Последняя стрела

В пыли сияет золотая взвесь, Горят закатом корабли небес, Горят во мраке грани проклятых Камней, Но есть огонь, что светит ярче и сильней! "Финрод-зонг"

Чужие воспоминания разлетелись ворохом ярких картинок — и Стив вернулся в реальность. Люси всхлипывала, не скрывая слез. Библиотекарь тяжело дышал, привалившись к стенке. Лицо у него было мутно-серое, осунувшееся, как будто не спал неделю. Он уткнулся взглядом в свои изуродованные руки, бессильно лежащие на коленях. Питер Паркер теперь глядел на него спокойно и прямо, без гнева и жалости. — Возьмите. Попейте еще. Люси сунула Стрэнджу флягу, тот жадно припал к горлышку. — Вот, — наконец сказал он, вытерев рот. — Я показал все, без утайки. Вряд ли ты сделал что-то худшее, чем я, Питер. — Покажи мне… моего папу, — тихо сказал Стив. — Пожалуйста. Покажи, как случилось, что вы все-таки проиграли. — Ну что ж, — вздохнул Паркер. — Всё честно. После вас, доктор Стрэндж, мне уже стыдно трусить. Смотрите. *** … Лаборатория сияет стеклом и металлом, синим светом голограмм. Она огромная, гораздо больше той, в которой работала Люси. — По последним расчетам — полторы минуты, не более, — говорит темноволосый человек с лихорадочно горящими глазами. Он сводит ладони. Голограмма, в которой Стив узнает увеличенное изображение своего браслета, гаснет. — Мало, — Тони Старк досадливо сжимает и разжимает кулак. Его руки как будто живут собственной жизнью, все время двигаются, хотят что-то делать. Он берет отвертку со стенда, вертит между пальцами. Стив вдруг узнает собственный привычный жест, когда что-то не получается. — Мистер Старк, но зачем заниматься этим именно сейчас? У нас же есть Перчатка Тора. В худом парнишке чуть только старше самого Стива трудно узнать Питера Паркера. Лицо вроде бы и то же самое — но другое. Круглое и юное. Нет этих резких, горьких складок у рта. А еще у него очень юные глаза. Они блестят любопытством и обожанием. Тони тяжело вздыхает, шагает к Питеру, взлохмачивает ему волосы. — А ты надеешься на эту магическую вундервафлю, паучок? — Мы вроде как все решили на нее положиться. — Это-то и плохо, — качает головой Тони. — Первое — я не доверяю магии. Всем этим камням, перчаткам и прочим бредням. Второе — всегда должен быть план Б, Питер. Нельзя бросаться в сражение, имея только план А. — С планом Б — он досадливо цокает языком, берет со стенда знакомый Стиву белый браслет, рассматривает его и бросает обратно, — мы пока лажаем. Полторы минуты в прошлом — все, чего мы добились. Этого не хватит, чтобы повлиять на ход сражения, если что. — Раньше вы бросались в бой без «если что», — улыбается Питер. (Стиву вдруг делается до оскомины завидно. Потому что… потому что Питер, безумный Художник, оказывается, сражался плечом к плечу с его отцом.) — Ты знаешь, когда у тебя вот-вот родится ребенок, это меняет взгляды на мир. Тони едва заметно улыбается, присаживается на угол стола. — Когда-нибудь ты сам поймешь, Питер. — Знать, что ты вот-вот станешь отцом... Это значит, что ты теперь отвечаешь за то, в какой мир придет твой ребенок. Так хочется, чтобы наш мир был хорошим местом… И нельзя проиграть. Ты просто не имеешь права. — Я хочу когда-нибудь показать ему большой и прекрасный мир, Питер, — мягко говорит Тони. — Без всех этих Таносов, магических камней и инопланетных угроз. Мир, в котором стоит жить. Дверь открывается, в лабораторию входит женщина. — Ты опять забыл поесть, Тони, — укоризненно говорит она. — Ну-ка, я тебе сделала белковый коктейль. Она протягивает бокал, а у Стива сердце вдруг бабахает со всей дури изнутри в ребра. Потому что это лицо он до сих пор видит во снах — туманных, ласковых и печальных. Лицо с россыпью веснушек, нежные руки, улыбка, он узнает все, даже голос. Мама! Тони берет бокал, ставит его на стол, осторожно обнимает ее, на секунду зарывается лицом в прямые рыжеватые волосы. — Спасибо, Пеп, — тихо говорит он. — Но почему ты все еще здесь? — Тони, мы с тобой так не договаривались. — Пеппер. Мы тут собираемся навалять люлей величайшему злодею вселенной, который