Я знаю, ты хочешь

- Eva I'll be taking my time spending my life falling deeper in love with you so tell me that yоu love me too Song: Ed Sheeran - How would you feel Суббота, 11:34. Я открываю глаза, и голубоватый свет холодного норвежского утра бьет мне в лицо. Вокруг не мои вещи, не моя кровать, не моя комната. Чертчертчерт. Я закрываю лицо руками и пытаюсь не паниковать, делая глубокие вдохи один за другим. В постели рядом со мной нет никого полуголого и спящего, и это уже хорошо. Возможно, все было совсем не так, как кажется. Возможно, я просто веселилась с девочками, выпила лишнего, и кто-то из них привел меня к себе домой, чтобы не оставлять одну в таком состоянии. Вот и все. И это, пожалуй, была бы довольно сносная версия всего произошедшего, если бы хоть одна из моих подруг была членом братства Пенетраторов, чья эмблема красуется буквально на всем в этой чертовой комнате. Как я умудрилась так вляпаться?! Мысленно приказывая надоедливой головной боли заткнуться, я вылезаю из кровати и, стоя босиком на холодном деревянном полу, натягиваю вещи. Моя сумочка и телефон, слава Богу, лежат рядом, и все на месте. Когда я поднимаю голову, чтобы взглянуть на свое отражение в небольшом зеркале, мой взгляд падает на серебристую рамку с фотографией человека, в чьем доме, судя по всему, я ночевала. Желудок делает двойное сальто и грозится выпустить наружу все, что я вчера перепила. Твою мать. На фото Крис не один – рядом с ним с полуулыбкой на губах застыл Вильям Магнуссон, и от этого мне не легче. Я стряхиваю оцепенение и натягиваю на плечи пальто. Отлично, Мун. Пора убираться отсюда. Квартира, в которой я не помню, как оказалась, обставлена со вкусом, и это единственное, что я успеваю понять, прежде чем застываю как вкопанная в гостиной при виде спящего Шистада. Мысли в голове окончательно путаются. Я спала в кровати Криса, а он спал на диване в гостиной. И спит до сих пор. Его темные волосы взъерошены, и обтянутая черной футболкой грудь равномерно вздымается. О боже… Практически бесшумно, на цыпочках я проскальзываю к входной двери и, кое-как натянув ботинки, выбираюсь наружу. Сердце стучит как бешеное, кровь приливает к лицу. Я чувствую себя полной дурой, абсолютной идиоткой. Что бы ни произошло прошлой ночью, это ни в коем случае не должно повториться. Но, помнится, похожее обещание я уже слышала от самой себя. На улице ветрено и холодно. Несмотря на то, что уже почти двенадцать часов дня, народу на улице немного, да и машины еще не успели заполонить дороги. По выходным Осло просыпается медленно, наслаждаясь каждой минутой отведенного отдыха. Я иду быстрым шагом к перекрестку, по пути плотнее закутываясь в шарф, сопровождаемая сладким ароматом свежих булочек, доносящимся из соседней кофейни. Снова делаю вдох и отметаю в сторону все мысли о произошедшем. Мне нужна горячая ванна и хороший завтрак в полном одиночестве, чтобы привести свои мысли в порядок. Пока такси везет меня по направлению к дому, я просматриваю телефон, который, видимо, всю ночь разрывался от уведомлений. На экране высвечиваются шесть пропущенных звонков от мамы. Что за срочность? Бывает, она не звонит мне неделями. А тут шесть звонков за одно утро. Боже, ей наверняка выслали письмо о том, что я уже пропустила десять процентов занятий… Хотя это вряд ли – я не прогуливала так много в этом году. Мой мозг вот-вот взорвется, и я совершенно не готова к разговору с мамой, поэтому я торопливо пишу ей сообщение о том, что перезвоню немного позже и продолжаю листать уведомления. Сообщения от Нуры, от Вильде, снова от Нуры, кому-то нравится мое фото в Instagram, очередная ссылка на смешное видео от Исака, пропущенный звонок от Нуры… Нура: 01.17. «Где ты?» 01:26. «Эва?» 01:46. «Черт возьми, подними трубку!!» 