Часть 15. Букет роз
5 марта 2017 г. в 13:01
Вырвавшись из рук Табакова, Дюк с разбегу запрыгнул отцу на живот, прижался к сюртуку и взвизгнул: - Папа!
Яков охнул. - Хороший мой, я очень рад тебя видеть. Иди сюда.
Обняв сына, он сдвинул его с раны под ребром и поцеловал в темные кудряшки.
– Дюк, теперь слезай. Я весь мокрый.
Малыш поднял измазанную грязью мордашку: - Папа, меня тоже намочи!
Улыбаясь точь-в-точь как отец, он радостно зашлепал ладонями по мокрой насквозь ткани. Брызги от шлепков попали ему на лицо, и малыш захихикал.
- Ты купался? – Дюк сполз с отцовской груди и потопал к пруду. - Я тоже буду!
- Аня, останови его, - Штольман держался за ребро. - Я сейчас…
Мигом вскочившая Анна настигла сына у самой воды.
– Дюк, стой. Вода еще холодная, не лезь!
- Почему, мама? – присев на корточки, малыш сунул пальцы в грязную воду.
- Теплая! Купаться!
Он смачно почавкал ботиночками по глине и сделал шаг вперед. Анна еле успела выхватить его из пруда, но со штанишек сына уже лились грязные потоки.
- Вот в кого ты такой упрямый… - бормотала Анна, удерживая сына на руках, - Где я тебя здесь переодену?
Штольман, услышав эти слова, улыбнулся, но тут же вновь прижал локоть к груди и крикнул: - Табаков! У вас бинт есть?
Анна вскинулась. – Яков, ты ранен? Давай посмотрю!
- Нет, Аня, не волнуйся. Это лишь порез, - Штольман взял у запасливого Ивана Игнатьича бинт, задрал рубашку и криво замотал торс. - Ерунда.
С другой стороны пруда до них донесся крик Коробейникова. Предусмотрительно снявший ботинки и пиджак, Антон Андреич прыгал на месте, вытряхивая воду из ушей.
- Яков Платоныч! – Антон показал на бездыханное тело перед ним.
- Баринов не дышит уже, но пульс есть. Откачивать?
Штольман на секунду задумался.
Повернувшись к жене, он спросил: - Аня, как думаешь? Может, утоп, и бог с ним?
- Нет, Яков! – Анна в ужасе смотрела на тело. - Он же сейчас ко мне придет, это же я его… Пожалуйста…
Вздохнув, Штольман махнул рукой.
- Откачивайте, Антон Андреич! Смотрите, чтоб жениться на царевне-лягушке не пришлось.
Коробейников сплюнул и вытащил из кармана мокрый платок. Целоваться с уголовником он не собирался.
- Иван Игнатьич, помогите тут, - Штольман устало отер жижу с лица.
- Деньги не забудьте выловить, и револьвер мой, если найдете. Людей я вам с ближайших засад пришлю.
Табаков кивнул: - Будет сделано, Яков Платоныч. Хорошо, что у нас все получилось…
Пожав руки полицейским, Штольман обвел взглядом свое грязное семейство. Дюк, подражая папе, пятерней размазал по личику грязь и стал похож на разведчика. К щекам Анны прилипли облетевшие лепестки вишни.
Яков протянул руку к жене, осторожно снял один из белых лепестков и улыбнулся.
- Поехали домой, Штольманы.
Дождь почти закончился. Над побережьем Финского залива встала радуга, одним краем упираясь в небеса.
…
В пролетке Анна укутала сына теплым и сухим свитером агента Васильева, и дрожа, прижалась к мужу. - Яков, а кто это был в пруду?
- Баринов, шантажист. Все кончено, Аня. Мы четверых взяли. Сегодня их еще будут допрашивать, но думаю, больше помощников не было. И в камере двое уже сидят.
Анна поежилась. - Шестеро на нашего малыша. Яков, это всё из-за шкатулки? Разве она стоит жизни Дюка?
- Нет, милая. Конечно, нет, - Яков бросил взгляд на сонного сына. - Прости, что не уберег тебя от всего этого…
Помедлив, он спросил: - Надеюсь, ты не хочешь и дальше искать эту шкатулку?
- Негде искать, Яков, - грустно покачала она головой, - Я говорила с Густавом, он не помнит, где мог ее оставить. Так что с этим тоже покончено.