вот-вот явится отбирать у нас свои игрушки. Ты не понимаешь, почему я хочу, чтобы ты была подальше отсюда?! — … и без моего мужчины в этом деле никак, — грустно смеется она. — Тогда мне надо остаться и тоже надеть костюм. «Защитница» готова к бою, ты же знаешь. — Пеппер, я бы и спорить не стал, будь все иначе. Но это — он осторожно проводит ладонью по ее округлившемуся животику, — это меняет все. Он отодвигает ее на вытянутых руках, так, как будто хочет получше рассмотреть с ног до головы. И долго, мучительно долго глядит ей в лицо. — Логан ждет, — наконец говорит Тони. — Он ведь тоже рвался в бой, для этого и пришел. Но согласился присмотреть за тобой, по старой дружбе. У Пеппер вдруг по-детски дрожит и кривится рот. — Я хочу остаться с тобой... — Иногда кому-то надо уйти с поля боя. Чтобы сберечь самое важное. То, ради чего мы сражаемся. Сегодня это ты, Пеп. Просто сделай свою работу — а мы сделаем свою. Картинка гаснет. Невыплаканные слезы жгут Стиву горло. *** … Клинт, Наташа и доктор Стрэндж ныряют в золотое кольцо портала. *** — Госсекретарь Росс, эвакуируйте город, — твердо говорит в телефон высокий, широкоплечий человек. С загорелого лица пронзительно блестят голубые глаза, на черной форме еле угадывается пятиконечная звезда. Это Стивен Роджерс. — Да, я отдаю себе отчет. Причина? Инопланетная угроза невыясненного масштаба. Да, хуже, чем в прошлый раз. Прошлый раз был лишь разминкой. *** … в небе вспухает чудовищный иссиня-черный нарыв портала. За ним другой, третий. Над Манхэттеном истошно, так что скулы сводит, воют сирены. Хмурый Тор надевает на правую руку серебряно-стальную перчатку, в которой сияют два камня. — Не дождались, — скрипит зубами Локи. — Плохо. — Мы примем бой, как есть, — говорит Тор, защелкивая на предплечье крепление перчатки. — Мстители, общий сбор! — командует Стивен Роджерс. — Я, Ванда и доктор Беннер встретим его на земле. Тор, Локи и Тони атакуют с высоты. — Питер, слушай меня внимательно. Тони кладет руку на худое плечо, уже затянутое черной бронированной тканью боевого костюма. — До моего приказа лично тебе — в бой не вступай. Займешь наблюдательную позицию на крыше какого-нибудь высокого здания. — Но… — Ты будешь нашим засадным отрядом, Питер. Нашим резервом. На войне всегда нужны резервы, вон, даже Кэп подтвердит. Стив Роджерс долго молчит, но потом уверенно кивает: — Да, конечно.  — Когда будет нужно, я тебя позову. Хорошо, Питер? До этого момента — только наблюдать. Ты меня понял? — Понял. *** Мальчишка в паучьем костюме скорчился за парапетом на крыше высотного здания. Фасетчатые «глаза» костюма дают возможность приблизить любое изображение. Он видит все. Даже то, что предпочел бы не видеть. …Над городом стелется жирный черный дым. На башне Мстителей, на краю верхней площадки рука об руку стоят двое. Изумрудный плащ развевается на ветру, как флаг, рядом с алым. Цари погибшего Асгарда вышли на бой. Фиолетовый гигант внизу вскидывает руку. Из перчатки с тремя камнями бьет снизу вверх неправильная, страшная лиловая молния. И встречается с зелено-золотым потоком огня. Они сливаются в огненный. Сверху вниз выгибается сияющая разноцветная дуга. Синие, злые всполохи ледяной магии Локи жалят Таноса, как осы. Он шатается, отмахиваясь от них, но не разрывает огненный мост. Из зенита падает золотая искра. Ревут дюзы. Залп репульсоров бьет в лиловую силовую сферу — и Танос по колени уходит в треснувший асфальт. Он шатается, лиловая защита вокруг него идет рябью. Мальчишка на крыше торжествующе сжимает кулаки. «Мистер Старк, я готов! Дайте только отмашку!». А по земле пробиваются к Таносу сквозь орды чудовищ трое: зеленый гигант, девушка в алом и человек с белой звездой на щите. Они почти добрались. Но три камня в перчатке Таноса горят ярче, чем два у Тора. Грязно-лиловый цвет теснит зелено-золотое пламя. Тор перехватывает слабеющую правую руку левой, чуть ниже перчатки. Его крик больше похож на рев зверя. Лиловый огонь касается его руки — и та вспыхивает нестерпимо ярким белым пламенем. А за ней и сам Тор. Он исчезает в