Красавица и Чудовище

Череда событий привела ее к широким коридорам поместья, глухим к ее мольбам о помощи. Это место в ее глазах больше походило на гробницу, чем на дом старинной чистокровной семьи. В каменном идеально убранном склепе нет места счастью и радости, тут, словно проходя сквозь странную призму, все цвета искажались, превращаясь в десятки серых полутонов, и весь дом разил холодом, отпугивая все живое, что ему не по душе. Гермионе еще не приходилось бывать в таком огромном недружелюбном поместье, и зудящее чувство, подталкивающее ее уйти от сюда, росло с каждой секундой, но выбор был сделан, назад пути не было. Несчетное количество раз она повторяла, что наспех принятые решения — это глупая идея, и ни к чему хорошему они не приведут. Но вот теперь она стоит здесь, с зажатой в руке волшебной палочкой и совсем без поддержки. Никто и не знает, что она в этом мэноре, и прежде чем кто-то догадается, будет уже слишком поздно. Кто же знал, что Гермиона Джин Грейнджер может так бестактно пренебречь столь обожаемой логикой и рациональностью. И в ее жизни были всего две вещи, которые могли заставить ее изменить своим принципам — друзья и родители. День встречи Золотого Трио был знаменательным событием в ее жизни, хотя возможно со стороны мимолетное знакомство в поезде со знаменитым Гарри Поттером и неизвестным мальчиком с грязным носом вовсе не казалось таким уж судьбоносным, но сейчас, оборачиваясь назад, она неизменно видела в этом что-то очень важное. Что-то, что заставило ее кардинально поменять взгляд на мир. Ради друзей она готова была нырнуть в самые опасные приключения, поддержать самые глупые идеи. Как бы повернулась ее жизнь, если бы в ней не появились эти ребята? Сложно было даже представить. Ради семьи она, как оказалось, была готова пожертвовать всем. Она готова была отдать свою жизнь за малейший шанс сохранить жизнь отцу, и именно это и привело ее сюда. Теперь она как наяву видела летние газетные статьи, где бездушным ровным почерком рассказывались десятки страшных историй о том, как безжалостно были убиты целые семьи маглов и магов. Война никого не щадила. Гермиона с дрожью вспоминала, как душило ее чувство беспомощности, как оно загнало ее в угол. Понимание опасности, нависшей над ее семьей, пришло к ней задолго до ужаса предвоенного времени, но действовать она боялась. Как, казалось бы, легко стереть родителям память, лишить их любой опасности, но и тут рациональность уступила место детскому страху — она нуждалась в своих родителях и не смогла просто представить себе, что может их потерять. Вина и страх боролись в ней до последнего, пока не стало слишком поздно. Она упустила свой шанс, и это стало ее первой ошибкой в этой долгой череде. Уходя, она дала шаткое ничего не стоящие обещание скоро вернуться назад, но сама понимала, что вероятность его выполнения ничтожно мала, потому что она отправлялась не просто погостить в Нору, как клялась родителям, она шла на операцию, которая могла грозить ей смертью. Смерть стала ей верным спутником, она следовала за ней попятам, порой одергивая за плечо, будто предупреждая о том, что та переходит черту. Она грозилась забрать ее, но вместо этого она постоянно забирала людей, которые были ей дороги. Непереносимая боль потерь заполняла ее с каждой каплей все больше, и к определенному моменту отчаянье в ней перелилось через край, она медленно стала терять надежду на хороший исход событий. В прочем не одна она. После операции Семь Поттеров, казавшейся сперва лишь глупой шуткой, но в итоге обернувшейся большой трагедией, первой из десятков похожих, настрой их команды медленно стал идти на спад, и никто уже не рвался продолжать. Гарри, который винил только себя во всем, что происходило, полагал, что они зря ввязались во все это и настаивал на прекращение. По нему все эти трагедии били вдвойне. Как она и предполагала, вернуться домой вовремя у нее не получилось, сердце разрывалось от мысли, что могли предположить родители, и как они должны чувствовать себя в этот момент. Ей хотелось быть рядом, обнять их, пообещать больше не пропадать, но вдали от них Гермиона наконец смогла мыслить здраво, отдавая предпочтения давнему плану по их защите. Она точно знала, что сделает это ночью, чтобы не видеть их лиц, чтобы не передумать. Но и на этот раз все пошло