Анжелика: Игра с судьбой

— Хийям, вечно тебя приходится ждать! — раздраженно произнесла Наиля, когда Анжелика, выйдя за ворота, догнала одалиску. — Надеюсь, ты не забыла розовую воду? Анжелика молча достала из корзинки небольшой стеклянный флакон и протянула Наиле, но та, прямо на ходу бросив быстрый взгляд через плечо, махнула рукой. — Хорошо! Она мне понадобится позже. Рескатор-эффенди не должен видеть меня, изнывающей от жары! Анжелика положила флакон обратно в корзинку и, немного замедлив шаг, пошла поодаль, чтобы не слышать слов Наили и не поддаваться искушению осадить наглую девчонку. Она попыталась отвлечься, рассматривая аллею, по которой они шли, но ее мысли все равно упорно возвращались к мужу и одалиске, идущей впереди. Тогда, обругав себя и пообещав сдерживаться при любых обстоятельствах, она снова нагнала Наилю и чернокожего евнуха, ведущих увлеченную беседу, и пристроилась за их спинами на расстоянии нескольких шагов. — Наиля, девочка моя, не думай, что ты сможешь легко победить саидати Фирюзе, — медленно говорил евнух. — Она — сильная соперница и, боюсь, тебе не по зубам. — Я уже ее победила! — презрительно хмыкнула она. — То, что Рескатор-эффенди позвал тебя в свой дом, конечно, замечательно, но для полного успеха — ничтожно мало. — О, Атбир, поверь, я знаю, что делать, — сказала одалиска. — Сегодня ночью я сумею его ублажить так, что он забудет ее и всех остальных женщин тоже! Евнух усмехнулся. Глянув на него украдкой, Анжелика отметила, что он был уже в почтенном возрасте. Мужчина обладал всеми присущими кастратам чертами: гладкая без растительности кожа, дряблые мышцы, узкие плечи и скрытые под шальварами широкие, как у женщин, бедра, большие ладони и стопы. У него был высокий неприятный голос, но спокойный глубокий взгляд черных глаз выдавал в нем человека, умудренного прожитыми годами. — Что смешного я сказала? — спросила Наиля. — Как ты думаешь, сколько раз за свою жизнь я слышал подобные фразы? — Не знаю и знать не хочу, — огрызнулась одалиска. — А зря, — со вздохом сказал Атбир. — Я бы мог рассказать тебе множество историй о юных самонадеянных девушках, которые считали, что смогут очаровать мужчину на всю жизнь, но потом проливали реки слез. — Твои истории мне не интересны! К тому же, я уже пролила немало слез, но наградой за все страдания стало ее выражение лица, когда она увидела меня во дворе виллы! О, как же округлились ее зеленые глаза от осознания того, что ее чары и уловки не подействовали на Рескатора, и она проиграла молодой сопернице! Ради этого стоило столько ждать! — Ты совершаешь ошибку, если сомневаешься в силе ее чар! — возразил евнух. — У саидати Фирюзе есть все необходимые качества для того, чтобы прочно и надолго привязать к себе мужчину, поверь старому евнуху. — Почему же тогда Рескатор не пригласил ее на прогулку? — Не знаю, но причина должна быть. — Причина в том, что он хочет меня, а не ее! — торжествующим тоном сказала Наиля и надменно отвернулась, всем своим видом показывая, что больше не желает говорить на эту тему. Евнух явно хотел что-то возразить, но все же решил сдержаться. Дальнейшую часть пути они прошли молча. Наиля бодро шагала впереди и, когда она, миновав главное здание, отправилась дальше к южной части дворца, Анжелика поняла, что они идут к оливковым рощам. Еще издали она заметила мелькавшие между деревьями пестрые наряды одалисок из гарема Исмаила, которым выпала небывалая удача второй день подряд участвовать в увеселительных мероприятиях, а также множество светлых тюрбанов на головах мужчин. Обе женщины прошли по тропинке, с двух сторон от которой росли душистые