Записки житейского врача

Солнце. Жара. Горячий сухой воздух. Разбитая деревенская больница. Так я проводил своё летнее время. Когда в городских клиниках летом врачи идут на заслуженный отдых, я продолжаю держать в руках жизнь моих пациентов. Ведь я единственный, если не считать фельдшера и медсестёр, а беда не знает отдыха. Летом увеличилось, как ни странно, количество бытовых травм. Люди больше проводили времени на улице: кто-то рубал дрова, кто-то делал что-то на поле. Отрубленные пальцы, рваные травмы стали не в новинку, благо опыт есть. А вот инфекций на удивления стало меньше. Даже случаи сифилиса уменьшились, что нонсенсом, уже не говоря про какие-то пневмонии. Хотя, одно происшествия довелось пережить.

***

Это был один из жарких дней середины июля. Я сидел, после очередной операции по зашивании рваной раны, в своём кабинете. Меня одолевало дикое чувство усталости. Чтобы расслабиться, я достал пластинку с оперой «Фауст» Гуно. Я обожал эту оперу. После её прослушивания, можно сказать, у меня открывалось второе дыхание, силы вновь приходили ко мне. Присевши на кресло, я откинулся и стал наслаждаться нежным голоском Маргариты, грубым и коварным напевом Мефистофеля, мотивом обречённого Фауста. Когда я достиг пика наслаждения в комнату вошёл Дмитрий Никифорович: - Извините, что отвлекаю, но нам нужно идти. - Куда? – удивлённо спросил я. - На пляж, - забегавшись, ответил Дмитрий; видимо, он бежал. – Вытащили утопленника. - Понятно. Робота не знает отдыха. Мчусь. Скажу вам, меня это бесило. Привыкнуть к усталости нельзя. Чтобы убрать это чувство нужен отдых, но его нет. Я уже несколько дней не спал, на ногах стоял с трудом. Но что я мог сделать? Сцепив зубы, накинул я халат с пиджаком, схватил аптечку и пошёл. Благо пляж находился недалеко: всего лишь через две улицы. Я с фельдшером перебежал их, спустился с крутого спуска, что вёл на пляж и узрел тело, лежавшее на пляже. Подбежав поближе, мы увидели, что мужчина лежал на песке. Он был среднего телосложения, его лицо приобрело синюшный оттенок. У него не было пульса и дыхания. - Когда его вытащили? – спросил я в местных жителей, что успели собраться. - Минуты четыре назад, - сказал один из тех, кто вытащил его. - Ещё есть небольшой шанс его спасти, - обратился я к Дмитрию. - Тогда производим реанимацию. - Определённо. Вам ротовая полость, а мне массаж. - Понял вас. Я наклонился, положил руки на третью нижнюю часть грудной клетки с левого бока, Дмитрий очистил дыхательные пути от всякого мусора. - Поехали? – обратился я. Фельдшер кивнул. Я начал делать поступательные движения с частотою близкой к 100 толчков за минуту. Дико жуткая цифра, которая вселяла в меня ужас во время обучения. Но факт есть фактом, чтобы сердце заработало, нужна именно такая частота. После каждых 20 толчков, Дмитрий делал один-два вдоха. После нескольких минут, мы перестали верить, что жертва придёт в себя, время было на исходе. Но когда я, обливаясь потом, сделал последний толчок и собрался уходить, изо рта утопленника фонтаном вылетела струя воды и раздался пронизывающий кашель. Я наклонился и прослушал дыхание. - Жизненные показатели в норме: пульс и дыхание восстановилось. Повезло. - Оставим его под присмотром? - спросил фельдшер. - Да. Оставим на пару дней, - сказал я Дмитрию и обратился к потерпевшему: - Как вы? Вы слышите нас? Как вас зовут? - Я…я…я Евгений Павлович, - ответил он, – я плыл на лодке, она перевернулась, и я направился к берегу, но не доплыл. Моя голова раскалывается. - Ничего страшного, это нормально, - помолчав немного, я обратился к Дмитрию: - передаю его вам, а сам я вернусь в клинику. - Хорошо, - сказал он и подступил к несчастному, а я повернулся и ушёл.

***

Вы, наверно, подумали, зачем я это привёл? Но я упорно хочу вам сказать, что это сыграет свою роль. А пока вернёмся к нашему повествованию. Через пару дней в клинику обратилась мама из девочки, явно, подростком. У неё имелся дикий кашель, который не затихал несколько недель. Она была истощена, когда я прослушивал её дыхание, её рёбра были на виду. Просматривались кости на других частях тела; кожа ужасного белого цвета; синяки под глазами так сильно выражены, что можно было подумать, что она алкоголик со стажем. Ясно виден астенический(истощения) синдром; болезнь настолько сильно забирала силы, что она еле могла стоять на ногах. Это был один из тех случаев, когда мне сделалось дико страшно. В голове стал крутиться единственный диагноз, от которого волосы вставали дыбом. В этот момент я стал просить Господа, чтобы опасения не подтвердились, в противном случаи у девчонки нет шансов, она обречена. - А давно у Кристины началась температура и кашель? – спросил я у матери, которую звали Людмила Яковлевна. - Температура не скажу, может неделю, а кашель явно три. - Долго! Почему же вы не обратились к врачу? - Думали, что простуда, само пройдёт. - Простуда не имеет подобных симптомов. Что же вы? Мне нужно прослушать её. Взяв стетоскоп, я подошёл к Кристине и стал прослушивать её. Эти хрипы в верхнем отделе грудной клетки; они характерны при… - Чёрт! - вырвалось в меня. - Что такое? Моя дочь выживет? – спросила взволнованная мать. - Я не уверен... - Говорите как есть. - Как бы вам сообщить это? По симптомам у неё чахотка. - Как? – сказала мать и стала плакать. - Я мог ошибиться. - А можно будет вылечить? - Я положу её в клинику и выпишу лекарства, а так как чудеса случаются, есть во что верить. Мать продолжала плакать, а Кристина, наверно, и не поняла, что случилось. Я сел за стол и стал заполнять карточку. Когда достиг графы«диагноз», я сначала медлил пару минут, а потом с дрожью в руках написал: «tuberculosis pulmonem». Я вышел из палаты и подбежал к Зое. - Нам повезло. - Что-то случилось? – спросила Зоя. Но не успел я ответить, как из палаты выбежала мама девушки и стала кричать: - С Кристиной что-то случилось! Ей плохо! Помогите! Мы вбежали в палату. Девочка сидела на кушетке и дико кашляла. Это было полбеды. У неё был кровавый кашель. В крови пребывало всё вокруг неё. Я подбежал и приложил фонендоскоп к груди. - Кровотечения у верхней части лёгких, - крикнул я Зое. – Нужны коагулянты. - Да, конечно. Сейчас принесу. Она выбежала и через мгновения дала пару ампул с тромбином. Я вёл препарат, и Кристине полегчало. - Что с ней? – взволновано спросила Зоя. - Туберкулёз лёгких, - ответил я понимая.

