Extraordinary

«Грустно, когда понимаешь, что ты не настолько важен человеку, как думал.»

      Капли дождя отбивали барабаны по металлическим крышам домов, плотно сжатых в маленький переулок. Когда-то небольшие лужи превратились в крохотные озёра. Пару раз сверкнула молния, и за ней верным спутником прогремел гром. В такую погоду лучше всего сидеть дома с любимым человеком, попивая горячий чай и кутаясь в большое пуховое одеяло. Она хотела. Хотела сейчас быть дома. Хотела находиться с близким человеком. Но этого ей было не дано. Сейчас лишь напоминание об этом жгло грудь, словно там разожгли костер и подлили бензина. «Близкий человек». В одно лишь мгновение он пропал. Пропал, словно его и не было. Все пропали. Исчезли, оставив только воспоминания, в которых жила ложь. Некому податься, некуда идти. Она потеряла смысл. Она — девушка с темно-розовыми, почти бардовыми волосами; глазами цвета горького шоколада, которые сейчас слегка покраснели от слез; когда-то идеально чистой кожей, которую покрывали многочисленные мелкие царапинки. Когда-то чистое и аккуратное платье до колен идеально бы вписывалось в общую композицию розового, если бы не висело едва ли не тряпками на девушке.       Она потеряла все. Все, что когда-то ценила и берегла. В один короткий миг. В одну мимолетную долю секунды. Сказка разрушилась. Для маленькой девочки наступила жестокая реальность. Она не замечала ни холода, ни беспощадно хлестающего ее по щекам дождя. Карие глаза приобрели более мутный оттенок. Настолько мутный, что можно было подумать, что она ослепла. Идти некуда. Да и незачем. Она никому не нужна. Ее никто не ждет. Нет больше той, слишком идеальной для реального мира, идиллии. Она умрет здесь, в этом малолюдном переулке, и о ней никто не вспомнит.       Печально? Возможно. Больно? Нет. Обидно? Да.       Ей было интересно, как она умрет: может от холода, от недостатка еды, или может ее прикончить какой-то маньяк? При виде этой картины уголки ее губ слегка подались вверх. Кажется, она сходит с ума. И что? Кого это волнует? Правильно. Никого.       Девушка закрыла глаза, не думая ни о чем. Она заснет здесь — а проснется уже в раю. Или в аду? Ей также все равно. «Можно ли заставить человека перестать чувствовать и превратить его в куклу? Нет? Вы жестоко ошибаетесь. Попробуйте отнять у него все то, чем он когда-либо дорожил. Все, что он любит. Попробуйте, и у вас будет бесчувственная кукла.»

