Последствия

[месяц спустя] — И что, вы переписываетесь? — спросила Элейн, раскладывая вещи по шкафам. Наверное, я совсем сумасшедшая, чтобы заинтересоваться человеком, с которым переписываюсь на руках, которого никогда не видела, чье имя даже не знаю! На самом деле, не так это и странно, просто, без знания имени и внешности, дружба считается нереальной! Мне казалось, что это мой способ отомстить Камерону, но в этом нет смысла, ведь если он предпочел ее, я предпочту его. — Да. Я несколько раз ходила в магазин за специальными салфетками, чтобы стирать пасту. Случились и некоторые открытия: мне удалось его убедить писать на бумаге, и все реже и реже случайные надписи появлялись у меня на руках. Мы только переписывались таким способом. Когда я спросила: «С чего бы вдруг?» он ответил: «Я все-таки купил себе записную книжку. Ты выиграла бой, но не войну». «Нет, я выиграла как раз таки войну», — ответила я. «Посмотрим еще, сможешь ли ты меня обыграть». — Так, вы уже договорились о встрече? — спрашивает она. — На самом деле, он только на этой неделе прилетает в Нью-Йорк. Как только так сразу, Эл, — она улыбнулась, снова играя ту роль — довольной за внучку бабушки. На самом деле, он уже два раза заводил разговор о встрече. Но я настолько этого боюсь, что отговаривалась, написав: «Я сейчас занята на лекции. Поговорим позже», — хотя это все два раза была ложь. У меня появлялся грустный смайл. Перед днем встречи, то есть последний раз, когда мы переписывались, я пыталась выпытать у него имя. «Скажи хотя бы имя», — написала я. «Ха! Тогда ты сразу найдешь меня в Гугле». «Ты настолько известен, что тебя по одному имени можно найти? Обещаю не гуглить», — но он так и не ответил. — Как вы съездили во Флориду? — спрашиваю Элейн, и ложусь на диван, закрывая глаза. Меня ждет двухчасовая история со всеми подробностями.

***

[день встречи] Я вышла за полчаса раньше, хотя условленное место очень близко к моему дому. Солнце клонится к закату, а стрелка на часах движется к шести, а в душе у меня поселилось это странное чувство, когда знаешь, что идешь на встречу со своей родственной душой. Думая о своем, я медленно шла, не желая приходить первой, но и не желая опаздывать, меня отвлекли радостные (?) вопли. Эти звуки заставили меня оторвать взгляд он ног и посмотреть вперед — около кафе столпилась небольшая кучка кричащих и пищащих девушек. Они еле сдерживали свой восторг и то ли дело, из них иногда вырывался радостный смех. — Что вы там делаете? — я остановила одну из них, более вменяемую. В отличие, от остальных она не кричала, не визжала, а счастливо улыбалась и рассматривала постер какого-то фильма. — Там Эйса! — она оторвалась от плаката и посмотрела на меня, как на ненормальную. Я уже хотела спросить: «Кто?», но увидела высокого брюнета, который расписывался в блокнотах, фотографировался и обнимался с девушками, слишком низкими по сравнению с ним, облепившими его, — Иди, пока он не ушел! — Да, он быстро исчезает, — к ней подошла другая, такая же радостная подруга, как я поняла — они фанатки. Они завизжали посмотрев на друг друга — теперь я сомневаюсь, что та, которую я остановила была вменяемой — и ушли, оставив меня на месте. Я не хотела там задерживаться, тем более понятия не имею, кто такой Эйса, плюс ко всему поджимало время, и я направилась к условленному переулку около кофейни — где два жилых дома, почти вплотную друг к другу приставлены. Когда мой соулмейт, попросил назвать адрес места, где: 1. Мало людей. 2. Никто не увидит, якобы из-за его «супер-популярности», то бишь, место, где — нет людей. Я сразу вспомнила это место. Вообще, в Нью-Йорке много хороших мест, куда никто не ходит, не потому что они ужасные, а потому, что есть покруче. Но здесь — частные жилые дома, у которых покрашены стены в разные цвета, рядом с входом в дом — клумбы, красивые заборы и деревья. Жильцы постоянно на работе, и только вечером сюда заезжают их машины. И у меня в планах, после нашей «великой состоявшейся встречи», посетить эту кофейню на углу. Мне осталось зайти за угол и встать около желтого дома. Я облокотилась о стену около угла — я не хотела туда идти. Или мне было страшно идти первой, когда начали посещать мысли: «А надо ли мне это вообще?», «Что я скажу Камерону, когда он вернется?» Пишу Эл: А если я ему не понравлюсь? Вы до сих пор не встретились? Забей ты уже на своего парня, который бросил тебя ради первой встречной. Эл! Чт-о-о-о-о?! Я тоже нервничала, когда шла на встречу с Мюрреем. И посмотри на нас сейчас. Ты ему понравишься! Просто иди. Я закатила глаза. За угол в условленный переулок зашел тот самый высокий брюнет, который был облеплен девчонками у кафе. Я сделала вид, будто не обратила внимания, но когда он прошел мимо, я обернулась — он остановился у желтого дома. «Что?» — подумала я. Нет-нет-нет-нет. Нет!. Я быстро зашла за здание, чтобы он не увидел меня. Сердце бешено колотилось. Я обернулась еще раз — вдруг он ушел. Но парень стоял там и нервно притаптывал ногой — что, тоже нервничает? Он отдернул рукав и посмотрел на время. Конечно, ведь я уже опаздываю. Если он — мой соулмейт, что за девочки около него толпились? «Это были фанатки», — думаю про себя. И ударяю себя по лбу — он же писал, что актер. Ладно, выдыхаю, заворачиваю за угол и иду к желтому дому. Не съест же он меня. — Привет, — неловко улыбнулась я. — Привет, — он обернулся на звук, так как я подошла со спины и достал ручку, — Где расписаться? Только быстрее, я здесь кое с кем встречаюсь. — Я не... — «Я не фанатка», — хотела сказать я, — А знаешь, я такая рассеянная, — усмехнувшись сказала, — Не каждый день встретишь хорошего актера, — брюнет улыбнулся — это ему польстило, — Короче, я ничего не взяла, можешь расписаться на руке, — протянула правую руку парню, он повернул ее к себе ладонью. — Как тебя зовут? — выводя свой автограф, спросил он. — Эшли. — Красивое имя, Эшли, — улыбнулся мне. «О, ты д-а-аже не представляешь!» — думаю я. Хотя, так делают со всеми фанатками. Конечно, я не первая «Эшли» в его жизни, да много ли имен покрасивее моего? Естественно, его ловят на каждом шагу и поэтому, он подумал, что я — очередная фанатка. Мысленно сравниваю его с Камероном. Кам был моего роста, с каштановыми волосами, зелеными, как у меня, глазами. А этот, почти полная противоположность — выше меня на целую голову, с красиво уложенными черными волосами и неимоверно голубым цветом глаз — это что линзы? — и худой, как щепка. Парень отпустил мою руку. На ладошке красовалась роспись и внизу: «Для Эшли». Вмиг, на его руке начала выводиться эта же надпись. Он сжал руку в кулак и чуть не взвыл от боли, а когда разжал ладонь и посмотрел на выведенные буквы, потом на меня, потом снова на ладонь, я сказала: — Ты серьезно подумал, что я — фанатка? — скрестила руки и победно улыбнулась. Теперь настала его очередь неловко улыбаться.