Отвергая смерть. История Тома Риддла

Том перечитал текст ритуала ещё раз. И ещё. Рунеспуры — редкие создания, особенно для Британии. Холодный дождливый климат им не подходит. В аптеках, конечно, можно раздобыть кровь рунеспура — вот только она продается унциями, понемногу, для редких зелий. А в книге было написано ясно, хоть и витиевато, языком, характерным для старых книг по магии: кровь живого рунеспура до капли. «Ритуал вообще может не сработать!» — подумал Том с раздражением, но книгу не закрыл. Слизнорт, книга Бэрка и, наконец, один из самых авторитетных трактатов семнадцатого века по ритуалам утверждали, смешение крови человека и рунеспура и нехитрая магическая формула позволят найти сокровище, принадлежащее заклинателю или его предкам. У Тома было отличное чутье на магию. Он колдовал так же естественно, как дышал, он сам создавал заклинания и он точно понимал, что этот ритуал — настоящий. Он сработает. Приведет его к Тайной комнате. И цена смехотворна — жизнь рунеспура, которого подпольно вырастил образина Хагрид. Которому Том сам дал имя. Которого гладил по прохладной шкуре. До сих пор Том убивал только крыс, но они, особенно после покореженного бомбежками Лондона, не вызывали в нем ни капли сострадания. Убить Серпиуса, да еще и не «Авадой», а руками, ножом… Любого из своих учеников за проявление подобной слабости Том бы раздавил. Назвал бы трусом и слабаком. А сам — не мог сдержать дрожи в пальцах. И в горле стоял противный горький ком. Том встал, взмахом палочки навел на столе порядок, вернул книгу на место и покинул библиотеку. Время было обеденное, и коридоры радовали пустотой. Том сбежал по лестницам и открыл дверь в коморку Хагрида. Серпиус, подняв головы, приветственно зашипел.  — Здравствуй, друг мой, — ответил ему Том, но как-то слабо. Змей, впрочем, не различал оттенков интонаций. Он просто был рад встрече. Том протянул ему руку и уже хотел было приказать заползти под мантию, но передумал. Хагрид. Он не должен начать искать рунеспура, говорить о нем, даже думать. Кого-то другого Том приложил бы «Обливиэйтом», но связываться с полувеликаном — себе дороже. Том был уверен, что у Хагрида отличный иммунитет к магии.  — Отползи в сторону, — велел он змею, навел палочку на его ящик и шепнул: — Депримо. Щелкнуло, затрещало, и часть стенки ящика обвалилась. Том вышел в коридор, коснулся палочкой замочной скважины:  — Портоберто, — и над ручкой появилась глубокая дыра с обугленными краями. Можно было бы, разумеется, использовать «Алохомору», но она не оставляет следов. Вернувшись в каморку, Том добавил несколько финальных штрихов — след крови на полу, пару подпалин от заклинаний, разворошенную солому и… да, пожалуй. Том трансфигурировал одну из щепок в точную копию воротника средней головы рунеспура, бросил на пол и раздавил каблуком.  — Иди сюда, малыш, — сказал Том змею, протянул руку, позволяя Серпиусу забраться ему на плечи. — Надо тебя спрятать. Редуцио. Тяжесть резко ослабла. Змейка размером в ладонь скользнула Тому во внутренний карман, и они вместе покинули разгромленную каморку. И пусть Хагрид гадает, сбежал змей сам или же его ликвидировали профессора. Ради туповатого гиганта Том не собирался сильно трудиться над достоверностью. Единственное, что ему нужно было — чтобы Хагрид не мешался под ногами. Откровенно говоря, было бы здорово найти повод для промедления. Любую причину отложить ритуал на пару дней. Но это было просто глупо. Пятница. Завтра Хогсмид, все взбудоражены предстоящими развлечениями. Отсутствие Тома в гостиной вечером не только никого не удивит — наоборот, для многих было бы удивительно его там застать. Том не любил шумное веселье — и на Слизерине все об этом знали. Взглянув на часы, Том с болезненной ясностью понял, что до ритуала осталось ровно два занятия. Два часа совершенно безобидной Истории Магии в компании скучного старика Бинса. Слишком мало. В класс Том вошел, тщательно скрывая болезненное возбуждение, владевшее им. Серпиус ворочался в кармане, и Том пытался не думать о нём — но не выходило. «Я убью его», — повторял про себя Том, и ладони у него становились противно липкими от пота. Заняв место между Абраксасом и Альфардом, Том откинулся на спинку стула и прикрыл веки.  — Ты уже слышал? — проговорил Малфой тихо, хотя Бинс уже принялся бубнить о событиях, приведших к принятию Статута о Секретности в 1689 году.  — Что именно? — отозвался Том, едва шевеля губами.  — Спенсер-Мун встретился с президентом магической Америки и верховным волхвом. Гриндевальду конец.  — Чушь, — подал голос Блэк с другой стороны. — То, что он потерял влияние на магглов — ничего не значит. Я половину своего состояния готов ставить на то, что он еще себя покажет. Абраксас, чуть нагнувшись вперед, чтобы лучше видеть оппонента, горячо возразил:  — Как только его фанатики поймут, что он сдает позиции — они сами же его и сдадут.  — П-ф-ф! — фыркнул Альфард. — Они, чтобы ты понимал, фа-на-ти-ки. Сам сказал. Они его никогда не предадут.  — Он лишился Италии, — вздохнул Абраксас. — Потерял почти весь Советский Союз. Балканы быстро отвернутся от него, как только поймут, что он проигрывает. Дурмстранг, еще увидишь, быстро из героя превратит его в злодея. Их спор услышали за соседними партами. Розье, который до сих пор ненавидел Гриндевальда и винил его в смерти отца, резко выдохнул:  — Я надеюсь, его казнят… Потом. В конце. Я хочу видеть, как к нему применят Поцелуй.  — Не надейся, — тут же встрял когтевранец Бут. — Его будут судить в Европе, а там предпочитают «Аваду».  — Слишком легко, — скривился Эйвери, и его поддержали даже девчонки. Бинса уже никто не слушал — было занятие поинтересней.  — А ты что думаешь, Том? — вдруг спросила Милли Принц, и все замолчали, выжидательно уставившись на него.  — Я думаю… — Том вздохнул. Сейчас Гриндевальд мало его интересовал, — что он слишком сильный лидер, чтобы от него отвернулись его верные последователи. А пока три сотни его лучших боевиков верны ему — он продолжит своё дело.  — Значит, думаешь, его не остановить? — вскинулся Розье.  — Что ты, Эван, — улыбнулся Том, — остановить можно любого. Но Гриндевальда… я думаю, нужно победить его лично. Убить на глазах у всех его последователей. И тогда они забудут его идеи и начнут утверждать, что он заставлял их творить… всё то, что они сейчас творят. Без него они — ничто.  — Какая интересная точка зрения, мистер Риддл, — раздался позади голос. Все обернулись, и у Тома похолодело в груди. В дверях кабинета стоял Дамблдор. — Извините, профессор Бинс, что прерываю ваш урок, — Дамблдор словно бы забыл о Томе, — могу я попросить вас отпустить мисс Эббот?  — Да-да, конечно, — удивленно согласился профессор, и Эббот, вся побледнев и сделавшись даже белее своих волос, встала с места.  — Профессор?  — Элизабет, — обратился к ней профессор, — возьмите вещи и пойдемте со мной. Больше на занятие в этот день Эббот не вернулась, а позднее Тому рассказали, что её старший брат-аврор погиб при исполнении своих обязанностей. После ухода Эббот спор о Гриндевальде прекратился, и класс впал в привычное для уроков Бинса оцепенение. Том опустил руку в карман и пальцем погладил миниатюрного рунеспура. Головы и не думали кусать его, а прикосновение к змеиной шкуре успокаивало. Может, раздобыть другого рунеспура? Подождать до лета, пошариться по Лютному… Ни за что. Ни за что Том не отложил бы поиск Тайной комнаты еще на год. Неужели он всерьёз об этом подумал? Наследие Салазара Слизерина против жизни тупой зверюги? Едва прозвонил колокол, Том встал, забросил сумку на плечо и сказал Абраксасу (Блэка он по-прежнему игнорировал):  — Не жди меня, хочу подумать в одиночестве.  — У тебя просто свидание с Краучем, — фыркнул Альфард, — так бы и сказал, мы бы поняли, да, Малфой? — он ткнул друга в бок. — Мы ведь не ревнивые?  — Очень ревнивые, — серьезно ответил Малфой, — особенно когда речь идео о Каспаре Крауче. Но это твоё дело, Том.  — Это действительно моё дело, — холодно согласился Том. — Но, — он поднял вверх указательный палец, — я не встречаюсь с Краучем сегодня. А тебя в следующий раз сведу с ним на дуэли. Выпустишь пар. Абраксас недовольно скривил губы, его ноздри дрогнули — но больше никак он не выразил своего недовольства.  — До встречи, Том.  — Удачи, приятель, — Блэк хлопнул его по плечу и вместе с Малфоем направился в сторону гостиной. Том же, немного пройдя в толпе учеников, свернул в один из потайных проходов, заколдовал гобелен, чтобы никто не нарушил его уединения, сел на пол и потер переносицу. Карта Хогвартса у него была. Собственная кровь — вот она, в венах. Нож, ампула — всё в сумке, осталось там после утренних зелий. Рунеспур доверчиво свернулся в кармане. Нечего было ждать. Том вытащил пергамент с картой, скопированной из «Истории Хогвартса», достал нож, убедился, что ампула нужного размера, выманил из кармана Серпиуса и вернул ему первоначальный размер. Пара минут, и он найдет Тайную комнату. И потеряет при этом нечто, названия чему подобрать так и не смог.