прахом. Одно только ее имя, произнесенное тихим шепотом отца, заставило ее уверенность испариться. Она так и не решилась, и это осело на ее сердце тяжелым грузом вины. Именно из-за того, что она оказалась волшебницей, они страдали так много лет, именно из-за нее, ее отец был пойман пожирателями, и возможно его уже нет в живых. Она резко утерла нежданную слезу рукавом, словно надеясь стереть свою слабость, Гермиона совсем не намеревалась плакать. Ей всего лишь нужно было добраться до подземелий, где по ее данным, держались заключенные, и забрать отца. Она думала о том, как бы это было просто, если бы Волан-де-Морта можно было бы убить единственным непростительным в грудь, она обязательно отважилась бы на это, пусть это стоило бы ей жизни. Девушка медленно шагала по коридору, и злые глаза с безмолвных портретов смотрели на нее с неприязнью. Вокруг было не души, и Гермиона в тысячный раз удивилась своей удаче, ведь будь здесь весь состав Пожирателей Смерти, она была бы уже бездыханным телом. Гермиона остановила взгляд на одном из портретов, мужчина на нем казался смутно знакомым. Люциус Малфой, конечно. Она видела его редко, но его неприятное жестокое лицо, со слишком идеальными чертами, въелось ей в память. Воспоминания, связанные с семьей, владеющей этим зданиям, стали возвращаться к ней. Вот она видит Гарри, сидящего на полу ванной в Гриммо 12. Он бледный и его трясет из-за очередного «видения». Он тогда сказал немного, лишь предупредил тихим голосом, что всем им стоит опасаться Драко Малфоя, который может оказаться еще хуже, чем его отец. Позже, она узнала, что он видел, как младший Малфой хладнокровно мучает темными заклятиями одного из своих дружков-пожирателей, стоя по правую руку от Волан-де-Морта. После смерти Люциуса Малфоя именно его сын стал полноправным владельцем этого поместьем, и о нем, как и следовало ожидать, тут же поползли зловещие слухи. Говорили, что он ничуть не лучше своей тетки Беллатрисы, и именно ему пророчат быть правой рукой Того-Кого-Нельзя-Называть. Гермиона не привыкла слышать чужую болтовню, но замечание Гарри она пропустить мимо ушей не могла. Драко Малфой был чудовищем, которого стоило опасаться. И шальная мысль о том, что она может избавить мир от одного из пожирателей лишь взмахом палочки, заставила ее задуматься о том, не стоит ли бросить все и поискать хозяина мэнора. Следующий крадущийся шаг стал решающим. Она медленно выглянула из-за угла и успела оглядеть беглым взглядом широкую лестницу и холл. И на глаза ей бросилось то, что было словно знаком свыше. По лестнице неспешно, держась за перила одной рукой, поднимался мужчина. Нет, совсем еще мальчишка. Он шел чинно, не так как Гарри и Рон, которые совсем отказывались держать осанку и иногда грубо шаркали ногами. Этот молодой парень нес себя гордо. Гермиона позволила себе на секунду зажмуриться, собираясь с мыслями перед принятием решения. Перед глазами встало последнее воспоминание, связанное с друзьями. Крупная ссора Гарри и Рона с неделю назад выбила ее из колеи. Ее неимоверно тянуло к Рону, но она не могла оставить Гарри, она не хотела принимать ничью сторону. Тогда был последний раз, когда она видела хмурое лицо Рона, лишенное красок. Он так устал, что выглядел на пару-тройку лет старше. Выкраденный медальон делал его агрессивным и злым, что лишь ухудшало положение в палатке. А потом он исчез, и все пошло кувырком. Они с Гарри все больше впадали в отчаянье, хоть и пытались не подавать виду. Она помнила их неожиданный танец, полный глупой радости вперемешку с непомерной печалью, обычно несвойственной детям. А потом к ней нежданным гостем ворвался домовик, который сообщил ужасающую новость. Ее отец исчез. Гермиона, всю жизнь, любившая и защищавшая маленьких домовых эльфов, впервые дала кому-то из них приказ, и тот повиновался ей беспрекословно, обещая рассказывать все, что происходит в доме ее родителей. Ждала ли она дурных вестей? Постоянно, но до последнего надеялась на то, что ей может просто повести. Видимо судьба решила сыграть с ней очередную злую шутку. И вот Гермиона здесь, собирается сделать еще один поступок, починенным только эмоциям. Молодой парень медленно скрывается на следующем этаже, и она, помедлив достаточно, пускается ему вдогонку. Сама понимая, что возможно совершает еще одну ошибку.