***

      Тепло. Очень тепло и приятно. Неужели, она в раю?       Разочарование настигло девушку, стоило ей открыть глаза и, сфокусировав взгляд, оглядеться. Комната в бледно-пастельных тонах, по-другому и не скажешь. Это придавало немного спокойствия. Она не любила яркие и вызывающие цвета. Это раздражало. Заставляло взять первый попавшийся предмет и, не разбираясь, бросить его куда-нибудь.       Но не сейчас. Сейчас она стала обычной куклой. Обычной, бесчувственной куклой со стеклянными взглядом. Бледной, хладнокровной, бессердечной. Куклы ведь такие?       Где она? Почему она здесь? Кто ее принес? Это сон? Опять чья-то игра?       Слишком много вопросов, не имеющих за собой ни одного ответа. Ни одного намека на адекватное развитие событий.       Резкий хлопок вернул девушку в реальность, заставив незаметно вздрогнуть. Только сейчас она заметила, что лежит на кровати, а ее раны аккуратно перебинтованы. Рядом с дверью, которой, оказалось, и хлопали, стоял парень практически ее возраста. Он показался ей странным. Темно-зеленые волосы, собранные впереди в два хвостика, спускающихся до плеч.       Янтарные кошачьи глаза смотрели с некой насмешкой. Но самое странное — это его уши. Заостренные, точно у эльфа. У эльфа-переростка.       — Кто ты? — голос немного охрип от долгого нахождения под дождем, и поэтому вопрос было почти не разобрать. Зачем она спрашивает? Ей так важно, как зовут его? Может он убьет ее при первой возможности или еще чего похуже.       — Зови меня Кишу. Рад встречи, — ухмылка не сходила с его лица. Уж слишком он веселый.       — Зачем я здесь? — все также сухо спросила она. Девушка нисколько не удивилась его внешности. Может, она прочитала для этого слишком много сказок? Или события прошедшего дня настолько повлияли на ее психику, что сейчас даже стая летающих ежей не сможет удивить ее?       — Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, пока ты не ответишь на мои, — упрямый тип. Предусмотрительный и упрямый.       Девушка просто кивнула. Какая разница, кто первым из них узнает о друг друге?       — Кто ты такая?       Зачем он спрашивает, если сам ее сюда и принес? Больше ведь некому о ней беспокоится. Если это беспокойство.       Однако она не чувствовала за собой никакого чувства вины, если расскажет, поэтому медленно, проговаривая каждую букву и нарочно растягивая слова, чтобы, скорее всего, самой понять, пояснила:       — Ичиго. Ичиго Момомия. Шестнадцать лет. В прошлом имела замечательных родителей и хороших друзей. А сейчас стала бесполезной игрушкой. Я никому не нужна. Меня никто и ни где не ждёт. Доволен?       — Нет, — коротко отвечает он.       — Ожидаемо.       — Не для тебя.       — Ты у нас так много знаешь.       — Уж побольше некоторых.       — Мне наплевать.       — Мне тем более.       — Тогда зачем ты меня спас? — этот вопрос застал парня в тупик. Слишком неожиданно прозвучал. Слишком трудно ответить.       Действительно, какой ему прок от неё? Просто, как говориться, проходил мимо. Не мог смотреть на неё в таком состоянии? Или захотел подарить ей надежду на продолжение жизни? Он и сам не знал. Просто захотел помочь.       — Что произошло?       Молчание. Что произошло? Она не скажет. Никогда не скажет. Никогда больше не погрузиться в пучину страха и безнадёжности. Никогда не вспомнит.       — Не знаю. Не хочу знать. Не хочу помнить. Не помню, — чистая правда. Она хотела забыть — она забыла. Не помнит ничего. И ни кого.       — Скажи мне одну вещь, — его взгляд стал более серьёзным. — Все люди такие?       — Какие? — казалось, Ичиго была давно готова к этому вопросу. Если бы это было так…       — Эгоисты. Жалкие существа, живущие только за счет других. Получающие всё, что только пожелают, при этом ни капли не думая о тех, кому сейчас плохо!       Улыбка коснулось её лица. Он сказал что-то смешное? Или сделал для неё выводы? Скорее всего.       Губы слегка дрожали, в глазах застыло постепенно приходящее сумасшествие.       — Верно, — ручьи слёз скатывались с её глаз. — Все такие, — улыбка стала шире. — Мы такие, — искорки безумия плясали хороводы в её карих очах. — Они такие!       Сдерживаться было невыносимо трудно. Она не выдержала. Кто сказал, что куклы не могут плакать? Кто сказал, что они не могут чувствовать? Могут. Слишком сильно. До безумия сильно. До дрожи в руках. До потери здравого смысла.       — Ичиго!       Верно. Слишком сильно чувствуют, поэтому нельзя поддаваться легким провокация прошлого. Пусть ей все равно — нельзя. Почему-то нельзя. Почему-то не может. Нет, не хочет.       Все с теми же слезами в глазах, к которым вернулось привычное равнодушие, Ичиго посмотрела на зеленоволосого. Укор и злость. Странные эмоции в янтарных глазах. Они не подходят им.       Впервые, кроме равнодушия и безумия в глазах Ичиго появилась боль. Удивление.       Почему? Почему она чувствует это? Она не хочет чувствовать. Не хочет разрывать оковы, сковывающие  ее сердце.       Пусть она перестанет чувствовать. Пожалуйста… Слишком больно. Плачет. Рыдает. Во весь голос. Уткнувшись лицом в мягкое одеяло.       — За что они так со мной?! — слишком много слез. Кажется, осознание случившегося только что пришло к ней. Она не хотела понимать. Почему? Ведь будет больно. — Почему ты это делаешь?! Зачем так смотришь?! Зачем заставляет чувствовать?! Дай мне умереть!       — Ну ты и эгоистка, — наигранно обиженно протянул он. Разочаровался? Возможно. Глупо было думать, что хотя бы он ее не бросит.       — Я не эгоистка, — резкий всплеск эмоций прекратился. Снова ровный и спокойный голос, однако во взгляде читается страх. — Кому я причиняю боль своей смертью? Если меня не станет в этом мире, всем будет только лучше.       — Чем мне помочь? — глупо. Он действительно хочет этого? Помочь ей? Не сможет. Тем более, у него слишком спокойное лицо. Будто это повседневный вопрос. Будто ее проблема настолько хорошо решаема.       — Не сможешь, — какой холодный ответ. Неужели ей трудно говорить с ним повежливее?       — А вдруг смогу?       — Нет.       — А вдруг?       — Невозможно.       — А ты уже проверяла, значит.       — Я скала — невозможно! — в парня полетела первая попавшаяся вещь — подушка. Хорошо еще, что у Ичиго хватило мозгов со злости не кинуть вазу, которая была уже одной второй своей частью в могиле. Он раздражал девушку намного сильнее ярких цветов.       — Почему? Не существует не решаемых проблем.       — Существует. Нет выхода для решения.       — Нет безвыходных ситуаций. Есть ситуации, выход из которых тебя не устраивает.       — И что с того?       — Странная ты, — с этими словами он наконец-то покинул комнату. Тишина. Одиноко. Она привыкла.       Нужно выбираться отсюда. Он спас ей жизнь, но это не значит, что нужно сидеть у него на шее. Ичиго справиться сама.       Повезет, не повезет. Умрет или нет. Будет страдать или останется одна на всю жизнь. Какой смысл? Ведь жизнь без цели равносильна медленной смерти.       Аккуратно встав и почему-то не почувствовав никакой боли, ведь перед потерей сознания ее тело буквально трясло, Ичиго пошла вслед за парнем. Он точно не человек. У людей не бывает таких ушей и кошачьих глаз. Люди не такие добрые. Они бы просто прошли мимо нее, даже не взглянув. Надо отдать ему должное. Но это потом. Сейчас главное — найти выход.

