***
— Итак, — я сомкнула руки за спиной и переступила порог квартиры, в которой вкусно пахло каким-то освежителем воздуха. Как только я узнала, что я иду ни в ресторан, ни на светский раут, и даже ни на показ мод (все из предположений Элейн), а просто на съемную квартиру Баттерфилда на момент его пребывания в Нью-Йорке, я, буквально, сорвала с себя это коралловое платье с блестками. Кстати, которое мне все-таки пришлось купить, потому что я сорвала его с себя в примерочной дорогого бутика. — Да-а, привести тебя сюда было плохой идеей, — ударив себя по лбу, сказала Элейн, не сводя глаз с порванного платья. — О-о-о, все* это было плохой идеей, — она цокнула языком и закатила глаза, — Да, признай, что ты была не права и добавь это к куче других вещей, на счет которых ты была не права, — натягивая на себя джинсы и подпрыгивая, я резко отодвинула шторку примерочной и вышла оттуда прямо к кассе тяжелыми, широкими шагами. — Эш, забери свои слова обратно немедленно! — возмущенно в след, сказала она. — Ита-ак, — протянул он. Я не могла свести глаз с улыбающегося парня в тех же очках, в которых он был у меня дома. Я не до конца уверена, почему он улыбался тогда, наверное, потому что он все-таки уломал меня на свидание. Сразу увидев мой взгляд, Эйса снял очки, и теперь я видела его, сводящие с ума, голубые глаза, — Прошу в мою скромную квартиру. Я ухмыльнулась. Эйса снял квартиру в районе Манхэттена, а здесь скромных квартир быть не могло. И да, действительно. Перешагнув через порог, я вошла в огромный просторный лофт**. Белый махровый ковер, устланный по всему линолеуму; синие стены с кое-какими симпатичными картинами; стойка, разделяющая кухню и спальню-гостинную; домашний кинотеатр, а еще два кресла-мешка, которые я обожаю, одно стояло напротив панорамного окна, второе — напротив плазмы. Я запрыгнула в одно из кресел, после того, как сняла обувь. — М-м, скромную, да? — я обернулась на брюнета, он пожал плечами и включил плазму. — Держи, — Эйса кинул мне джойстик, который я сумела поймать. — Что это? — я потащила за собой кресло-мешок, чтобы сесть напротив плазмы. Эйса подготовился и уже сидел в кресле на нужном месте. — Помнишь, я говорил про войну? — он что-то увлеченно настраивал и щурился. Передо мной мелькали какие-то картинки, а я не могла вспомнить ничего про войну, — Так вот... попробуй меня обыграть, — на экране появилась кнопка «плэй». Парень посмотрел на меня с язвительной улыбкой, собираясь нажать на кнопку. — Что? — я заволновалась, — Нет-нет-нет, это нападение без предупреждения! — я остановила его намерения и положила руку на его, что не осталось без внимания, — Я заявлю на тебя. — Сделаешь все, что захочешь, если переиграешь меня, — он высоко поднял подбородок. Он часто так делал, когда им управлял азарт. — Заманчиво, — я тоже подняла голову и прищурилась, — Итак, что здесь надо делать? — и сдалась. — Э-э... эти кнопки для прыжка, — парень указал на кнопки джойстика, — Эти для управления в стороны и нападения, и для того, чтоб пригнуться. — А остальные? — Разберешься в процессе, — он нажал на «плэй». — Ну, уж нет. Я так никогда не выиграю, — я надулась, но быстро взяла себя в руки. Картинка сменилась и два персонажа, похожих на покемонов, оказались на «поле боя», а точнее, на каком-то летающем острове. — Где ты видела, чтобы враги учили друг друга борьбе? Может, тебе еще и мою тактику рассказать? — сказал Эйса, на секунду отвернувшись от экрана на меня. — Агрх! — я подняла джойстик вверх и опустила с вдохом. Я никогда не играла в «ПлэйСтейшен». Да