Мертвец: Правосудие

Смерть впитывалась в кожу медицинскими запахами. В мокрых от пота простынях, с натирающими кожу ремнями на руках и ногах, Теренс метался в полуяви раствора Котара, то возвращаясь на базу, то с головой утопая в воспоминаниях. Своих и чужих. В крови, криках, в мольбе о пощаде, в тяжелой поступи Уолкера Фримена посетившего его этой ночью. В комнату вошла медсестра. Отшатнулась от призрака в обгоревших доспехах, нависающего над кроватью руководителя. - Не бойся, - заплетающимся языком успокоил Теренс, - он – всего лишь плод моего воображения. - Здесь никого нет, агент Бишоп, - виновато потупилась девушка. - Да-да. Главное чаще это повторять. Почему он смотрит? Почему он ничего не говорит? Почем он молчит? - Простите. Доктор Гонзалес не велела давать вам снотворное. Медсестра напоила Теренса, вытерла ему лоб холодным полотенцем и ушла, хотя он слезно умолял ее остаться. Смерть: она была все ближе. Душила. Смеялась. Она нависала над Теренсом Бишопом громоздкой тенью агента Шварца. Он молчал. Теренс не мог разглядеть лица. Почему он молчал? Неужели ему нечего сказать?! Из темных уголков комнаты, из трещинки под рамой акварельного пейзажа, из-под кровати Теренса появлялись мертвецы. Они вставали вокруг него, молча и неумолимо дожидаясь смерти агента. А может быть давая понять, что смерть уже свершилась. Что он, как испытуемые программы Амити, пытается убедить себя, что находиться под раствором Котара, когда никого раствора не существует, когда он валяется на кровати в запертой комнате с простреленной головой и Уолкер Фримен смеется, предвкушая грядущий суд. - Эсмеральда! – позвал Теренс, - Эсмеральда, где ты! Из бездны возникла смуглая рука с тонким золотым браслетом на запястье. Эсмеральда Гонзалес потрепала Теренса по плечу. - Тише, - сказала она, - не ори. Я здесь. *** Где-то внизу монотонно стонали под тяжестью мороза трубы. От окна по коридору ленивым шлейфом стелился туман. Денни пытался считать про себя слонов, чтобы не потеряться во времени, но ему это быстро надоело. В карманах джинсов, кроме отключенного телефона, Денни нашел обертку от шоколадной конфеты, ручку, коробок спичек и погнутую скрепку. Скрепкой он больше от нечего делать пытался взломать замок, но способность проходить сквозь твердые предметы расслабляет, и из этой затеи ничего не вышло. «Если выберусь», - думал мальчик, - «Обязательно освою искусство взлома». Элла перестала плакать довольно быстро. На нее просто накатило: Денни хорошо знал, как это бывает. И теперь сидела молча, лишь изредка шмыгая носом. Говорить они не говорили. Чувствовали взаимную неловкость. Но потом Элла расхохоталась и спросила: - А я предупреждала, что ты окажешься в соседней камере, Билл, помнишь? - Это должно меня успокоить? - Не знаю. Скорее всего он нас убьет. - Это мы еще посмотрим. - Билл… - М? - Ты только не давай ему лезть себе в голову, - попросила Элла, - он убивает тех, кто испытывает чувство вины. Денни рассмеялся. В голос. - Всех что ли убивает? В этом случае мне точно крышка! - Дурак! - Шучу. Все будет нормально. Но Денни не был в этом уверен. Он не мог снять наручники, не мог покинуть камеры, и не мог связаться с друзьями. В его распоряжении была только до смерти напуганная девочка, ручка с эмблемой космической школы и отчаянная уверенность, что отбрасывать коньки в заброшенной тюрьме он не намерен. Наручники не поддавались. Денни пытался расшатать решетки, порвать цепь, сжечь метал эктоплазмой: безрезультатно. Наконец, когда стало ясно, что им придется ждать пробуждения Уолкера, Денни успокоился. Посмотрел на бледные в