***

Она стояла ближе, чем должна была при таком нападении, поэтому он одним ударом по руке выбил у нее, не подозревающей, что ее могут так легко раскрыть, палочку, и та покатилась по полу, издавая громкий звук, который моментально привлек внимание двух женщин в ближайшей комнате. Музыка прервалась, и тонкие звуки зависли где-то под потолком. Драко грубо схватил нарушительницу за руку, сжимая ее со всей силы, лицо девушки искривилось от боли, но она предусмотрительно не издала ни звука. — Там кто-то есть? — послышался звонкий голос Дельфии, и Малфой, наконец, осознал, что он не может раскрыть своей семье появление этой девушки в поместье и при этом избежать разговоров про ее отца. Он действовал быстро, дернул незнакомку за руку и затащил в ближайшую комнату, грубо толкнув ее в помещение, так, что та пошатнулась и с огромным трудом осталась на ногах. Дельфия вышла в коридор в тот момент, когда дверь за парнем мягко закрылась. В темном помещение стояла обычная скромная кровать, резной шкаф с привычным для глаз украшением в виде большой буквы М, опутанной грубым узором, похожим на шипы розы, письменный стол, стул, небольшой камин и дверь в уборную. Девушка, словно загнанный в угол зверек, зло смотрела на него, но лишенная единственного своего орудия, более не представляла никакой угрозы, да, к тому же, кажется, сильно боялась его. Пожалуй, самое интересное знакомство с девушкой, которое ему хоть когда-то удавалось испытать. — Не хочешь ничего мне сказать? — он махнул своей палочкой, закрывая дверь заклятьем, следующий взмах знаменовал заглушающее заклинание, которое словно пленка повисло в воздухе на пару секунд и растворилось. Незнакомка упрямо молчала, и Драко не без иронии нашел в ней сходство с отцом. — Смею предположить, что это ваша семейная черта не отвечать на вопросы, — он угрожающе неспешно приблизился к ней и чуть задрал голову, чтобы смотреть сверху вниз, губы сами изогнулись в отвращение, на этот раз не совсем наигранном. — Мой отец жив? — негромко осведомилась девушка, накидывая на себя уверенный вид, под которым слишком видно было ее волнение и страх. Человека, прячущего свои настоящие эмоции, слишком сложно перехитрить в его же игре. — А если скажу, что нет, ты начнешь биться в истерике? Тебе бы лучше о своей жизни подумать, — он снова шагнул к ней, покачивая палочкой, словно играясь. Она могла бы выбить его палочку так же легко, как он ее, но была слишком сконцентрирована на его лице и его шаге в ее сторону, поэтому лишь спешно отступила. — Значит, он еще жив, — он видел, что девушка не была в этом уверенна, она пыталась манипулировать им, Драко тихо захохотал, и этот звук заставил ее еще раз отступить, на этот раз от стены ее отделял лишь один шаг. — Да ты что? Кто-то считает себя слишком умной, умеющей читать людей, как открытую книгу, не так ли? — если бы она не была так испугана, она, возможно, была бы куда более забавным собеседником, но сейчас она теряла дар речи, в ее глазах он был монстром, и Драко отчетливо это чувствовал, и это порождало некий резонанс. Если тебя и так считают таковым, почему бы таким не стать? — Зачем он вам нужен? Чтобы поймать меня? Так вот я здесь! — голос ее сорвался, и она оперлась на стену, силясь удержаться на ногах. Ее взгляд, еще недавно так сконцентрированный на его лице, стал бегать по комнате. Она пыталась найти выход и ситуации, и эта новая игра Драко даже позабавила. Он позволит ей думать, что она может ускользнуть у него из-под носа. Ведь кошки часто играют со своей добычей, позволяя ей считать, что шанс на спасение есть. — Ты уверенна, что хочешь выдать все тайны, которые хранятся в твоей голове? — он не стал подходить ближе и закрывать ей пути отхода, ему было интересно наблюдать, — Ведь ты маглорожденная совсем нам не нужна, — уголок его губ дернулся и изогнулся в усмешке. Она снова встретилась с ним глазами, и он внимательно вгляделся в ее карие, в поисках будущих решений, но ничего не нашел. Испуг внутри нее перемешался с чем-то наподобие ярости, которая гнала ее на совершение действий. — Я не знаю ничего, что могло бы вам пригодиться, — она выдавила из себя еле заметную улыбку, но та быстро потухла, погашенная волнением. И тут она дернулась вперед рывком и выбила у него из руки палочку, играя на той же самой неожиданности, которой воспользовался сам Драко. Прежде чем палочка ударилась о землю, она оббежала его и уже хотела первой поймать спасительное деревце, но забыла про одно единственное решение, которое послужило Драко преимуществом. — Акцио, палочка, — шепнул он, и та буквально выскользнула у отважной девушки из-под руки и взмыла в воздух, прямиком в его руку. Невербальная магия была еще одним его козырем. — Как грустно, Грейнджер. А мне говорили, что ты одна из лучших в своей убогой школе, — он разочарованно поджал губы и грустно выдохнул. — Это было предсказуемо, но интересно, жалко, что не получилось. Девушка, которая