Штольман с облегчением выдохнул. Ему совсем не хотелось перерывать все дворцы и поместья Петербурга, где работали Фаберже.
…
Уже подъезжая к их дому в Лахте, Яков заметил на втором этаже что-то необычное. Он прищурился. Красный шар, каким-то чудом удерживаясь у окна гостиной, ярко пылал на желтой стене.
Дома их встретила Шурочка, и заохав, тут же побежала нагревать воду. Анна понесла сына переодеваться. Штольман, стащив мокрые ботинки и сюртук, босиком прошел в гостиную, открыл запертое изнутри окно и оторопел.
- Яков, иди умываться! – позвала его Анна из коридора.
Она вошла в гостиную, поискала мужа глазами.
С абсолютно прямой спиной Штольман стоял у окна и глядел вдаль. При звуке ее шагов спина его вздрогнула.
- А, Анна Викторовна! Тут для вас записка, - не оборачиваясь, он помахал бумажкой.
Голос его был странен.
– Не волнуйтесь, почерк другой.
Анна, недоумевая, потянулась к его руке, но Яков убрал записку в карман. Он повернулся в комнату, взял с подоконника огромный букет кроваво-красных роз и показал жене.
– Что это, Анна Викторовна? – Яков скорее скрипел, чем говорил.
- Ох! – она дотронулась до букета и, уколовшись о шип, отдернула руку.
- Откуда ты его взял, Яков?
Штольман напряженно всматривался в ее голубые глаза.
- За окном лежал, Анна Викторовна. В нем вот это, - он все-таки достал бумажку из кармана и передал жене.
«Как сладостно!., но, боги, как опасно
Тебе внимать, твой видеть милый взор!..
Забуду ли улыбку, взор прекрасный
И огненный, волшебный разговор!
Волшебница, зачем тебя я видел —
Узнав тебя, блаженство я познал —
И счастие мое возненавидел.»
- Что-то многовато записок, не находите? – Яков, как коршун, следил за выражением ее лица. - Кто это?
Анна нахмурилась. - Пушкин, если я верно помню.
Стихи были хороши, но наслаждаться прекрасными строфами было не время. Она подняла обеспокоенный взгляд на мужа.
- Анна Викторовна! Я спрашиваю, кто это вам прислал!? – яростно сжав стебли в руке, Яков порвал шипом край ладони, и в бешенстве бросил букет на пол.
Красные розы рассыпались по паркету. Анна попятилась.
- Яков, прошу тебя, перестань. Я не знаю, кто это.
- Узнав тебя, блаженство я познал? – он выделил слова, ударившие его в самое сердце.
- Кому это вы дарите блаженство, Анна Викторовна?
- Яков Платонович! Я отказываюсь беседовать с вами в таком тоне! – Анна, оскорбясь до глубины души, ногой отбросила цветы в коридор и направилась вон из гостиной.
На пороге Штольман ухватил ее за локоть.
- Куда же вы, дорогая жена? Мы не договорили!
- Я иду в ванную, - вырвала она руку. - Мне не о чем с вами разговаривать.
…
В ванной комнате Анна, сопя от обиды, распустила волосы и стала расчесывать их перед зеркалом.
- Блаженство я дарю, надо же! Какой-то романтичный дуралей розы прислал, а мой неандерталец муж не может вытерпеть даже невинного стихотворения! Надо было его розами стукнуть. Нет, до такого дуболома, как мой Штольман, только сковородкой дойдет, - думала она вслух, дергая расческой пряди.
- Неандерталец? – повторило эхо от двери голосом ее Штольмана.
Яков, закрыв за собой дверь, прислонился к косяку. - Дуболом?
Фыркнув, Анна отложила расческу и попыталась выпихнуть мужа из ванной, но Яков не уступил ни дюйма.
- Ну и пожалуйста, - она вернулась к зеркалу.
Яков потянулся к расческе, но Анна звонко шлепнула его по ладони.
- Стойте, где хотите, Яков Платонович, только руки прочь. Не желаю с вами общаться!
Повернув над ванной кран журавля, Анна пустила горячую воду.
Яков вернулся к косяку и скрестил руки на груди.
Анна закрутила расчесанные волосы в узел, закрепила на затылке шпилькой. Повернувшись к Штольману спиной, расстегнула верхнюю пуговку платья, и еще одну. Гибко завела руки за спину, дотянулась до средних пуговиц. Расстегнула у талии, выпростала плечи из рукавов, спустила платье с груди.
