Конец
24 апреля 2024 г. в 00:02
Снова приходить в себя было уже физически легче. Но вот морально… Всплыли в голове последние секунды до отключки. Веки защипало, но слезы так и не появились. Вышедший хирург, не услышанный разговор, тот жест… О последующих вывертах подсознания думать не хотелось. В них слишком хотелось поверить.
Открывать глаза совершенно не было желания. Зачем? Если ее нет, ребенка нет… Дети! Глаза распахнулись сами.
Яркий свет заставляет невольно зажмуриться и тихо застонать, пытаясь снова различить белый потолок палаты.
- Она жива. – Твердый и уверенный голос справа заставляет резко повернуть голову. В поле зрения все поплыло, но узнать сидящего в кресле отца удалось без проблем. - Не знаю, услышал ли ты тогда, и если услышал, то понял ли. Поэтому повторяю – она жива. Сейчас в реанимации.
Слезы потекли сами. Слезы облегчения. Освобождая душу, избавляя сердце от сковывающих цепей боли. Мужчина будто видел, чувствовал, как с каждой каплей распадаются звенья, принося успокоение и тепло. На губах появляется пока еще несмелая улыбка.
- Как дети?
- Вовсю демонстрируют бодрость. Порывались сорваться к вам с Кеко, но гипс не дал. Теперь тренируются скакать на одной ноге. Одна на правой, второй на левой. И все делать одной рукой. Джулия хватается за голову. - Куу улыбается, рассказывая про внуков. С интересом посмотрел на взбодрившегося сына, который неловко попытался подняться, не тревожа повреждения. - Тебе помочь?
- Справлюсь. - Уже почти знакомая усмешка, и Куон сел одним ловким движением. - Когда можно будет навестить Кеко?
- Когда тебе разрешат встать, у тебя постельный режим на двое суток. - Издевательски-веселые интонации не отображали всей степени веселья, вызванного ошарашенной физиономией (по-другому не скажешь).
- Постельный режим?? С переломом ребер и огнестрелом в плечо???
- Надо сказать, что ты вчера заставил поволноваться не только нас, но и своего врача. Вот он и решил перестраховаться, раз уж удалось тебя уложить на больничную койку, пока еще и шею себе не свернул. - Покивав в знак солидарности вполголоса ругающемуся сыну, Куу добавил, чтобы тот действительно хоть сутки еще не дергался. - Все равно Кеко только сегодня переведут из реанимации, и какое-то время она проспит.
Куон тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным ожиданием. И тут же схватился за ребра, зашипев. Робкий стук в дверь привлек внимание, и мужчины повернулись к заглянувшей молодой девушке в медицинской форме.
- Разрешите?
- Что, уже выгоняете? - с улыбкой пошутил Куу, заставив девушке засуетиться.
- Нет-нет, что вы, я просто принесла вещи, которые были при госпитализации. Положу вот здесь.
- Да, конечно. Спасибо. - Сотрудница прошла в палату, положила небольшую стопку аккуратно сложенных вещей. Что странно, уже чистых. Там же часы, телефон — все, что было при нем, когда приехали в больницу. Девушка развернулась на выход, но неуверенно остановилась, будто что-то хотела сказать. - Что-то еще?
- Да… наверно, да. В вещах вашей супруги есть предмет, который был испорчен. Я хотела уточнить, может ли это сильно ее расстроить, стоит ли относить в палату вместе с остальными вещами.
- Что за предмет? - Куон начал задумчиво перебирать что было с и на Кеко тогда.
- Камень.
- Камень? - удивился Куу.
- Да, крупный кристалл в оправе. Сам камень недорогой, поделочный, но оправа явно ручной работы. Поэтому я и решила уточнить.
- Разбился? - грустно уточнил пациент, подавив вздох. Да, с этой потерей его любимой будет смириться очень сложно.
- Не совсем… - девушка нахмурилась, пытаясь сформулировать.
- Покажите?
