Never Back Down

      До утра никто не сомкнул глаз. Андромеда пыталась облегчить боль проснувшейся Мариссы, Лина и Сириус бегали у неё на посылках, Ремус, Эд, Джеймс и Питер засели на кухне, переживая за девушку. Вернее, Питер, как всегда, клевал носом, а Джеймс переживал больше за волнующегося Ремуса. Эд барабанил пальцами по столу, периодически вскакивая и меряя кухню шагами, Ремус, уставившись в пространство, таскал из керамической рюмочки зубочистки и ломал их на части. Новостей не было до самого рассвета. Часов в шесть спустилась уставшая донельзя Андромеда и разогнала всех спать.       Но уже через четыре часа все снова были в сборе, снова на кухне и снова все мрачные. Лина и Андромеда готовили завтрак, мужчины сидели, каждый погружённый в свои думы. — С ней же всё будет хорошо? — Спросил, наконец, Ремус. — А как же иначе, — пожал плечами Тед. — Меда — мастер своего дела. К тому же, Марисса проснулась, а это уже хорошая новость, разве нет? — Смотря, что последует за этим пробуждением, — буркнул Эд, глядя в окно. — Она проснулась слепой. И ещё чёрт знает, что может случиться после, может, это только цветочки. — Заткнись, Лафнегл, — прорычал Ремус, хлопнув рукой по столу. — С чего это? Она мне рассказала, что могло с ней случиться, когда рухнула эта её ментальная стена. Могу сделать вывод, что она легко отделалась. Если она, конечно, в своём уме. Могла ведь потерять рассудок — запросто! Я видел, как она обратила тех людей в пепел, не удивлюсь, если она… — Заткнись, я сказал! — рявкнул Люпин, вскакивая. — Ты ничего об этом не знаешь! — Побольше некоторых! Я так понимаю, ты про эту самую «ментальную стену» впервые слышишь! Она тебе не рассказывала? Нет? А мне – да! — Ты оказался в нужное время в нужном месте и всё тут! С таким же успехом она могла открыться тумбочке. — Да хоть бы и тумбочке, но не тебе, Люпин! — Так, стоять! — Джеймс вовремя схватил Ремуса за занесённую для удара руку. — Нам тут драки не нужны, так что умерьте пыл. - Ты, братец, тоже молчал бы, — ткнула в сторону Эда вилкой Лина. — Ремус прав, ты просто оказался в нужное время и в нужном месте. К тому же, мне Марс тоже ничего не говорила.       Эд пробурчал что-то неразборчивое. Внезапно в кухню вбежала Нимфадора. — Мама! Смотри, кого я привела! — восторженно воскликнула девочка и тут же скрылась. Через мгновение она осторожно ввела в дверь Мариссу. Девушка, смеясь, шарила руками по сторонам, шаркала босыми ногами, чтобы ни на что не наткнуться. Синие невидящие глаза были устремлены прямо перед собой. — Не убей меня, Тонкс, — улыбалась Марисса. — Всем доброе утро! Мы пришли на запах кофе! — И блинчиков! — важно поддакнула Дора.       Ремус тут же подскочил к девушке, сгрёб в охапку и обнял. Та даже охнула. — У меня есть три варианта, кто ты, но давай ты лучше сам скажешь! — Скажи, ты способна прожить хотя бы год, чтобы я не опасался за твою жизнь? — выдохнул Ремус. — Боюсь, что нет. — Марисса обняла парня, запустив пальцы в его волосы. — Иначе будет неинтересно. Я соскучилась, Рем. — Потом она разжала объятья и повернулась к ребятам. — Друзья! Я жива и почти здорова! Отпразднуем сие знаменательное событие чашкой крепкого кофе! Могла бы сказать, что я рада вас видеть, но это будет ложью. Хм… Рем, я же не в пустоту вещаю, да? Они здесь? А то было бы немного неудобно. — Здесь-здесь, — откликнулась Лина. — Я, кстати, слышала вашу перепалку. Где Эд? — Я тут. — Мне это немного дало, подойди поближе, — она вытянула руку. Эд подошёл и коснулся её ладонью. Марс пальцами пробежала по его руке вверх, нащупала плечо, шею, голову… и отвесила смачный, но чуть неловкий подзатыльник. — Чтобы я такого больше не слышала! Тебя, Ремус, это тоже касается! Услышу, как вы бранитесь, головы поснимаю! А теперь дайте мне мой завтрак, я голодна, как стая волков! — Как ты себя чувствуешь, милая? — Спросила Андромеда, переворачивая блинчики на сковороде. — Гораздо лучше, чем могло бы быть, — девушка дёрнула плечом. – Я, собственно, зачем спустилась… Здесь же все в сборе? Отлично. Я хотела с вами поговорить. Кажется, нужно вам объяснить, из-за чего весь сыр-бор.       