***
Воздушное движение над Парижем наконец открыто, в зале ожидания выстраиваются очереди к выходу, будто это как–то ускорит время, будто это скрашивает их минуты томления. Самолёты все ещё ждут своего часа. Им не взлететь просто так по взмаху руки. Долгие процедуры проверок, прежде чем диспетчер даст добро на взлёт. Никто не любит ждать, никто не хочет этого делать. Снова быстрее… Суета возвращается. И даже по ту сторону сцены, которая зовётся аэропортом, среди актёров, которые зовутся лётным персоналом, начинается несвойственная им суета. Кто–то бегает, заполняя документы, кто–то ждёт информации от Метеорологического центра. Когда рейсы в таких больших аэропортах задерживают, да ещё и на несколько часов, трудно снова вернуться в нормальный режим. Рейс «Париж–Нью–Йорк» был одним из первых, кому не разрешили вылет, поэтому сейчас его одним из первых готовят к маршруту. Практически вся подготовка–закулисная жизнь аэропорта. Это пассажирам кажется, что все так просто: сел в самолёт, поднялся в небо, несколько часов и дома, а на самом деле это часы скрупулезной работы, в которой непростительны ошибки.***
За часами ожидания на столицу Франции опустился вечер. На взлетно–посадочной полосе загорались огни, первые самолёты взлетали в небо, унося сотни жизней в другие страны. Наконец–то люди, которые уже несколько часов, как должны были приземлиться в Нью–Йорке, оторвались от земли. Вечерние сумерки быстро сгущали краски, поэтому несмотря на довольно не позднее время, Париж уже переливался огнями. Насколько прекрасны города с высоты птичьего полёта. И за каждым огоньком прячется чья–то судьба, на каждый огонёк смотрят чьи–то глаза, и у этих глаз своё счастье или своя боль. Через пару десятков минут самолёт набрал нужную высоту, дальше все стандартно. Этот спектакль, который видит каждый пассажир. Все как в театре… Пока в экономе обслуживали обычных зрителей, в бизнес–классе был другой спектакль. Там иные правила–заплатив в несколько раз больше, люди сами могут выбирать что и когда им есть.***
Когда люди находятся в постоянной спешке. В рабстве, пусть даже своей любимой работы, они должны спать хотя бы в дорогах, чтобы в один прекрасный день здоровье, которое довольно часто пошатывается, не расшаталось окончательно. Но в таком ритме, не удивительно что есть вещи, о которых можно забыть. Именно поэтому все часы полёта Джаред провёл с ноутбуком, читая сценарий к очередному фильму. Сроки поджимали не только с альбомом, но и с его ответом по поводу участия. Он взглянул на свои кожаные часы на левой руке, незаметно прошло почти семь часов полёта, за бортом раннее утро. Его глаза покраснели не только от недостатка сна и сухости воздуха в салоне самолета, но и беспрерывного чтения; осталось дочитать совсем немного и может быть останется чуть–чуть времени сомкнуть глаза. Вникая в последние страницы, Джаред все же заказал за все время полёта один лишь чай, в отличии от Шеннона, он не был фанатом кофе. Подумав о брате, он был уверен наверняка, что по возращению все будет так, будто они и не ссорились, да и не к чему сейчас эти разногласия, в это время нужно работать как никогда слаженно. Пока Джаред отвлёкся на мысли о брате, стюардесса уже несла ему чай. Однако дальше все пошло не по плану. Спроси её позже, как это вышло, вряд ли бы она смогла понять, слишком неожиданно, пусть даже случайно, её толкнул один из пассажиров. Не ожидая этого, она не смогла удержать кружку с кипятком, уронив её на ноутбук, стоящий перед Лето. Практически вся жидкость осталась на вещи, которая явно стояла не сто долларов. Её глаза тут же округлились от страха, в бизнес–классе никогда не летают люди с дешёвыми устройствами, ей вряд ли хватит одной зарплаты, чтобы возместить стоимость ноутбука. Все происходящее на глазах Джареда напомнило ему фильм в замедленной съемке. Это знакомо многим, когда ты видишь, как что–то рушится, что–то ломается у тебя на глазах, время будто останавливается, а тебя парализует, ты можешь только наблюдать за тем, как портится твоя жизнь. Шеннон наверняка бы успел оттолкнуть эту злополучную чашку со свойственной ему реакцией. Но младший Лето замер, наблюдая как экран ноутбука медленно тухнет, а вместе с картинкой исчезает не только сценарий к новому фильму, но и его документы, идеи для клипа к будущей песни, да и собственно говоря сама песня, почти вся работа хранилась в этом устройстве. Поэтому этот ноутбук всегда был с ним, во всех городах, на всех репетициях, потерять его–значит потерять столько трудов. Конечно, где–то в Лос–Анджелесе остались копии, но многое он так и не успел скинуть на другой носитель. В этом взгляде было слишком много неизвестности, и можно только догадываться какими словами в эти секунды Джаред проклинал всех вокруг. Его руки невольно сжимались в кулаки, столько информации, сейчас он даже не думал о том, что, если повезёт, хоть что–то можно будет восстановить. — Я все исправлю, — нервно говорила стюардесса, пытаясь взять его ноутбук, хотя трудно представить, чем бы она могла помочь. — Убери свои руки, — Джаред также не шевелясь, перевёл глаза на девушку, в которых было больше ярости, нежели той доброжелательности, которую привыкли видеть его фанаты. За последние несколько часов слишком много людей пытались сыграть на нервах мистера Лето. Все началось ещё с гостиницы, в которой они остановились после концерта, когда их продюсер дал явно понять какую сумму они