синих венках руки, потом на потолок, покрытый трещинами времени будто паутиной. «Нет», - подумал он, - «Никакой это не очаг. Эта тюрьма – настоящая. И наручники настоящие. И Призрачный Билл здесь живее всех живых. Неудивительно, что я не могу пройти сквозь стены». Нужно было рассмотреть проблему под другим углом, забыть о мертвецах, балансирующих на грани двух измерений, вроде Поиндекстара или Янг Блада, и задуматься над тем, как существует призрак, полностью сросшийся, крепко связанный со своей тюрьмой. Но в этот момент, когда в голове у Денни появилось предчувствие, что разгадка ближе, чем он думает, тюрьма протяжно застонала. Сжались стены, и по трубам пронесся оглушительный вой. - Проснулся, - констатировала Элла и без того очевидный факт. Денни кивнул. Сжал кулаки. - Очень вовремя. Элла. - Да? - Я доверяю тебе. А ты мне? - Билл… - Доверяешь или нет? Девочка медлила не больше секунды и это само по себе было незаслуженной роскошью. - Да, Билл, - прошептала Элла, - я тебе доверяю. Денни Фентон кивнул. Он не хотел этого признавать, но встреча с Комендантом Тюрьмы внушала мальчику страх. Тело еще помнило выжигающий белый свет эктоплазмы и шепот на грани сознания: «Бойся меня. Слушайся меня». - Не бойся, - сказал мальчик, - я тебя вытащу, Элла. Не знаю, как, но обязательно вытащу. Я обещаю. *** Двойная доза восстанавливающей сыворотки в минуту или около того вытащила Теренса в реальный мир. Встряска для организма была похожей на стремительный пролет в зоне турбулентности. Кубики на потолке исказились, пошли спиральной дугой и окрасились из серого в кислотно-радужный. Теренса переполнило тошнотой, головной болью и неудержимой радостью бытия. Каждая клеточка организма впитывала в себя прелесть реального существования, краски стали ярче, запахи острее. Он закашлялся. Согнулся, насколько позволяли ремни. И как только пришел в себя, зашелся трехэтажной отборной бранью, больше в адрес Эсмеральды, но и просто так, от бессилия. Доктор Гонзалес в заляпанном кровью халате, мрачно выслушивала поток обвинений, а когда Теренс взял передышку, сказала: - Бруно мертв. Агент осекся. Буря эмоций, одолевающая его под действие восстанавливающей сыворотки стихла, сменившись глухим отрицанием. - К-как мертв? - Застрелился, Ватсон. И я потеряла Кольт Питон. - Эсмеральда! - Он исчез, растворился в воздухе, дематериализовался, называй как хочешь. Джон застрелился, и Кольт Питон исчез. Теренс закрыл глаза и мучительно застонал. - А еще наш пьянчуга, Винсент Мейдж, послал меня к черту, взломал почту и отправил рапорт в Нью-Лайт, прямиком к Бенджамину Кларку и еще куче непричастного народу. Так что думаю к концу недели лавочку прикроют, а нас придадут военному суду. Меня по крайне мере. Тебе повезло. Я тут случайно выпросила у Вуда заключение о твоей недееспособности. Если закосишь под дурочка, может отделаться психушкой. Эсмеральда крутанулась на табуретке. Прикусила ноготь большого пальца. - О. Еще я арестовала Джека Фентона. Он кстати уверен, что ты застрелился. - Сколько я спал?! - Пару часов. - Господи, Эсмеральда… - Да, согласна. Вторая пара глаз мне просто необходима. - Вторая пара глаз?! – рассмеялся Теренс, - ты загубила проект Амити! Я молчу о Джеке Фентоне, но если Винсент отправил открытый рапорт в Нью-Лайт - нам конец. Бенджамин Кларк не даст запятнать Нью-Лайт тем дерьмом, что мы здесь творили. - Знаю, - кивнула Эсмеральда, - поэтому и пришла. - Что? - Я хочу спасти наши задницы, что непонятного?! Если единственным условием программы будет немедленный прорыв, так давай совершим его! Получим такие результаты, что