Знакомьтесь, Джо Блэк

Он был оглушен. Он хотел заглянуть Гермионе в лицо, но только сильнее обнял ее. — Ты меня задушишь, — Гермиона высвободилась из его объятий. Северус отвернулся, силой воли подавив желание тяжело опереться на стол. — Мне надо уходить, у меня осталось всего семь минут. Ханна ждет меня недалеко от Мунго, мне надо спешить. — Погоди, — он поймал ее за руку. — Я люблю тебя. — Я знаю, — ответила она спокойно, улыбнулась, и снова сквозь чужие черты проступили другие. Действительно, близкого обороткой не обманешь… — Я приду завтра, и мы решим, что делать. Она ушла, он несколько минут стоял, сосредоточенно разглядывая трещину на стене. Он привык в любой ипостаси быть один. Джо делал этот выбор сознательно, зная, что возможностей избавиться от одиночества у него предостаточно, а у Снейпа и выбора-то не было. И, в любом случае, он всегда предполагал, что взаимность, на самом деле, все всегда усложняет. Подумать только, он так мечтал, что Гермиона произнесет эти слова, а сейчас был готов просить ее забрать их назад. Ему стало страшно, как бывает перед прыжком в воду, когда ты похвастался перед соседскими мальчишками, что для тебя это раз плюнуть, и непонятно, что хуже — сделать решительный шаг или отойти от края. Раздражая, в голове рождался миллион мыслей: «Ты не справишься», «Ты только всем докажешь, какой ты мудак. Снова!», «Ты — неудачник, и она это скоро поймет!», «Ты не сможешь быть с кем-то все время, просто не сможешь!» Северус, сжав зубы, заставил себя очистить разум. Благослови окклюменцию! Он закрыл глаза и напомнил себе, что все — неважно. Гермиона хочет быть рядом и собирается сделать, нет — сделала шаг навстречу, неужели он отдернет руку? Он усмехнулся и вернулся к работе. И все равно, к вечеру, несмотря на его умение держать мысли в узде, раздражение достигло пика. Поняв, что запорол самое сложное зелье, Северус снял щиты и с удовольствием хрястнул несколько пробирок о стену. На душе немного полегчало. — Переводишь ингредиенты? — Белинда не могла найти лучшего времени для появления. — Ну, чего тебе? — Снейп разверзнулся на каблуках. — Пришла проверить, не сбежал ли? — Ох, ты думаешь, что если ты отсюда улизнешь, я не узнаю? — Белинда усмехнулась и, мимоходом трансформировав высокий стул, села в удобное кресло. — Как прошел первый день? — А ты как думаешь? Просто восхитительно! — сказал он желчно. — Я не смог распланировать правильно процесс, потому что… потому что меня бесит эта чертова доска, и эти драколовы колокольчики! — А как же… помощница? Северус запнулся на полуслове. Пусть Белинда смотрела на него чистыми глазами, но вот эта маленькая пауза в вопросе, вряд ли была случайной. — Спа-спасибо, но проблема не в отсутствии лишних рук. Я же сказал, — он магией собрал осколки от разбитых пробирок. — Я сказал, что не смог правильно распланировать время. Надо было начинать варку не одновременно… Надеюсь, ничего непоправимого не произошло? — Нет, я не позволяю в этих стенах происходить непоправимому просто потому, что кто-то не может организовать процесс. Я подстраховалась, но надеюсь, ты быстро войдешь в рабочий ритм. Ты мне нужен, Северус, и ты мне нужен — тут, — Белинда встала, не сводя с него жесткого холодного взгляда. — Поверь мне, торопиться сейчас не стоит. Ни с зельями, ни с принятием решений. — Так и подмывает спросить, сколько будет стоить мне моя свобода? — уж что-что, а видеть скрытый смысл в простых фразах он научился. — Дорого, Северус, дорого, — Белинда подошла к нему вплотную. — В твоем доме полный камин золы. Ты жег бумаги, Северус, а это всегда вызывает вопросы. — Это