тамариски, и присоединились к группе одалисок, находившихся в саду под неусыпным вниманием не менее дюжины евнухов. Наиля подошла к одной из девушек и, поздоровавшись, стала о чем-то с ней разговаривать, а Анжелика поспешила затеряться в толпе наложниц и из-за их спин принялась осматривать всех собравшихся. Прежде всего, она сразу увидела увлеченно беседующего с несколькими садовниками Исмаила ас-Самина, чей ярко алый кафтан и такого же цвета тюрбан резко выделялись на фоне темно-зеленых садов и лазурного неба. Рядом с ним находился евнух Осман Фераджи в своем неизменном длиннополом плаще, но вот мужа Анжелика не могла отыскать. Она методично осматривала всех находящихся в саду мужчин, и постепенно ею начинала овладевать легкая паника. Ведь она четко слышала от Фарида, что де Пейрак сопровождает принца на прогулке, да и сама Наиля пришла сюда по его приглашению! Не могли же они, в самом деле, обмануть ее?! В какой-то момент внимание Анжелики привлек высокий мужчина в белоснежном кафтане и тюрбане, стоявший к ней спиной рядом с Османом и Исмаилом. Какая-то неведомая сила приковала взгляд к его фигуре, как вдруг мужчина повернулся, и ее взору предстало смуглое лицо Жоффрея со шрамами через левую щеку. Анжелика вздрогнула и почувствовала, как что-то затрепетало в груди, но осознание того, что де Пейрак в марокканской одежде ничем не отличим от арабов, вновь, как и вчера вечером, повергло ее в оцепенение и оставило в душе неприятный осадок. Выйти из ступора ей помогло то, что одна из одалисок случайно толкнула ее. Анжелика стала прислушиваться к разговору. В Айе-Рабии подходила пора сбора урожая оливок, и старый бербер, который был смотрителем оливковых рощ, а также главным маслобоем подробно объяснял принцу, как определить, когда нужно снимать плоды с деревьев, ведь необходимо очень точно угадать момент, когда оливы уже хорошо налились соком, чтобы из них получилось достаточное количество оливкового масла, но еще не начали перезревать, чтобы масло не вышло горьким. Исмаил живо интересовался мельчайшими подробностями каждого этапа изготовления масла. Когда он получил исчерпывающую информацию от садовника, процессия двинулась дальше, и принц, переключив свое внимание на Жоффрея де Пейрака, стал расспрашивать, какой доход приносит маслобойня, какие средства требуются для ее организации, и, внимательно выслушав четкие и емкие ответы, выразил желание посадить такие же рощи вокруг Феса. При этом он сразу же раздал указания визирям, следовавшим за ним на почтительном расстоянии, подсчитать, какие затраты ему придется понести на такое грандиозное мероприятие, есть ли в казне на это деньги, сколько маслобоен он может построить без сильного вреда финансам и т.п. Казалось, что его вопросам не будет конца. Принц, медленно прохаживаясь по аллеям и тропинкам сада, пристально осматривал все вокруг и, как только что-то интересное попадало в поле его зрения, сразу же останавливался и начинал расспрашивать об увиденном. На большинство вопросов, как управляющему дворцом, приходилось отвечать Жоффрею де Пейраку. Анжелика не без удивления отметила, что муж подробно и без малейшей тени раздражения рассказывал принцу о тонкостях ухода за таким большим садом, а когда речь зашла о системе водоносных каналов, Пейрак, увидев, что Исмаил не понимает многих законов физики, предложил для наглядности ознакомить его с чертежами проекта. Подобное поведение мужа сначала вызвало у Анжелики недоумение, ведь она прекрасно помнила, как неохотно прежде он допускал до своих научных опытов невежд, но затем оно сменилось восхищением. Похоже, что жизнь научила графа снисходительности, но, что