***

Вечером я сидел в кабинете. Я расхаживал из одного конца в другой, думая, что с ней делать? Как её спасать? Выживет ли? Перед глазами у меня стояли университетские лекции, когда нам пожилой лектор, родом из Самары, рассказывал, чем одна форма отличается от другой, но мне запомнилось, что до сих пор неизвестные причины, как болезнь передаться и какое лечение. Что мне теперь делать? Я снова сёл за стол и уткнулся носом в учебник. В двери постучались и вошли Дмитрий Никифорович, Зоя и Нина Олеговна. - Что нам делать с девчонкой? – спросил фельдшер. – Она не выживет. - Да не проживёт, - наверно, я не впервой согласился с этим, - но мы должны попытаться хотя бы чтобы родители увидели это. - И что мы будем делать? – спросил Дмитрий. – Вводить физраствор. - Да, - злобно ответил я и добавил: - Зоя, Нина, сколько у нас осталось тромбина? - Три ампулы, - ответила Нина. – Новые получим нескоро, если получим. - Когда будет кровотечения, вводите коагулянт, а ещё жаропонижающее. - Всё равно не поможет, - фыркнул фельдшер. - Но не навредит. - Хорошо, - сказала Зоя и спросила: - А мы не заразимся? - Не думаю. В университете лектор говорил, что врачи считают, что заражение происходит через кровь. - Это радует, - сказала Зоя. - Идите и занимайтесь своей работой; долго с ней вы не будете мучиться… ей немного осталось жить. Когда все разошлись, я снова сёл и уткнулся головой в учебник, схватившись руками за виски.

***

Через пару дней, я пришёл в палату, чтобы проверить состояния Кристины. Когда я вошёл, в палате находился мужчина. Присмотревшись, я увидел, что это тот утопающий, которого я спас, как его Евгений Павлович. Он сидел возле кровати и держал девочку за руку. - Здравствуйте, - поздоровался я. - О, вы, спаситель мой. Спасите мою дочь. Вот это ирония судьбы. И что мне говорить ему? Вас я смог спасти, а ваша дочь помрёт? - Я сделаю всё, что в моих силах. - Но она умрёт, - грустя, сказал он. - Не я это сказал. Я видел множество случаев исцеления. - И множество смертей. - Послушайте, болезнь —сложный процесс. Она может выздороветь, - сказав это, я положив ему свою руку на плечо. - Я не хочу, чтобы она умерла, - говорил он через слёзы. – Она моя единственная дочь. Боже, всё началось с того, что она простудилась, купаясь в речке. Несколько дней была температура, а потом всё ухудшилось. В первые дни мы, вообще, не могли к вам попасть из-за очередей, а тем более забрать вас, ибо Кристина не могла ходить. Я поплыл через реку в соседнее село, чтобы забрать их врача, но лодка перевернулась, а вы меня спасли. Когда ей полегчало, мать смогла к вам её привести. - Я сделаю всё что могу, - сказал. Я лучше выйду, побудьте с дочерью.

***

На следующий день Кристина умерла. Кровоизлияния в лёгких. Шансов не было. Этот случай ещё раз подтвердил мысль, что чудес не бывает. Через некоторое время от чахотки умерла и семья девчонки, только в клинике соседнего села. Но этот случай коснулся и нас. У Зои нашлись подобные симптомы, а через несколько недель она умерла. Мы достаточно долго оплакивали её. Я предположил, из-за того, что она больше всех ухаживала за Кристиной, можно было сделать вывод, что болезнь передаётся через воздух, а не кровь. Но на мои обращения в медицинские университеты были отвергнуты: они называли меня жалким дураком. Я был зол настолько, что решил забросить медицину, но сначала побеспокоился о безопасности в клинике: дал свои приказы по обращению с подобными пациентами и ушёл на заслуженный отдых. Конечно, я сначала хотел себя заразить через воздух чахоткой и доказать всем свою правоту, но в медицинский мир поступили открытия о новых способах передачи туберкулёза. Мои предположения оказались верными, меня много куда приглашали на консультации и предлагали места в медицинских кругах. Но я был так зол на всю систему здравоохранения, что отказался и ушёл из медицины. Вы спросите, а кто займёт моё место? Не волнуйтесь. Университеты постоянно выпускают новых врачей, кто-то обязательно займёт мою должность, как и я в своё время. В общем, так закончилась моя карьера врача.