были старые работы учеников, ничего больше. — Лучше бы ты их оставил как есть, трудно по виду пепла доказать, что это были эссе по зельеварению. Даже маги не могут из пепла воссоздать пергамент. — Это глупо, Белинда, и ты это знаешь. Мерлин, меня просто вынуждают начать что-то делать! — Поздно пытаться стать ферзем и… — Тем более, когда играешь в покер? — перебил ее Северус. — Не пугай меня, Белинда. Белинда улыбнулась: — Если мне что-то и нравилось в тебе, так это ершистость… — Нравилось во мне? Особенно когда ты давала мне уроки по заданию Лорда. Я ощутил твою симпатию сполна. — Мне казалось, мы забыли те эпизоды и смогли остаться если и не друзьями — к этому война не располагает, — то и не врагами. Не пытайся поссориться со мной, Северус, ни тебе, ни мне этого не надо. Отдыхай. Я пришлю к тебе домовика, я знаю, ты не ел. Мне не нужно, чтобы ты падал от усталости и недосыпа. Мне нужно, чтобы ты работал эффективно и стабильно. До завтра, Северус, — и Белинда вышла, не дожидаясь ответа. Северус взял еще один фиал с испорченным зельем и с размаха запустил его в стену. Легче не стало, иначе бы он перебил все стекло в этой гребаной лаборатории. Невозможность действовать выводила его из себя. Он был вроде как свободен, но заперт тут, без возможности выйти, найти Гермиону, отправиться на все четыре стороны, наконец! Именно сейчас, лишенный возможности уйти, он страстно захотел оказаться в другом месте, в другом, не волшебном мире. Как раньше он не замечал его ограниченность? Неужели магия позволяла не видеть границ? Он все же взял себя в руки, съел принесенный незаметными больничными эльфами ужин и улегся в кровать. Чего он хотел? И на что был готов ради этого? И чего хочет Гермиона? Северус думал, что не уснет, но усталость сломила его, и он забылся, словно хлебнул зелье «Сна без сновидений». Он снова проснулся рано, кликнул эльфа, не открывая глаз потребовал кофе, и потом лежал, мысленно планируя день. Он учел вчерашние ошибки и решил распланировать работу так, чтобы иметь возможность следить за всеми зельями. Это было ему вполне под силу, и дело было только в правильной организации. Он хотел доказать больше себе, чем Белинде, что вполне в состоянии справиться со сложной работой. Умение варить и составлять зелье было тем, чем он действительно гордился, хотя и не любил так, как Джо любил поварское искусство. И еще возможность думать о работе притупило тоску — он с трудом отказался от идеи сделать на волшебной доске подобие календаря, где прошедшие дни вычеркивались бы сами собой, показывая, сколько осталось до конца его заключения. Он встал, быстро принял душ и выпил кофе, который был совершенно не таким, как надо. Что ж, не в его положении привередничать. Он уже начал подготавливать ингредиенты, когда эльф появился снова, протянул ему свежий номер «Пророка» и тут же исчез. Было ясно, что эльф не по своей воле притащил газету. На первой полосе снова красовался его портрет. Рядом — портрет Гермионы. «Сенсационное признание героини войны Гермионы Грейнджер!» Северус опустился на стул, не в силах поверить своим глазам. «Вчера миссис Гермиона, скоро снова Грейнджер, дала честное интервью о том, что ее связывает с Северусом Снейпом, бывшим Пожирателем Смерти, находящимся под следствием. Оказывается…» Он потряс головой. На мгновение ему показалось, что он все еще спит и видит сон, потому что такого просто не могло быть. Гермиона рассказала все, почти все, уклончиво — насколько возможно, но все ж ответив об их отношениях, и напоследок подтвердив, что подала на развод с Рональдом Уизли и что причиной «той самой драки» стала