Получеловек

Соленый ветер нес переменчивые волны в сторону встававшего солнца. Небо и море не успевали окраситься в его кроваво-оранжевый цвет, как облако холодного тумана разделило их своей серой стеной. Сильные крылья со свистом рвали его в клочья, разрезали на плавные полосы, оставляя за собой пустоту. То полубог ветров и морей несся навстречу теплому течению, которое вело его в забытые края, полные чудищ и неизведанных опасностей, но вовсе не их искал Мауи. Его уставший, беспокойный взгляд искал давно потерянные земли, в которые он никогда не хотел возвращаться. Его крылья уже много дней не знали покоя, но полубог был силен, а цель его была заветнее, чем что-либо в его долгой жизни. Он мчался и мчался, пока туман окончательно не закрыл тяжело поднимавшееся солнце. Вмиг свет стал тусклым и мрачным, но полубог не обращал на него внимания,ведь его зоркие глаза и острый слух не нуждались в свете даже в самую тёмную ночь. Тяжелые, мрачные, как туман, мысли застилали усталое сознание. Мауи пытался вспомнить, где же находилось то древнее, забытое богами поселение, одна из последних неушедших под воду деревень, что стояли на землях, появившихся еще до него, не им вытянутые из океана. Те первые люди еще не знали теплого солнца и никогда не пили кокосового молока, но знали древнейшие секреты земли и духов, обитавших с ними на одних островах. Мауи возвращался на родину. Его полет продолжался еще несколько часов, и он понял, что уже слишком устал, что магия крюка постепенно слабеет, и ему все сложнее лететь. К славе богов, практически тут же, снизу вынырнул крошечный скалистый остров, к которому и устремился потрепанный сокол. Не долетев пару метров до песчаной отмели, полубог принял свое человеческое обличье и упал на влажный темный песок. Крюк вонзился рядом с ним с мягким шелестом расходящихся под его весом тысяч песчинок. Великий герой перевернулся на спину и устремил взгляд на тяжелое серое небо. - Шторм приближается, что ли? - приподняв одну бровь, спросил он у своего маленького спутника. Тату пожало плечами и устало сползло вниз. Мауи тяжело вздохнул. - Нет времени валяться на песке, дружок. У нас важные дела. Полежим еще немного и полетим дальше. Раз этот островок подвернулся нам, значит и большая земля близко . И почему я стал вытягивать острова так далеко? Полубог ветров и морей снова прикрыл глаза и постарался расслабить уставшую спину. Неприятные смутные воспоминания начали всплывать из памяти, и стараясь отогнать их, он решил подняться. Тяжело встав, Мауи медленно двинулся по острову, постепенно поднимаясь вверх по скалистому берегу. Достигнув вершины, он заметил впереди еще один темный остров, растянувшийся дугой в нескольких сотнях метров, а дальше и еще один, величаво возвышавшийся над серым океаном. - Я близок, - звучным голосом произнес полубог и слабо тлевший огонек надежды вспыхнул в его уверенных глазах. Он немедля обратился в сокола, но превращение было нелегким, и он тяжело оторвался от камня и направился в сторону двух островов. Стремительно преодолев дугообразный пустой кусок камня, он хотел так же преодолеть следующий, но полет его замедлился, и пришлось опуститься на вершину третьего острова, тут же потеряв птичье обличье. Полубог сжал кулаки и громко выдохнул. - Да что не так?! Надо лететь дальше! Я полубог ветров и морей, так какого Таматоа я не могу?! Его кулаки со всей его усталой яростью обрушились на скалу, и маленькие трещинки побежали вокруг них. Мауи опустил голову и затих. В голове снова закрутились воспоминания: небольшая древняя деревня; мудрецы, сурово глядящие на него и кого-то еще; голоса людей, которые не имели другого выбора или никогда его не любили и бросили на произвол судьбы; край утеса, высота и холодный океан, смиловавшийся над ним, решивший, что он достоин другой уготованной ему судьбы. Мауи отмахнулся от них, даже для прочей уверенности сделал это рукой, и на смену им пришли совсем другие воспоминания. Боги; солнце, огромная яркая звезда, захваченная его крюком; первый вытянутый на поверхность остров; первые поселения; загорелые смертные; и одна из них, единственная, кто бил его веслом, мочил в соленой воде, спасал его шкуру и понимал. Вспомнился её смех, лодка, объятия. Полубогу будто стало теплей на холодном ветру, а его полные губы мягко тронула нежная улыбка. Однако ей было не суждено надолго задержаться на этих губах, которые она уже успела забыть. Мауи тяжело открыл глаза и взглянул на вынырнувший из тумана горизонт. Холодный ветер трепал его кудрявые волосы. Воспоминание о последней с ней встрече заставило его вздрогнуть. Какое у нее было бледное, худое, уставшее лицо! Глаза её на секунду засияли как прежде при виде него, но быстро померкли. Её хрупкая смертная жизнь висела на волоске, и ничто с соседних остров не могло ей помочь. Вот почему он летел на древний континент. Ей нужно было лекарство.