***

      У нее начала кружиться голова. Уже около с полутора часа она бродит по, казалось, бесконечным коридорам. Что за лабиринт? За это время она уже успела найти нереальных размеров библиотеку, сауну, художественную галерею, пару кирпичных складов, медицинский отдел, гардероб, лабораторию и какой-то подозрительный зал, в котором она и остановилась. Ее привлекла маленькая двустворчатая дверь в его конце. Однако вскоре она обратила внимание на саму комнату. Ее вид на некоторое время озадачил Ичиго. Комната была огромных размеров. Куча электроники. Видимо, это контрольная комната.       Пьедесталы, контролирующие периферию, и движущаяся колонна в центре, издающая ритмичный звук и подпрыгивающая вверх-вниз. На консоли расположен домашний телефон (https://pp.vk.me/c604820/v604820008/2a095/FYkS6WxGUm4.jpg).       Какой странный дом. Этот нечеловек вообще нормальный? Как можно уместить такое огромное количество комнат в одном доме?       Но долго здесь задерживаться не стоит. Если Кишу увидит ее, возможно, попытается остановить. Кто знает, что он от нее хочет?       Недолго думая, Ичиго осторожно начала приближаться к двери, опасаясь возможных скрытых ловушек. Однако ничего подобного она не встретила. Отпускает? Или это ловушка? Неважно. Попробовать стоит.       Она попыталась вернуть былое равнодушие, но легкий испуг и даже интерес глубоко засели в ее душе. Что же это такое? Что он с ней сделал? Как он сделал? Одним только взглядом…       Ичиго уже видела подобное. Видела такой пронзающий насквозь янтарь, слышала это насмешливый и чересчур веселый голос. Точно слышала. Когда-то. Где-то.       Почему-то в последний момент, когда до выхода оставалось только дергать ручку дверцы на себя, она остановилась. Она помнит это. Эта комната слишком знакомая. Невозможно знакомая. Но она не может вспомнить. Не хочет.       Надеясь, что дверь не закрыта, девушка робко открыла ее. Яркий солнечный свет на время ослепил ее, лишив возможности рассмотреть округу. Щурясь и, на всякий случай, выставив вперед руки, она вышла из, как она думала, гигантского особняка. Сколько же она тут находилась? Вскоре глаза привыкли к солнцу и Ичиго смогла разглядеть то самое место, где она уже была готова расстаться с жизнью. Тот самый переулок, те же обветшалые стены домов.       Как? Как это возможно? Если изнутри этот особняк настолько огромен, он точно не сможет поместиться здесь! Ведь раньше его не было. Она точно помнит. Специально выбрала самое безлюдное место, где ее никто не достанет.       Пройдя пару шагов вперед и обернувшись, Ичиго лицезрела этот «особняк», который и особняком-то назвать — язык не поворачивается. Маленькая, синяя полицейская будка.       Маленькая. Синяя. Полицейская. Будка.       Ичиго несколько раз прокручивал в голове эти слова. Она не могла понять. Как? Почему? Это же невозможно. Неужели все это время она находилась в этой развалюхе?!       Обойдя будку несколько раз, дабы убедиться в отсутствии различны кнопок и рычагов, она открыла дверь и зашла внутрь. Та же контрольная комната. Те же коридоры, исходящие из нее и ведущие в, можно сказать, некуда.       Еще несколько минут она, словно сумасшедшая, открывала и закрывала дверь, не веря глазам. Бесконечное количество комнат. Бесконечные коридоры. И все это в телефонной будке. Бред.       Она не удивилась. Просто не поверила. Просто знала, что это не возможно. Ну и пусть. Пусть будет как будет, ей нет до этого дела.       Молча развернувшись, она вздохнула. Почему она просто не умрет? Что ей не дает этого сделать? Что ее останавливает? Кто?..       Неужели Кишу? Они ведь впервые встретились. Наверное. Она точно где-то уже видела его. Не помнит. Ту нить, на столько тонкую, но настолько крепко связывающую их — она не может найти. Может, надо оставить это, и тогда воспоминания сами придут, как это обычно бывает? Надо бы. И она сделает это.       Просто уйти и забыть. Точно также, как она по воле забыла прошлое, до сих пор терзающее ее и просящее открыть мы двери в память. Она этого не сделает. Никогда больше она не почувствует боль от предательства. Зачем? Можно ведь счастливо жить в неведении, все еще веря в детскую сказку.       — Уже уходишь? Так быстро? Разве не останешься на чай.       Он действительно очень раздражает. Намного хуже ярких цветов. Намного хуже.       — Ты! — она повернулась к нему, с раздражением смотря прямо в его глаза, в которых водила хороводы уже привычная для Ичиго насмешка. Да что в ней такого смешного?! — Сумасшедший в синей будке!       » — Смотри, какая у меня куколка.       — Отдай, сумасшедший в синей будке!»       Такое знакомое прозвище. Ичиго показалось, нет, она была уверена, что Кишу на мгновение тоже пронзило непонимание. Возможно, даже легкий шок. Но всего лишь на мгновение. Потом к нему вернулась все также ухмылка.       — Неплохое прозвище! А ты мастер на все руки! — он уже не прикрыто хохотал во весь голос, только Ичиго ребят обидно. Его смех был… Грустным? Печальным? Безнадежным.

