Насколько хватит твоего воображения. Ч. 2. Бесконечно

Мобильный, прикрепленный горизонтально на торпеде, воспроизводит уличный вид, развернувшийся перед лобовым стеклом. С протянувшейся вдоль дороги жирной рисованной ультрамариновой линией – дополненная реальность от GPS-навигатора. Синяя плашка сверху называет маршрут – 28-я улица, а черно-белый шахматно-клетчатый финишный флажок указывает точку прибытия. Рядом с расписанным извивающимися языками пламени бело-синим пикапом на высокой подвеске. Притормозив за кричаще-ярким «Фордом» – его хозяин сегодня в кипучем настроении? – Вера покидает безоблачно-голубое купе. Выдохнув и нажав кнопку звонка у дверей – скорее, ворот, – она бегло осматривает фасад и щурится, уставившись в одну точку. Здание павильонного типа вытянулось вглубь двора, на сером боку виднеется четырехзначный номер дома огромными цифрами. Две последние – 28, под стать названию самой улицы. Совпадение? Пройдя внутрь и следуя подсказке, озвученной ассистенткой ландшафтного дизайнера, Вера обходит зеленый оазис. По центру строения, словно в оранжерее, под стеклянным куполом пышет свежестью фруктово-овощной сад экзотических и привычных видов. Однако ее внимание приковывает один из двух мужчин впереди. Ладно скроенный, выше Мэтта, с волосами, гладко собранными в хвост, чья благородно-отточенная нижняя часть лица скрыта за легкой бородкой. Джаро и хозяин комплекса трогают растения и увлеченно беседуют, покуда первый не оборачивается на звук шагов. Невозмутимо обсмотрев ее, актер бросает пару слов дизайнеру и несколько медлительной походкой навстречу сокращает расстояние. ВЕРА: (приблизившись, кивает на растения и нервно улыбается) Для сада в Лорел Каньон? ДЖАРО: (кивает, сузив глаза) Почему бы и нет? Очаровательно и с пользой. (указывает на свисающие с веток на длинных ножках оранжевые плоды) Что это, по-твоему? ВЕРА: (часто мотает головой) Да черт его знает, на хурму похоже, но я абсолютно не садовод, из нас двоих это ж М... (запинается и смолкает, через паузу) Поздравляю с Оскаром! Заслуженная победа... ДЖАРО: (холодно посмотрев на нее, легко кивает и снова указывает на плоды) Это тамарилло, томатное дерево. Запомни, может, пригодится для того, кто из вас больший садовод. (быстро оглянувшись) Что, позволь спросить, тебя вообще заставило искать встречи со мной, если вы вдвоем так счастливы, душа в душу, замечательный сын? (холодно и сквозь зубы) Что ты от меня хочешь? ВЕРА: (тихо) Мы вращаемся в схожих сферах, и я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Хотя официально конфликт был заглажен еще два года назад, я знаю, что с тобой тогда обошлась очень несправедливо... ДЖАРО: (вставляет) Ты так и сделала. ВЕРА: (продолжает) Поэтому мне важно услышать от тебя, что ты не держишь зла. (глядя прямо в глаза, выдыхает) Прости за тот декабрь. ДЖАРО: (язвительно и тоже вполголоса) За тот декабрь, за этот февраль. Ты действительно не понимаешь, в чем твоя проблема? На съемочной площадке мы были вместе, дома у меня, в зале на церемониях наград и даже на улицах в поездках – пожалуйста. Но стоило только заговорить о моей сцене, у тебя красным огнем здесь (стучит пальцем себе по лбу) мигает одно и то же предупреждение. Ему это не понравится! Вы расстались, бл...дь. И какая разница, что ему могло не понравиться?! И сегодня... (жест рукой вокруг павильона) Извини, что в моем расписании не было спуска в какую-нибудь пещеру на тысячу метров под землей, а так бы ты, я уверен, выбрала ее. Чтобы нас никто не увидел вдруг. Ты сама себе понаставила рамок и не желаешь быть свободной. ВЕРА: (глядя в упор) Разве это так предосудительно – добровольно пожертвовать частью свободы ради того, чтобы не ранить дорогого человека? ДЖАРО: (выдержав взгляд, через паузу) Ты хочешь извиниться? Пожалуйста, но не здесь. Я завтра в полдень записываю клип для летнего лагеря. Я, брат, Терри, Эмма, пара операторов и несколько человек из эшелона. Приезжай и извиняйся. Бросив вслух адрес, Джаро решительно уходит, а Вера мотает головой и заторможенно поворачивается лицом ко внутреннему саду – томатные деревья, огуречные плющи и кабачковые кустарники безмолвно внимают ее отрицанию. Однако на следующий день она приезжает. Скрытый в редкой лесистой округе Малибу туристический лагерь встречает простецкой вывеской на ткани Camp Mars, а то, что Джаро обрисовал как «несколько человек из эшелона», растягивается чуть ли не пятидесятиголовой толпой на фоне лагерного комплекса. Скинув верхнюю одежду, фанаты улыбаются, кричат и машут руками на камеры. Как только Барт Каббинс объявляет конец записи, уже обычное альтер эго младшего Лето по-отечески кудахчет над статистами, чтобы они быстрей одевались. Раздав последние распоряжения – фанам выпить теплого чая и побегать трусцой, – Джаро оборачивается и замечает Веру. Рядом с одной из камер и Эммой. С легкой улыбкой обсмотрев поляну-съемочную