белом огне, превращается в живой факел, но стоит до конца. Пока не рассыпается пеплом. Огненный мост гаснет. Мальчишка на крыше давится немым криком. Черно-фиолетовая молния торжествующе бьет в небо, попадает в золотую искру. И та устремляется к земле. Питер Паркер забывает дышать, глядя, как Тони Старк падает по отвесной дуге. Конечно, это обманный маневр! Сейчас он затормозит у самой земли и ринется на врага. Сейчас… Ало-золотой доспех врезается в асфальт, разбрасывая осколки. *** Человека на крыше трясет крупной дрожью. Ему никогда в жизни еще не было так страшно. Он никогда в жизни не видел, как гибнут друзья. Мистер Старк уже не сможет дать отмашку, да и не надо. Все гораздо проще. Надо просто перемахнуть парапет, нырнуть вниз, раскинув руки, довериться тугому воздуху и прочной паутине, как он делал уже тысячи раз. Там, внизу, — его город! Он должен вступить в бой! Но как, как, как драться с этим фиолетовым ужасом? Он неуязвим. Он только что убил двух асгардских богов! Нет, одного, понимает Питер, глядя, как худая фигура в изумрудном плаще, пошатываясь встает. И вдруг оборачивается… Чем-то. Больше всего это напоминает гиганского ледяного змея. Голову венчает корона острых рогов. С диким ревом это… Локи в своей истинной форме бросается на Таноса. *** Там, внизу, фиолетовый великан борется с ледяным змеем, сжавшим его своими кольцами. В схватку с разгону бросается зеленый гигант — Халк. Клубы дыма и пыли то скрывают битву от Питера, то открывают детали. Он должен… должен… но он как будто примерз к месту. Пальцы, вцепившиеся в парапет, не слушаются. Их невозможно разжать. Он видит, как зеленый гигант отлетает в сторону, отброшенный чудовищным ударом — и остается лежать на земле. По крутой траектории летит щит с белой звездой — Танос перехватывает его и тем же движением отрубает голову змею. Ледяные кольца разжимаются. Танос отбрасывает змеиную голову в короне. Пыль медленно оседает. Танос идет по улице, в конце которой — перекресток. Там над изломанной фигурой в золотой броне, стоит Стивен Роджерс. Капитан Америка поворачивается лицом к врагу и сжимает кулаки. Его губы шевелятся. Оптика дает приближение, и Питер читает по губам.  — Иди сюда, ты… Мы только начали. — Ты храбрый, — рокочет черно-фиолетовый гром. — Но твоя храбрость бесполезна. Сдавайся. Тебе незачем умирать. — Нет. Фиолетовая рука без перчатки бьет — и попадает в раскрытую ладонь человека. Несколько секунд они борются на равных. А потом удар кулака в перчатке вбивает противника Таноса в землю. *** Человек на крыше корчится, сворачивается в клубок. Внизу и наверху - во всем мире делается оглушительно тихо. В этой тишине легкое потрескивание бьет по ушам, как гром. Питер выглядывает из-за парапета. Из неровного, тусклого кольца искр прямо на перекресток вываливается человек. Поднимается на четвереньки, потом, пошатываясь, встает на ноги. Питер узнает в нем Клинта Бартона. За плечами лук, на бедре — автоматический колчан. Сверху на «карусели» колчана тускло блестят сменные наконечники стрел. (Питер вспоминает, Бартон показывал ему, как она работает. Нажатие кнопки - и "карусель" меняет наконечник у стрелы на нужный.) Клинт медленно обводит взглядом все вокруг. Два изломанных, вбитых в асфальт тела — одно из них в золотом металле, как в королевском гробу. Клубы дыма, осколки, обломки, отброшенные на обочину автомобили... Огромная фиолетовая фигура. На руке ярче солнца — перчатка с тремя камнями. — Ты опоздал. Смех Таноса похож на горный обвал — обрушится и расплющит, снесет в пропасть и похоронит. Но у Клинта в лице не вздрагивает ни одна черточка. Он как будто немного не здесь. Лицо отрешенное и сосредоточенное одновременно. Глаза цепко и внимательно ощупывают все вокруг, перебегая с предмета на предмет. Неподвижный Халк. Девушка в алом — виском в камень, под головой темная лужа крови. Горящая башня Мстителей. Уродливые инопланетные воины в причудливых доспехах. Взгляд не останавливается ни на чем. Он словно что-то ищет — и не находит. — Последний, — смеется Танос. — И самый жалкий из