пошатнулась и упала на пол, была, кажется, не в состояние встать, она зло смотрела куда-то в пол, пока слушала его слова. — Если ты думала, что все это пройдет у тебя так просто, то ты слегка погорячилась. К тому же, где твои манеры? Кто подходит к хозяину дома со спины? Уж не обнять меня ты вознамерилась, я подозреваю, — хмурое молчание с той стороны было предсказуемо, но тогда, когда Драко уже отчаялся получить отклик, она все же произнесла: — Вы украли моего отца, неужели вы ждали, что никто не придет за ним? — она подняла свой взгляд, и Драко даже удивился тому огню, что он излучал. С этой девушкой явно не все было потеряно. — Может ты была настолько предсказуема, что попалась в нашу же ловушку, — это было правдой лишь отчасти, тем не менее звучало как приговор. — Тогда отпустите его и оставьте меня, — она встала, все еще держась в стороне. Блондин качнул головой и издал гортанный звук довольно тихий, но угрожающий. — Я сам решу, что мне с тобой делать, раз уж ты так удачно попалась в мои руки, — он двинулся в сторону двери, она, стоящая у него на пути, отшатнулась, почувствовав угрозу с его стороны. — Ты говоришь «я». Неужели ты не сдашь меня пожирателям? — легкий удар прямо в точку. Эта девчонка умудрилась стать более раздражающей, чем Дельфия. — Не твое дело. Отныне ты пленница - это все, что тебе стоит знать, — он рыкнул, словно дикий зверь, и резким движением снял заклятья с двери, сжал пальцы на металической ручке, — Только дернись, — предупреждающе кинул он из-за плеча и шагнул за порог. Как только дверь за ним захлопнулась, он запер ее заклинаниями, которые ей не по силу будет снять, и призвал одного из домовиков. — За этой дверью пленница, — хмуро сказал он, смотря на маленькое покорное существо, которое под его взглядом сжималось еще больше, — Корми ее, но из комнаты не выпускай не при каких обстоятельствах, — он уже хотел отослать эльфа назад, но в последний момент грубо добавил, — Тебе не стоит никому об этом говорить, а то, — договаривать он не стал, но этого и не требовалось. Эльф закивал головой, словно заведенный, и пролепетал: — Конечно, хозяин. Рольф будет молчать, хозяин. Ужин он пропустил, поэтому не ожидал натолкнуться в столовой на Дельфию. Она сидела на своем кресле и дергала ногами в воздухе, как маленький ребенок. Драко вечно забывал, что она таковым и являлась. Он перестал хмуриться и даже умудрился улыбнуться. — Почему ты здесь одна? — он присел во главе стола, всматриваясь в лицо сестры, кажется, она была чем-то обеспокоена, но пыталась скрыть это. — Ты не пришел на ужин, и я захотела подождать тебя, но все равно все съела, так и не дождавшись. Извини, — Драко хохотнул, неужели ее действительно волновали такие мелочи. — Ничего. Вкусно было? — девушка кивнула с тенью улыбки на лице. — А где был ты? Почему пропустил ужин? Мама расстроилась, — она смешно дернула носом, и, оперившись на бортик стула, положила подбородок на руку, показывая заинтересованность. — Дела, Дел. Я здесь хозяин, теперь я как отец, ни секунду покоя, — на пару минут он казался совсем другим человеком, в кругу семьи, он все еще был настоящим, тогда, когда со всеми остальными, он был тем самым хозяином поместья, наследником, пожирателем. Но Малфой чувствовал, что рано или поздно это грань сотрется, и останется лишь один пустой, холодный Драко. — Я тут занималась музыкой, и мне показалось, что в мэноре есть еще кто-то, мне даже почудилось, что рядом с музыкальной комнатой открывала дверь, но потом она оказалась заперта, — поделилась своими переживаниями девочка, отводя взгляд от брата. — Может ты просто устала, Дел, ты порой не спишь по полночи, — если бы его стул не был так далеко от ее, то он, наверное, положил бы свою руку на нее, чтобы поддержать, а может проблема была не только в положение стульев. — Может, — неуверенно ответила Дельфия и как назло зевнула, показывая, что догадки Драко правдивы. — Отправляйся спать, — более менее нежно проговорил он, сам чувствуя усталость и желание прилечь. — Хорошо. Спокойной ночи, — она оставила на столе пустую чашку и побрела сквозь зал, так и не сказав своего привычного «я тебя люблю», что заставило Драко еще больше погрузиться в свои мысли. Тем временем Дельфия убедилась, что брат за ней не пошел, и достала из кармана будничного платья длинное деревце волшебной палочки. Она знала, что эта не принадлежит ни матери, ни отцу, ни брату. Больше в той части поместья почти никого не бывает. Эта палочка была почти без рукояти и хорошо лежала в ее руке, хоть и была большевата. Длинное деревце, словно обвивали ветки какого-то растения, что выглядело необычно. Почему-то Дельфии упорно казалось, что владелец этого волшебного артефакта именно девушка, но свои догадки она никак подтвердить не могла. Она знала лишь одно, ей точно не почудилось, и за той дверью действительно кто-то был, и этот кто-то точно потерял свою волшебную палочку.