Встречное движение

Два дня спустя. Приоткрываю окно своего внедорожника и впускаю немного свежего воздуха в салон. Руки крепко сжимают руль, и я продолжаю всматриваться в пустующую трассу. Витиевато проложенная дорога, белые разделительные полосы, неуклюже нанесенные работниками дорожной службы, густые и высокорастущие деревья — именно этот пейзаж и окружает меня на протяжении вот уже трех дней. — Ты шутишь? — голос мамы звучит напряженно, но в нем совершенно нет злости, лишь родительское волнение. — Нет, я на полном серьезе! — А вдруг, там что-нибудь с тобой случиться? — беспокоится мама. — Мам, ну прекрати, что там может произойти такого, из чего я бы не смогла выпутаться?! — Но что скажет на это твой отец? — Я уверена, он поймет и поддержит меня. К тому же мы были там с ним, и ничего ужасного не произошло. Как видишь, живы и невредимы. Громкие звуки музыки, льющиеся из колонок автомобиля, умело перекрывают шум колес. Яркое полуденное солнце, красным диском лениво плывущее по небу, заливает своими лучами салон, превращая его в духовку. Барабаню пальцами в такт и кидаю взгляд на зеркало заднего вида: голубые глаза задорно бегают по отражению, пухлые губы растянулись в довольной улыбке и теперь напоминают две зефирки, темно-русые волосы, наспех заплетённые в косичку, трепещут на ветру и противно щекочут лицо. Сбавляю скорость. Живот недовольно урчит, выделывая сальто от долгого отсутствия еды. — Эй, не! Еще рано! — бросаю взгляд на приборную доску — маленькие зеленые цифры, плящущие в такт движению автомобиля, показывают 17:05. Поворачиваю, и в глаза бросается табличка «Лучшие ланчи». Я, недолго думая, давлю на газ, приближаясь к нужному месту. Это было небольшое желто-зеленое здание, расположенное на площади вырубленного леса и теперь охваченное высокими и стройными деревьями по периметру. Перед входом расположились три деревянных стола, один из которых был занят шумным семейством. Дети громко смеялись и, бегая друг за другом, кидались картошкой. Глушу мотор и, улыбаясь, прохожу мимо разыгрываемого поединка прямо в здание кафе. Делаю заказ из незамысловатых блюд — жареной картошки и овощного салата — и выхожу на улицу в надежде урвать последние теплые лучи заходящего солнца. — Дети! У меня уже голова от вас болит, хватит бегать! — оборачиваюсь на грозный голос и, встретившись глазами с матерью детей, снисходительно улыбаюсь на ее безрезультатные попытки прекратить затянувшуюся игру. — Обещай, что будешь звонить! — просит мама, крепко обнимая меня за плечи. — Конечно! Я же не на год уезжаю, в самом деле, это всего лишь на пару месяцев… — стараюсь успокоить ее и бросаю взгляд на стоящего за ее спиной отца. Он проводит рукой по черному металлу автомобиля и ласково улыбается мне. Открываю глаза, избавляясь от остатков воспоминаний. Недоумевающе смотрю в сторону дороги, вслушиваясь в громкие приближающиеся звуки. Целый кортеж из грузовиков и автобусов проносится по трассе и оглушает звуками клаксонов территорию заправки. Дети радостно провожают удаляющиеся фуры, тыча в них пальцами, и неумело крутят невидимые «баранки». Быстро обмениваюсь взглядами с незнакомой семьей и, пожав плечами, поднимаюсь со своего места, направляясь в сторону автомобиля. За окном становилось все темнее, и только свет включенных фар разрушает темноту надвигающихся сумерек. С наслаждением смотрю на небо. Оно давно окрасилось в лавандово-розовый цвет, и теперь на нем виднеются последние проблески вечернего солнца. — До пункта назначения осталось сто метров. Пункт назначения будет справ, — внимательно смотрю на навигатор, вслушиваясь в тихий механический голос. Ловко выкручиваю колеса в правую сторону и, наконец, вижу заветные огни следующей заправки. — Какого…?! — тупо пялюсь на забитую «знакомыми» фурами парковку и, как рыба, то открываю, то закрываю рот в беззвучном возмущении. Петляю пару минут, и мне начинает казаться, что свободного места не видать, как своих ушей. Делаю еще один круг, и да! Мои молитвы услышаны. Маленький старый «седан» зажигает фары и медленно выезжает со своего парковочного места. Не смотря по сторонам, жму на газ и занимаю освободившееся пространство. Глушу мотор и выхожу из машины. Зябко ежусь от вечернего воздуха и выпускаю клубок пара — он сразу спешит раствориться в сгустившихся сумерках. Медленно осматриваю забитую стоянку, и будь кто-нибудь рядом со