Косяк двери скрипнул, и Анна расслышала участившееся дыхание мужа.
Поерзав попкой, Анна медленно протащила платье через бедра, бросила его в корзину. В кружево нижней сорочки кое-где забились соломинки от ночевки на сеновале, и Анна сосредоточенно вытащила их, поворачиваясь перед зеркалом.
Вздохи у косяка стали громче.
Она наклонилась к стопам, взялась за край сорочки. Обжигающий взгляд мужа, казалось, поднимался по ее заголявшимся бедрам вместе с тканью. Анна сняла сорочку через голову, бросила кружево к платью.
В зеркале отразились его кулаки, сжатые до побелевших косточек.
Поставив ногу на край ванной, Анна стала медленно скатывать чулок. Легла животом на колено, чтобы было удобнее. Стащив шелк с лодыжки, переменила ногу, и второй чулок отправился вслед за первым. Сжала пальцами край панталон у талии.
Судя по давящей тишине, муж вообще перестал дышать.
Приспустив штанишки на бедра, Анна повернулась к двери.
- Яков.
Он поднял горящие глаза.
- Ты так и будешь там стоять? Может, все-таки поможешь мне раздеться?
Панталоны исчезли в корзине в мгновение ока, а сама она, взвизгнув, оказалась в его жарких руках.
Яков, удерживая ее над наполнившейся ванной, прошептал: - Аня, я идиот?
Она улыбнулась, соглашаясь.
- Ты простишь меня? – он бережно опустил ее в воду.
С наслаждением вытянувшись в горячей воде, Анна кивнула. Это был ее Штольман. Взрывной, надежный, любимый. И такой желанный.
Напряженно замерев у края ванны, Яков жадно смотрел на жену. Тело его явно и неукротимо стремилось к ней, но Яков ждал.
Анна прерывисто вздохнула. Все-таки он опять заставил ее сделать это.
- Яков, пожалуйста. Будь со мной.
Вода горячей волной выплеснулась из ванной и накрыла ее с головой.
…
Солнечное утро разбудило ее яркими лучами. Анна, пошевелив пальчиками ступней, нащупала длинные ступни мужа. Потерлась о них, повернулась к облапившему ее во сне Якову.
- Аня, - он открыл глаза. - Доброе утро. Сегодня еще никого не украли?
Анна хихикнула, потянулась за поцелуем и надолго задержалась в мужниных руках. Отдышавшись, она села на постели.
- Яков Платонович, у меня к вам серьезный разговор.
- Ты вспомнила, кому подарила блаженство? – с удовольствием глядя на посвежевшую жену, Яков подтянул ее к себе и сел за спиной, обхватив за талию.
Теплые губы прикусывали кожу на ее шее, и Анна зажмурилась от ласки. Большие ладони переместились на ее грудь, переминая и оглаживая.
- Яков, погоди… - она извернулась и поцеловала его в подбородок.
Муж послушно остановился, не убирая, однако, рук с груди.
- Да, милая. Я внимательно слушаю.
- Как ты думаешь, - Анна откинула голову на его плечо. - Нам стоит расширить детскую, или лучше соседнюю спальню переделать?
Он замер. Положил ладони на ее живот и глубоко вздохнул.
Поцеловав ее в висок, прошептал: - Если дочка, пусть походит на тебя.
…
Провожая мужа на службу, Анна вручила ему какую-то тряпку.
- Яков, прошу тебя, поблагодари от моего имени всех полицейских, что вчера нам помогали. Они у тебя большие молодцы.
Яков кивнул.
- Конечно, милая. А что это такое?
Он развернул шерстяную ткань в воздухе.
- Это агенту Васильеву верни, пожалуйста. Он вчера свитер свой снял, чтобы я Дюка укрыла.
Штольман внимательно посмотрел на свитер. На жену.
- Аня, это он тебе сына вручил?
- Да, сказал, что с чердака с ним спустился. Он у тебя ловкий, похоже. Ему тоже спасибо скажи, хотя я его вчера уже поцеловала.
Скрипнув зубами, Яков не стал напоминать жене о букете.
Романтичному агенту Васильеву оставалось работать в столице два часа. Его уже ждал гостеприимный Архангельск.