Она говорила и говорила. Добрых полчаса ушло на рассказ. Никто её не перебивал, никто не решался задать вопроса. А она всё говорила. И про талисман, и про энергию, рассказала про озеро, про Йоре, про похищение, про ментальную стену и лабиринт. — Как тебе удалось выбраться? — спросила Лина, когда Марисса в красках описала, как её поглощала Тьма. — Там… была девочка, — нахмурившись, словно вспоминая, ответила Марс. — Маленькая девочка, лет двенадцати, в белом платье… — В белом платье, с канделябром и заштопанными глазами? — подал голос Эд. Все, кроме Мариссы, удивлённо уставились на него. — А ты откуда знаешь? — спросил Сириус. — Я тоже был в этом лабиринте, — ответил Эд. — Те три дня, что я провалялся в Больничном крыле. Все эти дни я метался в своём сознании, ища выход. Иногда я слышал, как вы со мной говорили, голоса помогали найти мне нужную дверь. Иногда мне казалось, что меня кто-то просто ведёт за руку. А потом… Потом я попал в тот коридор, который ты описала. Там я её и увидел. Она подожгла Тьму вокруг меня, всё зашлось синим пламенем, как та стена в хижине. Потом я увидел в этом огне силуэт чёрной двери, поспешил к ней и… проснулся. У тебя было так же? — Почти, — кивнула девушка. — Я не проснулась, я оказалась в Воющей хижине с… Наваждением, уж не знаю, как обозвать эту даму. Она сказала, что стену я больше не смогу возвести, что я рискую, проснувшись. Ну, про слепоту она тоже упомянула. Тут я, в каком-то смысле, сама виновата. Она предлагала переждать, пока зрение восстановится полностью, но я не послушалась. Уж больно хотела вас снова увидеть. Иронично вышло, да. Так, где мой кофе?

***

      После пробуждения девушки ребята остались в Дартмуте ещё на две недели. Ремус, Сириус и Лина не хотели оставлять Мариссу, пока та не обретёт снова зрение, Эд не желал бросать сестру, Джеймс и Питер оставались ради Ремуса.       Через три дня Марисса стала проситься выйти на улицу. По началу прогулки ограничивались садом. Потом она, наловчившись пользоваться тростью, умудрилась убедить сводить её в город. Ещё через пару дней она уговорила отвести её на берег Дарта. Обычно гуляли по двое, по трое.       Ремус смотрел на неё с неподдельным изумлением и восхищением. Он ожидал, что ему придётся поддерживать и утешать девушку, но та лишь смеялась и шутила над собственной слепотой, самостоятельно научилась ориентироваться в пространстве, даже изредка делала подножки Эду или Сириусу тростью. Видно было, что в утешении она не нуждается.       Эд поглядывал на Мариссу с опаской. Он помнил её рассказы о безумии, которое может её охватить, о большой цене, которую девушка должна была заплатить. С каждым днём он начинал думать, что слепота и есть цена, но он чувствовал какой-то подвох.       В один из дней, когда Марисса решила снова прогуляться до Дарта, её сопровождали Эд и Ремус. Говорили они мало, все трое ощущали висевшее между ними напряжение. Только на набережной Эд решил оставить их наедине, чтобы те смогли всласть наговориться и намиловаться. Самому ему было тошно, так что он направился вдоль реки, минуя рыбацкие магазинчики.       