и с кем бы? Я не увлекалась компьютерными играми. Не уверена, что Элейн про них вообще знает. Разве что, Мюррей мог бы меня научить, — Как это называется вообще? — я усиленно пыталась что-то сделать, отбиться от сильного персонажа, но ни в какую. Видимо, то, с какой силой я жала на кнопки джойстика, не влияло на способности персонажа в игре. — Название тебе ничего не скажет. — Какая уверенность, — я закатила глаза и зря — мой покемон упал в бездну, — И... ладно, не без оснований. — Играем три партии, — он клацал по джойстику в поисках персонажа. — Стоп, здесь можно выбрать? — я уставилась на парня, который заговорщически улыбнулся, — Ты выбрал за меня? Ну, ты и стерва, Баттерфилд, — я потянулась и ударила его по плечу, Эйса сразу же увернулся. — Да, брось Эшли. Это всего лишь игра, — брюнет пожал плечами. — Нет! Какой здесь самый сильный? — Самый первый, но не думаю, что он тебе поможет без элементарн... — Заткнись, — он поджал губы, но все же улыбнулся. Видимо, вся эта ситуация его веселила, но я не разделяла его эмоций. В итоге, я выбрала самого первого в списке. — Черт, — пытаясь как-то скинуть противника в бездну, у меня получилось, — Да! — я снова вскинула джойстик вверх, но потом кое-что произошло. Противник волшебным образом, по воздуху снова оказался на «поле боя», — Что? Такого не может быть! Ты жульничаешь, — мне ничего не ответили. — Черт, — выругался он, потому что я снова столкнула его в пропасть. Парень попытался выбраться, но его персонаж погиб. — Да! Я победила! — подпрыгнула с места, пока Эйса откинулся на мягкий мешок и наблюдал за мной, попутно возвращая очки на нос. Удивительная выдержка — поражение его ничуть не задело. — Один: один! — крикнул брюнет, пока я танцевала в стороне. — Два: один. Ты принял меня за фанатку! — я вернулась в кресло и положила ногу на ногу, а он непонимающе уставился на меня, — А добавим еще то, что ты постоянно писал на руках, — о-о-о, черт. Я начала загибать пальцы на левой руке, — Ты не дал мне выбрать персонажа. Подытожим, четыре: один. — Э-эй, тебя послушать, я здесь главный злодей, — Эйса поднял руки ладонями ко мне, — Но мне кажется, остальное не влияло на нашу игру. — Но это влияет на МОЮ игру! И, кажется, я веду, — развела руками и приспустилась с мешка так, что моя голова лежала на нем и я могла смотреть в потолок без особых усилий. — Та-ак, — он толчком помог себе встать с кресла-мешка и пошел к кухне. Я провожала его взглядом, все еще с высоко запрокинутой головой, — Ты будешь? — парень уже достал две одинаковые кружки, так мне казалось из другой части комнаты. Я привстала с кресла. — Ты пьешь чай, чтобы успокоиться? — крикнула я, на другую сторону лофта. Почему-то я решила, что он будет пить именно чай. Баттерфилд стоял ко мне спиной. Я пошла к нему. — Ты так беспардонно нарушила правила, так что да, я нуждаюсь в нем, — достаточно холодно и ровно сказал он. Я облокотилась рядом, около раковины. — О-о, я... я не... — мямлила и была в полном замешательстве. «Я не думала, что смогу взбесить своего соулмейта-британца», — подумалось мне. Эйса, как ни в чем не бывало, с верхней полки достал чай сорта «Эрл Грей» в баночках: черный и зеленый. Я закатила глаза с улыбкой, продолжая наблюдать за движениями парня. Он положил сито на каждую кружку и насыпал чай. — Россыпной. Все по правилам, да? — он кивнул. — Я искал его по всему Нью-Йорку несколько дней. — Ты тоже их смешиваешь? — я кивнула на чай. — Нет, — брюнет обернулся на меня, — А ты?.. — Экспериментирую, — сдаваясь, я подняла руки