она сама. Он перечитал статью два раза, встал, отложив газету, готовый выйти из лаборатории, наплевав на все запреты, но в этот момент дверь открылась. — Доброе утро, Белинда. — Доброе, Северус, — она стояла, скрестив руки на груди, — не торопись. Она скоро появится сама. Я надо признаться, недооценивала миссис Уизли. Тебе повезло с ней, ты это понимаешь? — Понимаю. За все годы невезения, видимо у мироздания передо мной накопился долг. — Возможно, — он прошла и села. — Что ж, пусть так. Но везение, Северус, может закончится так же внезапно, как началось. Он коротко кивнул: — Мне ли не знать? — Не сбегай, — Белинда устало потерла лицо. — Мне действительно нужны эти зелья. Не мне, пациентам. Макус безбожно халтурит. — Я не собирался сбегать, но возвращаться домой после работы намного приятнее, чем сидеть взаперти. Повисла пауза. — Скажи мне, Белинда, кому и зачем я стал нужен? — первым не выдержал Северус. — Ответ «всем и никому» тебя устроит? Ты просто вовремя подвернулся под руку Малфою, он давно хотел раздуть скандал вокруг Кингсли, сместить если не самого Министра, то тех, кто его окружает. В мутной воде рыба ловится проще, так, кажется, говорят? — Слишком спокойные времена настали, видимо, что надо было ждать моего возвращения, — Северус недобро усмехнулся. — Насколько все это… мелко. — А тебя бы порадовала новая драма, трагедия? — Нет. Меня бы порадовало, если бы все оставили меня в покое. — Осталось совсем немного потерпеть, — Белинда встала, выпрямила спину. — Я все же надеюсь, что ты сможешь стать частью нашего коллектива, Северус. Примерно то же самое когда-то давным-давно ему говорил Дамблдор. И тогда юный Северус верил, что это действительно может случиться, сейчас он таких иллюзий не питал. Он вернулся к работе, стараясь сосредоточиться только на том, чтобы отсчитать правильное количество нужных ингредиентов. Он поставил варить одно зелье, выждал, пока можно было переключить свое внимание на другое. Сегодня работалось легче. Медленно и тягуче, но знания возвращались, руки постепенно вспоминали как это — резать Полынную Траву, а не кресс-салат, крошить панцири золотых жуков, а не грецкие орехи. Он отвлекся от подготовки только для того, чтобы снять первый котел с огня и аккуратно разлить зелье по фиалам, закупорить их и выставить в ряд на специально подготовленном для этого столе. — Я не помешаю? — Гермиона пришла, когда он собирался поставить на огонь третий котел. — Я могу помочь, сэр, по зельям у меня было «Выше ожидаемого», — она улыбалась, но в ее глазах читался вопрос. — Проходи, подожди минуту, — он уменьшил огонь, высыпал нежные розовые лепестки в подготовленную основу, помещал зелье три раза по часовой стрелке и удовлетворенно кивнул. — Когда не чувствуешь себя рабом, работается куда как приятнее. — Ты… — она закрыла за собой дверь и оперлась на нее. — Я видел «Пророк», и Белинда уже была у меня… Я… я ошарашен, — признался он честно. — Я не думал, что ты… — Он сам подошел к ней, протянул руки. — Я… я подала на развод, — она сжала его ладонь, словно прося поддержки. По крайней мере ему хотелось так думать. — Да. Я знаю. — Да… И я сказала родителям. А еще… я увольняюсь, — она посмотрела ему в глаза. — Я подала документы на получения гранта Луизианского Магического Университета. От своего и твоего имени. — Что? — он сделал шаг назад. — Я хочу уехать. Вместе с тобой. Они готовы дать тебе место, я уже обо всем договорилась, ну почти… Я была у министра. Всех устроит это, — проговорила Гермиона быстро. — От нас слишком много шума, слишком много проблем. Кингсли сказал, что от меня проблем даже