Best is yet to come

      Чёрный. Этот цвет повсюду, 24 часа в сутки, неделя за неделей и выпутаться из него невозможно. Чёрная одежда, чёрные татуировки, чёрное оружие – в чёртовой фракции чёрное абсолютно всё, включая в том числе и мысли половины её участников. Это не то, чтобы раздражало, нет. Скорее… Угнетало? Пожалуй. При всей внешней свободе выбрать что-то «не чёрное» нам запрещается. Сколько уже прошло времени с тех пор, как я спрыгнула с несущегося поезда, ободрав колени об острый гравий на крыше? Четыре года вполне себе сносный срок, с моей-то комплекцией и неспособностью набрать приличную мышечную массу, так что можно по праву собой гордиться.       Носок тяжелого ботинка со вкусом пинает пресловутые камешки, а где-то вдали над небоскребами подходит к Зениту солнце. Уже завтра в это время здесь будет трястись от страха кучка неофитов, выбравших по дурости своей существование в Бесстрашии. Правда, отчего-то все забывают сказать, что стоит им шагнуть в пропасть, как выбор будут делать уже не они. В каком-то смысле быть инструктором достаточно занятно, хотя и хлопотно до ужаса – всё лучше, нежели мыть посуду в кухне или тухнуть над бумажками канцелярии. Одергиваю длинный свитер, спасающий от утренней прохлады и тоскливо смотрю на часы, показывающие четверть двенадцатого. Как ни крути, а завтрак кончился уже слишком давно, чтобы наглеть и просить у знакомых хотя бы кофе под предлогом опоздания. - Реннер! – вздрагиваю, услышав за спиной незнакомый голос, ко всему прочему назвавший меня по известной совсем уж узкому кругу лиц фамилии. Правда стоит обернуться, как я понимаю, что это всего лишь один из подчинённых нашего лидера. И пусть хоть до хрипоты кричат, что их пятеро – по факту все равно подчиняются одному, - тебя Макс искал. Давал десять минут на то, чтобы предстать у кабинета. - Десять? Весьма щедро с его стороны, - прикидываю, что преодолевать расстояние до почти другого конца штаба придется бегом, и эта перспектива радует в самую последнюю очередь.       Передававший сообщение парень очевидно думает о том же, так что старательно скрывает рвущуюся улыбку за кашлем. Весело значит? А, впрочем, мне как обычно плевать. В последний раз вдохнув свежего воздуха, нехотя покидаю крышу – приказы не обсуждаются.       Семь минут в хорошем темпе напрочь отбивают желание менять приемы пищи на элегические посиделки и наблюдение за облаками, живот скручивает судорога, и я искренне радуюсь тому факту, что все же добираюсь до нужного места, не сверзившись попутно в Яму.       И только было рука тянется постучать, как дверь едва не припечатывает меня к стенке, а из помещения почти вылетает крайне чем-то недовольный Эрик, даже не удосужившийся обратить на меня внимания. Впрочем, оно и понятно, какой ему резон? Мы разговаривали-то раз семь за всё мое пребывание во фракции, вряд ли он даже имя помнит.       Необходимость заявить о визите отпадает, так что захожу уже без всяких формальностей, захлопнув за собой створку. - В десять минут я, надо полагать, уложилась? – встречаюсь взглядом с темными глазами, в которых плещется неприкрытый интерес, что настораживает. - Хочешь услышать, что норматив сдан? Садись. Кофе? – надо же, Боги удачи сегодня явно решили мне содействовать и не проверять на прочность. Вон даже кофе (уж на что в дефиците нормальный) перепадёт. Пока мужчина возится с чайником, я поудобнее устраиваюсь на стуле, заметив на девственно чистом, если не считать компьютера и письменных принадлежностей, столе, исписанный угловатым и резким почерком лист, - заодно почитай, что там написано, тебе определённо понравится. - Заинтригована, - после пары строк становится ясно, что это чей-то рапорт. Так, стоп, а почему в чужом рапорте фигурирует моё имя? Углубляюсь в текст на какое-то время, даже не заметив поставленную около меня кружку и тот факт, что Макс теперь находился в своём кресле напротив. Твою-то мать, что за херня вообще происходит? – Позволь узнать, кто автор сего бреда? И с чего вообще он нашёл в себе смелость просить о моем отстранении от подготовки неофитов?       