Последствия

— О, Эшли! Сходить и ответить на пару вопросов на камеру — такая сложная задача!  Элейн ходила из стороны в сторону, возмущаясь на весь мой дом. Иногда, мне кажется, что это — ее любимое занятие. Она вскидывала руки выше головы, останавливалась и тыкала в меня указательным пальцем, чем очень меня раздражала. Мюррей что-то высматривал в своем ноутбуке, примостившись в углу дивана и смеялся с моей подруги. Я бы охотно к нему присоединилась, но я сидела в паре метров от него — на кухне — и пила колу со льдом, иногда прикладывая стакан к щекам и ко лбу. Меня бросало в дрожь от одной только мысли, что все произойдет уже завтра. — Миллионы девочек хотят мелькнуть по телеку, посидеть на этом роскошном диване, куда садилась не одна известная задница, да и посидеть не одной, а еще с известным актером под ручку, а ты еще и сопротивляешься, — продолжала она. Скрестив руки, Эл встала передо мной, а я недовольно хмыкнула. Мюррей снова засмеялся, — Что такое, дорогой? — не оборачиваясь, словно воздуху сказала она, довольно сухим голосом и я отвлеклась от своего напитка, — Если бы ты пригласил меня на шоу, я бы прыгала от счастья. — Не прыгала бы, — повторив ее сухой тон, сказала я, — Во-первых, ты, так же как и я, столкнулась бы с волной ненависти. Во-вторых, меня никто не приглашал. У меня просто нет выбора. — Ну, волна ненависти это пустяки, — она отмахнулась от моего аргумента и села передо мной, — Как меня можно не полюбить? — я вздохнула, и снова приложила холодный стакан к щеке, — И прекрати строить из себя жертву, ладно? — мой взгляд уперся в стол. Я строю из себя жертву? — Эшли, все будет нормально… — тихо сказала подруга и накрыла своей рукой мою. — Уже завтра… — прошептала я, — Просто волнуюсь, — я показала ей свои потные ладошки. — Эйса тебя успокоит, — Эл двусмысленно подмигнула мне, — Я смотрела некоторые его интервью, и вообще, у всех звезд выдержка на высшем уровне. — Ты не очень убедительна, — я села боком к ней, немного округлив спину. — Ну, куда уж мне. Мюррей задыхался от смеха. — Что?! — в один голос сказали мы. Элейн повернулась на парня, а я немного выглянула из-за ее спины. — Вы такие смешные. Обе, — он вытер большим пальцем слезы. — Что же тебя так смешит? — спросила я. — А тебя рассмешит очередная пощечина? — съязвила Эл, так же сухо, и уставилась на парня сжигающим взглядом. Улыбка пропала с его лица. Мое недопонимание сменилось удивлением. — Эй, ребята, в чем дело? — я щелкнула пальцами, пока они прожигали друг друга взглядами. Никогда я не видела их такими обозленными друг на друга. — Я, вообще-то, хотел помочь, — подавленным голосом сказал парень. — А получилось как всегда, — Элейн — я уверена, что она закатила глаза — отвернулась. — Что такое? Ты опять что-то потерял? — я усмехнулась и прокашлялась, потому что угадала. Телефон подруги зазвонил звонкой трелью из ее сумки, и она поспешила уйти. Я узнала мелодию — звонила ее младшая сестра. Я поняла, что разговор будет долгим. Как и любой другой телефонный разговор, в котором участвовала Эл. Мюррей плюхнулся передо мной на стул. — В последнее время она всегда такая, — хмуро сказал он, — Она прекрасно знает, какой я неуклюжий и… никогда не позволяла себе смеяться надо мной. — Мюррей, это может быть что угодно, — парень опустил голову на стол, — Я думаю, что это из-за ее сестры. Только это может так сильно повлиять на Эл, ты же знаешь. Просто поговори с ней. У моей подруги есть десятилетняя сестра Анна. У нее огромное родимое пятно на плече из-за чего ее с первого учебного дня травят в школе. Однажды, когда я гостила у ее семьи, они живут в Вашингтоне, Анна пришла домой с синяком на коленке — ее со всей силы толкнули в коридоре. Раньше, Элейн часто ходила в школу, писала заявления на детей, которые так подло поступают с ее сестрой, разговаривала с родителями. А теперь, когда она переехала в Нью-Йорк, за этим никто так тщательно не следит. У ее родителей просто нет возможности и столько свободного времени, чтобы улаживать все это дело. Каждый год происходит что-то серьезное — в прошлом году фотографии Анны развесили по всей школе с нецензурными надписями.  — А что там у тебя? Интервью? — Ага, — я кивнула. — И с каких пор у тебя проблемы с публичными вступлениями? — он прищурился, и мне захотелось дать ему подзатыльник, но я бы просто не дотянулась. — Я не… это немного другой уровень публичного выступления, если ты не заметил. — Будь собой, Эшли, — Мюррей деловито откинулся на спинку, и мне захотелось ударить его еще раз, — Я конечно не профи, но это лучший в твоем случае вариант. Нет ничего проще, чем быть собой, — парень пожал плечами и улыбнулся, а я закачала головой. — Да, и почему ты не рассказывал о своем родстве с Конфуцием? — парень закатил глаза, — У тебя никогда не было с этим проблем. Ты тот, кто ты есть. — Просто подумай над этим, Эшли. Мы кивнули друг другу, обещая подумать над советами, которые дали друг другу и обернулись на резкий звук упавшего телефона. Подруга уронила его на кафель и, я уверена, что он разбился. Я привстала, пытаясь понять, что происходит. Мы с Мюреем одновременно подскочили со своих мест и направились к прихожей. Элейн, прижавшись к стене, горько плакала, зажимая рот рукой.

***

— Что ж, это Эйса Баттерфилд! — девочки в студии одобрительно запищали. Я выбросила очередную салфетку — седьмую, если быть точнее — пропитанную моим потом в мусорный бак. Также, я пыталась не чихнуть от пудры, которую мне насыпали на лицо гримеры. Не то чтобы я волновалась, я была зла. Я приехала сюда в платье, которое подходило мне (его одобрила моя мама, Эйса и даже Элейн), но мне сказали, что это совсем не то. И на мой вопрос: «И что, мне голой идти?» Мне вручили плечики с голубым платьем чуть выше колена, с замысловатым узором. «Вот это, как раз-таки, совсем не то», — подумалось мне, когда я смотрела на себя в нем в зеркале.  — А теперь, пора нам познакомиться с той, которая предначертана ему судьбой, — зал притих с этой, загадочной до ужаса, фразой ведущего. Я закатила глаза и скрестила руки. «Наслаждайся, Эшли. Ты справишься», — сказал мне Эйса, перед тем, как выйти к зрителям. Ему задали пару вопросов о новом фильме. И, если честно, на секунду я понадеялась, что про меня забудут. Но нет, я главный гость сегодняшнего вечера! Больше всего меня волновало, что шоу транслируют в прямом эфире и Элейн сможет писать мне издевательские сообщения в реальном времени. — Эшли Рассел у нас в гостях сегодня! — заливным голосом, отполированным за столько лет, сказал ведущий — дядечка лет пятидесяти семи. Я выдохнула и ровной походкой направилась на казнь. — Вот она! — сказал мужчина и поднялся со стула, чтобы поцеловать мою руку. Я улыбнулась и присела в чем-то, отдалено похожим на книксен. В глаза ударил свет, я увидела кучу камер впереди, снимающих с разных ракурсов; трех или четырех фотографов; режиссер сидел на дальнем стуле, впереди первого ряда; в десять рядов сидели зрители. Поклонницы стояли с плакатами, которые иногда попадают в кадр. Я рассматривала плакаты все интервью и нигде не увидела ненавистного мне прозвища «ненакла». Плакаты с такими надписями, наверное, просто не допустили. Я присела рядом с Баттерфилдом, ну, если бы я села на другой стороне, это было бы как минимум странно. Эйса незаметно кивнул мне. Я закинула ногу на ногу, стараясь придать себе самый непринужденный вид. Мы взялись за руки, переплетая пальцы, как и договаривались сделать. Эйса уверил меня, что фанатам это понравится. Я видела, как некоторые девочки скрестили руки. Послышались перешептывания. Кто-то угомонил нарастающий гам. — Итак, посмотрите на них, — ведущий улыбнулся, повернувшись к нам в своем офисном стуле. Возможно, со стороны я и Эйса выглядели, как лучшая пара соулмейт в мире, но мы оба знали, что это не так. Нет, мы не были абсолютно чужими друг другу, но, вдруг, я узнаю, что у него уже была соулмейт, в то время, как я была пустой. В это же время, я еще не рассталась со своим парнем. Точнее, рассталась, но это не значит, что Камерон разделит мое решение, — Все, наверное, знают, что я люблю соулмейтов, — продолжал мужчина, любуясь нами. Конечно, потому что, я узнавала, у него самого нет родственной души, — Соулмейтам не обязательно встречаться, играть свадьбу, потом заводить детей, а после вместе играть в ящик. Так, расскажите, почему вы сошлись? — Загадочное стечение обстоятельств, — Эйса взял ситуацию в свои руки, и я была благодарна ему за