01:57. «Вильям сказал, что видел, как с вечеринки тебя увез Крис… Пожалуйста, скажи мне, что ему показалось! Я беспокоюсь. Позвони.» Лихорадочно печатаю в ответ: «Все в порядке, я еду домой, но мало что понимаю. Черт возьми, что вчера было? Мне надо с тобой поговорить. Встретимся ближе к вечеру?» Почему все неприятные ситуации моей чертовой жизни в старшей школе должны быть связаны с Крисом? Зачем он вообще вернулся в Норвегию?! Я с тоской откидываюсь на спинку переднего сиденья и вспоминаю лето. В последнее время это стало одним из моих любимых занятий – предаваться воспоминаниям. В Аризоне было так жарко, что я обливалась потом даже в коротких шортах и майках на бретельках. Песок был сухой и горячий, и я любила зарываться в него пальцами, чувствуя кожей каждую песчинку. Тогда все вокруг казалось идеальным. Сейчас все медленно, но верно катится в бездну. Я снова одна в двухэтажном доме с девятью спальнями и тремя ваннами. Слишком много пью, слишком много думаю. Ночую в чужой квартире, снова и снова прокручиваю в голове то, что должна была забыть давным-давно. Уделяю мало времени учебе и потихоньку слетаю с катушек. За окном медленно проплывают рваные облака, сливаясь с сероватым небом, и кажется, будто с них вот-вот слетят первые тяжелые капли ледяного дождя. Уж в Осло погода умеет подстроиться под настроение. Я мечтаю о том, как залезу в горячую ванну и не вылезу оттуда в ближайшие пару часов, поставлю на полную громкость какую-нибудь потрясающую песню и буду громко подпевать, пытаясь вытеснить грусть из своего сердца. Мысли об этом захватывают меня целиком, так что когда ключ не поворачивается в замочной скважине, я даже не сразу понимаю, что дверь моего дома открыта. Поворачиваю ручку и вхожу внутрь. Что за?.. Первый, кто мелькает в моей голове это Крис. Но это было бы абсурдно. Что ему здесь делать? К тому же, когда я уходила, он еще спал. Если только Шистад не наделен супер-скоростью, то ему никак не удалось бы добраться сюда раньше меня. Но… - Эва? - Мам? – От изумления я роняю на пол связку ключей, и они с грохотом отскакивают от паркета, а мой любимый брелок раскалывается на две части. Моя мама в светло-голубых укороченных джинсах, желтой кофте и белых кроссовках приветливо улыбается, стоя посреди моей кухни. Нашей кухни. Ее короткие, выцветшие под жарким солнцем волосы разлохматились, на лице – ни грамма косметики. Я и забыла, что она теперь выглядит в точности как закоренелая американка и даже на норвежском говорит с небольшим акцентом. Но это все равно моя мама, заключившая брак в другой стране два года назад и больше в этом доме не появлявшаяся. Моя мама – часто обо мне забывающая, порой резкая и навязчивая, - но все же мама. - Ты меня напугала! – Я теряюсь в словах и всеми фибрами души надеюсь, что выгляжу не так, будто всю ночь тусила на барной стойке с незнакомцами. Не хватает еще лекций о том, как должна себя вести девушка. – Почему… Почему ты здесь? - А я не могу приехать навестить дочь? – Внезапно мама обнимает меня, и я чувствую аромат корицы и яблок. – Джим уехал на конференцию в Лос-Анджелес, а мне стало немного одиноко, и я решила приехать ненадолго. Здорово, правда? Какая жалость, что я не могу покупать билет куда-нибудь на другой континент каждый раз, когда мне одиноко. Но тогда мне, наверное, пришлось бы разориться. Кажется, я уже упоминала о том, что моя мама редко проявляет эмоции. Так оно и есть. Или так и было, раз сейчас я даже заслужила короткие объятия и нежный поцелуй в щеку. Что изменилось с лета? - Это действительно здорово, - соглашаюсь я и чувствую, что говорю искренне. Приятно пожить немного с кем-то. Наверное. - Я приготовила завтрак. Ты голодна? – Мама ставит вариться кофе и поглядывает на меня. – Тебя не было всю ночь? - Я ночевала у Ингрид, - ни секунды не сомневаясь, вру я. Почему моя мама до сих пор думает, что я и Ингрид – друзья не разлей вода? Долгая история. Мама кивает, вытаскивая