особенно приводило её в восторг — при этом Жоффрей не выглядел менее величественно. Шагая рядом с тем, кому звезды пророчили стать будущим султаном Марокко, Пейрак выглядел словно наставник, обучающий нерадивого школяра уму-разуму. Однако было и то, что сильной болью отдавалось в душе Анжелики. Она заметила, как слуга украдкой подносил Жоффрею небольшую флягу, и он, в перерывах между речами, отпивал из неё несколько глотков. В эти моменты она словно на себе ощущала, с каким трудом надорванное горло мужа переносило длинные разглагольствования, так любимые арабами, и от этого ей щемило сердце. *** Прогулка продолжалась. В отличие от Версальского дворца, сады Айе-Рабии не были выдержаны в симметрии и не подчинялись строгой композиции. Здесь тропинки, дорожки и аллеи петляли между рощами апельсиновых и лимонных деревьев, останавливаясь на небольших площадках с фонтанами или беседками, вокруг которых росли барбарисовые и жасминовые кусты, а затем вновь убегали, теряясь за бесчисленными поворотами. Здешний сад был больше похож на экзотический лес, в котором умелые руки садовников поддерживали жизнь растений, посаженных среди камней и песка. Выйдя из оливковых рощ, довольно многочисленная процессия оказалась в розарии, в котором каким-то чудом цвели розы в конце сентября, затем проследовала мимо большого бассейна, наполненного чистейшей водой, и, наконец, отправилась в сторону конюшен. Исмаил, который, как и все арабы, впитывал любовь к лошадям буквально с молоком матери, с особой радостью поспешил в загон, специально построенный для того, чтобы демонстрировать потенциальным покупателям племенных животных Айе-Рабии в лучшем виде. Просторная площадка, засыпанная гравием, была огорожена невысоким деревянным парапетом и оборудована двумя навесами. Под одним из них на мягких подушках разместились Исмаил ас-Самин, Осман Фераджи, Жоффрей де Пейрак и несколько визирей, а под вторым — принцесса Амира и обе жены принца. Всем остальным, включая Анжелику, находившуюся в толпе наложниц, пришлось рассредоточиться по периметру загона. Лошадей привели почти сразу. Анжелика отметила, что все без исключения животные были молоды, а некоторые даже необъезжены. Они нетерпеливо гарцевали, били копытами, так и норовили оборвать уздечки и вырваться из рук бдительных конюхов. От такого зрелища Исмаил пришел в неописуемый восторг и, подскочив со своей подушки, бросился к животным. Как истинный знаток арабских скакунов, он осматривал их зубы и копыта, ощупывал ноги, затем легко вскакивал в седло и тут же с ходу пускал лошадь в галоп. Совершив несколько кругов по загону, он возвращался к конюхам и долго с ними беседовал прежде, чем перейти к смотру следующего скакуна. Увлекательное зрелище немного отвлекло Анжелику от ее мыслей, а также от истинной причины появления на прогулке, так что, когда она снова обратила свой взгляд к шатру, в котором должен был находится муж, крайне удивилась, увидев, как Жоффрей поднялся с подушек и ушел в неизвестном направлении. Движимая смутной догадкой, она тут же обернулась и принялась искать в толпе одалисок Наилю. Она долго не могла отыскать ее, но в конце концов заметила, как та выбирается из толпы и явно собирается уходить в том же направлении, что и де Пейрак. Чувство невероятного отчаяния охватило Анжелику и она поняла, что все предположения по поводу Жоффрея и Наили, и их любовной связи были верны. Глупо отмахиваться от очевидного. Скорее всего Жоффрей воспользовался удачным моментом, пока принц занят рассматриванием лошадей, чтобы встретится со своей любовницей вдали от толпы, а главное — вдали от жены, запертой, как