это, — Я перелетел океан, как мне казалось, чтобы попасть на премьеру, а, оказалось, нашел свою соулмейт, — последние несколько слов мы смотрели на друг друга и улыбались, а я даже опустила глаза, якобы смущаясь. Но, я и правда, смущалась. В открытую показывать свои чувства мне не приходилось. По залу пронеслось долгое «оу» и я увидела плакат девочки, стоящей на верхнем ряду. На бумаге формата А3, у нее было написано: «Эшли + Эйса = соулмейты». Я почувствовала себя немного увереннее, от мысли, что не все ненавидят меня. — Это всегда так волнительно! Давайте же, Эйса, больше подробностей, — ведущий подбодрил и зал, и нас, — Как прошла первая встреча? — Не напоминайте, — встряла я и села удобнее, облокотившись на локоть. Ведущий выжидающе посмотрел на меня, — Он перепутал меня с фанаткой. Представляете? — со всем возмущением, что было во мне, сказала я. Ведущий и все в зале засмеялись. Я включила максимум легкости. Мне показалось, что режиссер улыбнулся, — Почему же вы смеетесь? Это совсем не круто. — А что я должен был подумать? — в свою очередь возмутился Эйса, — Тем более, ты подыграла мне! — по залу прокатилась еще одна волна смеха. Хотя нам обоим было не до смеха. Мы со злостью смотрели на друг друга, потому что, за кулисами, договаривались не задевать тему нашей встречи. Я знала, что Баттерфилд уже ненавидит каждое напоминание об этом, но да ладно. — Да, вас легко перепутать, — восстанавливая дыхание, сказал ведущий, — Я знаю кучу случаев, когда поклонницы выдавали себя за соулмейтов, поверь мне. Я прекрасно понимаю тебя, Эйса. Еще пару незамысловатых вопросов о жизни без адской боли от надписей. Эйса говорил мне, что все уже считают нас единым целым и о том, что нас считают полноценными соулмейтами. То есть, «навсегда и навечно». Но мы все еще чувствовали боль от выведения надписей. И пара вопросов о расстоянии, ведь между нами океан, и о реакции семьи. Интервью шло довольно легко, сопровождаемое шутками и от меня, и от Эйсы. Он иногда удивленно на меня смотрел потому, что я, сама для себя, довольно непринужденно вела себя на камеру. Но только с виду. Внутри меня, конечно, бушевал ураган. Не обошлось и без вопроса не без намека. — Только подумай, Эшли, — засмеялся ведущий, что-то читая из своего блокнота. Будто он сам был в шоке от своего сценария, — если ты возьмешь фамилию Эйсы, у вас будут одинаковые инициалы, — фанатки закричали. Ну да, каждая из них хочет его фамилию. И я бы запищала от такого двусмысленного намека. Ведущий явно ожидал реакции, потому что сразу утих. Эйса поднял голову и посмотрел на меня. Я в растерянности, но быстро взяла себя в руки. В ответ, я рассмеялась и сказала, что действительно теперь не смогу взять ее. И мой ответ всех полностью устроил. Вот, мы подобрались к главному вопросу, на который я, сама для себя, решила соврать. — Недавно стало известно, что у вас до этого были соулметйты, — по студии пронесся удивленный вздох. Я прикрыла глаза, а Эйса поджал губы. Что же он скрывает? Из-за этой тайны (но я не могла считать это тайной, так как — он не говорил, я не спрашивала), я чувствовала между нами растущую пропасть. Кстати, он знал, что я собиралась соврать. Не все же надо вываливать прямо на первом интервью! Да и, наши отношения с Камероном, для журналистов останутся в секрете. — Это довольно редкий случай в мировой практике, — серьезно продолжал мужчина, — Мы все хотим знать, как вы пережили это? — Это было необычно и… сложно, — сказал Баттерфиллд, — Но прошло два года до нашей встречи с Эшли, так что… — Все будто встало на свои места, — закончила я и почти поверила своим собственным словам. — На этом, к сожалению, все, — сказал ведущий и встал. «К счастью для всех нас», — подумала я. Мы подошли к нему, он пожал руку Эйсе и мягко смял мою ладошку.  — Надеюсь, это не последняя наша встреча, — он лучезарно нам улыбнулся. — Мы тоже, — одновременно сказали мы и переглянулись. — Не забудьте объявить о свадьбе, — подмигнул нам ведущий и все мы вместе рассмеялись, — Итак, у нас в гостях были актер Эйса Баттерфилд и его соулмейт Эшли Рассел! — мы с улыбками и бурными аплодисментами постояли перед камерой, уходящей к рядам. — Снято! — крикнул кто-то. И мы оба одновременно выдохнули.

