Дадли едет в Хогвартс

Хагрид и Дадли прошли ещё некоторое расстояние, прежде чем небо сменило цвета на более светлые. Весь тот путь, что они проделали от закусочной, Хагрида не покидало ощущение, что какой-то опасный зверь прячется в чаще леса и неотступно преследует их. С левой стороны дороги, чуть позади, то и дело похрустывали ветки. Великан ускорил шаг и потянул за собой мальчика. Так они и шли вдвоём, держась за руки. От быстрой ходьбы у Дадли начало покалывать в животе, и выступил пот на лбу. Внезапно он увидел огромный вырванный с корнем ствол дерева, который перегородил половину дороги. — Ну, вот и пришли, — Хагрид остановился. Дадли огляделся, но не увидел ничего особенного, кроме той же пустынной дороги, окружённой с обеих сторон лесом. Великан подошёл к правому краю дороги, туда, где трава росла особенно густо, и стал внимательно что-то высматривать. — Ага! — произнёс он. — Гарри, подойди. Дадли послушно встал рядом. Он посмотрел туда же, куда и великан, но не увидел ничего, кроме старого ржавого чайника. Хагрид взял его пухлую ручку в свою и сказал: «Когда я досчитаю до трёх, ты должен схватиться за этот чайник, понял меня?» Дадли посмотрел на облупленный чайник, затем на Хагрида, затем вновь на чайник. Он ещё раз прокрутил у себя в голове слова Хагрида и прыснул от смеха. Дадли подумал, что великан шутит. — Схватиться за чайник? — переспросил Дадли. — Когда ты досчитаешь до трёх? За этот чайник? — он показал пальцем на ржавую рухлядь. — Зачем? — Это портал, — серьёзно ответил Хагрид. С помощью него мы переместимся в особое место. — Портал? Как у Людей Икс в комиксах? — Не знаю, кто такие эти Люди Икс, — сказал Хагрид, — но послушай меня, Гарри, — и голос великана стал чересчур серьёзным. — В первый раз по неопытности, особенно юных волшебников, особенно на полный желудок, может тошнить, и будет кружиться голова. Но ты, главное, крепко держись, тогда всё будет хорошо. Готов? Дадли не верил, что, дотронувшись до старой железяки, он действительно куда-то переместится, но всё же решил довериться великану и на всякий случай коснуться чайника. Ему не хотелось оставаться одному на пустынной дороге, окружённой глухой чащей. Дадли кивнул. — На счёт три: раз, два, три… Дадли схватился за чайник, и его резко рванула вверх невидимая сила: ноги оторвались от земли, поток холодного воздуха подул в лицо, засвистел в ушах, защекотал в ноздрях, всё закружилось, завертелось и поплыло — слева великан, размазанный и нечёткий, через секунду — его нет, вот — он опять. Дадли вдруг врезался во что-то твёрдое и упал. Накидка из пушкодёра слетела с него и валялась теперь где-то поблизости. Дадли резко затошнило, закружилась голова, и весь его завтрак полез наружу. — Ничего, такое часто бывает, — великан спокойно стоял на ногах, будто ничего и не случилось, только его волосы и борода ещё сильнее взъерошились. — Как ты, Гарри? Дадли ответил ещё одной непереваренной порцией завтрака. — Вот, держи, самое лучшее средство, — Хагрид развернул фольгу и протянул мальчишке одну лакричную конфету, которая выглядела, как живая пиявка и прыгала на ладони великана, то и дело пытаясь его куснуть. — Не хочешь? Ну, сам смотри, — он забросил лакричную конфету в рот, и Дадли показалось, что та пискнула, когда Хагрид разгрыз её зубами. Дадли поднялся на ноги и осмотрелся. Это было тесноватое помещение, вроде подвала, без окон и света, с довольно сырым воздухом, немного прохладное. Стены были облицованы камнем, возле одной из них Дадли увидел стеллажи с