он думает, на вилле, чтобы не быть застигнутым врасплох. Понурившись, Анжелика стала выбираться из толпы одалисок. Больше ей здесь нечего делать — она увидела достаточно. Но если бы она посмотрела в ту сторону на несколько секунд раньше, она бы увидела, как в шатре появился Фарид и, приблизившись к де Пейраку, стал что-то говорить, склонившись прямо к его уху. Она бы догадалась, что на вилле обнаружилась ее пропажа и Фарид именно об этом сообщал Рескатору-эффенди. Затем она увидела бы как Жоффрей отдает короткие распоряжения евнуху, после чего тот, учтиво поклонившись, уходит и направляется к группе одалисок, пытаясь разыскать в толпе именно ее. Однако Анжелика не видела всего этого, поэтому когда она выбралась из толпы и наткнулась прямо на Фарида, то опешила от неожиданности. Евнух, по видимому не ожидавший, что добыча сама придет к нему в руки, тоже поначалу растерялся, но быстро пришел в себя и, схватив ее за руку, без единого слова, повел куда-то за собой. — Фарид, отпусти меня, — вскричала Анжелика. — Ты делаешь мне больно! Но евнух, казалось, не услышал её слов. Крепко сжимая запястье, он молча вел её между загонами для лошадей, и, лишь спустя некоторое время, Анжелика поняла, что они направляются к зданию конюшни. Когда они обошли его, она увидела человека, стоящего в тени нескольких пальм, растущих прямо у задней стены постройки. Его белоснежный кафтан нельзя было перепутать ни с каким другим. Это был её муж — Жоффрей де Пейрак. Фарид наконец отпустил её, и Анжелика, гордо вскинув голову, приготовилась отразить гнев мужа, но Жоффрей был абсолютно невозмутим, а тон его голоса, когда он заговорил, не казался угрожающим, скорее наоборот. — Похоже, что для вас не существует такого понятия, как закрытая дверь?! — иронично сказал он, подойдя к Анжелике и жестом отослав евнуха. — Если вы собрались превратить меня в затворницу в вашем гареме, — гневно произнесла она, — то у вас ничего не получится, монсеньор! Даже королю не удалось удержать меня в Париже… — Я ни о чем таком и не помышлял, — возразил де Пейрак. Он понизил голос и с улыбкой добавил: — Как хорошо, что с моей виллы не проделан подземный ход, иначе я бы рисковал не отыскать вас вовсе. Анжелика вздрогнула. Ну, конечно, он догадался, как именно она выбралась из Парижа, когда на всех воротах её поджидали королевские полицейские с приказом не выпускать маркизу дю Плесси-Бельер из города. Это была их общая тайна, то, что соединяло сквозь года. Жоффрей приблизился к ней вплотную, легким движением сдернул вуаль с лица и, положив руки на талию, осторожно, но властно привлек к себе. — Как вы узнали о часовне в Венсенском лесу? — спросил он. — Вам рассказал старый Паскалу? — Да, — подтвердила Анжелика, почему-то не посмев сказать, что на самом деле о туннеле, ведущем от особняка Ботрей за пределы города, ей поведал Флоримон. Она ещё боялась заводить разговор об их детях, ведь он неминуемо затронул бы тему гибели Кантора. — Бедняга клялся, что видел ваше привидение, — негромко добавила она. Жоффрей глухо засмеялся, а Анжелика невольно вспомнила, в каком отчаянии находилась в то время, но постаралась совладать с чувствами. Под ладонями, которые лежали на груди мужа, она ощущала живую твердую плоть и с особой остротой и радостью осознавала, что он больше не призрак и не тень из прошлого. Она, забыв обо всех упреках и невысказанных обидах, с такой же жадностью, как вчера на приёме, рассматривала его лицо и находила, что десять долгих лет, проведенных в разлуке, совсем не отразились на нем. Он ни чуточки не постарел. В полумраке той ночи, которая, словно оторвав их от всего