мной, наверное, смеялся бы, увидев какое выражение может принимать мое лицо, когда я бываю чем-то не довольна. С ловкостью акробата лавирую между огромными кусками металла и направляюсь прямиком в здание кафе. Внутри оно оказывается светлым и очень уютным. В дальнем углу, подмигивая желтым светом, висит одинокая лампочка. Механические двери, реагирующие на движение, запускают холодный воздух, который треплет страницы журналов, что расположены на полках по обеим сторонам от кассы. Я втягиваю тяжелый аромат выпечки и хвои и прохожу в центр кафе. — Добрый вечер! — оборачиваюсь и, улыбнувшись, подхожу к кассиру. По привычке быстро пробегаюсь оценивающим взглядом по внешнему виду парня: карие глаза, слегка вздернутый нос, волосы чуть ниже плеч небрежно убраны в слабый хвостик. Можно сказать, что он даже весьма симпатичный, хоть и имеет слишком острые черты лица, что явно делает его старше своих лет. Перевожу взгляд на бейджик и вчитываюсь в имя. — Добрый вечер, Валентин! — он слегка смущается на мои слова и отводит глаза. — А что тут за автобусная остановка? — Честно говоря, я и сам не знаю… моя смена только началась, — отвечает он и рассеяно пожимает плечами. — Понятно, — протянула я, не найдя, что еще сказать. — Но, видимо, это важные персоны, раз у них и охрана есть, — загибаю пальцы в шутливой форме и кивком головы указываю в сторону парковки. — Охрана? — удивленно переспрашивает он и, перевалившись через кассу, с интересом всматривается в темную улицу. — Ага, видела одного около автобуса. — Да уж, у богатых свои заскоки… — он кривит лицо и, посмотрев на меня, замечает мой рассеянный взгляд, которым я обвожу столешницу. — Оно на верху, — указывает на небольшой стенд у себя над головой, и я наконец замечаю меню. — А, все, вижу, — внимательно изучаю, и вновь ничего оригинального в моем выборе не присутствует. — Так-с, мне зеленый чай и… пусть будет салат. Надеюсь, он свежий. — Наисвежайший. Можно сказать, только сорванный, — сквозь улыбку отзывается Валентин. Положительный кивок с моей стороны, и парень, закатав рукава, оголяет крепкие руки. Ловко вбивает заказ в компьютер и начинает сервировать поднос. Жестом показываю, что буду на улице, и, открыв дверь, выхожу на свежий воздух. Прикрываю глаза, вслушиваясь в тишину уже наступившей ночи. — Как хорошо… — произношу одними губами и делаю глубокий вдох. Осматриваю ярко освещенную парковку и грустно улыбаюсь на радостные смешки, исходящие из самого большого автобуса, корпус которого ходит ходуном и скрипит всем своим основанием. Резко оборачиваюсь в сторону и наблюдаю, как неожиданно открывшаяся дверь врезается в собственный кузов. Щурясь, вижу тело, которое от поцелуя с землей останавливает вовремя появившаяся рука, и по стоянке разносится эхо невнятных разговоров. Встаю на носочки. Интерес берет свое. Пытаюсь разглядеть говоривших, но непроглядная темнота и слегка сгустившийся туман мешают рассмотреть их лица. Недовольно фыркаю и решаю вернуться обратно в кафе, может, заказ уже готов. — Видимо, там весело, — от неожиданности взвизгиваю, как самый громкий хряк, и, обернувшись на голос, врезаюсь в позади стоявшего парня. Он оказывается на порядок выше меня, и поэтому мне приходится задрать голову, чтобы наградить его недовольным взглядом. — Извините… — парень виновато пожимает плечами и слегка улыбается. — Просто ваш заказ уже остывает. — Это салат что ли? — гляжу на его виноватый вид, и моих губ касается еле заметная улыбка. Он вновь жмет плечами и, подойдя к механической двери, пропускает меня вперед. С едой я расправляюсь быстро, видимо небольшой порции картошки и салата на предыдущей остановке мне было мало, и, пожелав новому знакомому легкой смены, вышла из здания кафе. Тихий писк брелока, и вот я — в успевшем остыть салоне автомобиле. Стучу зубами от холода и, ловко вставив ключ в зажигание, врубаю печку на максимум. Пытаюсь разобрать сиденье, но получается лишь непонятное барахтанье, которое, скорее, напоминает полуживую рыбу на суше, нежели человека. Спустя пять минут адовых пыток, мне, наконец, удается не только разобрать сиденье, но и даже достать дорожную сумку, при этом не высунув и носа на холодную улицу. Быстро переодеваюсь в более удобною одежду, что, кстати, удается мне куда лучше, чем предыдущие мои метания, и цепляю повязку на глаза в надежде побыстрее уснуть и привести уставший мозг в адекватное состояние.