вином и ящики с продовольствием. — Идти можешь? — спросил Хагрид, поднимая и набрасывая на его плечи свою мохнатую накидку. Дадли сделал два неуверенных шага и кивнул. В его голове никак не укладывалось, что они действительно переместились через портал из одного места в другое. Он читал об этом в комиксах и однажды спросил у папы, но тот ответил, что это глупости, которые всякие фантазёры выдумывают, чтобы забить ими неокрепшие умы детей, а с родителей стрясти побольше денег. Вернон никогда не жаловал ни комиксы, ни книги, ни даже классическую литературу. «Выдумки бездельников!» — так он выразился однажды о Диккенсе, произведения которого любил читать Гарри. Великан поднял меховую накидку, взял фальшивого Гарри за руку, и они поднялись по лестнице наверх в обшарпанный, тёмный и почти безлюдный бар. Очевидно, Хагрид часто сюда захаживал, потому что бармен сразу узнал его. — Тебе как обычно, Хагрид? — прогнусавил человек маленького роста с крючковатым носом. — Мне нельзя, Том. Я на задании, — Хагрид кивнул на мальчика. — Не может быть! — старый бармен всмотрелся в лицо Дадли, его взгляд скользнул чуть выше, туда, где был порез бритвой. — Это Гарри? Гарри Поттер? Все немногочисленные посетители бара тут же обернулись и уставились на Дадли. У парочки выпивох за соседним столиком были такие лица, будто они услышали не имя, а выигрышные числа в лотерею. — Мерлин всемогущий! Это действительно вы? Мистер Поттер, вы позволите? — Бармен протянул Дадли свою костлявую руку. — Это будет большой честью для меня. Дадли торопливо пожал её. Один из посетителей, мужчина с цилиндром на голове, подобрался поближе и теперь пристально разглядывал Дадли. — Боже милостивый! Да вы вылитый отец! — воскликнул он и протянул Дадли свою руку. — Майкл Крокфорд. Почту за честь, — у мужчины были влажные от слёз глаза, он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться. Очень старая женщина подошла к Дадли почти вплотную, сквозь очки она стала изучающе всматриваться в его лицо. — Нет! — покачала она головой, — Нет, мистер Крокфорд! Может, мальчик и вылитый отец, но глаза у него мамины! Глинда Блэкборт, — представилась женщина. Дадли пожал и её руку тоже. — Сара Стиззард. — Виктор Скроули. — Зигмунд Клауферштильдс. Все, кто был в баре, подходили и здоровались с Дадли. Сначала это немного обескуражило мальчика, но потом он даже вошёл во вкус и пожимал руки с некоторой степенью покровительства. — Ну всё, нам пора идти. Впереди ещё куча дел. Пошли, Гарри. Хагрид вывел мальчика во внутренний дворик, окружённый со всех сторон стенами. Там не было ничего, кроме сорняков под ногами. — А почему Поттер… в смысле, почему я такой знаменитый? — спросил Дадли у великана, пока тот тыкал зонтом в кирпичи в стене и что-то бормотал. Великан замер с таким лицом, будто проделывал в уме сложные математические операции. — Чёрт, сбился! Гарри, я обещаю, что всё-всё тебе объясню. А пока не мешай, пожалуйста, — он опять стал тыкать зонтом в кирпичи, произнося какую-то тарабарщину на непонятном языке. Дадли заметил, что движения великана имеют определённую логику, словно он вырисовывал какие-то геометрические фигуры. Когда кончик зонта последний раз коснулся наиболее тёмного кирпича, тот выдвинулся в их сторону, зашумели и задвигались те кирпичи, что были рядом, наконец, вся стена пришла в движение, преобразовываясь постепенно в арку, пройдя через которую, Дадли и Хагрид очутились на брусчатой извилистой улице. Дадли обернулся и увидел, что арка снова превратилась в