- Да, сейчас! - На минуту выбежав из палаты, она вернулась, аккуратно держа на ладошках такой знакомый кристалл в оправе на цепочке. - В-вот…
Бережно взяв своеобразный кулон, актер очень удивился. Куу, заинтересовавшись даже подвинулся ближе, тоже разглядывая. Обычно яркий, будто наполненный внутренним светом, теперь камень был тусклым и безжизненным. Но что совсем странно — он крошился.
- Это же… Корн? – вспомнил Куу, как Кеко называла этот камень. Мужчина явно был в замешательстве. - Что это с ним?
- Мы сняли его таким. Похоже, как осыпается старый цемент. Когда он отслужил свой срок, перестает быть монолитным и осыпается бетонной крошкой. У нас была такая скульптура ангела, когда она начала разрушаться, я предлагала отреставрировать, но отец отказался. Сказал — он прожил свою долгую жизнь достойно, и нужно позволить столь же достойно уйти…. Да, так вот, вид там был точно такой же. Но это был цемент, а чтобы кристалл так… впервые вижу.
- Как вы сказали? Прожил жизнь достойно? Скорее отдал… - Куон и сам в это верил с трудом, а как объяснить?
- Что Вы имеете ввиду?
- Когда-то давно я сам подарил ей этот камень, тогда еще как незначительный памятный сувенир. А она сделала из него амулет.
- Амулет?
- Да. Всегда носила с собой и твердила, что он ей помогает, защищает, оберегает. Немного смешно, и очень мило. – Он с затаенной улыбкой нежно погладил камень, почувствовав на пальцах крошки. – Сам никогда не воспринимал в серьез, но… Если оценивать здраво, после такой истории мы отделались, что называется, малой кровью. – Сердце невольно екнуло, напоминая о том, что было потеряно. - Еще в день до похищения он был обычный. Если бы просто разбился – были бы осколки, кусочки. А он будто в песок рассыпается. Такое чувство, что он умер вместо Кеко.
Три пары глаз скрестились на небольшом украшении в руке актера. Сложно было поверить, но и не верить не получалось. Мужчина аккуратно сжал пальцы, пряча столь важную вещь в неплотном кулаке.
- Оставьте его здесь. И, Вы очень выручите, если найдете небольшую шкатулку, пока он полностью не рассыпался.
- Да, конечно! Я поищу.
- Благодарю. – Мужчина попытался изобразить подобие поклона, не поднимаясь с кровати. Но снова сморщился от боли в ребрах, и выдавил извиняющуюся улыбку. Девушка понимающе кивнула и вежливо поклонившись на прощание покинула палату. По горящим глазам было видно, что история о сверхъестественном амулете скоро разлетится по всей больнице.
- Надеюсь, на экскурсии персонал к тебе не зачастит, - усмехнулся Куу.
- Я тоже, - хмыкнул в ответ Куон, и они дружно рассмеялись. Пока один из них снова не охнул, придерживая ребра, что рассмешило второго еще больше.
- Скажи, Лорри, за что этим детям в жизни столько горя? – совсем тихий шепот знакомым женским голосом, но после полной тишины бессознательности, он врывался в сознание как раскаты грома.
- Если бы я знал ответ на этот вопрос, возможно я был бы Богом. Говорят, Господь не дает нам испытаний больше, чем мы могли бы вынести, вознаграждая нас за пройденные испытания. – Задумчивый мужской ответил так же тихо.
- С каких пор ты ударился в религию? – Еще один мужской голос вопросил чуть удивленно, но все также тихо.
- Да вот с этой истории, наверно, и ударюсь. – Хмыкнули в ответ. – То, что дети остались живы на том шоссе, и даже обошлись без серьезных травм – иначе как чудом не назвать. То, что Кёко жива и тоже относительно здорова – просто чудесное везение! Ну… не то, чтобы все обошлось без последствий… Но она жива и будет в порядке, а это главное! А Куон вообще отделался легким испугом.
- Ну знаешь, Лори, если это ты называешь легким испугом! – Джулия явно начала заводиться.
- Если ты не сбавишь громкость, нас отсюда снова выгонят, Джулия.
- Не выгонят, пока я все не услышу… - слабый голос заставил всех замолкнуть, но не на долго.
- Кеко! Девочка! – Женщина бросилась к проснувшейся невестке, пытаясь одновременно обнять, поцеловать, погладить по голове.