из холодильника банку с клубничным вареньем и поливая им горячие булочки. Я чувствую, как в желудке урчит, и осознаю, что до сих пор стою на пороге кухни в пальто и ботинках. - Значит, ты приехала на пару дней? - Думаю, на недельку. – Мама стоит у плиты спиной ко мне, и ее небрежный тон меня настораживает. Что-то не так. – Джим сейчас очень занят, поэтому мне показалось неплохой идеей приехать к тебе. Мы ведь так давно не виделись. Ты же не против? - Конечно, нет. – Я нервно сглатываю. – Я… мм… очень рада, что ты здесь. Правда. Мама широко улыбается. После того, как я переодеваюсь в чистую сухую одежду и умываюсь прохладной водой, становится немного легче. Повезло, что я храню аспирин не только на кухне, но и в ванной наверху – так оказалось проще выпить таблетку, не вызывая лишних вопросов у мамы. Боже, я совсем отвыкла делить дом с кем-то еще. Меня возвращает к реальности сообщение, громким звоном оповестившее о своем приходе: Крис: 12:59. «Как спалось? Даже не пытайся делать вид, что ничего не было, моя подушка до сих пор пахнет тобой.» *** Воскресенье, 19:10. Тонкие мамины пальцы с идеально отполированными ноготками порхают по клавиатуре ее ноутбука, набирая самое длинное письмо, которое я когда-либо видела в своей жизни. Мама печатает его уже минут двадцать, объяснив, что это ее босс, который хочет, чтобы она срочно провела какую-то важную сделку. Я молча сижу на подоконнике, поедая черничный йогурт с орехами, и удивляюсь тому, что у мамы вообще есть босс. По ней не скажешь, что она готова кому-то подчиняться, но, наверное, я просто плохо ее знаю. На улице уже стемнело, и в отражении темного окна я вижу саму себя в синем домашнем костюме и меховых тапочках, густые рыжие волосы заплетены в косичку. Чувствую себя умиротворенной и спокойной, будто все то, о чем я волновалась на протяжении такого долгого времени, исчезло, растворилось в горячем кофе, который мы с мамой любили пить по утрам. С Нурой я так и не встретилась, потому что мама заставила меня убирать практически весь дом, а потом помогать ей с приготовлением пирога по рецепту ее матери, и это были самые неловкие три часа в моей жизни. Мама говорила слишком много, шутила и вела себя так, будто это самое обычное наше вечернее занятие. Я отмалчивалась, в основном потому, что не знала, что сказать и как себя вести с мамой, как снег свалившейся мне на голову. Летом мы жили вместе в большом коттедже и частыми знойными днями ходили обедать в кафе-мороженое, но тогда она была другой. Я видела, какими влюбленными глазами она смотрела на Джима и как наслаждалась работой и своей жизнью. Здесь же, в Норвегии, она выглядит непривычно… потерянной. Экран телефона загорается, и я отставляю чашку с йогуртом в сторону, чтоб прочесть сообщение, хотя и так уже знаю, что в нем написано. Слишком много похожих сообщений было прислано мне за эти пару дней. Крис: 19:22. «Ты не сможешь избегать меня вечно, Мун.» Мои пальцы автоматически пролистывают переписку вверх. Я читаю все снова и снова, нервно кусая губы и постукивая рукой по коленке. Тринадцать сообщений со вчерашнего дня и все содержат практически одно и то же. Опять чувствую себя испуганной оленихой, потому что до смерти боюсь завтрашнего школьного дня. Одной части меня хочется сейчас слезть с подоконника, подползти к маме и остаться в таком положении до тех пор, пока я не пойму, что мне делать со всем, что я натворила. Но другая моя часть (и я чувствую, что она чуточку сильнее первой) горит желанием густо накрасить ресницы тушью и пойти в школу с гордо поднятой головой и насмешливым взглядом. Какое мне дело до того, что думает Крис Шистад? Внутренний голос услужливо шепчет, что мне есть очень большое дело до него, и я закатываю глаза, снова игнорируя новое уведомление на телефоне. *** Пятница, 15:34. Исак: 15:34. «Привет. Помнишь, ты как-то говорила, что