неприступную, плотную стену. Яркое утреннее солнце отражалось от витрин магазинов с престранными названиями. Среди них были «Котлы на любой вкус», «Мантии на все случаи жизни», «Омолаживающие зелья мадам Примпернель», «Флориш и Блоттс» и другие. Проходя мимо вывески «Всё для квиддича», Дадли непонимающе посмотрел на мальчишек, которые прилипли к витрине магазина, восторгаясь мётлами. — Так почему я такой знаменитый? — снова задал свой вопрос он. — Те люди в баре знали меня, а я их нет. — Не только они, — ответил великан, — тебя знает вся магическая Англия! — Магическая? — переспросил Дадли. — Ну да. То есть все волшебники, проживающие в Англии. — Волшебники… — машинально повторил Дадли. — И много их? — Достаточно. — А что они умеют, — глаза Дадли выдавали интерес. — Кто на что горазд, — ответил Хагрид. — Бывают слабые волшебники, бывают талантливые, твои родители как раз были такими. А бывают не просто одарённые, а гениальные, но их очень мало. Жил и в моё время один такой волшебник, и он был настолько плохим, насколько это возможно. Он творил страшные, жуткие вещи. — Как его звали? — перебил Дадли. — Э-э, не спрашивай, я всё равно не смогу назвать это имя. У нас не принято. Люди до сих пор боятся его, – Хагрид замолчал, обдумывая, что сказать дальше. — Ну, так вот, стал он себе сторонников искать лет так двадцать назад, и не просто каких-нибудь заурядных волшебников, а самых лучших, — Хагрид опять прервался, его мысли были где-то в прошлом. — И? — потребовал продолжения Дадли. — Твои мама с папой были очень одарёнными волшебниками, — с грустью сказал Хагрид. — И поэтому, десять лет назад он пришёл к ним. Ты был тогда маленький, всего год от роду, и ничего не помнишь. А твои родители, они такие хорошие люди были, — Хагрид вынул носовой платок, — они не захотели перейти на его сторону и… и… — Хагрид громко высморкался. — Он убил их. Дадли слушал, нахмурив брови. Получается, его дядя Джеймс и тётя Лили вовсе не погибли в автокатастрофе? Получается, родители наврали ему? Или великан врёт? — А с тобой самое интересное, — продолжил Хагрид. — Твоих родителей он убил, а тебя не смог. Пытался, да не смог. А он знаешь каких сильных волшебников убивал! И никто не мог его силе противостоять. А ты вот выжил, хотя тебе всего год был. С тех пор вся магическая Британия о тебе знает. Эти последние слова теплом разлились в душе Дадли. Фантазия нарисовала мальчику картину, на которой он — знаменитый, уважаемый всеми сын Поттеров — победил самого могущественного мага Британии. Дадли даже представил на долю секунды, что он и в самом деле является потомком Поттеров, а Дурсли его усыновили. — А этот шрам у тебя на лбу, — Хагрид указал рукой туда, где красовался порез. — Это ведь не порез вовсе. Такие метки остаются после проклятия, наложенного тёмным магом. Нарисованная в голове картина мигом растаяла, оставив после себя лишь разводы. Дадли вспомнил, как мать полоснула его лоб бритвой. Он потёр больное место рукой и задумчиво вздохнул. Петунья вряд ли являлась тёмным магом. А он сам вряд ли был великим волшебником, победившим тёмного мага. Но неужели… неужели его кузен, Гарри Поттер, им был? Этот заморыш из чулана? Этот хлюпик, который и на ногах не мог устоять от одной левой? Бред какой-то! — Вот он, «Гринготтс», — Хагрид резко остановился перед высоким светлым зданием с золотыми арками, сияющими от солнца. В дверях стоял гоблин в костюме с бабочкой и встречал посетителей. Дадли показал на него пальцем и хохотнул. — Да-да, это гоблин, — пояснил