***
— А говорили, Артем Валерьевич, что не будете топиться. Правду мне Жанетта Петровна говорила, — как учитель, скандировал Малышев. — Студент, и без тебя тошно. Там был кто-то еще! Не топился я, говорю тебе, меня толкнули, понимаешь, толк-ну-ли! — по слогам проговорил сидящий в пледе Колосов, согреваясь горячим чаем. Его все еще передергивало. Судорога вроде отпустила, хоть медперсонал у них хороший — и на том спасибо. Хоть не кормят, так умереть, по крайней мере, не дадут. — Ну да, а ушли Вы воздухом подышать, да? Что ж Вы на меня Асю бросили? Такая девица видненькая, и Вы... — Так, если тебе хочется за ней пританцовывать, вперед! Только не надо из меня самоубийцу делать, хорошо? Там был кто-то еще. Сильный, гад. Я даже не заметил его. Раз — и уже в воде, — он пытался вспомнить хоть что-то: одежду, лицо, слова — но тщетно. Все произошло так быстро, что он и моргнуть не успел, как уже барахтался, будто рыба. — И тебе спасибо, а то был бы сейчас клиентом Жанетт Петровны. — Ну и зачем ты на озеро пошел? — уставший от официальностей, задал прямой вопрос Вадик. — Да понимаешь, ночью этой я видел, как девчонка в озере купалась. Вышел из корпуса — нет никого там. Утром услышал, что у этой Аси вечером волосы были мокрые. Смекаешь? — То есть кто-то, какая-то девчонка залезла в эту воду, где ты чуть Богу душу не отдал? Увидела тебя и убежала? Артем Валерьевич, ты прости, но если хотел на тот свет, так и скажи. Хватит ерунду молоть, ей-богу. — Была девчонка, была! Дверь открылась, и вошел Игнат, а за ним — Ася. Девушка быстро приблизилась к Артему, ее глаза сверкнули ехидно, как маленькие изумрудики. Тёма помнил такой блеск, он был у Лены в глазах, когда она хотела что-то сказать, когда ее слова вот-вот должны были вылиться на них словарным потоком. Она села около него, взяла его все еще холодную ладонь в свою и посмотрела в его глаза. Колосова ошпарило током. Он смотрел на нее, и ее черты стали медленно расплываться перед ним, и вот он видел, как перед ним сидит Лена Брусникина и держит его руку в своей. Никакого шрама на щеке, ничего он не видел: не видел Вадика, который уже собирался щелкать перед их глазами, не видел опершегося о стол зевающего Игната, который что-то искал в своем чемоданчике. С губ неожиданно слетело: "Лена...". Ася вздрогнула и выдернула свою руку, это привело Артема в чувства. Игнат повернулся, услышав произнесенное Колосовым имя, Ася отсела от него, Вадим был единственным, кто понял, что к чему и почему Лена. Он подошел к ошарашенному Игнату и начал объяснять ситуацию. А Артем снова видел перед собой странную Асю, но не Лену... Нет, он потихоньку сходит с ума и, кажется, готов поверить, что он сам прыгнул. Хотя нет, этого он точно не делал, как бы его рассудком не тронулся. Вадим закончил свой рассказ, посмотрел на Артема, как на душевнобольного, потом на забившуюся в один угол и смотревшую в одну точку Асю. Игнат подошел к Колосову, проверил, в порядке ли рефлексы — восстановились. Жизни и здоровью Артема ничего больше не угрожало. Ну, если, конечно, он не собирается вредить сам себе. Уходя, Игнат предостерег Тёму, сказал, что та травма — последствия аварии — при таких купаниях может вполне дать о себе знать, точнее уже дала, он мог умереть из-за этой травмы.... Непонимающий Вадик хотел спросить что-то у Игната, но Артем, все понимающий, лишь пожал врачу руку и попрощался. Анастасия как можно быстрее вылетела из комнаты, больше ни разу не встретившаяся взглядом с Артемом. Колосов посмотрел на свой шрам в виде буквы "Л" и резко задернул рукав рубашки.***
