***
Минуты тишины. Так редко люди могут оценить их по–настоящему. Они не позволяют награждать себя этой привилегией, а ведь это крайне важно. Остаться наедине с собой хотя бы на пару мгновений, никуда не бежать, ничего не делать, просто спокойствие и умиротворенность. Люди не ценят то, что имеют. Сквозь огромные панорамные окна Парижского аэропорта Шарль–де–Голль пробивались первые лучи солнца, в такое раннее утро, даже в огромном терминале, где всегда много людей, относительно становится тихо. Это ещё один повод, чтобы остановиться хотя бы на пару минут. Под светом первых лучей блестел снег, который выпал ночью и из–за которого задержали несколько рейсов. Из ресторана доносился лёгкий запах свежей выпечки. В этом есть настоящая Франция. Как часто замечаешь, что без людей мир был бы намного прекрасней. Нет, это вовсе не проявление мизантропства. Это лишь непонимание, почему всю эту гармонию нужно нарушать, почему нужно кричать на кого–то, с кем–то ругаться, куда–то бежать и что–то ненавидеть, когда счастье может быть вот в таких мелочах. Три вышитых золотых полоски на рукавах жакета. Она не из гражданских. Её рейс задержали, также как и десятки других, а значит есть те самые драгоценные минуты, чтобы насладиться утренним восходом. Предыдущий рейс из Парижа в Нью–Йорк улетел ещё ночью, за штурвалом следующего полетит она. В Нью–Йорке сейчас также холодно, такие же снега и такое же желание миллионов, чтобы скорее наступила весна, но совсем другое ощущение. Только находясь вдалеке от дома, начинаешь его по-настоящему ценить. Родной город, родной дом, родной язык, все становится намного важнее. Мимо столика, за которым сидела девушка, проходит мужчина. Она бы не обратила на него внимания, если бы он не остановился. Кто–то снова хочет помешать этим минутам наедине с собой. Но она привыкла. — Кэтрин? — Что? — она слишком сильно ушла в себя, размышляя над «вечными» вопросами, поэтому так странно ответила незнакомому мужчине. — Вы Кэтрин? Она кивнула, все также не понимая, что нужно этому человеку от неё. — Я сегодня с вами лечу, —спокойным голосом ответил мужчина. — А, вы капитан? Извините, я просто задумалась о своём. А вы, — девушка сделала паузу, читая фамилию и имя на пропуске пилота, который висел на шее у её собеседника. — Мистер Габриэль Джонсон. — Хорошее зрение, а вы почему не в комнате персонала? Здесь все–таки территория зала ожидания для пассажиров. — Я больше эти места люблю. К брифингу подойду. — Не опаздывайте! Он ушёл, оставляя право снова уйти в свои мысли, только теперь этого не хотелось. Нужно настраиваться на работу, а не размышлять над тем, на что никогда не будут найдены вопросы. Допив кофе, Кэтрин встала из–за стола, взяла пальто, которое висело на спинке стула в одну руку, а в другую свой небольшой чемодан. Она прошла к тем огромным окнам, возле которых с замиранием сердца останавливаются дети, когда первый раз попадают в аэропорты, когда первый раз видят этих стальных птиц. Слишком красиво, по ту сторону терминалов никогда не бывает суеты, все чётко и слаженно, жаль в мире такого никогда не будет... Снова тишина нарушается, но не объявлением рейсов, не тем голосом, которые просит пройти на посадку, это голос мужчины, наверное он с кем–то разговаривает по телефону. Судя по отсутствию акцента, он так же как и Кэйт, прилетел из Америки, слишком повышенный тон, должно быть кто–то вывел его из себя, только обо всем этом девушка не думает. В её голове снова вопросы о том, почему людям нужно ругаться, вместо того, чтобы наслаждаться. Ведь чем не красота: взлётная полоса, самолёты, но вместо этого они даже не взглянут на мир другими глазами. Никогда не понять… Так много вещей ей никогда не принять… Она уходит в направлении комнат лётного персонала, скрываясь за поворотом, пора заканчивать искать ответы на риторические вопросы.***
Рейсы из Парижа в Нью–Йорк летают каждые три часа, но кто бы мог подумать, что в эту стабильность вмешается природа. Предыдущий рейс улетел семь часов назад, следующий отменён, хотя голос по громкой связи обещает, что скоро воздушное движение возобновится. Тот самолёт уже наверняка перелетел океан, а кто–то по–прежнему остаётся заложником природы в этом городе любви. Он, вместе с остальными, уже мог подлетать к Америке, а вместо этого надеется, что как можно меньше людей узнают его. Кому угодно легко затеряться даже в маленьком здании, не говоря о таком большом аэропорте, но только он не кто угодно, а человек, которого знают миллионы людей. И это не ему объяснять, как драгоценны бывают те самые минуты тишины, когда никто не кричит, никто не бежит к тебе, никто не просит сфотографироваться–это слишком ценно для людей с таким уровнем славы, как он. На голубых глазах мистера Лето темные солнцезащитные очки, на шее большой шарф, который так же частично закрывает лицо. В этом аэропорту он находился ещё со вчерашнего дня. В Париже группа «30 Seconds to Mars» давала концерт и этой ночью, он вместе с остальной командой должен был лететь тем самым рейсом, который уже был близко к Соединенным Штатам. Но ссора с братом заставила изменить планы. Это именно он нарушил тишину, крича в трубку. Джаред терпеть не мог, когда кто–то пытался сказать, что он безответственен, поэтому всегда грубо отвечал на эти фразы. На этот раз об этом решил напомнить продюсер их будущего альбома, ведь они и так не укладывались в сроки, а такие выходки Лето делают еще хуже. Он и сам не знал, почему небольшая ссора из–за пустяка обернулась в крупную, почему он плюнул на все и отказался лететь вместе с остальной командой. Нервы, усталость–у каждого бывают моменты, когда становится абсолютно пофиг на все и всех. Это была обычная ссора, Джаред даже не сомневался, что как он прилетит, то они даже и не вспомнят о перебранке с Шенноном. Но у судьбы вновь меняются планы…