***

Еще на день полета Мауи хватило одного только желания достичь цели и помочь. Но все же он только полубог, поэтому на следующем острове он просто рухнул от усталости. Пролежав несколько часов в бессознательном сне, он снова поднялся и огляделся. Очередной безжизненный скалистый остров, однако камень его немного поменялся, значит континент стал еще ближе. Однако на сердце у Мауи было тяжело. Ветер выл и океан волновался, похоже, что вправду поднимался шторм. Полубог поднял глаза на горизонт, и заметил, что испытывает странное чувство, но оно не было связано не с солеными брызгами, долетавшими до вершины скалы, состоявшей из каменных столбов, похожей на ту, что открывает вход в Лалотаи, царство чудищ. Горизонт шел крупными, но несильными для начала шторма волнами и вселял неясную, несвойственную полубогу ветров и морей тревогу. Прислушавшись к ощущениям своего болевшего от многодневного напряжения тела, он заметил странное, незнакомое ощущение, похожее на зуд. Что заставило его на секунду встревожиться, оно было в районе сердца, ведь сердце полубога, и даже бога уязвимо. Мауи положил руку себе на область сердца, и опустил взгляд на свою испуганно прыгающую копию. - Что ещё такое? Мини-Мауи показывал на ладонь хозяина. Переглянувшись с ним, полубог медленно оторвал ладонь от груди и его кожа засияла ровным зеленоватым светом. Светилась его татуировка, медленно наполнявшаяся голубым сиянием. Лицо полубога застыло в немом вопросе. Темная кожа, не тронутая неподвижной татуировкой, засветилась тем же зеленым, а черные контуры могучим синим. Свет становился все сильнее, заливая дрожащие ладони и лицо Мауи. Он не понимал, что это значит. Вдруг татуировка вспыхнула еще ярче, ослепляя его глаза, и резко погасла, оставив лишь новый мягкий голубоватый контур вокруг фигурки девушки, её лодки и качающейся волны. Полубог открыл глаза и изумленно вгляделся в новый узор. Волна. Она качалась. Мауи переглянулся со своей изумленной копией. Этого просто не могло быть. Лодка покачнулась, и хрупкая фигурка на ней упала. Мауи застыл, не смея поверить своим глазам. Девушка медленно поднялась и удивленно огляделась по сторонам. Сердце пропустило один удар. И вдруг он понял. Его татуировка ожила. Он не успел. Глухой шок накрыл его, словно холодная волна, заливая уши, глаза и рот. Её больше нет. Он опоздал, он не сдержал слово, не выполнил клятвы! Все внутри него смешалось, застыло, разлетелось на кусочки, последняя надежда разбилась, как лодка в шторм. Молчание. Ни звука ветра, ни плеска волн. Только всепоглощающая тишина. И отчаяние. Боль. Боль, которая наполнила пустоту криком. Которая наполнила пустоту силой. Силой, которая обрушилась на скалу и разнесла её до основания, разбила его кулаки до крови. Он заметил, что одним ударом разрушил каменную махину, только когда океан стал лизать его тело и мокрые осколки скалы. Неистовая волна пронеслась от края горизонта и до края, будто бы подтверждая грустную весть, показывая всю океанью боль. Полубог сжал в кулаках осколки скалы и со всей силы бросил их вдаль. Они быстро утонули в застывшем океане. Он будто бы тоже умер, настолько спокойной показалась его гладь. Только изредка по серой воде пробегала мелкая волна, дыхание океана, который она так любила. Мауи просто смотрел в эту холодную воду. Бессильный. Он не смел опускать глаза на татуировку. Соленая вода текла по его лицу и по капле срывалась в океан, соединяя их общую боль в одно целое. Океан бы тоже плакал вместе с полубогом, если бы мог. Боль разъедала их обоих изнутри, как соль. В этот страшный миг Мауи впервые почувствовал, что он получеловек.