Never Back Down

      Эд Лафнегл спас мне жизнь. Чёрт возьми, да лучше б не спасал! После этого он стал вести себя излишне дружелюбно. Нет, излишне дружелюбно. Так, как будто не он отравлял мне существование последние три года. Нет, я не против, почему нет? Сама же и говорила, что устала его ненавидеть. Но вот так просто взять и перечеркнуть то, что он творил?! Да одна наша драка чего стоит! Вчера этот мобрый долодец на меня рычал и гавкал, сегодня приветливо улыбается, хохочет над моими колкостями, фу. Нет, сэр! Так просто перескочить от ненависти к дружбе-любви-жвачке я не дам! Слишком много нервных клеток пали в неравном бою с тобой! Слишком много нецензурных слов из моего неприкосновенного словарного запаса было на тебя вывалено!       К слову, на такие его выкрутасы не только я настороженно косилась. Лина так вообще тихонько офонаревала со своего брата. Зато Лиди была довольна! Ну да, она-то не знала о наших хогвартских злоключениях.       Надо было что-то делать.       Как ни странно, инициативу взяла в свои руки Лина. В вечер, когда по жребию я должна была снова ночевать с Эдом она прокралась в нашу «комнату». Я как раз скручивала из мха, обрезков ткани и воска импровизационные беруши, когда подруга вползла в наши покои вооружённая керосинкой. На мой вопрос, почему не «листерический» фонарик она сказала, что керосиновая лампа не такая яркая. — Ну что, суслики, — объявила она, водружая лампу на столик, а задницу — на табурет, — Настало время охренительных историй.       С верхней кровати не замедлили свеситься ноги её брата. Всё бы ничего, но его ароматные копытца болтались в опасной близости от моего носа. Я схватила его за лодыжку и дёрнула вниз. Сил стащить его не хватило бы и у трёх меня, но красноречивый жест он понял, сполз, сел рядом. — Так, ребята, излагайте! — решительно заявила подруга.        Мы переглянулись. Что ей надо-то? — «На высоком холме в зачарованном саду, за высокими стенами, под надежной магической защитой бил источник, приносящий удачу, и прозвали его Фонтан феи Фортуны»… — завела я заунывным голосом. Лина так на меня посмотрела, что было впору проваливаться под землю от праведного ужаса. — Что? Ты не конкретизировала, что тебе излагать. А «Фонтан Феи Фортуны» не самая плохая сказка. Ты скажи, о гость ночной, что тебе надобно? А уж мы поскребём по сусекам, что бы это ни обозначало, да выдадим удовлетворительный ответ. А потом разойдёмся баиньки, ага? — Не «ага». Так, с тобой всё понятно, жертва лесного суккуба, ты снова невменяема. Ты! — Указующий перст ткнулся в нос Эда. — Какого чёрта ты вытворяешь? Решил поиграть в светского мальчика? Или додумался, что если не будешь такой задницей бумсланга, то тебя всё-таки навестит Санта? Требую объяснений, мистер!        Я демонстративно зевнула и вытянулась на кровати, всем своим видом показывая, что мне не интересно! Я даже уши навострила и дыхание затаила, настолько мне неинтересно! — А какие ещё объяснения? — Эд развёл руками. — Я просто подумал, что… Короче. Три года я вёл себя как конченный соплохвост. Ну, по отношению к Блэк. — Во-о-от как? — протянула Лина. — А то, что ты вёл себя по отношению ко мне как конченный соплохвост это не в счёт? — Ну… Ты подружилась с этой… с этой… с ней! Нельзя нормально общаться с сестрой, если она дружит с твоим врагом! Это правило! — Ты только что его выдумал! — надулась подруга. — Ладно, дальше. — Ну, мне и самому в какой-то момент надоело, что она меня так бесит… «Изумительная формулировка!» — подумала я. — Один раз я попробовал с ней поговорить по-человечески, да как-то с самого начала не заладилось. Вернее… Она так комично смотрелась в луже! Я стоял и нарадоваться не мог! — А, это когда ты меня «уронил» на выходе из Хогсмида? Помню, как же. То-то у тебя улыбка такая довольная была. А потом ты мне руки выкручивать начал, умник. — Ты меня выбесила! Вечно строишь из себя не пойми что… — Аааа! Да что я строю, объясни наконец! Третий год бьюсь над этой загадкой! Чем я тебе не угодила в нашу первую встречу? — Тш! Не вопи так! — А ты на меня не пшикай! Пшикает он, ишь ты! Объясняй лучше! — Не могу! Бесишь ты меня, и всё тут! — Взаимно! — Так, суслики! — Лина строго постучала пальцем по столу. Что за дебильное обращение? Почему суслики? Почему не… Не знаю, почему именно суслики?! — Если вы подерётесь, то делайте это как можно скорее. Потому что тогда мне всё станет понятно, всё встанет на свои места и я смогу идти спать. А пока я хочу разобраться, что такого случилось между вами, что Эд стал таким пай-мальчиком? Слушай, а может суккуб принял его обличье и сжёг, чтобы мы не догадались? — Ты бредишь. И это был не суккуб, а серена. Суккуб бы меня совратил, обесчестил и обескровил. И превратился бы в юношу, прекрасного аки чашка кофе в предрассветный час. В любом случае, Эд не та тварь. Ты слышала, как он поёт под гитару.        