Сказать, что я была зла – это ничего не сказать. Да, безусловно я не идеальный инструктор вроде Фора, но кто здесь идеальный. А в рапорте прямым текстом говорилось о моей собственной некомпетентности и прочих «заслугах». - Хочешь убить несчастного? - О, с особой жестокостью, - стараясь унять дрожь в пальцах, отпиваю горячего напитка, столь любезно предложенного мне. - Эрик, - предложенного, чтобы благополучно им подавиться, заработав самую идиотскую смерть за весь период существования нашей конторы. Ну прекрасно, надеюсь никто не слышал сказанного мною 30 секунд назад, а то Эрик имеет нехорошую способность узнавать обо всем, где мелькает хотя бы буква о его величестве. - Я… Позволь узнать, чем мотивировал? – взять себя в руки всё же удается, хоть и с трудом. - Джереми, я же сказал читать внимательнее. Инцидент два года назад, твоя первая группа. Он счёл, что если из пятнадцати доверенных тебе неофитов до года службы дотянул всего один, то ты, цитирую, херовый инструктор. - Даже так? Его, видимо, не смутило, что по каждому из случаев тогда была проведена проверка и было доказано, что я ни коим образом не причастна ни к одной из смертей. Блин, ты ведь не планируешь это подписывать, правда? – бесспорно всевозможные умоляющие взоры никак не повлияют на решение, но хотя бы попытаться для самообмана можно. - Эрик был настойчив, но нет, я не одобряю твоего ухода с должности, у нас и так нехватка кадров, а выдергивать кого-то с периметра я не намерен, - с души падает хороший такой валун, в голове уже поют птички и цветут ромашки, ведь отделалась я безболезненно, - но, - и почему во всем хорошем всегда есть этот идиотский предлог, а? – На этот раз он сказал, что хочет лично проследить и оценить качества выполнения тобой должностных обязанностей. Можешь идти, я полагаю, что он сам прояснит тебе остальные подробности.       Кажется, лучше было бы спокойно самой написать прошение о переводе. Личный контроль означал лишь одно: пиздец. С большой буквы, жирным шрифтом, криками и матом, да и вообще еще Бог знает, чем. Вообще реально быть настолько неудачливой, а? Тот факт, что встряла я по полной, не подлежал никаким сомнениям. И хоть сама Эрика я знала не особенно близко, но судя по рассказам людей из фракции, даже Дьявол порой был милосерднее.       Острое желание собрать вещи и попроситься обратно в патруль стены не отпускало до самого вечера. Мне бы заняться чем полезным, но какой там… Объявив внеплановый выходной и закрывшись в своем лофте, дабы не наткнуться на персонального Надзирателя, я тупо лежала на кровати, закрыв глаза и пытаясь уловить, очевидно, последние часы спокойствия на ближайшие месяцы. От скорбных мыслей меня отвлекло только довольно громкое урчание в районе желудка, который тонко намекал, что даже подобное стечение обстоятельств не повод заморить себя голодом. Ладно, предположим, что у Эрика куча других неотложных дел, да и вообще слиться с кричащей и смеющейся чёрной толпой не составит труда, уж тем более мне.       Подъём с кровати неплохо было бы превратить в эпическую сагу в восьми действиях, ибо выходить не хотелось от слова совсем. Наскоро расчёсываю волосы и окидываю быстрым взглядом положение вещей в зеркале. Ну если не приглядываться особо, то всё нормально. Я бы даже сказала, что для Бесстрашия моя внешность слишком обычная – светлое каре, бледноватая кожа, татуировки на которой скрыты рукавами свитера и обтягивающими джинсами. Заправляю за ухо выбившуюся прядь, и, схватив со спинки стула кожаную куртку ввиду гулявших по коридорам вечерних сквозняков, отправляюсь в короткое путешествие до столовой.       В стратегически-важном месте фракции многолюдно, шумно и, что куда важнее, нет одного из Лидеров. Еле отыскиваю свободный край стола, где в контейнерах уже аппетитно исходят паром овощное рагу и курица. Да это же просто праздник живота! Накладываю себе порцию, явно рассчитанную скорее на взрослого мужчину, нежели на щуплую девочку двадцати двух лет. С непонятной радостью вгрызаюсь в ножку, пачкая руки соусом, но Бог мой, как же вкусно. И как там вообще живут в Отречении на репе и гороховом пюре, не понимаю. Вот и проблемы потихоньку отходят на второй план, жизнь налаживается, и еда определённо положительно влияет на моё моральное состояние. Блаженно закрываю глаза на пару секунд, да видимо зря. - Двигай задницу, Реннер, - от голоса за спиной и холодного тона внутри всё резко опускается в район пяток, и я успешно цепенею, - оглохла? Это приказ.       