великан и заторопился войти внутрь, когда заметил враждебный взгляд волшебного существа. — Гоблин, — повторил Дадли и ещё пуще захохотал. — Не надо, Гарри, они этого не любят. — Гоблин, — не унимался Дадли. Кажется, страх перед волшебным миром и его обитателями на время отступил, перевернув всё с ног на голову, сделав страшное смешным. А может, всё потому, что рядом с ним был великан? Как-то незаметно для себя Дадли почувствовал, что рядом с Хагридом ему безопасно. Великан с мальчиком оказались в просторном зале, по периметру которого располагались многочисленные двери, ведущие в разные помещения, а в центре за длинной стойкой трудились гоблины. Они считали и взвешивали монеты, оценивали необычные и явно дорогие вещицы. Один из гоблинов внимательно разглядывал под лупой драгоценный камень. Дадли хохотнул и пихнул локтем великана: — Ха-ха-ха, смотри, вылитая миссис Дерби. Гоблин недовольно смерил взглядом новоприбывших. Хагрид наклонился к мальчику и прошептал: — Будет лучше, если о том случае с миссис Дерби никто не узнает. — Вы что-то хотели, — гоблин внимательно рассматривал посетителей, переводя взгляд то на одного, то на другого. — Да, мы хотим посетить сейф мистера Гарри Поттера. — Поттера? — гоблин чуть ли не всем телом перекинулся через стойку, чтобы получше разглядеть мальчика. — А у мистера Поттера есть его ключ? Хагрид порылся в широченных и глубочайших карманах своей мантии и достал оттуда маленький золотой ключик, который и протянул гоблину. Тот изучающе посмотрел на него. — Кажется, всё в порядке, — сказал гоблин. — Э-э, у меня тут ещё письмо, от Дамблдора, — сказал Хагрид, протягивая гоблину белый конверт. — Это насчёт сейфа семьсот тринадцать. Гоблин распечатал письмо и внимательно прочёл его. — Прекрасно. Крюкохват! К ним подошёл ещё один гоблин в костюме с бабочкой. — Отведи этих джентльменов в их сейфы, — приказал гоблин за стойкой. Хагрид и Дадли проследовали за Крюкохватом к одной из дверей. За ней находился узкий каменный коридор, вдоль которого были проложены рельсы. Гоблин свистнул, и из темноты к ним выкатилась тележка. Как только все трое уселись в неё, Крюкохват щёлкнул пальцами, и тележка пришла в движение. Никто ею не управлял, она сама знала верный путь. Вниз, вправо, влево, влево, вправо и снова вниз… Тележка уже набрала приличную скорость, когда коридор оборвался, и под ними теперь зияла бездонная пропасть. Дорога всё ещё петляла из стороны в сторону, делая порой слишком резкие повороты. Дадли вспомнил, как родители водили его на американские горки. Теперь они казались ему детским развлечением. Его немного подташнивало, великан тоже сидел с таким лицом, словно его вот-вот вывернет наизнанку. На очередном повороте Дадли краем глаза глянул вниз и увидел дракона, изрыгающего пламя, после этого он зажмурил глаза и не открывал их до самого конца, пока тележка не остановилась. Крюкохват отпер дверь и Дадли увидел горы золота, высотой больше, чем его собственный дом на Тисовой улице. — Это всё твоё, — улыбнулся великан. У Дадли загорелись глаза, он тут же представил, сколько всяких клёвых штук он накупит, когда вернётся к родителям и как ребята в школе будут завидовать. Он подошёл поближе, взял горсть монет, и радость на его лице тут же сменилась негодованием. Это были те самые галлеоны, которыми Хагрид пытался расплатиться в придорожной закусочной. — Они не настоящие! — вспыхнул Дадли и зло бросил монеты на пол. — Уж поверьте мне, мистер Поттер, — рассердился Крюкохват, — гоблины вполне в состоянии