друга. Шельма, словно ничего и не произошло, продолжила прихлёбывая есть свой завтрак. – Доброе, Ро, а Реми где? – Шельма, видимо, забыла о том, что мгновением раньше сказала ему полушёпотом. – Сейчас спустится. Локи решительно встал из-за стола, и, выходя в гостиную мимо Ороро, сказал ей так, чтобы Шельма уж точно не услышала: – Твои волосы сегодня отвратительнее обычного. Настроение его впервые за долгое время улучшилось. Ведь несколько простых внушающих чар, что он наслал на Шельму в Лондоне перед тем, как его схватили, были: «Моё имя Томас Бэдфорд, и я тебе нравлюсь». И, видимо, тот, кто снимал с неё его чары, сделал это не до конца.***
– Реми, – сказала Ороро, когда Шельма отправилась переодеваться в форму, – у меня ужасные волосы? Реми оторвал свой сонный взгляд от масла на тостах и, изогнув в удивлении бровь, улыбнулся ей: – Кто тебе сказал такую глупость, Шторми? У тебя самые красивые волосы на свете, по-другому просто и не может быть. Лучше расскажи мне о причине моих сердечных волнений. Ороро заговорщически придвинулась к Реми, и осмотрелась, чтобы убедиться в том, что Шельма не осталась где-нибудь поблизости от кухни. – Я думаю, тебе не о чем волноваться, милый. Рано или поздно, но профессор достанет для неё нейтрализатор, и ты сможешь смело признаться ей в своих чувствах, – Ороро утешительно погладила рядом сидящего Реми по колену. – Сердце бедного Реми уже очень долго изнывает, chére, очень долго.