больше, чем от тебя, — она улыбнулась. — Ты же хотел уехать! — Я хотел, — проговорил он медленно, отчего-то чувствуя себя обманутым и не понимая — почему, — я хотел справиться с этим сам. Я бы смог. — Я знаю, но… — Я бы смог! — рыкнул он, отходя в другой конец кабинета. — Смог! — Ты говорил, что хочешь уехать. Мы обсуждали с тобой, и я… — Вот именно, мы обсуждали! Я бы никогда не принял решения один, не принял бы решение за тебя! Я не Рональд Уизли, чтобы скомандовать мне: «Вперед!», и я рванусь выполнять команды! Ее щеки вспыхнули, но взгляд остался холодным. — Если бы не было нашего разговора, тогда, на берегу, я бы ни за что не стала… Но ты говорил, ты сам говорил! — Мы мечтали, — он стремительно подлетел к ней, взял за плечи, — мы — мечтали! Мы собирались, прости Мерлин, организовать контрабандные поставки зелий маглам! И что? Почему ты не выбрала это вариант? Или любой другой, сама? Не важно — Луизиана или Берег Слоновой Кости! Кого интересует мое мнение, так? Неужели ты не понимаешь? — Я думала, ты обрадуешься. Мы… мы можем стать свободными, от всего. Никто не будет косо на нас смотреть, мы можем начать с нуля! Я готова бросить все, потому что хочу быть с тобой, а ты… Он успокоился как-то разом. — Не надо таких жертв, Гермиона. Оно того не стоит. Ты остынешь и поймешь, что поступила… неосмотрительно. — Неосмотрительно? Я поступила неосмотрительно, когда пошла за тобой в «Полнолуние», но не сейчас. Я все проанализировала, так будет лучше для всех, для нас! — Мерлин! — выкрикнул он. — Я хочу сам решать, как мне жить. Хочу обсуждать с тобой, хочу слышать тебя, но решать, что делать мне, мне — я хочу сам! И я не могу ехать сейчас: я пообещал Белинде, что не сбегу, и я — не сбегу, ясно? Я не боюсь косых взглядов, я, знаешь ли, так жил почти всю жизнь, меня все всегда ненавидели, мне не привыкать! — Джо любили! — Я — не Джо! — заорал он, сметая со стола какие-то склянки. Я — не Джо! Я — Северус Снейп! Запомни это, мантикора всех задери! Она сделала несколько шагов от него, качая головой, словно не веря в его слова. — Да, — ее голос звучал глухо. — Ты — не Джо. К сожалению, — она вышла из кабинета и тихо закрыла за собой дверь. Он вылетел следом за ней: — Стой! Не смей уходить! — в два счет он настиг ее, схватил за руку и потащил обратно. Она выдернула руку и тут же направила на него волшебную палочку. — Не подходи ко мне! — в ее глазах не было ни злости, ни страха, Гермиона была совершенно спокойна, и ее спокойствие словно приковало его к месту. Он стоял, тяжело дыша, наблюдая, как она стремительно уходит по коридору. И только Гермиона скрылась за поворотом, как он обрушил всю свою злобу на ни в чем не повинную стену. Удар вышел что надо, только вот Мунго строился не из гипсокартона. Резкая боль в костяшках отрезвила, но только слегка. Он вернулся в кабинет и шарахнул об пол еще пару склянок. Тяжело оперся о стол, пытаясь восстановить дыхание и шаткое душевное равновесие. Что он наделал? Что она наделала? Что они… — Твою ж мать! — выругался он, пытаясь вспомнить исцеляющее заклятие и не вспомнил, нашел среди банок-склянок ту, в которой лежали листья Ахиллесовой травы, размял кое-как и приложил к ссадинам на руке. Надо было сосредоточиться на работе, надо было заставить себя не думать о Гермионе, о том, что только что произошло. Идиот, что ему мешало использовать окклюменцию сразу, как она пришла? Расслабился, мудак! Она, конечно, была не права, но она… она пошла на то, чтобы всем рассказать правду, чтобы вывести его из-под удара. Она сделала это ради него. Она сказала, что любит. Что ему стоило не орать из-за