Mancante

      Несмотря на то, что наступала осень, в Ницце держалась тёплая приятная погода. Последний дождь был настолько давно, что сложно было представить, как это вечно голубое небо может вдруг стать серым и покрыться тяжёлыми тучами, готовыми пролить воду на обитателей этого уютного прибрежного городка. Здесь, кажется, всегда было так хорошо. Омрачали жизнь лишь постоянные стычки с Провансом.       Рафаэль, воплощение Ниццы, никогда не приносил клятву верности Провансу — было бы несправедливо давать обещание, зная, что ты не в силах его исполнить. Очередной конфликт с его повелителем был исключительно вопросом времени, и, казалось, они оба это понимали. Сейчас, оглядываясь в их совместное прошлое, Ницца мог с уверенностью сказать, что подобный исход был предопределён.       Увидев своего будущего господина, Рафаэль невольно улыбнулся своим мыслям. Забавно, что он носит имя, какое носили и некоторые из тех прованских графов, которые покушались на территории Ниццы — и небезуспешно. Но графство Савойское для своей защиты Рафаэль избрал добровольно.       Учиться доверять человеку, а тем более воплощению всегда тяжело, но назад пути больше нет.       Савойя без излишней торопливости вышел из тени деревьев навстречу Ницце. Лучи солнца коснулись его лица, он поднял ладонь, дабы защитить глаза. Рафаэль ускорил шаг и вскоре предстал перед тем, кому был готов присягнуть на верность.       — Твой город остался таким же солнечным с моего последнего визита, могу заметить, — Раймунд продолжал глядеть на небо сквозь пальцы ещё несколько секунд.       — И я надеюсь, ваше покровительство обережёт это небо от туч, — Рафаэль преклонил перед ним колено и опустил голову. — Город Ницца приветствует вас.       — Я рад быть здесь, — Савойя легко коснулся его щеки кончиками пальцев, — но прибереги поклоны на потом.       От прикосновения Ницца невольно возвёл взгляд, после чего он принял протянутую ему руку и распрямился. Савойя поймал его под локоть и жестом пригласил прогуляться.       — Три года прошло, — немного помолчав, заговорил Раймунд. — Прованс тебя не тревожил?       — Лишь одним гневным письмом эти же три года назад, — его как будто что-то слабо кольнуло, но Рафаэль поспешил скрыть улыбкой это от своего нового наставника. — Можете не беспокоиться, ни он, ни тем более Луи и Ладислао, занятые борьбой друг с другом, не способны более нам помешать.       — Неужели с Провансом так тяжко жить?       Ницца выдохнул, отворачиваясь в сторону.       — Я не имею права судить господина Прованса. Он… — и осёкся, не зная, как продолжить. Он не хотел бы так открыто обсуждать своего прошлого правителя в разговоре с будущим, даже если последний завёл об этом беседу сам. Но тот помог ему.       — Я понял. Оставим тему.       Пройдя ещё чуть-чуть, они застыли, воззрившись на замок, оберегавший жителей в трудные годы. Сколько раз ещё эти стены будут противиться войскам неприятеля? Сколько жизней спасут, а сколько потребуют принести в жертву ради спасения? Простоят ли они сотню веков или же падут в скором времени под напором захватчиков? Лишь один в мире мог дать на это ответы, но Он оставался безмолвен. Да и такое, пожалуй, знать им и не стоит.       Вновь встретившись взглядами, Савойя и Ницца как будто безмолвно о чём-то договорились. За спиной первого оказалась грузная крепость, всегда готовая защитить, а за вторым — безграничное море, открывающее доселе невиданные возможности. Рафаэль опустился на колено пред Раймундом и протянул ему ладони, сложенные в замок, тот заключил их в свои.       — Я доверяю вам свои земли, — молвил он. — И я доверяю вам самого себя.       Внутри на несколько мгновений всё задрожало — верный ли это выбор, правильное решение для его людей и для него самого? Что дальше их ждёт и как долго он сможет держать даваемое обещание? Нет… сейчас время отбросить всякие сомнения. Доверие строится трудно, но время пришло.       — У меня нет ничего дороже этих двух вещей…       — Теперь будет, — вдруг ответил Савойя, крепче сжав его руки. Ницца поднял опущенную до того голову. — Твой дом.       — Я ищу у вас защиты, — он продолжал, не скрывая улыбки, — не столь для себя, сколь для тех, кем я создан. Я клянусь служить вашему народу, как своему, и вам, как своим идеалам. Я готов отдать свою жизнь, если это того стоит.       Раймунд притянул ладони к своему сердцу и ухмыльнулся — с задором, но без злобы.       — Знаешь, если ты умрёшь, то некого мне будет защищать.       Ницца встал с земли, Савойя привлёк его к себе и поцеловал в губы, довершая обряд.       — Но под вашим крылом мне ведь незачем жертвовать собой? — завершил Рафаэль почти шёпотом.