Бенджамин Кларк не просто нас не прикроет, а еще руку тебе будет пожимать! - Ты сошла с ума. - Брось! Всего-то и делов, что поймать Призрачного Билла, используя, как наживку дух Уолкера Фримена и парочку ненужных сотрудников. Судя по всему, Эсмеральда Гонзалес не шутила. У Теренса лопнуло терпение: - Ты сумасшедшая баба! Я говорил тебе не трогать Харон, но ты меня не послушала: и надо же, Джон мертв! Теперь ты хочешь загубить еще кого-нибудь, и вытащить эту тварь в наш мир?! Зачем? Ты как будто не знаешь, кто такой Уолкер Фримен?! - Пораскинь мозгами! Я наблюдала физическое явление призрака буквально полчаса назад! Первый реальный образец в руках Парней в Белом, и мы станем героями года, Теренс! Подумай, каких результатов мы добьемся с приведением в клетке! А с Призрачным Билом? Какие горизонты нам откроются! - Иди к черту! - Все что требуется, уговорить Джека починить возмутитель плазмы, который он сконструировал. Вуд уже минут пятнадцать его обрабатывает, и бесполезно! - Ты допустила Джека Фентона к эксперименту?! - Ну, а что?! - Иди к черту! Иди к черту! Иди к черту! Он бы врезал ей, если бы мог, этой самодовольной идиотке с двумя высшими образованиями и интеллектом коровы. Как человек с ее IQ умудряется не видеть дальше своего носа?! Как она в первую очередь дожила до тридцати?! Не совладав с ремнями, Теренс вынужден был успокоится. Сказал вкрадчиво: - Эсмеральда, послушай, я видел Уолкера Фримена, я говорил с ним, я… я чувствовал его в своей голове. Все наши предположения о призраках: полная чушь. Он не аномалия, и не минутная тень давних событий. Этот мертвец, это существо мыслит, существует и жаждет крови. Вспомни техасскую резню, вспомни Касперскую Истерию, вспомни Манхетен, нас там не было, и мы ничего не знаем о мертвецах, которые чинили беспорядки, потому что агенты, встретившие тех призраков лицом к лицу – мертвы. Если мы не прекратим ворошить улей, Эсмеральда, с нами будет тоже самое. Уолкер Фримен – не подконтрольная нам аномалия, не послушный призрак, вроде ТS/C/1, - он первый уровень. Если он вырвется, нас постигнет участь Каспер Хай. Здесь будет кровавая баня. - Хм, - потянула Эсмеральда задумчиво, - ты не будешь помогать мне, я так поняла? - Не смей! Умоляю! Просто не смей этого делать! Вздохнув, доктор Гонзалес поднялась на ноги, оправила в красных пятнах халат. Сказала: - Не собираюсь сидеть и ждать, когда жалкие трусы вроде тебя и Винсента, загубят месяцы кропотливого труда. Я оставлю тебя в сознании, Теренс. Передумаешь, нажимай кнопку вызова. - Я же связан, дура! – крикнул Теренс захлопнувшейся двери. Выругался. Ткнулся носом в угол подушки. «Она убьет нас всех», - понял Теренс, зарычав от бессилия, - «Она убьет нас всех, а я будут лежать в этой чертовой палате и никак не смогу ей помещать!». В голове, будто подливая масла в огонь, звучали отголоски раствора Котара: Стреляйте, мистер Бишоп. Время вышло. *** Скрежет, вот что первым резануло слух. Жуткий скрежет метала о гранит. Денни заставил себя сидеть ровно, смотреть во мрак тюремного коридора без дрожи. Лицо мальчика было бледным, но решительным. На переносице залегла тяжелая складка. А скрежет все приближался, и теперь к нему присоединились скрипучие шаги комендантовских сапог. Сколько заключенных сидело здесь, со страхом вслушиваясь в шаги своего Палача? Денни не знал. Он стиснул зубы. Уолкер шел спокойно, без спешки. Тащил за собой стул. От волочащихся по полу металлических ножек летели искры. Денни не двигался. Уолкер остановился возле его камеры, и в отсвете голубого окна, мальчик понял, что Комендант Палач улыбается.