***

      Ему было смешно. До слез смешно. До боли в ребрах. Глупо было думать, что Ичиго окажется ЕЙ. Он больше никогда не встретит ту девочку, которая, единственная из всех, не опасалась его. Она ждёт, а он не может ее забрать. Теперь не может.

***

      — Кишу…       — Ладненько! — потянувшись, будто только проснулся, протянул он. Не время думать о грустном. — Ты так и будешь здесь стоять? Не зайдешь на чай?       Но она только отошла на пару шагов назад, не сводя с Кишу подозрительного взгляда.       — Я с сумасшедшими не вожусь.       — Ну зачем так жестоко? Я же по-доброму. Видите ли, за спасение жизни уже и чаю попить нельзя! — Кишу нарочно сделал полуоборот в сторону будки, всем видом показывая, что разговаривает явно не с ней.       — Ладно, ладно! Только хватит ныть! — бесит. Как же этот парень ее бесит!       — Прошу. Дамы вперед, — о щёлкнул пальцами и дверь, повинуясь, покорно открылась. Снова это знакомое чувство.       Она спокойно вошла внутрь, все еще не верив в эти чудеса навигации. В это время Кишу уже вовсю расписал чай, сидя за неизвестно откуда взявшемся столом. Девушка, обреченно вздохнув, присела рядом.       — Что это за драндулет? — в это мгновение она вздрогнула — двери резко захлопнулись.       — Ну-ну. Не обижай ее. Она этого не любит.       — Кто? — нет. Определенно, она сходит с ума. Примерно она догадывалась, о ком или о чем говорил собеседник.       — Моя машина времени. Зови ее ТАРДИС.       Ичиго понимала, что с этого момента у нее, возможно, появился новый друг. А еще множество приключений, которые ей, в данный момент, ну никак не нужны.