Ну почему именно сейчас, где ж я так нагрешила-то, а? Сзади меня возвышался один из самых страшных людей в штабе, нетерпеливо барабанящий пальцами по столешнице. Видимо инстинкт самосохранения еще не совсем расшатался, так что послушно сдвигаюсь немного вбок и обнаруживаю, что вокруг нас «неожиданно» нарисовалась куча пустых мест. Эрик садится рядом, а я отодвигаюсь еще сантиметров на тридцать-сорок, спокойствия ради. Поправка, мнимого спокойствия.       Где-то с минуту мы оба молчим, видимо, выжидая чужой реакции, после чего мужчина не выдерживает паузы: - Макс уже ввёл тебя в курс дела? – а взгляд-то какой. Жили бы мы в другое время, Эрик точно мог бы озолотиться на сети клиник для похудения. Так сидишь себе, грызешь сельдерей, считаешь калории, мечтаешь о пицце. Натыкаешься на такой вот взгляд, после которого тебе не хочется уже ничего, только оказаться за тысячу километров от его источника. Это я к чему? Доедать содержимое тарелки резко перехотелось. - Да. - В таком случае слушай и запоминай. Мне плевать как, но, если до инициации не доживёт хотя бы один – отправишься прямиком к Изгоям. Каждую неделю жду на своём столе подробный отчёт по каждому из этих идиотов. Не скажу, что буду читать, но если его не будет, то тебе же хуже.       Тихо, Джереми, дыши. Убийство командира — это преступление, наказуемое расстрелом, ты ведь пока хочешь жить. От собственных мыслей становится дико смешно, ведь убить Эрика с моим-то набором навыков не просто сложно, скорее нереально. И с вероятностью в 99.9% попытка окажется провальной, уж что-что, а сделать после этого мое пребывание во фракции до исполнения приговора, невыносимым он постарается. - Также на тебя распространяются практически все правила распорядка неофитов, - а еще что? Может, в комнату общую меня поселишь, ну так, веселья ради. - Это всё? – всё же решаюсь поднять голову и посмотреть на своего собеседника. Ну, если не брать в расчёт постоянное презрительное выражение лица, то, наверное, его даже можно было назвать симпатичным. Во всяком случае, если верить слухам, пустует лидерская постель редко, и у женской половины фракции даже пару раз случались драки по этому поводу. Впрочем, меня это не касается, да и свою кровать я люблю слишком сильно. - А тебе мало? – эй, отвечать вопросом на вопрос - моя тактика! - Никак нет. Разрешите идти? – между тем в нашу сторону уже оборачиваются другие Бесстрашные, и мне это совершенно не нравится, еще не хватало всякого бреда, который они непременно придумают и разнесут по всем углам. - Рискни, - издевается. Ладно, это было предсказуемо.       Уже собираюсь подняться со своего места, как внезапно осознаю, что оказалась в идиотском положении. Справа от меня Эрик, слева скамейка успела заполниться пришедшими из патруля, а сзади и до этого сидели люди. Другими словами, выйти можно было либо через кого-то, либо под столом, что являлось в высшей мере унизительным. Цензурной лексики для описания ситуации не находится, хоть на словарный запас я и не жаловалась. Самым рациональным вариантом являлась попытка каким-то волшебным образом преодолеть препятствие в виде Эрика, ведь тогда не пришлось бы пролезать через примерно десяток соседей по другую сторону. Сказать легко – сделать сложно. - Ты вроде хотела идти? – сука. Спросила бы, где таких растят, но смысл и так все знают, что он из Эрудиции. - Да… - Это определённо проверка, чёрт. На полноценное взвешивание всех "за" и "против" времени нет. Шумно выдохнув, поднимаюсь со своего места и выдав максимально дружелюбную улыбку, поворачиваюсь к Лидеру лицом. Шаг, другой, и вот он, непосредственный телесный контакт. Мне специально оставляют минимум пространства, так что фактически я оказываюсь зажатой между прохладной металлической поверхностью и, собственно, моей персональной головной болью на ближайшие месяцы. Ухмыляется, смотрит выжидающе. Настолько близко, что у меня есть возможность ощутить голой кожей шеи тёплое дыхание. Вот ведь, даже с учётом того, что он сидит, я всё равно возвышаюсь всего на пару сантиметров. И какие тут мысли об убийствах, если он выше на голову и тяжелее килограммов на сорок.       Те мгновения, что я трачу, выбираясь из этой западни, кажутся вечностью. Наконец оказавшись в проходе, быстрым шагом направляюсь к выходу, отмечая, что столовая как-то притихла и, похоже, наблюдала за бесплатным представлением. Уже практически скрываюсь в смежном коридоре, как меня догоняет громкое «Завтра в 11 у сети, не думай опоздать».