Луизианы, тем более, ничего против переезда он действительно не имел. Что за бес подначивал его все испортить? Он старательно собрал с пола осколки, починив попутно то, что можно было починить и уничтожив то, что уже не восстановишь. Навел порядок, сделал глубокий вдох и, очистив сознание, опустил щиты: надо было работать, и при этом, по возможности, не испортить зелья снова. Сова из министерства, на этот раз с сухим официальным письмом, прилетела ближе к обеду: Кингсли назначил встречу на вечер. Белинда зашла, уже уходя, и ни словом не обмолвилась о Гермионе, пожелала хорошего вечера, довольно покивала, глядя на доску, на которой не осталось строк со звонящими колокольчиками. Попрощалась: «Завтра в девять, не опаздывай», — и ушла. Северус был даже немного рад, что перед тем, как вернуться домой, ему надо было зайти в Министерство. Кингсли встретил его глубоким вздохом. — Раздави тебя носопотам, Снейп. Пока ты не объявился, как спокойно и скучно мы жили! А теперь? Все время — веселье. Не одно, так другое. — Ты меня позвал сообщить это? — Северус несмотря на приглашающий жест Кингсли, остался стоять. — Когда ты уезжаешь? Мне надо как-то привести в порядок документы и надеюсь, Снейп, очень надеюсь, тебя больше никогда в жизни не видеть. — Я не собираюсь уезжать. Кингсли замер с пером, занесенным над пергаментом. — То есть? — У меня испытательный срок, насколько я помню, и я не хочу нарушать закон, каким бы идиотским он ни был. У меня есть личная договоренность с Белиндой. Я обещал, что она может на меня рассчитывать, и я не собираюсь отказываться от своих слов. Этого достаточно? — Но Гермиона сказала, что вы… — Кингсли откинулся в кресле. — Видимо, она меня не так поняла. — Ты бы знал, Снейп, как ты мне за последние недели надоел, — Кингсли нахмурился, барабаня пальцами по столу. — Через три месяца чтобы твоего духу не было в Англии, Снейп. С Грейнджер или без нее — мне, честно говоря, все равно, хотя… лучше с ней. Что-то мне кажется, с ней скоро проблем будет больше, чем с тобой. — Это угроза? — Это дружеское напутствие, идиот. Не стоит дразнить гиппогрифов. Ты не вовремя объявился, и лучше тебе снова уйти в тень, переехать там, и чем дальше, тем лучше. Северус коротко кивнул, усмехаясь. — Дружеское напутствие… что ж, прощайте, министр, — он преувеличенно церемонно поклонился и развернулся, чтобы уйти. — И вот что еще! Лучше сиди в своем Мунго, а то опять с кем-нибудь сцепишься, и вряд ли Гермиона сможет снова вытащить тебя из неприятностей. — Я учту ваши пожелания, сэр, — кинул Северус через плечо и ушел. Он не собирался слушать советов Кингсли, ничьих советов, но тем не менее он аппарировал в особняк только для того, чтобы переодеться и собрать вещи. Он сам решил, что в Мунго — пока — ему будет сподручнее. Можно работать и ночью, почему нет? И, что важнее, Мунго было наполнено суетой, светом, гамом, там даже ночью вовсю кипела жизнь, впрочем, обходя стороной его лабораторию. А в доме было слишком тихо и спокойно, и это, он знал наверняка, заставит его ждать стука в дверь. В доме был бардак. Авроры, проводившие обыск, явно не стеснялись. «Интересно, — подумал Северус, поднимая с пола разворошенную стопку газет, — что они искали? Действительно надеялись найти планы по захвату мира? А если нет, то откуда такое рвение? Или просто хотели хоть так отомстить тому, кто был когда-то для них всем хреновым учителем?» Что-то подсказывало, что так и было. Он грустно усмехнулся и поднялся в спальню, вытянулся на кровати и закрыл глаза. На него опустилось какое-то странное спокойствие, будто не было ссоры с Гермионой, словно