можешь отдать мне свои конспекты по химии? Так вот, я в полном дерьме, и меня могут спасти только они. Зайду к тебе часам к шести, не возражаешь? Заранее спасибо!» Эва. 15:37. «Конечно, заходи. И кончай уже валять дурака, такими темпами тебя выпрут из школы! Когда последний раз ты там появлялся?» Исак. 15:44. «Эй, я не просил тебя быть моей мамочкой. Все будет о’кей.» *** Пятница, 18:15. Исак Вальтерсен никогда не отличался пунктуальностью. Помню как-то раз, когда мы с Юнасом были вместе, он должен был пойти с нами на концерт One Republic и пришел под самый конец, после того, как мы прождали его на улице сорок минут. Так что совсем неудивительно, что я жду его уже четверть часа, укутавшись в одеяло и пытаясь написать реферат по истории Норвегии. За окном снова сыплет снег, уже третий раз за эту неделю. Неделю, которая войдет в историю моей жизни под названием «Невидимка». Я притворялась, будто меня не существует с самого понедельника. Ходила только из класса в класс и все время пряталась в женском туалете. Подруги косились на меня как на сумасшедшую, а Нура от своей подозрительности чуть не сошла с ума. И хотя это выглядело жутко глупо с моей стороны, я не хотела встречаться с Крисом ни под каким предлогом. Эве Мун не удалось быть гордой и насмешливой, и это самое печальное. Но сегодня наконец-то пятница. Еще пару недель назад для меня это означало бы очередной веселый вечер, легкую выпивку и танцы, но сегодня я осталась дома, сославшись подругам на головную боль, и была твердо намерена закончить все уроки, а потом поужинать с мамой. Сообщения от Криса прекратились в среду, и я так и не поняла, что это означало для меня – облегчение или разочарование. Все эти дни я старалась занять себя чем-нибудь интересным, чтобы прекратить думать о том, что было и чего не было. В ход пошло все – сериалы, книги, музыка и даже уроки, и это действительно немного помогло, - на время я абстрагировалась от реальности и стала чуть-чуть счастливее. Хоть это и кажется мне немного непривычным, но присутствие мамы тоже помогло. Рано утром она отвозила меня в школу и ехала дальше за покупками, а вечером мы смотрели фильмы и ужинали на нашей уютной кухне. Много разговаривали. Говорили в основном о чем-то неважном, легком и беззаботном, и мне показалось, что ее глаза немного погрустнели, когда я упомянула Джима. В моем подсознании закралось подозрение, что между ними что-то произошло, но я так и не решилась спросить. Может, позже позвоню Джиму, чтобы узнать, но это может выглядеть странно. - Эва! – доносится снизу мамин голос. – Твой друг пришел. Боже, ну наконец-то. Я хватаю со стола приготовленные конспекты и торопливо скатываюсь с лестницы, на ходу бросая взгляд в зеркало в коридоре. На мне короткие желтые шорты, которые я любила одевать на пляжный волейбол в Америке, и безразмерная кофта с капюшоном. Исак еще посмеется над моим видом, но он делает это каждый раз, когда разговаривает со мной, так что мне все равно. Я захожу в гостиную и открываю рот, чтобы высказать свое недовольство его опозданием, но в этот момент буквально теряю дар речи. Потому что рядом с мамой стоит не Исак. Застывшие снежинки на угольно-черных волосах, пронзительно-насмешливый взгляд карих глаз, кривая ухмылка, говорящая «Я все равно тебя поймал, Мун». У меня уже звучат эти его слова в голове. Его пробирающие до мурашек интонации низкого голоса. Его смех. Резкими вспышками в моем сознании отдаются воспоминания прошлой пятницы. «У меня есть имя вообще-то.» «Зачем ты столько выпила?» «Но ты не все.» «Я не могу на тебя злиться.» - Привет, Эва. – Крис еле сдерживает смех и кидает на мои ноги оценивающий взгляд. Я чувствую, что заливаюсь краской. – Немного неожиданно, знаю. Но я хотел сделать сюрприз. Просто мы так давно не виделись. Шистад обворожительно улыбается, и я понимаю, что вляпалась. Снова.