остального мира, ввергла в водоворот небывалых чувств, она не могла так подробно рассмотреть черты его лица, отчего всё произошедшее ещё немного отдавало ощущением сна, но теперь ослепительные лучи средиземноморского солнца, осветив его лицо, окончательно вырвали Жоффрея де Пейрака из мира теней. И когда он склонился к её губам для поцелуя, Анжелика пылко ответила на него. — Жоффрей, вы сошли с ума! — прошептала она минуту спустя, нехотя пытаясь отстраниться. — Определенно! И этим недугом я обязан исключительно вам! — Нас же могут увидеть! — Полагаю, вы должны были подумать об этом, когда покидали виллу. Кстати, как вам это удалось? — О, это было совсем не трудно! — с улыбкой произнесла Анжелика. Жоффрей снова рассмеялся. — Да, я, признаться, забыл, с кем имею дело, — иронично заметил он. — Но, скажите на милость, почему вам так необходимо было прийти сюда, вопреки моим распоряжениям? — Я хотела с вами поговорить! — Это не могло подождать полдня? — Нет! — Моя дорогая, вы не находите, что здесь не самое подходящее место для разговоров?! — Но разве вас можно застать где-либо ещё?! — возмутилась Анжелика. — Вы уезжаете, не сказав ни слова, потом приезжаете с этим вашим принцем… Молодая женщина запнулась. Она вдруг почувствовала себя неловко из-за тех упреков, которые сорвались с её губ и, особенно, тех, которые она ещё собиралась произнести. Несмотря на то, что они встретились много недель назад, они не провели вместе и дня как супруги, и вопрос о том, хочет ли сам Жоффрей видеть её рядом с собой в качестве жены, не давал ей покоя. Он был создан для жизни одинокой и свободной, и Анжелика, как ни горько это признавать, поняла, что всегда занимала в его судьбе слишком мало места. Тяжело вздохнув, она опустила голову. — Анжелика, моя маленькая строптивая аббатиса, — мягко улыбнувшись произнес Жоффрей и, приподняв её лицо за подбородок, заглянул в глаза. — Как бы мне ни хотелось отпускать вас сейчас, но есть обстоятельства, которые сильнее нас. Фарид проводит вас обратно на виллу, и позже я присоединюсь к вам. В отчаянии Анжелика отвела взгляд и тогда Жоффрей, с ревнивым чувством собственника еще сильнее прижал её к себе и, склонившись к самому уху, прошептал: — Я и сам с нетерпением жду... когда смогу снова остаться с тобой наедине! А пока знай... всё, что я предпринимаю... я делаю для нашей безопасности. Произнося эти слова, он целовал её мочку уха, скулу, шею. «И всё же он меня любит» — пронеслось в мыслях у Анжелики, но слепая ревность к одалиске тут же застила её разум. — Неужели всё? — с обидой в голосе тихо спросила она. Пейрак посмотрел на неё долгим взглядом. — Не сомневайтесь во мне, сударыня, — сказал он. *** Для того, чтобы вернуться на виллу, Анжелике и Фариду пришлось снова пройти мимо нескольких загонов для лошадей, а также миновать смотровую площадку, где Исмаил продолжал с восторгом рассматривать прекрасных животных. И именно в тот момент, когда Анжелика шла мимо ее ограждения, произошло то, что и должно было произойти, когда на таком малом пространстве собралось множество людей в ярких нарядах, и необъезженные норовистые лошади, которых толпа, а также солнечные зайчики, отражающиеся от ярких тканей и украшений наложниц, пугали еще больше — один из молодых арабских жеребцов, оборвав повод, вырвался из рук конюхов и стал скакать по площадке, угрожая растоптать своими копытами всех, кто попадется на его пути. Часть мужчин бросились от него врассыпную, а конюхи, наоборот, сбежались к лошади, пытаясь схватить ее за подпругу или другую часть сбруи. Им даже почти удалось это сделать, но тут черный, словно уголь, конь выписал в