***

      Горячая вода приятно расслабляет мышцы и дарит временный покой. Сколько я простояла под душем, вслушиваясь в гудение труб и дробь капелек о кафель – сказать сложно. Время причудливо растягивается, ускользает и милостиво позволяет такую роскошь, как не задумываться о его течении вовсе. Когда я выхожу из ванной, выпуская при этом облачко пара в комнату, за окнами уже догорает алым закат. Полотенце никоим образом не греет, но желание подышать ночным воздухом оказывается сильнее.       Металлическая решётка крошечного балкона больно врезается в босые стопы и на ощупь кажется ледяной. Это всё мелочи, но надеюсь, что завтра проснусь без больного горла. Огоньки на стене причудливо мерцают, а блаженная тишина заполняет всё вокруг. Настолько хорошо, что усаживаюсь на ступеньки пожарной лестницы, идущей от крыши здания через все немногочисленные этажи. У Искренности вон небоскребы, здесь же расчёт сделан на максимальную простоту и военную практичность. Где-то сверху хлопает дверь и кажется я вижу силуэт, отдалённо напоминающий Фора. А, ну точно, в тех районах как раз находятся квартиры элиты фракции. Парадокс – чем ты выше в звании, тем выше и место жительства.       Внезапно в голову закрадывается мысль о том, что Эрик был пугающе спокоен, особенно по сравнению с тем, каким я увидела его утром около кабинета Макса. По словам последнего, на моём отстранении настаивали весьма яростно, так что я меньше бы удивилась, веди один из Лидеров себя более агрессивно. Но нет, кинжально-ледяное спокойствие и больше ни-че-го. Даже представить боюсь, что кроется у этого человека в голове. Эх, и почему я не послушалась результатов своего теста? Сидела бы сейчас спокойно в родной фракции, писала бы жалобы и ходатайства, виделась изредка с родителями, у которых по куче слушаний на дню. Так нет же, угораздило лить кровь на шипящие от таких манипуляций угли. Зато свободная, просто десять из десяти Джер.       Начинает понемногу клонить в сон, а с учётом завтрашней вакханалии, связанной с приездом новичков, которые наверняка попадут в наши руки уже перепуганными донельзя. Мда, никогда не захочу повторно проходить инициацию, это настоящий ад. Еще и наш инструктор был далек от адекватности. Хотя возможно Эрик вполне достойно сможет заменить его в этой области, а самого Гарри уже года два, как нет в живых.       Полотенце сменяется широкой футболкой, после чего я с удовольствием ныряю под одеяло. Забавно, во фракции чёрное почти все, кроме постельного белья. Оно серое, хотя этот оттенок совершенно не похож на тот, что используют Убогие – в нём есть хотя бы зачатки уюта, да и плюс простыни приятно пахнут стиральным порошком.       Глаза непроизвольно закрываются, хотя по-сути сегодня я откровенно бездельничала, так что усталость была скорее эмоциональная, нежели физическая.       Ладно, всего-то и продержаться пару месяцев, не время размазывать сопли на кулак, я же все-таки Бесстрашная, а мы вроде как не помидоры в теплице выращиваем.       Просто надо помнить, что лучшее ещё впереди.