вверх, под пристальными взглядом парня. По правилам, чаи разных цветов смешивать категорически запрещается, если вы не собираетесь создавать произведение искусства, — Смешиваю черный и зеленый в разных пропорциях, — осторожно пояснила я, чтоб окончательно его не добить. — Да-а уж... Я потом покажу тебе, как надо смешивать чай. — Прекрати считать меня безнадегой, только потому, что у тебя якобы талант от природы, — я подперла кулачком щеку и присела на барный стул за стойку. — Зеленый? — он обернулся на меня, а я кивнула в ответ. — Почему у вас, в Англии, чай заваривают по-особенному? — Мы не умеем по-другому, — я запрокинула голову. «Ну да, конечно». — И еще, каждую неделю проводятся чайные церемонии. — У вашей нации слишком много свободного времени, — фыркнула я, а парень отдал мне кружку и присел напротив. — И что же получится, если смешать черный и зеленый? — поинтересовался он. — Не знаю, — я пожала плечами, — Черно-зеленый или зелено-черный***. Мне еще нужно поработать над названием. — Кстати, мизинец нужно держать под прямым углом относительно кружки. И держать за ушко только указательным и большим пальцами. — От этого чай вкуснее становится? — засмеялась я, он не ответил, а только выпятил мизинец под углом и отпил немного чая и закашлял — чай же горячий, — Ты принц? Это объясняет твое длинное имя. — У принцев имена длиннее. Между прочим, я все еще не знаю твоего среднего имени. — Вивьен, — я пожала плечами, потому что мое среднее имя никогда не было секретом. — А сокращенно «Ви»? — я кивнула. — Я слышала, что на самом деле неприлично выпячивать мизинец, — поставила кружку на стойку — она уже успела нагреться и была адски горячей. — Неприлично в Англии, но по ту сторону океана... — ...другие законы, — мы подмигнули друг другу. — Обещай, что не расскажешь моей маме. И тем более, моей сестре. Она помешана на правилах. — Обещаю, — торжественно положила ладонь на сердце, а вторую подняла вверх, — А можно здесь как-то выйти на крышу?***
— Здесь красивый вид, — все, что выдавила из себя. Вся моя красноречивость куда-то исчезла. — Хочешь сказать, что живешь в Нью-Йорке, но никогда не была на крышах многоэтажек? — Эйса прищурился. — Хочу, но не скажу. — Что ты больше всего любишь на земле, Вивьен? — мы присели на два плетенных кресла, которые стояли на крыше уже до нас. Наверное, кто-то любит проводить здесь время. На крыше был ветер, который нещадно трепал мои пряди и прическа рассыпалась. Тяжелые тучи нависали над городом весь день. Мне бы не хотелось дождя. Вдалеке блеснула молния. Эйса пристально смотрел на меня, ожидая ответа. Я опешила от неожиданного вопроса. — Серьезно? — парень кивнул. Я со вздохом закинула голову назад, — Рассветы, закаты, созвездия, — я пожала плечами, снова запрокинув голову, и пытаясь увидеть звезды за тучами — довольно потемнело, — Моих родителей, мою подругу... А, и зеленый чай, — я подняла вверх кружку, — Это очень важно. — Ты, оказывается, очень романтичная внутри, Эшли, — он толкнул меня локтем в бок. — О, так меня еще не называли, — улыбнулась я, молния сверкнула совсем рядом, — Стоп, ты хочешь сказать, что снаружи я такой не выгляжу? — Прекрати называть меня злодеем, Эш, — он поднял руки вверх, сдаваясь, и, знаете что, я сжалилась. Элейн называет меня кратко, когда пытается уговорить на что-то или когда злится; Мюррей, когда делает мне комплимент; Родители просто называли меня «наша маленькая Эш» столько, сколько я себя помню. Из уст Эйсы это звучало совсем по-другому и мне нравилось, как это звучит. Да, Камерон