воздухе небывалый пируэт и, резко изменив траекторию движения, ринулся в толпу женщин. С оглушающим визгом наложницы бросились убегать, но некоторые оказались не столь ловкими и тут же попали под копыта разбушевавшегося животного. Какая-то одалиска налетела на Анжелику и сбила с ног. Упав, она наглоталась песка, но в следующий миг услышала над собой пронзительное ржание. Обернувшись, Анжелика с ужасом увидела, что прямо над ней на фоне светлого неба чернеет силуэт коня, стоящего на задних ногах и бьющего передними копытами воздух. Великолепный в своей грации конь выглядел еще более устрашающим, ведь в следующее мгновение он мог опустить тяжелые копыта, прямо на нее. Она понимала, что нужно, как можно быстрее, отползти и подняться на ноги, но девушка, упавшая на нее, продолжала лежать поперек ее ног и, обхватив голову руками, громко вопить. Ситуация требовала молниеносных решений и действий. Паниковать не было времени. Анжелика, что было силы, толкнула придавившую ее наложницу и едва резко откатилась на некоторое расстояние, как черные копыта с силой ударили землю именно в том месте, где еще мгновение назад была ее правая нога. Испуганный конь снова взвился на дыбы, и тут молодая женщина увидела рядом с собой оборванный повод, стелющийся по земле. Анжелика была прекрасной наездницей и всегда умела обращаться с лошадьми, даже самыми строптивыми, поэтому не думая ни секунды, ухватилась за кожаный ремешок и, быстро подобрав юбки, вскочила на ноги. Она встала сбоку от лошади и изо всех сил потянула животное вниз. В скором времени к ней на помощь пришел Фарид, который схватил повод выше ее рук, с другой стороны еще один евнух сумел вцепиться в длинную гриву лошади, и все втроем они принялись усмирять несчастное животное. На короткое время им удалось немного приструнить коня, и тут же к ним подбежал один из конюхов и, прямо на ходу запрыгнув в седло, сильно сдавил ногами бока лошади. Почувствовав на себе уверенного и сильного всадника, животное стало постепенно успокаиваться. Жеребец наконец перестал предпринимать попытки снова встать на дыбы, но все еще непокорно дергал головой и нервно переступал на одном месте, высоко поднимая передние ноги. Поняв, что опасность миновала, Анжелика отошла в сторону, чтобы перевести дух и отряхнуть одежду от песка, но едва она успела это сделать, как заметила, что прямо к ней бегут Жоффрей де Пейрак и принц Исмаил. Приблизившись, муж окинул ее тревожным взглядом, убеждаясь, что она не пострадала, и, на миг забыв о посторонних, привлек к себе, крепко сжав руками за плечи. Сразу же опомнившись, он отпустил Анжелику, вернув себе привычный невозмутимый вид, правда когда он заговорил, в голосе все ещё звучало охватившее его беспокойство: — Вы не пострадали? — спросил Жоффрей. — Нет… нет, со мной все в порядке, — произнесла Анжелика. Ответ прозвучал твердо, но пережитая опасность и напряжение только сейчас дали выход, и по её телу пробежала нервная дрожь. — Господи... — с облегчением выдохнул Жоффрей и, прикоснувшись рукой к её щеке, прикрыл глаза, словно вознося благодарственную молитву небесам. Больше всего в этот момент Анжелика хотела прижаться к мужу и забыть обо всем, но чей-то настойчивый взгляд, уперевшийся в затылок, заставил поежиться, словно от холода. Обернувшись, она увидела, что Исмаил ас-Самин, а вслед за ним и другие с огромным удивлением смотрят на них. В то же мгновение она ощутила, как Жоффрей де Пейрак взял её руку и легко сжал пальцы, словно стараясь приободрить. — Не бойтесь! — прошептал он. Анжелика бросила на мужа растерянный взгляд. Он ответил ей заговорщической улыбкой, но не успела