заплатят, если альбом не выйдет в срок. По дороге в аэропорт звонок от режиссёра, который требовал согласия или отказа от Джареда в течении суток на съёмки в новом фильме, он конечно же сказал, что почти дочитал сценарий, о котором успешно забыл ещё месяц назад, и из–за которого пришлось не спать даже в самолёте, чтобы все же ознакомиться его. Ссора с братом, которой вообще не должно было быть. И все это лишь мелочи в сравнении с тем, что будет, когда они вернутся в Лос–Анджелес, а ноутбук, на котором было так много информации, пусть даже временно, но не может быть приведён в рабочее состояние. Всего этого бы могло и не быть, но судьба никогда не спросит как удобней, у неё на каждого свои планы. — Позовите пилота, — он процедил это сквозь зубы, не желая общаться со стюардессой — Мне очень жаль, но к сожалению, я не имею, точнее никто из них не имеет право выходить из кабины пилотов во время перелёта, — девушка говорила с запинкой, понимая всю серьезность ситуации. — Вам жаль? Думаю, вам будет намного жальче, когда вы поймёте, что один только ноутбук стоит как несколько ваших зарплат, а если говорить о стоимости информации на нем, то вам и жизни не хватит, чтобы расплатиться! Девушка кивнула, казалось, забывая о том, что правила в авиации–это то, чего никто не имеет права нарушать. Дойдя до кабины пилотов, она тихо постучалась, все же понимая, что получит скорее всего отрицательный ответ и что все придётся исправлять самостоятельно. — Вы заказывали что–то? — спросил мистер Джонсон, услышав стук Кэтрин перевела свой взгляд с бортовых систем в сторону капитана. — Нет, может на борту кому–нибудь плохо стало? — она тяжело вздохнула, понимая, что только этого сейчас не хватало, такие ситуации всегда не кстати. Но предположения оказались неверными, возможно, даже к счастью. Стюардесса вошла в кабину с растерянным видом, будто кто–то из пассажиров действительно был при смерти. — Там… Там пилота просят. Люди, сидевшие за штурвалом, переглянулись между собой. У обоих на лице читалось непонимание. — Может быть все–таки следует напомнить, что это запрещено правилами? — начал припоминать капитан. — Я говорила, но по–видимому это действительно важно. — Я прошу прощения, по–видимому? Вы даже не знаете наверняка, что происходит на борту? — Кэтрин с недоверием посмотрела на стюардессу.—Кто–то умирает? Или это просто чья–то прихоть? — Скажем так, я испортила дорогую вещь очень важному пассажиру. Девушка снова вернулась к бортовым системам, недовольно вздыхая, не первый раз пилотам жалуются на что–то, как будто людям становится спокойней, когда они сделают это. Но в этом случае правила на их стороне, они часто отказываются общаться с пассажирами под предлогом запрета покидания кабины. — Да ладно вам, Кэтрин, идите. Послушайте недовольства, пообещайте, что компания возместит ущерб, и вернитесь. Ну это же все–таки, я так понимаю, бизнес–класс. — Но правила…—ей не дали договорить. — Пока я здесь капитан–идите. И человеку спокойнее будет, и вам. — Знаете, мне и так было спокойно, — девушка говорила это, уже надевая на шею пропуск и снимая фирменный жакет со спинки сиденья.***
Она шла следом за стюардессой, застёгивая по дороге жакет и здороваясь с несколькими пассажирами, которые сидели впереди, прежде, чем дойти до нужного. — Доброе утро, вы хотели меня видеть? — с привычной улыбкой говорила Кэтрин, люди в авиации должны уметь улыбаться любым проблемам в лицо. — Не вас, а пилота, — раздраженно ответил Джаред. А к этому она привыкла в двойном размере. В лучшем случае люди путают её со стюардессой, в худшем высказывают все, что думаю о девушках за штурвалом. Конечно, по мнению большинства, они даже машину водить не умеют, что говорить о самолётах. Поэтому все это за несколько лет она научилась пропускать не через себя, а мимо. Нет такого города, прилетая куда, она бы не чувствовала удивлённые взгляды, Человек ко всему привыкает. — Чем я могу помочь вам? Постепенно злость на лице Джареда сменялась удивлением. Конечно, в Америке женщины– пилоты это не редкость, но ему впервые приходится видеть такого человека вживую. — Ваша стюардесса испортила очень дорогую вещь, вот теперь единственное на что хочется надеется, что пилоты в вашей авиакомпании более ответственны, —Джаред все ещё был зол, хотя и не настолько, чтобы повышать голос. — Я конечно прошу извинить меня, но неужели эта вещь стоила того, чтобы отвлечь пилота от управления? —Кейт старалась говорить тише, дабы другие пассажиры этого не услышали. — А если бы ваш рабочий компьютер чем–нибудь залили, как бы вы отреагировали? Девушка оглянулась по сторонам и, наклонившись над Джаредом, сказала шёпотом: — Если вы зальёте мой компьютер, то погибнете, а вместе с вами ещё двести человек. Попробуем? —говоря с долей иронией, она будто бросала ему вызов. — Почему шёпотом? — также тихо в ответ полюбопытствовал мистер Лето. — Ну может потому, что если кто–нибудь услышит этот разговор и передаст в мою авиакомпанию, то меня оштрафуют, — девушка снова выпрямилась, говоря более громче, — такое даже в шутку говорить нельзя, от временной поломки никто не пострадает, восстановите свою информацию, это же не смертельно? Но я, конечно же, от лица всей авиакомпании приношу вам извинения.***
Пройдёт несколько лет, прежде, чем с неба вернётся брошенный однажды камень. Все только начинается. Судьба только приступает к изменению чужих планов. Камень начинает возвращаться...