тоже, мне казалось, произносил мое имя по-особенному, но сейчас, будто все встало на свои места. Наверное, брюнет прав и я до мозга костей сентиментальна. Я смотрела на его профиль в вечерних сумерках. Я любовалась правильными чертами лица, черными волосами, которые туда-сюда колыхал ветер, и до которых мне хотелось дотронуться, не устану говорить про родинки на бледной коже, которые мне так нравились. Зачем вообще смотреть на звезды, если есть он? Наступила тишина, но не неловкая, как в первую нашу встречу, которую не хочется, да и не надо нарушать. Но ее все-таки нарушил чудовищный гром. Эйса поднял голову вверх. Первая капля упала мне на самую макушку головы. Дождь за несколько секунд превратился из грибного, в сильный ливень. Мы немедленно вскочили с кресел.***
— Такого обычно не бывает, — оправдалась я, когда Эйса закрыл за мной дверь, а я поспешила к панорамному окну. Дождь валил стеной и перестанет он не скоро. — Я привык, — он взъерошил мокрые волосы и подошел ко мне. — Ах, ну да, — я закатила глаза, — У тебя есть зонтик? — Ты собралась уходить? — Нет, ведь, мы еще не доигр... — Твои волосы... — он перебил меня, кивнул на мои сырые волосы, спадающие по плечам и чуть ниже лопаток прежней неровной лесенкой. Я отвернулась, покраснела и закрыла лицо ладонями. — Не смотри на них, они не должны были распуститься, — после того случая, когда мне их обрезали, я действительно, считала свои волосы уродливыми. Я не могла распускать их, потому что для меня это равноценно выйти на улицу голой. — Тогда повернись ко мне лицом, чтобы я их не видел, — я почувствовала, что Эйса подошел ближе и дотронулся до них, пока я лихорадочно соображала, есть ли у меня с собой запасная резинка. — Мне надо найти резинку, — я поспешила к своей сумке, которую оставила в прихожей и присела, пытаясь найти в ней что-нибудь. Я ругалась про себя, потому что, казалось, в сумке было все, кроме резинки, хотя она не была «типичной», где можно было найти все, кроме нужного, как, например, у Эл или моей мамы. — Твой ежедневник? — Эйса взял в руки тот самый блокнот. Брюнет открыл его, пролистав страницы, а я привстала и взяла книжку за другую сторону, — Абсолютно пустой. Зачем он тебе? — А это... — я заправила прядь за ухо, взяла блокнот в руки, провела по кожаной обложке мокрыми, трясущимся руками. «Когда я встречу этого глупого кину в него блокнот». — Это для тебя, — я улыбнулась, а он принял подарок и посмотрел на меня вопросительным взглядом, — Когда у меня появился соулм... то есть, ты... Ты постоянно писал на руках и мне это так надоело, что я купила его для тебя и хотела кинуть им в тебя при встрече. — Так чего не кинула? — Эйса засмеялся. — А потому, что британцы очень любят жаловаться на плохой прием, — я положила руки на бедра. — То есть... — начал он. — Создавалось такое впечатление, что ты не знаешь, зачем нужна бумага. — Когда ты исписывала руки по локоть, я тоже так думал. Шпаргалки можно делать и на бумаге. Я скрестила руки и он тоже, мы оба уставились прожигающими взглядами друг другу в глаза. Как маленькие дети. Скрещенные руки на груди всегда были моей «боевой позой». Но не здесь и не сейчас. Эта игра «не моргай как можно дольше» длилась около минуты. Казалось, еще чуть-чуть и я его поцелую. Но, громкая мелодия звонка раздалась по квартире и прервала наш опять начинающийся спор. — Извини... — он закатил глаза и пошел к телефону, а я облегченно вздохнула и направилась за ним. — Ничего страшного, — плюхнулась на барный стул за стойкой. «Все как раз-таки хорошо». — Алло. Да, это