- Здравствуй, дочка. – Куу тоже подходит и останавливается рядом с супругой. – Ты нас очень напугала.
- А… что случилось?..
- Она еще спрашивает, что случилось! А вот спать меньше надо, тогда ничего не пропустишь, спящая красавица! Вы тут хорошо отдохнули? Вот только выпишитесь, я вам устрою марафон по отработке пропущенных проектов. -Такарада толпиться у кровати не стал, но стоя у окна довольно улыбался, демонстративно изображая подобие возмущения. Девушка недоуменно снова повернулась к чете Хизури.
- Ты должна была прийти в себя два дня назад.
- Вот это я проспала… А… где Куон? – Тихо поинтересовалась рыжевласка, обведя всех взглядом.
- К нему пришел лечащий врач, так что он честно делает вид, что лежит и лечится. Как только тот уйдет – так же честно слиняет сюда.
- Как он? – девушка вдруг засуетилась, пытаясь сесть, в чем Куу ей легко помог. – А дети? А…
Не успела она закончить перечень вопросов, как в осторожно приоткрытую дверь проскользнул сам объект разговора. Взгляды встретились, у обоих сбилось дыхание, и так и застыли, не в силах разорвать момент словом или движением. За немой сценой с горящими глазами наблюдали благодарные зрители. Джулия осмотрела своих детей, с улыбкой покачала головой и за шкирку молча вывела из палаты двоих упирающихся мужчин. Хлопнувшая по неосторожности (а может, и специально) дверь заставила вздрогнуть и очнуться. Куон аккуратно присел рядом с любимой, чуть сдвинув одеяло. Бережно, словно хрустальную, взял ее руку, прижал к своей щеке, на мгновение прикрыв глаза. Она же смотрела на него и в душе вздрагивала от каждой замеченной детали, хоть и старалась этого не показать. Обширный синяк со ссадиной на лице, сбитые костяшки на протянутой к ней руке, рука на жесткой перевязи, и явно спрятанный под одеждой корсет для фиксации ребер… И взгляд. На глаза навернулись слезы… Она вцепляется в его руку своей, другой гладит по щеке и всхлипывает.
- Кёко… Сможешь ли ты простить меня… - Актер осторожно освобождает свою руку и ласково утирает мокрые дорожки на дорогом лице. Сейчас Куон особенно остро чувствует свою вину, зверем вгрызающуюся в его душу.
- За что?
- Это моя вина.
- В чем? – Кёко пытается перейти от потока чувств к разговору, но получается у нее это пока плохо.
- В том, что произошло. Ты пострадала, дети пострадали. Ты… мы потеряли ребенка. Мое прошлое снова…
- Кажется, мы когда-то давно уже закрывали эту тему, Куон? – девушка тяжело вздыхает. – Единственное, в чем ты виноват, что твое прошлое сидит у тебя здесь! – Она указательным пальцем тыкает в лоб мужчине. – И больше ни в чем. Мы со всем справимся, сможем это пережить и идти дальше. Вместе, как и всегда. Мы все живы, это самое важное. Ты не можешь быть виноват в том, что эти люди преступники.
- Я обещал оберегать тебя, нашу семью… Но из-за меня вы все подверглись смертельной опасности. – Рыжевласка внимательно слушает, начиная потихоньку хмурится. – Если бы я больше внимания в свое время уделил развитию того дела, хотя бы поинтересовался результатом. Возможно, многого удалось бы избежать. Если бы я сразу после поступившего предупреждения позвонил тебе, предупредил, вместо того чтобы вести разговоры, ты бы не открыла эту дверь! Я не смог защитить вас. – Мужчина с болью смотрит ей в глаза. – Разве могу я быть достоин такого света в моей жизни, как вы? Разве могу я быть с вами, если не могу сберечь от себя?