***

— Здесь двадцать шагов, Эшли, ты справишься, — шептал мне Эйса. — Ты опять называешь меня безнадежной! — зло шептала я в ответ. — Иди спокойно, не оборачивайся, — продолжал он, — Ни на какие вопросы не отвечай, даже если вопрос заденет тебя за живое. Я кивнула. После того, как я услышала заветное «снято», у Баттерфилда попросили пару автографов, пару фотографий. Даже меня, одна из гримеров, попросила расписаться в ее блокноте. А дальше, мы вышли из студии через черный вход, чтобы не столкнуться с прессой, но это не очень помогло. Журналисты, как только увидели нас, сразу набросились с камерами. К счастью, подойдя к переходу, загорелся зеленый и нам не пришлось стоять. — Почему вы расстались с предыдущими соулмейтами? — спросила женщина слева, тыча микрофон мне в лицо. — Как долго вы планируете быть вместе? — с правой стороны крикнул мужской голос. Хорошо, что было темно, и у меня был огромный шарф на шее, за который я могла спрятаться, чтобы никто не увидел моего перепуганного лица и выкатывающихся глаз. Я бы постеснялась такое спросить. — Вы уверены, что не поменяетесь снова? — мы были на середине перехода, как сзади писклявым голосом крикнула девушка. Эйса сильно сжал мою руку так, как будто бы забыл, что она есть и мне может быть больно. — Почему вы не общались два года после смены соулмейта? — Эйса нахмурился. Эти вопросы скорее задевали его, чем меня. Наконец, я забралась на заднее сидение машины первой, пытаясь перевести дух, Эйса за мной. Такси сразу тронулось. Минуту мы молчали. Я никак не могла угомонить свое, выпрыгивающее из груди, сердце. — Ты так хорошо это делаешь… в смысле, держишься на публике, — я выпуталась из шарфа, расслабилась и откинулась на мягкое сидение. — Не-ет, это ты сегодня поразила всех, Эшли, — он улыбнулся мне, — И меня тоже. — Ага, то есть ты думал, что за меня придется краснеть? — Я не хочу отвечать на этот вопрос, — мы засмеялись, но меня продолжало трясти. Заметив это, брюнет взял мои руки в свои. — Ты это от холода? — он поднес их ко рту, пытаясь согреть. Но мне не было холодно. Уж точно не после интервью, точно не после пробежки, хоть на улице действительно пробирало до костей. А после этого жеста брюнета, меня бросило в жар, я уже не помню в который раз за день. Мурашки побежали по моей коже от соприкосновения его губ с моими руками. Я сразу же напряглась. Почему меня постоянно выбивают из колеи? «Если бы от холода», — подумала я. — Да-да, — поспешила ответить я. Мне почти стало тепло и спокойно, потому что Эйса нежно мял мои руки, пытаясь меня согреть. Я все равно волновалась, потому что собиралась спросить о его соулмейт, — Расскажи мне о ней, — сглотнув комок в горле, сказала я. Эйса опустил мои руки и снова поджал губы. Он снова пытался избежать разговора! — Ты обещал мне, Баттерфилд! — потребовала я. — Хорошо… — он отвернулся к окну, а я наоборот придвинулась ближе и наклонилась вперед, — Я не мог дождаться своего шестнадцатилетия. Я был настроен сразу найти ее, и пару месяцев спустя мы встретились. Сначала все шло хорошо, как и у всех соулмейтов, пока мы не поссорились, — я обняла его, просто немного спустилась с сидения и прижалась щекой к его плечу. В тот день, я не узнавала саму себя. Эйса продолжал смотреть в окно такси