я, добрый день… — Эйса переключился на обыденную повседневность или, как я это называю, «тяжелые будни звезды». Мне нравился такой Эйса. Я подперла кулачком подбородок и повернулась на панорамное окно — дождь не переставал. Вернулась обратно взглядом на парня, — Так... э, секундочку, я гляну в свое расписание... — я закатила глаза, «мне бы твои проблемы», и повернулась, пока брюнет из выдвижного ящика достал черный огромный ежедневник, намного больше того, что я ему когда-то купила. Вместе с огромной книгой он пошел за стойку. Между щекой и плечом он зажимал телефон, а руками перелистывал страницы. — Кажется... — он поправил телефон, — Кажется, этот день свободный… — он выпрямился положив одну руку себе на пояс. Я облокотилась о стойку и заглянула в ежедневник и перевернула его к себе, а не вверх ногами. Кучи каких-то записей, о которых мне знать не хотелось. Если моя жизнь состоит из университета, подготовки к сессиям, сериалов и Элейн, а теперь в ней появился еще и мой соулмейт (хотя, я не в курсе, насколько долго он в ней задержится), то здесь отдыхать не приходится. Эйса был тем человеком, кто приехал в Нью-Йорк точно не отдыхать. Из телефона доносился какой-то неразборчивый голос женщины и, вдруг, брюнет переводит взгляд с угла потолка на меня. Голоса женщины я больше не слышу, — Я думаю... — он не сводит с меня его пристального взгляда. Что? Мне нельзя было заглядывать в ежедневник? Что-то не так? Я чувствовала, что съеживалась под его беспокойным взглядом, — Я думаю, да. Мы сможем прийти вместе, — он поджимает губы и закрывает глаза, словно ответ дался ему очень тяжело. Я уверена, на моем лице отобразился немой вопрос: «С кем это ты собираешься прийти вместе?» Я напряглась, — Да, отлично. До свидания, — парень отключился и вторую руку положил на пояс, закусывая губу. — Может скажешь что-нибудь? — нарушила тишину я. — Э-э... Эшли... — он присел напротив меня за стул, — Я знал, что когда-нибудь это случится, — сказать, что я была в ужасе — ничего не сказать. — Прекрати говорить загадками. Что тебе сказала по телефону та женщина? — Мы разговаривали по поводу интервью и... Они все хотят, чтобы мы пришли вместе. — Что? Они хотят что?! Я же... я же не... — меня накрыла волна страха и я вскочила со стула, который упал на махровый ковер. — Это небольшое интервью, пара вопросов, десять минут, — я понимала, что парень начал меня успокаивать. Мне было страшно представить, насколько ужасно я выгляжу в состоянии паники. — И миллионы людей! Я опозорю тебя. Я опозорю себя, Эйса! — я начала мерить шагами комнату от панорамного окна до стойки, до домашнего кинотеатра и обратно. — Эш! — Нет-нет-нет. Нет! Я не могу. Я же обещала, что больше никогда не выйду с тобой в людные места, — я встала по середине комнаты, взъерошила волосы и уставилась на парня своим самым серьезным взглядом, который только был в моем арсенале, — Ты в этой среде постоянно. Это твоя обычная жизнь, - интервью? Съемки? Да, возможно, вам покажется, что выступать перед публикой не такое и сложное дело. Я никогда не боялась сцены и когда-то даже пыталась петь, но не перед оравой девчонок, которые меня ненавидят. — Послушай, — брюнет тоже встал и оперся о стойку ладонями, — Всех медийных личностей, которые находят своих соулмейтов, приглашают с ними при первой же возможности. Я не могу прийти без тебя, Эшли. Я хочу, чтобы все наконец-то узнали о тебе. — Прости, что? — открыла рот от удивления. — Прости, но ты услышала с первого раза. — Эйса, меня все еще ненавидят. Эти девочки даже не