Фрэнк Касл/Карен Пейдж. Daredevil.
23 октября 2017 г. в 14:34
Карен Пейдж — свет.
Ее полупрозрачная кожа создана для нежных рассветов, а длинные ресницы — для целующего их солнца.
Ее белокурые волосы имеют тот приятный пшеничный оттенок, который притягивает глаз и навевает мысли о домашнем уюте, а ее голубые глаза напоминают о безоблачном, чистом небе.
Карен Пейдж создана для того, чтобы быть счастливой — она должна была бы встретить достойного мужчину, который носил бы ее на руках и подарил бы в нужный момент кольцо с небольшим бриллиантом.
Она должна была бы выйти замуж и родить парочку розовощеких малышей — и печь пироги с печенью для возвращающегося с работы супруга по вечерам.
На деле же Карен работает в убыточной адвокатской конторе «Нельсон и Мердок» практически бесплатно, имеет натянутые недо-отношения со слепым и очень замороченным парнем, вечно попадает в плохие истории и несколько раз была на волосок от смерти.
— Это все потому, что ты — свет, — разбитыми губами улыбается ей жутковатый Фрэнк Касл. — А настоящий, истинный свет не может существовать без тьмы.
— Значит, моя тьма — это моя работа? — улыбается Карен.
Странно, но так искренне она может улыбаться лишь с ним — с человеком, которого обвиняют в не одном десятке жестоких убийств, с человеком, которого СМИ зовут монстром и Карателем.
— Да, — подтверждает Фрэнк. — И безнадежно влюбленный в тебя толстяк Фогги, и загадочный Мэтт, в которого безнадежно влюблена ты.
— Я не влюблена в Мэтта, — качает головой Карен, и светлые прядки падают ей на глаза.
Если бы Фрэнк Касл не был прикован к столу для допросов, он бы несомненно не удержался от того, чтобы протянуть руку и убрать эти прядки ей за ухо.
— Но против слова «безнадежно» ты не возражаешь, — подмечает Касл.
Карен улыбается — он снова подловил ее.
— Твоя проницательность — это нечто, Фрэнк… Но я ведь пришла не за тем, чтобы обсуждать свет и тьму, или мои отношения с Мэттом. Я здесь, чтобы помочь тебе. Я хочу рассказать твою историю, твою н а с т о я щ у ю историю…
— Моя настоящая история не поможет вытащить меня отсюда, Карен, — теперь настал черед Фрэнка качать головой. — Даже если ты преподнесешь ее еще жалостливей, чем она есть.
— Но ты не должен становиться козлом отпущения, Фрэнк, — настаивает на своем Карен.
— Слишком поздно теперь думать об этом, — губы Карателя трогает улыбка, от которой у Карен неизменно проходит мороз по коже. Когда он вот так улыбается, то прозвище Каратель кажется вполне оправданным. — Я сяду в тюрьму, Карен. И я жду этого с нетерпением. Там тоже достаточно тех, кто заслужил кару.
Карен знает, если Фрэнк Касл что-то решил, то переубедить его ей не удастся — и никому другому тоже.
Да, они стали кем-то вроде друзей — Фрэнк даже спас ей жизнь пару раз, и она бы очень хотела сделать для него то же самое, но…
Фрэнку спасение не нужно.
— Ты ошибаешься насчет меня, Фрэнк, — говорит Карен, в очередной раз собираясь уйти ни с чем из комнаты для допросов. — Моя тьма — это не работа и не Мэтт. Моя тьма — это ты.
Увы, прочесть ответ в глазах Карателя несложно: он — та самая тьма, которая в предрассветный час становится кромешной.
Он — та самая тьма, которая в свете совсем не нуждается.
— Мне жаль, — шепчет он едва слышно, и Карен почему-то верит.