М-дам, был у нас эпизод на привале, когда Эд из недр палатки извлёк гитару. Играл он классно, настолько, что я даже на секунду забыла, что передо мной сидит самая зловредная задница Британии. А потом он запел. Мать моя женщина, мне пришлось убежать за деревья и там проржаться, серьёзно. Когда я вернулась, я думала начнётся перепалка. Нет, этот крендель сидел с ангельской физиономией и молча перебирал струны. Ну и ну! — И если ты ещё раз назовёшь нас сусликами, я тебя закопаю в лесу, — посулил ей Эд. Надо же, даже сейчас не обиделся на моё замечание о его вокальных данных. — Не-а, я выкопаюсь, возьму нож и убью тебя во сне, — пропела Лина. — Так, теперь продолжай. Ты пытался поговорить, но ступил… дальше? — Ну… всё. Я больше не предпринимал попыток к перемирию. Ну, было дело, когда слизеринцы её обстригли, но это не в счёт. — Ладно, предположим, тебе надоело её ненавидеть. Что ж ты её гнобил-то тогда? Зачем побил? Зачем гадости такие за спиной и в лицо говорил, м? — Не знаю… по… привычке? Слушай, отстань, а? — Я поняла это вот как: ты по каким-то ведомым-неведомым причинам решил перестать быть мерзавцем. Но, так как ты по-другому вести себя не умеешь, ты продолжал быть мерзавцем, пока не найдёшь выход. И он даже проклюнулся, когда ты помог Марс после нападения слизеринцев. Но зачем устроил драку?!.. О-о-о! Я поняла-а-а!        Сказала и тут же захлопнула рот. С её стороны это было свинством. — Ты в курсе, что любопытство становилось причиной гибели многих кошек и людей? — спросила я. — Что ты поняла? — А вот не скажу! Пока он не скажет! — Лина, хитро подмигивая, ткнула пальцем в брата. — Ни за что, — буркнул он. — Выкини это из головы, даже если ты и поняла всё верно, это чушь собачья! — Но у меня всё так хорошо сложилось! Я не могу выкинуть! — А ты попробуй! И иди уже спать! — Не-не-не, я хочу разобраться! — возмутилась я.       Эд резко повернулся ко мне и протараторил на одном дыхании: — Короче, мне надоело тебя ненавидеть, я разозлился, что ты идёшь с нами в поход, потому что ты могла снова начать меня бесить и я испортил бы всем отдых. Я хотел извиниться… со временем. А тут на тебя напала эта тварь. Ну, я и подумал, что это… как извинение что ли. Ну, что теперь я могу постараться вести себя как человек, который сделал что-то хорошее. Типа измениться. — Парень, тебе реально поджечь лесное существо проще, чем сказать: «Извини, я дурак»? Дела-а-а… — Извини, я дурак! — он развёл руками и засмеялся. — Я прощён? — Посмотрим… Лина, загибай пальцы! Ты с самого начала вёл себя как гад, раз! Ты унизил меня перед толпой учеников и их родителей, два! Ты обеспечил мне сотрясение… — Это был несчастный случай! — Ладно, ты пытался утопить меня в озере! — Протестую! Ты сама упала! Я хотел тебя припугнуть, а ты заметалась по пирсу…        Я задумалась… — Ваша честь, что скажете? — спросила я у Лины. — Суд отклоняет протест! — с нарочито постной миной объявил «суд», загибая палец. — Ты подложил мне за шиворот живую мышь… — Это была шалость! — Шалость не удалась, — отрезала я. — Ты запустил в меня бладжер. Не отнекивайся, ты специально это сделал! Ты искупал меня в грязи, это… сколько это? — Шесть! — Во-о-от! Шесть! А теперь прибавь драку, когда ты мне разбил половину лица. — Да? А напомнить тебе, сколько раз ты меня била? — обиделся Эд. — А как с тобой иначе? Ты упираешься рогом и мычишь: «Фифа, гусыня, фифа!» Надо же приводить тебя в чувство. И эти семь преступлений на фоне двух адекватных разговоров и одного, не спорю, достойного, но пока единственного поступка. Что говорит Суд? — Суд приговаривает к исправительным работам! — Лина хлопнула ладонью по столу, язычок пламени слегка дрогнул. — Протестую! Я как-никак жизнь тебе спас! — Джастин меня дважды спасал. Или трижды… Не важно! — Слушай, чего ты от меня хочешь? Лина сама сказала, что тебе надоело меня ненавидеть, я даже предложил тебе перемирие. Пытаюсь хоть как-то казаться нормальным парнем, тебе не нравится. Веду себя как урод, тебе тоже не нравится. Дружба мне не горит, у меня есть друзья. — Мне как-то тоже не горит. А мы вообще зачем затеяли этот разговор?        Мы дружно посмотрели на Лину. Та смущённо хихикнула и проблеяла: — Ну, я узнала всё, что хотела, так что… хе-хе, спокойной ночи, суслики! — Я тащу мешок, ты тащи лопаты, ножи потом спрячем? — предложила я Эду, глядя как Лина скрывается в своей «комнате». — А смысл? Выкопается, — пробурчал Эд, влезая на кровать. — Эд? — через какое-то время позвала я его. — Ну чего тебе, гусыня? — зевнул тот. — А что поняла Лина? — Что поняла, то поняла. Как-нибудь она тебе расскажет, она то ещё трепло.        Я молча смотрела в темноту. В голове всплыл эпизод в классе Прорицаний.        «Окно — ты что-то не так воспринимаешь»…        Ой, да пошло оно всё!        Я быстро нашарила беруши и заткнула ими уши, пока Эд не начал храпеть.        Беруши не помогли.