Ремус смотрел на свинцовые волны широкой реки, сжимая в руке ладошку Мариссы. В голове ворочались тяжёлые мысли. Он хотел задать ей так много вопросов, но всё никак не мог решиться. — Ты хмуришься, — улыбнулась Марисса. Она устремляла невидящий взгляд прямо перед собой. — Что случилось? — С чего ты взяла, что я хмурюсь? — спросил Ремус, повернувшись к ней. — Я чувствую. — Она постучала пальцем по кулону на шее. — Я рассказывала тебе теорию о том, что волшебники — резервуары магической энергии? Ну, считай, что я чувствую эту самую энергию с помощью этой штуки. — А исцелить себя ты с её помощью не можешь? — Боюсь, это было бы слишком просто, — хмыкнула она. — Вряд ли кулон может исцелять вызванный им же недуг. К тому же, это достаточно интересный опыт. — Каково это? — Быть слепой? — Угу. — Как будто не можешь проснуться, — помолчав, ответила Марисса. — Ты уже не спишь, сон тебя вытолкнул из своих владений, уже сейчас-сейчас прозвенит будильник, вот-вот ты откроешь глаза. Но не можешь. И будильник не звенит. И глаза не открываются. И ты лежишь в кромешной тьме, не в состоянии проснуться до конца или заснуть обратно. Как-то вот так…       Губы её на мгновение дрогнули. — А… Андромеда тебе рассказала о твоём… ну… недуге? — выдавил Ремус вопрос, волновавший его с самого первого дня после её пробуждения. — О том, что я не смогу иметь детей? Конечно, сказала. — Это и есть та цена, о которой говорил Эд?       Девушка вздрогнула, поморщилась, как от зубной боли, тряхнула головой, словно отгоняя какие-то мысли. — Нет, это не от того. Хотя могло бы быть. - И ты так просто говоришь об этом. Ты не... расстроена? - Расстроена, конечно. Но что толку? Если бы слезы и битьё головой об стену могли что-то решить, я, пожалуй, разбила бы лбом пару стенок, да поревела бы всласть. Да вот только это ничего не изменит. — Ты разве не можешь исцелить себя с помощью этого кулона? — Нет, — твёрдо ответила она. — Если и могу, то не хочу. — Почему? — Потому что одной только слепотой не обойдётся, Ремус. Цена может быть неподъёмной. — Но ты могла бы хотя бы попытаться! Что если и цены никакой не будет? Талисман столько раз тебя спасал! — Но это не вопрос жизни и смерти, Рем. К тому же, я об этом не думала. Какие дети? Я свой первый СОВ ещё не сдала! К тому же, даже если предположить, что я сумею родить, что случится чудо, что у меня появится ребёнок или даже двойня, хрен с ним, мечтать, так мечтать! Я постоянно нахожусь на грани жизни и смерти, Рем, со мной постоянно случается какая-то беда! Да, эта хрень на моей шее меня спасает, но представь, что она даст осечку, и я не спасусь и погибну раз и навсегда! К тому же, моё время ограниченно. Рано или поздно талисман сожрёт меня, чтобы насытить себя, и этого уже не изменишь! И что тогда? Что будет с детьми? — У тебя есть Меда, Нарцисса, Сириус, Лина, я, в конце-концов! — выкрикнул Ремус. — А как ты объяснишь ребёнку, что его матери больше нет? — прошептала девушка. — К тому же, идёт война. С каждым днём она разгорается всё сильнее, есть большой риск, что все мы погибнем на поле боя или в собственных домах. И что тогда? Что делать с детьми? Если они выживут. Они отправятся в приют? Или к полоумной родне? Я не хочу для них такой судьбы. — Но… можно хотя бы попытаться… — Чем больше я использую силу талисмана, тем меньше времени я проживу. Парадокс, но это правда. Что если он меня заберёт в тот день, когда я буду нужна им больше всего? Что если я исчезну на их глазах?       По щекам девушки покатились слёзы. — Нет, Рем. Я не хочу детей. Наверное, это и есть та жертва, которую я приношу за выживание. В любом случае, матерью мне быть не суждено.       Она вытерла лицо платком и встала с лавки. — Куда делся Эд? Я замёрзла. Пора возвращаться.