Прогуливаясь вечером по коридору, Артем, который еле-еле отделался от Малышева, решил хоть как-то развеяться. Он вроде более или менее оправился, хотя Игнат велел ему лежать. Кто мог сделать это? Кому он перешел дорогу так, что его хотят убить люди, которых он видит второй день? Ася не могла, она была с Вадиком, да и не зачем ей, и силы бы не хватило девчонке так его толкнуть! Игнат? Да нет. Вроде нормальный парень, которому не зачем его убивать или калечить. Познакомились-то только сегодня, а тут на тебе — убивать. Нет, не нужно это ему. А больше? А больше Артем никого и не знает, только те мужики, которые назвали Асю ундиной. Но им-то уж точно это не надо. Они интересуются исключительно Асею, он тут не при чем. А тогда? Замкнутый круг. Все сводилось к тому, что никому не надо было убивать Артема, но тем не менее, это было — он чуть не утонул. Артем присел на диван. Около него находилось еще пару человек, которые смотрели телевизор. Только вот не телевизор его интересовал. Он вспомнил глаза Аси. Такие пустые почему-то глаза. Будто не испытывала она ничего в жизни, будто только что родилась и считает себя ребенком, будто жизнь ее не несла потерь и не было на пути ее преград. Эти светлые, ясные и пустые зеленые глаза, которые так похожи на глаза Лены. Он никак не мог их забыть. Почему он назвал ее Леной? Почему увидел перед собой Брусникину? Он сам не мог ответить на этот вопрос, что уж говорить о каком-то объяснении. Разве может человек, не знающий ответа, судить о том, что было? Он может предполагать, но не давать окончательного ответа. Так и Артем. Он мог предполагать, что что-то в Асе сходно с Леной, что-то показалось настолько знакомо, что он, под воздействием холодной воды, видимо, решил сказать. Теперь эта девчонка будет его за километр обходить. Кто-то сбоку толкнул Артема локтем. Он повернулся и увидел перед собой того самого мужчину, который уже второй день что-то рассказывает об Асе. Он, покручивая ус, обратился к Колосову: — Ты, что ль, ныряльщик? Ну что, как водичка? Ты это, осторожнее. Тут нечисто. Неспроста эта Ася появилась. Никогда не было у Игната никого, а езжу я добрых три года, и тут на тебе — девчонка эта. Это она поди, ундина, тебя хотела утопить. Осторожнее с ней будь. А то раз — и поминай как звали. Как зовут-то тебя, кстати? Артем мирно выслушивал длинную, заготовленную заранее речь. Ну не верил он, что это могла сделать Ася. Он скорее бы поверил, что вот этот, уже седоватый мужичок к этому причастен, чем Ася. Пусть и странная, но милая девушка. Пускай этот слегка придурковатый договорит, пусть ему полегчает. От этого Артем все равно не станет думать иначе. — Артем, — коротко и без лишних слов ответил он. — Очень приятно. Петр Степаныч, — представился он, — ты вот что, Артем, не води дружбы с Асей. Она, во-первых, Игнатова; во-вторых, не доведет она тебя до добра. Ты, я вижу, и так настрадался. А таких, как ундина, пустых надо обходить. Они или набожные, или чересчур корыстные и коварные. Так вот Ася — это второй случай. Если ты не сам топился, то она это, некому больше. Поверь на слово. И дружку своему передай, чтоб осторожней был. Но ты, я вижу, ей больше нужен, чем он. Странно она на тебя смотрит. Как будто видит, а понять чего-то не может. Как это называется... О! Дежавю! Увидит тебя, потом ходит, как в воду опущенная. Как бы она не решилась на что похуже толчка в воду... Такие могут, поверь на слово... Он бы еще долго говорил об Асе, если бы не позвал его друг к телефону. Еще долго мог был он промывать мозги Артему. Одно лишь Колосов знал наверняка — это была не Ася, а все это — пустые бредни чокнутого старика.***