она спросить, что происходит, как Жоффрей подвел её к принцу Исмаилу, и произнес: — Сид Исмаил! Разреши представить тебе мою супругу — саидати Фирюзе. Исмаил замер, остановив взор на молодой женщине. Она тотчас опустила веки и, склонив голову, присела в глубоком реверансе. Исмаил похоже не понял, что означал этот жест, потому что Анжелика услышала пояснение мужа: — Таким образом во Франции придворные дамы приветствуют короля. Жоффрей снова украдкой сжал её руку, которую до сих пор держал в своей ладони, и тогда она поняла, что её тонкие пальцы дрожат словно птица, пойманная в клетку. Необъяснимое чувство страха овладело ею, и она с трудом смогла подняться. Ноги не слушались. Она была на грани обморока, и если бы сильная рука Жоффрея не поддерживала её, она скорее всего лишилась бы чувств. Исмаил, казалось, с удивлением рассматривал лицо прекрасной женщины, с правильными гармоничными чертами, не скрытыми под слетевшей вуалью, с несколькими золотистыми локонами, выбившимися из-под платка, и когда Анжелика, влекомая извечным женским любопытством, вскинула на него взгляд, воскликнул: — О, Аллах! Неужели это та самая француженка с зелеными глазами?! Анжелика поспешила снова опустить веки, но тех нескольких мгновений, что она смотрела в лицо этого африканского идола, хватило, чтобы увидеть, как затрепетали его тонкие ноздри, а в глазах полыхнул огонь вожделения. — И она — твоя жена?! — ошеломленно переспросил Исмаил. — Совершенно верно! — спокойно, но твердо подтвердил де Пейрак. Принцу потребовалось несколько мгновений, чтобы полностью осознать услышанное. Все это время он не сводил жгучего взора с Анжелики, от которого не спасала даже просторная джеллаба, спадающая с плеч молодой женщины. Она буквально кожей ощущала, как взгляд Исмаила оценивающе скользил по её фигуре, проникая под складки материи и безошибочно угадывая, какие тайны они скрывают. — Ах, Джафар, несомненно Аллах благоволит тебе, — наконец сказал принц. — Ты не только обладаешь даром превращать все вокруг в золото, но ещё имеешь такую красавицу в женах! — Аллах не всегда был добр ко мне, — ответил Жоффрей. — К моему большому сожалению, я долгое время был разлучен со своей семьей. — Иншалла* — значит, так было написано в Книге Судеб, — назидательно произнес Исмаил. — Аллах карает нас за ошибки, но вдвойне воздает за благие деяния! Так возрадуйся, мой друг, что ныне ты одарен самым прекрасным цветком, какие только есть в райском саду! — Благодарю тебя за мудрый совет, сид Исмаил, — произнес де Пейрак. Тем временем двое стражников из личной охраны Исмаила подбежали к ним, ведя под руки конюха, который не удержал лошадь, и толкнули его к ногам принца. — Это ты, собака, не справился с конем? — прорычал Исмаил, и его глаза тут же налились невыразимой яростью. — Сид Исмаил, смилуйся, — конюх возвел руки к небу. — Лошадь испугалась толпы. Это молодой скакун, еще необъезженный. — Из-за тебя мой лучший друг чуть не лишился жены! — взревел Исмаил и прежде, чем все успели сообразить, что он собирается сделать, выхватил саблю из ножен и одним точным ударом отрубил конюху голову. Капли крови брызнули на белоснежный кафтан Жоффрея де Пейрака, а отрубленная голова, упав на землю, покатилась прямо к ногам Анжелики. Молодая женщина уже готова была закричать от ужаса, но Жоффрей так сильно сжал её руку, что крик застыл в её горле. Она поднесла другую руку к глазам и, прикрыв их, отвернулась к плечу мужа. Вытерев окровавленную саблю о рукав своего кафтана, принц Исмаил поднял глаза к небу и совершенно будничным тоном произнес: — Пришло время полуденной молитвы! * араб. — На все воля Аллаха.