на мелькающие магазинчики и многоэтажки. — И-и? — промычала я. Я даже не знаю, чего мне хотелось больше: залатать эту пропасть между нами или удовлетворить свое любопытство. — Ей не нравилось то, чем я занимаюсь, — продолжал он, — Точнее то, как это повлияет на нее. Первые встречи мне действительно было легко, мне было тепло рядом с ней. Но как только наши фотографии появились в сети, у нее началась истерика. Около недели она не могла прийти в себя, потому что ее атаковали в социальных сетях, — я прошептала: «как и меня» и он кивнул, — И в конце, она поставила меня перед выбором. Либо она, либо кино. Мы назначили встречу. Если я приду, я выбрал ее. Если нет… Это было слишком похоже на мою ситуацию с Камероном, что я потеряла дар речи. Я писала ему о том, что кто-то из нас (я или «Абигейл»), поставят его перед выбором. У меня также была истерика и я понимаю, почему Эйса так беспокойно на меня смотрел, почему он пытался меня успокоить, хотя мы тогда были едва знакомы. — Да-а, конфликт на ровном месте… — сказала я, чтобы что-то сказать, потому что молчала я долго. Парень бросил на меня сердитый взгляд, — Извини, — я уткнулась носом в его плечо, понимая, что сморозила только что, — И что, обычная ссора и твой выбор повлиял на… вас? То есть, вы перестали быть соулмейтами? Такое бывает? — Я тоже думал, что это происходит как-то по-другому. А что было с тобой? — он повернулся ко мне, а я продолжала дышать в его пиджак. — Я была пустой. Насмешки в школе, недопонимание в семье… Главное, не одной надписи на руках. Жаль, я не ценила это время… — он, к счастью, улыбнулся, — Тогда я стала встречаться с парнем, у которого была соулмейт. — Это очень… — Неожиданно? — Глупо. — Я знала, что ты меня поддержишь, — я щелкнула его по носу. — Ай! — И кстати, он сейчас живет с ней, — я, незаметно для себя, выделила это «с ней» и британец сделал вид, что не заметил. — Давно вы расстались? «Мы не… », — я растерялась. — За месяц до нашей встречи, — опомнившись ответила я и, фактически, это было правдой. Хотя, письмо о том, что я бросаю Камерона, я прислала намного позже, — Я надеялась, что и в нашем случае поменяются соулмейты и мы станем родственными душами, но не… — я не хотела жаловаться моему действительному соулмейту на то, что он не перестал им быть вовремя и мне пришлось бросить своего парня. Какая жалость! — И что с ней теперь? С той девушкой. — Она уехала в Канаду, как и собиралась. Наши общие друзья были с двоякими чувствами. — Ты скучаешь? — Нет. Мы расставались совершенно чужими людьми, но я сомневался, правильно ли я поступил. — Так правильно? — я привстала. — Я думаю, да, — наши взгляды встретились, и, почти не думая, я поддалась вперед. Как только наши губы соприкоснулись, секунду спустя как только Эйса мне ответил, я отстранилась. Много странных сравнений с этим поцелуем пронеслись в моей голове. Мне захотелось большего, это точно. Мы улыбнулись друг другу и я снова обняла его, а он приобнял меня. Одно я знала, что он считает меня правильным выбором. Хоть для кого-то последствия оказались хорошими. Что на счет меня? Правильно ли я поступила? В тот момент я не могла ответить на этот вопрос. Мне еще предстояло об этом узнать. Мои последствия оставались для меня просто последствиями.