знают моего имени, для них я «ненакла», — изобразила пальцами кавычки и плюхнулась на ковер в позу лотоса. — Чего? Кто ты? — Из-за того, что никто не знает моего имени, они придумали мне прозвище — «ненакла», то есть девушка не твоего статуса. — Господи, ты же понимаешь, что это глупости? — тупо уставилась на него потому, что все это я говорила на полной серьезности, — Хорошо. Давай по-другому, — он присел на ковер напротив меня, — Ты пойдешь со мной и покажешь им, что ты не такая, какие слухи о тебе пустили. — И... и как? Одного красивого наряда не хватит. — Ведущий задаст пару главных вопросов, которые задают всем. Как мы встретились? Почему мы остались вместе? Как мы перенесли изменения? Это всегда интересует фанатов. — Изменения? — я сощурилась. — Дело в том, что и у меня, и у тебя менялся соулмейт. Это возьмут во внимание. — Эйса, ты что-то путаешь. У меня не менялся соулмейт. Я была «бракованной», пока не появился ты, — парень поджал губы, выдохнул и снял очки, потирая переносицу. Я поздновато поняла, что у него до меня был соулмейт и что-то произошло, — Расскажешь мне? — парень продолжал молчать несколько секунд. — Я расскажу, но только, если ты пойдешь со мной. — Шантажист! — не выдержала и ударила ладонью по ковру, — Все! Я вызываю такси и еду домой! — я вернулась к сумке, достала телефон и набрала номер. — На вопрос придется ответить тебе, что ты скажешь? — как ни в чем не бывало, спросил шантажист. — Здравствуйте, мне требуется такси, срочно, — как только прекратились гудки, сказала я в телефон, — Я ничего не скажу, потому что меня там не будет! — ответила Баттерфилду. — Простите? — переспросил мужчина в трубке. — Адрес: Манхэттен, 59-я улица, Вулворт-Билдинг, — и сбросила. — Так что? — Эйса оперся плечом о стену. — Еще не поздно позвонить и отказаться, — брюнет вздернул бровь, — Притворись дурачком; скажи, что посмотрел не на тот день в расписании; скажи, что я умерла, в конце концов! — я снова начала загибать пальцы, в конце вскинула руки вверх и сгорбилась, потому что британец попался пуленепробиваемый. — Что ты ответишь, Ви? — Например, — я снова заправила прядь за ухо, — «Я не фанатка. Я — особенная». Это станет вирусной цитатой, будь уверен, — опираясь ладонью о стену, я обувала кеды. Волосы мне мешали, но я их уже не стеснялась. Мне было далеко не до этого. — Неплохо, — он улыбнулся, — Ты пойдешь со мной? — Я пойду только на костер, — скептически отозвалась я, а Эйса поджал губы и улыбка сменилась грустью. Будто он разочаровывается во мне. Я слишком увлечена им, чтобы это допустить, — И когда? — В четверг. Послезавтра. Я позвоню тебе утром, — от одного вопроса он оживился. — Прекрасно, — и все же, это нужно нам обоим. Может, я и не знала, на что подписалась, но я не могу подвести нас обоих и уж точно, я не хочу выставить себя легкомысленной дурой или трусихой. Я закинула сумочку на плечо. — Все будет нормально, ведь, ты пойдешь туда не одна. — Я знаю, — я не соврала, но голос мой дрогнул, — Ничего не может пойти не так, — на телефон пришла эсэмэс о том, что такси ждет внизу. Оперативно. В Манхэттен такси приезжают в два раза быстрее, соответственно и тариф, в два раза больше. — Мне пора, — прошептала я и подняла голову от экрана телефона. Парень сделал шаг вперед и обнял меня, я обняла его еще сильнее и уткнулась носом в его плечо. Мы простояли так слишком долго для того, чтобы называть это обычным объятием. Скорее, будто мы видимся в последний раз. Эйса перебирал мои сырые волосы, а я прижалась к его щеке своей и громко выдохнула.