ему только что не намекнули, да что намекнули — прямо не сказали, чтобы он убирался из Англии. Все было так, как и должно было быть. Это магл Джо умудрился найти свое место в мире и не задавать себе вопрос — кому он нужен, но Северус Снейп знал точно — он не может быть нужен никому, его удел — быть всегда и везде лишним. Жаль, как жаль, что нельзя снова стать беззаботным маглом… От подушки исходил едва уловимый аромат духов Гермионы. Северус вскочил, набросил на постель покрывало, переоделся поспешно и стал собирать вещи: весь скарб поместился в небольшую сумку, да и к чему брать много? Он еще раз оглядел беспорядок и аппарировал из дома. В Мунго он кликнул эльфа, велел ему разобрать вещи и между прочим спросил, не на месте ли миссис Уизли. Эльф, прядая ушами, пропищал, что миссис Уизли будет на месте всю ночь. Нет, она не в приемном, у себя. Пишет. Северус живо представил Гермиону, склонившуюся над историями болезни. Грызет кончик карандаша, брови сдвинуты, взгляд серьезный… Его тянуло к ней, и он не стал противиться: взял пару фиалов со столика и решил отнести их к ней в отделение. Можно всегда сказать, что его просила Белинда. Гермиона действительно сидела за столом и писала истории болезни, действительно покусывала кончик карандаша. — Позвольте войти, — он тихо открыл дверь и прошел в ординаторскую. На диване дремал какой-то молодой недоумок. — Эм, — парень потер глаза, потом, видимо понял, кто перед ним стоит, улыбнулся радостно во весь рот, потом перевел взгляд на Гермиону, и, пробурчав что-то про срочную работу, ретировался. — У тебя очень понимающие коллеги… Она не ответила, выжидательно глядя на него. — Собственно, — он подошел ближе, — я принес зелье. Подумал… Белинда говорила, что у вас его не хватает. Это для прояснения сознания. — Да, у нас оно быстро расходуется, — она, вставая, кивнула на консоль под полками, — поставь туда. Он прошел, чувствуя себя невероятно глупо. — Я… еще я хотел извиниться. Я вел себя как идиот. Опять и… И это не изменится, Гермиона, — он подошел к ней ближе, но не рискнул дотронуться до нее. Она стояла прямо, спокойно смотрела ему в глаза, но он видел, чувствовал, как она напряжена. — Мы все время будем ссориться и мириться, я все время буду срываться по поводу и без. Я не умею жить с кем-то, не умею и… я не смогу сделать тебя счастливой. Она кивнула головой: — Да. — Поэтому…, — он сбился, уверенный, что она будет возражать, — поэтому лучше тебе сказать, что я наложил на тебя Империо, что ты… — он перевел дыхание. — И вернуться к Уизли. Она усмехнулась, потерла лоб и села за стол. — Я получила письмо от Луны. Если мне не подтвердят грант, то я уеду к ней, у них очень интересный проект, они ездят по всему миру. — Ты… — Я не буду ничего никому рассказывать, уж тем более не буду говорить, что была под Империо. И развод — дело решенное, он же не из-за того, что я себе придумала будущее, он из-за того, что я уже сделала. Это не исправишь. — Гермиона, я…. — он хотел сказать ей, что любит ее, что готов по капле отдать за нее кровь, но понимал насколько лживо прозвучат эти слова после того, как он отказался с ней уехать. — Я не хотел, чтобы так вышло. Я — старый дурак, и тебе нужен кто-то более… — Замолчи, — сказала она тихо, — и уходи. Я ни о чем не жалею, но если ты не уйдешь, то будь уверен — я тебя прокляну. И не приходи ко мне больше, — она отвернулась от него и стала что-то быстро писать на пергаменте. Он протянул к ней руку и отдернул, так и не посмев дотронуться. Они все сделали правильно. Северус вышел из кабинета, тихо закрыл за собой дверь. На душе было легко и пусто.