***

Зайдя в Фэйсбук, я наткнулась на тысячу и одно сообщение от Элейн. Я даже не стала их читать, потому что там по-любому было что-то вроде: «Боже, вы так мило смотритесь!», «Что ты несешь, Рассел?», «Почему так много каверзных вопросов? Хотя, никто не говорил, что будет легко», «Вопрос про расстояние? Почему так легко?». Еще там было пару сообщений от Мюррея о том, что они все-таки поговорили. Я написала в наш общий чат: Я: «Элейн, Мюррей! Прикиньте, у меня попросили автограф!» Элейн: «Не может быть! Ты врешь!» Мюррей: «Эш, это очень круто!» Я: «Спасибо, Мюррей. И, я серьезно! Одна из гримеров в студии после интервью.» Элейн: «Я видела ваши фотографии в Инстаграм и вообще, везде. Хорошо, что они выбрали самые удачные» Эшли: «Я молча закачу глаза, ладно?» Мюррей: «Там нормальные кадры, не переживай.» Элейн: «Кстати, как все прошло? » Мюррей: «Ты знаешь, как все прошло. Мы сорок минут сидели перед телевизором, чтобы вовремя застать эфир.» Элейн: «Я не о том :)))» Я: «Ненавижу эти твои скобочки в твоем исполнении.» Мюррей: «Я все еще не понимаю.» Я: «Эл, объясни ему! Я знаю, что вы сидите друг на против друга! И да, похоже, я в шаге*» Элейн: «Наконец-то!» Мюррей: «Что значит „в шаге“?» Я: «В последний раз, мне было сложно сделать этот самый шаг.» Элейн: «Ты знаешь, что я всегда готова подтолкнуть тебя в спину. И вообще, ты меня поражаешь! Как встречаться НЕ со своим соулмейтом — так пожалуйста, а когда твой соулмейт стоит прямо перед тобой и просится на ручки, ты отворачиваешь нос! И, кстати, после твоего звездного часа и я хочу взять у тебя почеркушку. Ты успела придумать что-то красивое, броское, оригинальное?» Я: «Эээ…» Элейн: «Не говори, что ты просто написала свое имя» Я: «:)» Элейн: «Господи…» Я: «А что такого? Я не понимаю.» Элейн: «Тебе еще не начали писать в Фэйсбук?» Я: «Эээ… нет, но у меня десяток запросов в друзья. Ничего не говори! Я просто не подумала!» Элейн: «Что ж, у тебя есть время удалить страницу.»

***

— Что же это за нетелефонный разговор? М? — Эйса молчал, облокачиваясь ладонями о стол. Я зашла в его съемную квартиру прямо в обуви, и мне было все равно, что он такого не потерпит. Забросила сумку на стойку и плюхнулась на барный стул, — Да такой важный разговор, что нужно было Эшли подорваться и приехать на другой конец города непонятно зачем, — я злилась, но как только нахмуренный Эйса повернулся ко мне, я заволновалась, — Что такое? Что-то не так? — я сдержала свое желание, посмотреть на мою обувь, потому что он по-любому заметил, что я ее не сняла. — Нет, все нормально, — он не сводил с меня глаз и скрестил руки, высоко подняв голову. Я выдохнула и выжидающе на него уставилась, потому что я люто ненавидела эти его жесты, которые заставляли меня умиляться и волноваться одновременно. Я никогда не знала, что именно он думает в эти моменты (я в принципе не знала, о чем он думает). И не знала, что он выкинет в следующий момент: либо он просто изучает каждый миллиметр меня, чтобы я смутилась, либо хочет что-то сообщить, как был в прошлый раз с походом на телевидение, но просто тянет до последнего. — Если ты хотел меня просто увидеть, то так и скажи, — я прервала наше молчание. Эйса взял кружку кофе и передал ее мне. — Кофе? Для меня? — здесь определенно что-то не так, — Ты заболел? — Нет. — Это способ меня задобрить? — Возможно, — и конечно он знал, что я люблю кофе намного больше, чем чай. Баттерфилд долго мялся, подбирал слова. Я видела его таким только в первую нашу встречу в кафе, кстати, тогда мы тоже пили кофе, — Ты бы полетела со мной в Великобританию? — Что? — я поперхнулась напитком. И не потому, что он невероятно не вкусный. (Ну, откуда британцу знать, как правильно заваривать «американо»?) Баттерфилд посмотрел на меня тем самым взглядом, который я тоже люто ненавидела: «Ты услышала с первого раза». — Завтра вечером у меня самолет и, я бы хотел, что бы ты полетела со мной, — хоть он и пытался быть непоколебимым, но голос его дрогнул. Признаю, что это несравнимое удовольствие видеть Баттерфилда, который смущается и подбирает слова. Потому, что обычно я играю эту роль. Я никогда не была в Великобритании и завидовала моим родителям, когда они по ходу своего кругосветного путешествия посетили это королевство. И я обрадовалась, потому что была моя очередь держать интригу. — А ты научишь меня всем вашим правилам чайных церемоний?  — Да, конечно, — твердым голосом сказал он, — И моя семья будет рада узнать о тебе наконец, — я прищурилась и выдержала еще одну паузу. — Да, я бы поехала с тобой, Эйса, — спокойно сказала я. — Что? — удивился он, как будто бы я могла сказать «нет». Улыбка не сходила с его лица, — Правда? — Ты услышал с первого раза.