- Знаешь что, Куон Хизури! – Кажется, высказанное попало на благодатную почву. Именно сейчас девушка было достаточно эмоционально нестабильна, чтобы высказать все по этому поводу. – Как мне это надоело! Сколько можно говорить и доказывать, что я просто тебя люблю!? Люблю со всем твоим прошлым и настоящим, со всеми твоими недостатками, амбициями и сомнениями, таким, койкой ты есть! Я тоже, знаешь ли не идеал, вообще-то. Но… Как я устала от твоего этого комплекса вины за прошлое! Снова и снова! Ты же… Ты же и в себе сомневаешься, и во мне сомневаешься! Думаешь, я могу отказаться от тебя?! Дурак!!! – От избытка чувств она даже взмахнула руками. Мужчина же в немом изумлении взирал на любимую девушку, от которой совсем не часто можно было услышать подобный монолог. Более того, ей еще явно не хватало сил, и она немного задыхалась. Все это говорилось достаточно негромко, от чего чувствовалось еще более эмоционально. И взгляд не позволял прервать. – И чтобы больше я на эту тему ничего не слышала! Да, я полюбила тебя таким, какой ты есть настоящий, со всем твоим багажом, но иногда просто очень хочется напомнить тебе про серьезного, уверенного в себе, ЛОГИЧНОГО Тсуругу Рена! Ты же просто лелеешь этот свой Комплекс, притягивая за уши любое, хоть как-то с тобой связанное отрицательное событие! Давай еще голодающих детей Африки тебе в вину напишем! И вообще! Ты думаешь у других нет подобных проблем? Да я каждый день думаю, а правильно ли я все делаю? Да у меня семьи никогда не было! Что мне могла дать мать, бросившая меня в детстве?! Которой я полжизни пыталась что-то доказать? Да я до сих пор ловлю себя на мысли, что все нужно сделать ИДЕАЛЬНО! А могла ли я сегодня сделать что-то лучше?! А Фува? Да, я благодарна им, но кого они воспитывали? Идеальную супругу для владельца традиционной гостиницы! Которая может помочь вести внутренние дела рекана, знает в идеале традиции и чайную церемонию, может встретить и развлечь гостей разговором, а в остальном скромно молчит и не во что не лезет! Но я не знала, как жить в реальном мире! Когда мы начали встречаться, я была рада, но постоянно чувствовала себя неловко. Когда поженились и съехались – я была счастлива, очень счастлива, но меня просто переполняла паника! Что я знала о жизни в семье? Что я могла узнать из чужого опыта – книг, фильмов, осторожных расспросов Джулии или немногочисленных появившихся подруг об их семьях? Знаешь, как глупо я себя чувствовала!? Я не думала о том, достойна ли я тебя. Я просто хотела, чтобы мы были счастливы настолько, насколько это возможно! И ни разу, слышишь?! Ни разу! Я не позволила себе засомневаться в том, захочешь ли ты и дальше быть со мной рядом, если я где-то ошибусь! А ты!! – актриса часто дышала, переполненная эмоциями.
- Кёко… - Куон пребывал в полном шоке, но, кажется что-то из всего этого потока мыслей до него все-таки дошло.
Девушка глубоко вздохнула и медленно выдохнула, восстанавливая сбитое дыхание и успокаивая возникшее головокружение, даже немного улыбнулась.
- А знаешь, мне даже стало как-то легче.
- Прости, Кёко.
- Что!?
- На этот раз действительно прости. – На лице мужчины блуждала счастливая, нежная и немного задумчивая улыбка. – Ты права. Я был полный дурак.
- Еще какой! – Рыжевласка посмотрела на мужа, и не в силах сдержать вновь нахлынувших слез, заключила его в объятиях, пряча лицо на мужской груди, еле слышно прошептав, – Не смей, слышишь! Никогда не смей оставлять меня одну! Даже думать не смей... Если ты уйдешь, я за тобой, слышишь? Куда бы ты не ушел…
- Я никуда не уйду. Обещаю. – Он гладил ее по рыжим волосам и прижимал к себе в меру сил, не жалея чуть занывших ран. – Мой любимый лучик солнца. Я всегда буду рядом.
Приоткрывшие двери (и до этого явно подслушивающие) Куу и Джулия застали самозабвенно целующуюся пару, и решили им не мешать, осторожно прикрыв обратно дверь.
Вот теперь точно все будет хорошо.