площадку, Вера упирается взглядом обратно в актера. Поманив к себе жестом ассистентку, он еле заметно кивает прибывшей, и она, улыбнувшись чуть шире, удаляется. Грунтовая светлая дорога вьется до асфальтированной магистрали, а дальше – вдоль белых полос, между холмами справа и обрывами слева – путь до океанского побережья. По сигналу смс Вера бросает взгляд на экран мобильного: часть синей плашки навигатора скрылась под зеленым фоном. «Джаро: Я сегодня вечером свободен, если хочешь еще поговорить». Улыбка и ответ: «Спасибо». Между сизой обочиной, отмеренной дорожной линией, и жухло-травянистой полевой зоной тянется серо-желтая полоса грунтовки – смесь песка, перетертой щебенки и усохшей глинистой почвы. Дальше, вперед, нескончаемо. Граничная полоса посветлеет до молочно-песочного; шоссейное покрытие заполонят многократные, рисующиеся хаотично разметочные полосы, превращая дорогу в белесую рыхлую сыпучку; а выгоревшие поля накроются прозрачно-бирюзовой водой и уйдут вниз светлым песчаным дном – и океанский перешеек уткнется в заросший яркой зеленью пятачок. Утопая босыми ступнями в песке, к миниатюрному полуострову двинется группа курортников: Шен – в сомбреро и свободных бриджах с низкой посадкой, с ним рядом блондинка – в цветочном купальнике и ворсистой гавайской юбке, Эмма – в простой футболке и коротких шортах, брюнет рядом с ней – тоже скромно одетый и, наконец, Джаро – с завязанной на талии рубашкой и Лисси на плечах. ШЕН: (оглянув всю процессию, задиристо) Ну, у кого-то еще осталась мысль, что заказать вертолет было дурацкой идеей? БЛОНДИНКА: (тонко и нарочито жалостливо) У меня уже все плечи попеклись и ноги болят. ШЕН: (выразительно указав на спутницу, повернет лицо к Джаро) Даже у твоей блондинки было больше мозгов, раз она осталась в отеле. ДЖАРО: (рассудительно) Отстань от моей жены. К тому же блондинка – это перманентное состояние души и разума, а у нее просто волосы обесцвечены. (разведя руки в стороны) Девственная чистота, легкий бриз и никого в округе, живи моментом и получай удовольствие от жизни! ШЕН: Я знаю, кто больше всех радуется моменту. (к Эмме) Большой продюсер, да? ЭММА: (игриво и выразительно) Да! (обычным тоном и улыбаясь) Но если тебе надо будет нос вытереть или смазать колено, то ты зови, не стесняйся. ДЖАРО: (воодушевленно) Давайте сегодня забудем о работе, «Трон» отдельно, мы отдельно. ЛИССИ: (плаксиво) А когда мама придет? ДЖАРО: (поднимая лицо к небу) Когда мы попадем на во-о-о-от тот остров, (указывает рукой вперед) потом вернемся и потом сходим на десяток еще таких. ЭММА: (переглянется с Джаро и поднимет глаза на девочку) А давай мы построим солнечные часы и загадаем, чтобы они показали, когда мама вернется. Знаешь, что это такое? Неуверенно повторив «солнечные», Лисси мотнет головой и, потеряв равновесие, сильнее вцепится за голову Джаро. Он, придерживая ее за ноги, уберет прикрывающую глаза ручонку и одобрит идею солнечных часов. Мягко наплывая на пологий берег, кристально чистые, почти невидимые в слепящем солнце волны будут раз за разом отвоевывать часть смоченного, более темного песка, тогда как массивная часть суши останется поразительно молочной. Подвязав гамак на склонившуюся – покажется, вот-вот и упадет – низко над водой пальму, Шен заберется в сетку на пару с утомленной блондинкой, абсолютно безучастный к пляжному творчеству. Расстелив полотенца в перфорированной тени негустых деревьев, Джаро с Эммой и ее мужем надергают длинных пальмовых листьев и, пристыженно озираясь по сторонам, оторвут одну лиственную ветку – для гномона. Первый круг придется затоптать и сровнять с песком: он выйдет слишком огромным для указателя-стрелки. Зато второй, уложенный листьями-отметками часов и с вертикально установленным по центру указателем оставит троицу запредельно довольной. Лисси, выкладывая мокрые песочные столбики и роя канавки, успеет потерять всякий интерес к беготне взрослых, как ее наконец окликнут. ДЖАРО: Милая, иди сюда посмотри. (укажет на выложенный листьями знак «циферблата») Вот когда стрелка (покажет на тень от гномона) перейдет сюда, тогда и мама придет. МУЖ ЭММЫ: Вообще-то, смотря фактам в глаза, указатель должен стоять под сорок пять градусов, и тень туда никогда не доберется... Джаро и Эмма дружно зашикают на него, а Лисси, похлопав глазами на песочно-растительное сооружение взрослых, поднимет взгляд на Эмму. ЛИССИ: Ты пойдешь со мной город строить? Продюсер-ассистентка моментально согласится и уйдет с девчулей к пирамидкам и канавкам, а мужчины с разбега занырнут в воду, все дальше отплывая от берега – прекрасно различимые в чистой воде на фоне светлого дна. В какой-то миг оглянувшись и не найдя Джаро, ребенок жалобно зальется слезами, и Эмма возьмет Лисси на руки, показывая две мелкие фигурки на воде вдали. И Лисси, поморгав, успокоится и попросит, чтобы часы быстрей сказали, когда вернется мама.