Идя на ужин, Артем заглянул в ту комнатушку, куда заводил его Игнат, где сидела Ася и повариха Клавдия. Заглянув через щелку в ту комнату, Артем увидел сидящую около окна Асю, больше никого не было. Она сидела на подоконнике и смотрела вдаль, на озеро. Как он вчера ночью видел ее в том озере, так она сейчас бросала туда свой взгляд. Такой пустой, но в то же время наполненный неисповедимой тоской по чему-то или кому-то. Что-то было в ней странное, что-то завораживало. Она потерла шрам на лице ладонью и стала что-то еле слышно проговаривать ли, пропевать ли — не услышал Артем. Губы ее медленно шевелились, из глаз начали катиться слезинки, которые скатывались по ее щекам, задевая тот шрам. Еле доносились до Колосова те слова, не слышал он всей ее речи: "Годы, словно снег... Что ж ты не идешь... Приходи ко мне... Пусть вернется..." — удалось услышать Артему. Она замолчала и разрыдалась, склонив голову к коленям. Тёма закрыл дверь, оставив девушку наедине со своими мыслями. Ася даже не заметила его появления и такого же мгновенного исчезновения. Она взяла бутылек с лекарствами, достала оттуда капсулу и выпила. После этого она взяла листок бумаги и, продолжая плакать, начала что-то усердно писать, будто это шло от самого сердца.***
Вечером Артем сидел в холле, там телевизор работал в разы лучше. Собрались, в основном, мужчины, так что разговоров, что смотреть, не возникло. Малышев сидел в комнате — уже около сорока минут разговаривал со своей девушкой. Она пилила опера, мол, тот поехал вовсе не лечиться, а романы на стороне заводить. Вадик же ничем не мог оправдаться. По коридору прошла Анастасия с ведром и тряпкой. Она, не смотря в сторону Колосова, начала орудовать шваброй, ничуть не смущаясь и не думая, что отдыхающим это может быть неприятно. Артем посмотрел на нее: все та же униформа, косынка на волосах, из-под которой ниспадали светлые волосы. Он глянул на ее руку — было заметно, что там неровная кожа. Вскоре она закончила и, взяв инвентарь, направилась дальше мыть полы по комнатам. Потихоньку все расползались по комнатам, сонно зевая. Кого-то, как и невернувшегося Вадика, отвлекали телефонные звонки, кого-то — соседи. Артему никто не звонил, никто им не интересовался, спать не хотелось, освежился он на всю жизнь. Никогда еще он не купался в октябре, никогда его не сковывала судорога — всё эта чертова травма. Кто-то должен был знать, что организм его так отреагирует, кто-то должен был понимать, что он сам не выплывет. Вдруг женский крик пронзил его слух, этого не было в кино, не на экране — в жизни. Он встрепенулся, потер уже сонные глаза и стал слушать, откуда и что это было. Он пошел вдоль коридора, останавливался у двери — везде было тихо; откуда-то уже отчетливо слышался храп; где-то говорили по телефону — но ничего похожего на крик. Артем подошел к очередной двери и тут же оторвался от нее — из дальней комнаты послышался истошный крик. Колосов сорвался с места и кинулся туда. Без предупреждения открыв дверь, он увидел, что тот самый Петр Степаныч, который всячески оскорблял Асю, сейчас ударял ее по лицу. Девушка закрывала лицо руками, ее косынка валялась на полу, взъерошенные волосы, как солома, беспорядочно разбросаны по голове и лежали странно на плечах. Артем резко ворвался в комнату, оттолкнул мужчину от Аси, нанес для профилактики ему пару ударов в отместку за девушку, что тот, постанывая, сполз по стенке, выговорив лишь: "Сволочь, она тебя утопить хотела, а ты...", Артем этого уже не слышал. Он громко захлопнул дверь. Ася стояла рядом с Артемом, с ее губ стекала алая кровь, которую она подтирала, на руке краснели следы побоев. Артем поднял ее руку, она скорчилась от боли. — За что он так с тобой? — грозно спросил Артем, готовый прямо сейчас вернуться в ту комнату и добавить. — Он.. он... говорит, что я... я — неправильная! Таких, как я, надо убивать! Ограждать от общества! — она кинулась с рыданиями к нему на грудь. Артем обнял плачущую Анастасию. Она выплеснула всю боль на нем, она ударяла кулаками по его груди, сжимала в кулаках его футболку, а он стоял и не мог пошевелиться. Эта странная девушка вдруг открылась перед ним совсем другой. Она, которая всегда