отличить настоящее золото от лепреконского. — На них ничего нельзя купить! Хагрид пытался, да не вышло. Их не приняли. — Интересно, — гоблин посмотрел на великана. Тот опустил глаза в пол, чтобы не выдать своего страха. — Могу я взглянуть на эти монеты? Хагрид достал свой кошель из драконьей кожи и протянул гоблину несколько монет. Через некоторое время тот вернул их великану со словами, что всё в порядке и монеты настоящие. — А где, вы говорите, их не приняли? — поинтересовался Крюкохват. — Да это, в кафе одном, — ответил Хагрид, стараясь не смотреть на гоблина. — Я ей просто не понравился, вот она и придралась к монетам. — Хм-м, о таких случаях принято сообщать в инспекцию по качеству обслуживания. Как называлось это кафе? — Да вы не понимаете! — взревел Дадли. — На эти деньги ничего нельзя купить. Ни снегоход, ни видеоигры, ни комиксы, даже бургер на них не купить! Мне нужны фунты! Фунты! Фунты! А не эти бесполезные монетки! — казалось, из ноздрей мальчика сейчас повалит пар. Хагрид и Крюкохват переглянулись и в недоумении уставились на фальшивого Гарри. — Вы хотите обменять галлеоны на фунты стерлингов, верно я вас понял, мистер Поттер? — спросил гоблин. — Да, — ответил Дадли, — хочу. — И сколько же монет вы хотите обменять? — Все! — заявил мальчик. — Но мы не можем! — взмолился Хагрид. — Оставь хотя бы пару сотен. Тебе ещё мантию надо купить и учебники к школе, подумай, Гарри! — Мои деньги, так? Что хочу, то и делаю. Меняйте всё на фунты! — приказал он гоблину. — Боюсь, это невозможно, мистер Поттер, — сказал гоблин. — Ах, ты! Дадли кинулся на маленькое волшебное существо с кулаками, но юркий гоблин метнулся в сторону, и мальчик врезался в стену и упал. — Гарри, Гарри, с тобой всё в порядке? — Хагрид подбежал к нему и помог сесть. Голова немного кружилась, а в глазах всё мутнело и расплывалось. Дадли протёр глаза, но это не помогло. Перед ним по-прежнему стоял расплывчатый гоблин, а великан заботливо протягивал ему… что это? Снова лакричная конфета? Дадли небрежно отмахнулся от Хагрида и его конфет и уставился на расплывчатого гоблина. — Предупреждаю вас, мистер Поттер, что нападение на работников банка Гринготтс карается пожизненным заключением в Азкабане. Сделаете ещё одну попытку, и я обязан буду, нет, сообщу об этом в Министерство! Картинка становилась всё более чёткой. Дадли уже мог разглядеть выражение полнейшего негодования на сморщенном, как орех, лице маленького существа. — Что касается вашего наследства, то до тех пор, пока Альбус Дамблдор является вашим опекуном, вы не можете без его ведома обменивать галлеоны на фунты в сумме, превышающей десять тысяч галлеонов. — Чего? — переспросил Дадли, вцепившись в волшебное существо непонимающим взглядом. — То есть вы можете обменять на фунты только десять тысяч галлеонов, — сказал гоблин с лёгким презрением в голосе. — Тогда меняйте! Меняйте! — приказал Дадли, к которому, наконец, вернулось чёткое зрение. Взяв из сейфа Гарри Поттера десять тысяч двести галлеонов и посетив сейф семьсот тринадцать, откуда Хагрид забрал какой-то свёрток, все трое вновь оказались в главном зале. Крюкохват подозвал другого гоблина, начеркал что-то на листке и дал фальшивому Гарри на нём расписаться, после чего подозвал ещё одного гоблина, и тот отвёл мальчика в другую дверь, из которой он вышел с пятьюдесятью тысячами фунтами стерлингов. Дадли положил их за пазуху и застегнул рубашку на все пуговицы. Дадли вышел из банка в хорошем настроении. Он точно знал, что сделает с этими деньгами.