всех. Клинт медленно тянет из-за плеча лук, разворачивается, уводя левую ногу и плечо назад. — Ты хочешь сражаться? Со мной?! — А ты что предлагаешь? Голос у Клинта ровный. А левая рука, которую Танос сейчас не видит, очень плавно нащупывает в кармане спрятанный наконечник. Танос щурится, как будто хочет рассмотреть его получше. Питер поневоле чуть привстает из-за парапета. — Ты маленький хитрый убийца, — улыбается Танос. — Я вижу… Много крови на руках. Ты мог бы стать одним из моих Детей. Мне нужны такие слуги, как ты. Левая рука змеиным движением скользит к «карусели» колчана, неслышно, без шелчка опускает в гнездо наконечник. Взгляд Клинта поднимается чуть выше, ощупывая окна и крыши. И упирается прямо в Питера. Питер вздрагивает. Оптика костюма дает максимальное приближение. Эти стальные глаза смотрят ему не то что в лицо — прямо в душу. Надо попытаться выдернуть Клинта! Если спрыгнуть прямо отсюда, выстрелить паутиной в край здания на другой стороне… и по большой дуге… подхватить… Бартон как будто читает его мысли, потому что едва заметно отрицательно дергает головой к плечу. Миг — и стрела уже у него на тетиве. Он растягивает лук до предела, спокойно сощурившись, глядит на Таноса поверх стрелы. — Служил уже тут одному. Не моё. Он спускает тетиву, но стрела даже и близко не попадает в цель. Она уходит в молоко. Свистнув над головой Таноса, стрела скрывается в клубах дыма. — Как хочешь, — равнодушно говорит титан. Фиолетовая рука делает легкий быстрый замах — так убивают муху. Широкое стальное лезвие материализуется прямо из воздуха. Оно бьет Клинта в грудь, легко проходит сквозь доспех и ребра, отбрасывает и пришпиливает к стене дома, вонзившись в камни. Танос разворачивается и уходит, даже не глядя на результат. На крыше Питер вцепляется зубами в кулак, чтобы заглушить прорывающиеся откуда-то из глубины рыдания. Клинт вздрагивает всем телом. Черные армейские берцы оставляют в пыли борозды. Он судорожно хватается за лезвие, режет пальцы в кровь, даже не замечая этого. Изо рта у него выплескивается яркое, алое и мгновенно впитывается в пыль у ног. Но его глаза не отрываются от Питера. Он смотрит спокойно, требовательно и упрямо. Стальной взгляд не отпускает Питера, даже когда глаза Клинта стекленеют. Потом голова Клинта свешивается на грудь, но Питеру кажется — он все еще смотрит. Клубы дыма. Косой край крыши. Стрела. Тишина. Стив возвращается в реальность. *** — Я н-не смог! Поганый трус! Не смог! Библиотекарь все еще держал ладонь Питера. На Паркера было страшно смотреть. Губы тряслись, все его тело ходило ходуном. Он до крови прикусил себе губу. — Мальчик, — мягко сказал Библиотекарь. — Ну кинулся бы ты в бой — и что бы изменилось? Ты бы только зря погиб. — Н-нам не хватило всего н-ничего. А я… не смог! Я должен был! Хотя бы попытаться! Спасти кого-нибудь! Выхватить оттуда хотя бы Клинта! — Таноса не смогли победить даже боги, — вздохнул Стрэндж. — Т-такой страшный! Он у-ууубил их всех. И-и все погибли зря! Все было напрасно! Даже Тор и Локи не смогли! А Клинт! З-за-а-ачем он стрелял?! Почему не пытался спастись?! О-он бы смог сбежать. Таносу уже было все равно! Все было зря, но эта последняя стрела — с-самое глупое! Зачееем? Питер подавился словами и воздухом. - О-он ведь не убил Таноса, даже если бы попал! А он еще и промахнулся. Последний защитник земли, называется… Это было так жалко! — Погоди, — прошептал Стив. — Питер, покажи нам то, что было в самом конце, еще раз, медленно. *** …Над жирными клубами дыма, над огнем и смертью взлетает стрела. Она летит долго, все выше и выше, и непонятно, как воздух ее держит. Питер стоит, вцепившись пальцами в парапет. Черная стрела вонзается в стену чуть ниже него. «Еще крупнее!» Там, где наконечник соединяется с древком тонкая, как волосок, линия стыка светится золотым. — Ты понял?! Камень там, внутри! — кричит Стив прямо внутри видения. — Ты помнишь, где это было? Сможешь найти этот дом? — Конечно, — кивает взрослый Питер Паркер в реальности. И наконец отпускает ладонь Библиотекаря. Питер больше не дрожит.