убегала от него, сейчас расчувствовалась у него на плече. Артем медленно завел всхлипывающую Асю в свою комнату. Появиться перед Игнатом в таком виде она не решилась и слезно попросила, чтобы он помог ей. Ася села на кровать, Артем достал из холодильника намерзший лед и передал его девушке, она приложила его к руке и поморщилась от холода. — А холодная вода в Находке? — ни с того, ни с сего спросила она. Артем обернулся на нее, девушка невинными глазами посмотрела на него. — А ты разве не знаешь? — усмехнулся Колосов, вспомнив ее ночные купания. — Нет, конечно. Откуда? — искренне удивилась Ася и ждала от него пояснений. — М-да... — протянул Артем, — если так дальше пойдет, я поверю, что свихнулся... Есть будешь? Ваша Клавдия готовит, как в школьной столовке. — Наверное... Колосов достал уже переложенную в его холодильник колбасу и хлеб. — А как кормят в школьной столовой? — пережевывая бутерброд, спросила Ася. Артем удивился такому вопросу. — По-моему, во всех кормят одинаково. Ну, у нас кормили отвратительно. Казалось, Ася впервые слышит об этом, она никогда не училась в школе, не бывала в этих столовых, не была рядовой ученицей. Она, кажется, хотела расспросить Артема об этом, хотела услышать от него все об этом, ее глаза загорелись, она перестала есть и отложила в сторону бутерброд, уставив на него два своих зеленых глаза. Сейчас в этих глазах бегали маленькие зеленые чертики, которые хотели выпытать из мужчины все, что она хотела услышать, что было ей интересно. Колосов присел около нее. Она резко повернулась к нему. Конечно, странно было наблюдать за тем, как взрослая девушка просит такого же взрослого мужчину рассказать о школьных буднях. Он списал все на то, что девушка "лесная", школ и цивилизации не видела, людей только тут, в санатории. Тут же, возможно, и с Игнатом познакомилась. Только вот откуда этот шрам? Да и не укладывалось в голове, что человек в двадцатом веке мог не учиться в школе и не иметь никакого образования. Артем начал рассказывать о том, что такое школа вообще, что каждый класс — это отдельная история, что повторений не существует, что такое столовская еда и злые учителя, что значит — прикрыть спину товарища перед директором, разбить окно, прогулять физ-ру, впервые покурить за школой, а потом, когда родители узнают, съесть сигарету, чтоб больше даже в мыслях не было, и желание действительно отбивало. Ася слушала с таким упоением, будто он рассказывал ей что-то настолько необычное, что, казалось, он говорит о том, чего не знает никто, и теперь делится с ней, именно с ней. Она положила свою голову на его плечо, позабыв о времени, а на часах было без малого полночь. Задавала интересующие вопросы, он отвечал, иногда ее вопросы были настолько банальными, что Артем не мог представить, что такие люди еще существуют. Будто в царской России оказался. Вскоре они оба уже сонно позевали, но Ася все спрашивала и спрашивала. Тёма не мог отказать девушке, к тому же ответить на такие вопросы было как нечего делать. Перед ним будто сидел маленький пятилетний ребенок, который только собирается в школу. Артем посмотрел на мирно посапывающую на его плече Асю. Девушка не собиралась уходить. Артем усмехнулся, тревожить сон девушки, которая была похожа на ребенка, он не мог. Скоро и Колосов закрыл глаза. Этот страшный и странный день закончился. Он остался жив, Вадик хоть раз вовремя оказался в нужном месте. Окунувшись в сон с головой, Артем сполз по стенке на кровать, Ася легла около него. В полудреме она не разобрала, где находится, и положила свою руку на его плечо. Оба мирно спали. Рука Аси со шрамом в виде буквы "А" положила руку на его ладонь со шрамом "Л". Артем тоже обнял девушку. Ему вновь казалось, что рядом с ним Лена, именно она была рядом с ним во сне, она лежала около него...