III. Семья: всегда рядом...

Спустя четверо суток после отъезда из Затонска, чета Штольман пересели в Вене на поезд, следовавший в Венецию. Путь они проделали неблизкий: из Затонска в Москву, оттуда до Варшавы, где пересели на поезд до Вены. И вот, наконец, последняя пересадка – прямой до Венеции. Яков Платонович путешествие продумал заранее. В Италии у них будет чуть больше двух недель, все остальное время уйдет на дорогу. Таким образом, в Россию они вернутся чуть больше, чем через месяц. Штольман сам был человек привыкший и к долгим поездкам, и ко всем неудобствам, связанным со столь длительной дорогой. Но Анна, домашняя его Анна, совершенно к этому не привыкла. И Яков искренне переживал за то, как жена перенесет такую длительную дорогу. Меж тем, рассеивая всякое его переживание, молодая госпожа Штольман стойко переносила длительное путешествие. Единственное, что ее искренне озаботило – это могут ли они вообще себе позволить столь длительную и дорогостоящую поездку. Но муж сразу же рассеял ее страхи. - Аня, не переживай. Я всегда вел достаточно скромный, даже по меркам моей бурной молодости, образ жизни. Кое-что удалось скопить, кое-что мне оставили родители и бабушка с дедом. - Но ведь у нас дом новый. Мебель еще не вся куплена, да и вообще много чего помимо мебели нужно будет. - Разберемся. Не волнуйся, родная моя. Я в состоянии рассчитать средства так, что и на путешествие хватит и на обстановку в доме. Не волнуйся. А вот как домой вернемся, так ты сама по хозяйству озаботишься. Вот и посмотрим, будет ли нам моего жалованья хватать, - засмеялся Штольман, обнимая жену и целуя ее в висок. - И все же, Яков, может не стоило нам так далеко ехать? Хватило бы и Варшавы или Парижа… - Аня, я очень хочу показать тебе что-то действительно красивое. А в Париж мы с тобой еще съездим. Не переживай. Ты устала уже ехать, Аня? Тяжело? Может, тебе врача найти? – обеспокоенно спросил Штольман. - Нет-нет. Все хорошо. Я нисколько не устала, все хорошо, - успокаивающе улыбнулась Анна. Успокоенно вздохнув, Яков Платонович обнял жену. Хорошо, что он озаботился покупкой билета в купе класса люкс. Все поудобнее и поспокойнее будет. <i>Венеция.</i> Через три дня после обозначенного разговора чета Штольман прибыли в Венецию. Устроившись в гостинице, немного отдохнув с дороги и приведя себя в порядок, Анна и Яков вышли на улицу. Еще по дороге с вокзала к городу Анна искренне поразилась красоте Гранд-канала. Ее крайне удивлял тот факт, что в городе совершенно не было экипажей. Одиночные наездники еще иногда встречались, а экипажей не было. Люди передвигались исключительно пешком по многочисленным мостам или же на разных лодочках. Увидев традиционную венецианскую лодку гондолу, Анна пришла в неописуемый восторг. Слегка однобокая черная блестящая лодка, управляемая всего лишь одним человеком в тельняшке и черных брюках, смотрелась так необычно для нее, что молодая женщина тут же изъявила желание до ресторации, в которой был заказан мужем столик к ужину, добраться непременно на этой самой гондоле. Гондольер вез их по Гранд-каналу. Анна только и успевала смотреть по сторонам, восхищаясь и удивляясь увиденному. Штольман, глядя на жену, только диву давался. Неужели эта смешная девочка действительно его Анна – такая спокойная и рассудительная временами, говорящая с духами, сильная женщина, выдержавшая многочисленные похищения и покушения на жизнь? Сейчас его жена напоминала ему ту Анну, что когда-то чуть было не сбила его на велосипеде, ту самую «барышню на колесиках». И потому Яков с искренним восхищением наблюдал за женой, лишь краем глаза поглядывая на красивый город, стоявщий на воде. Отужинав по случаю приезда в одном из самых известных ресторанов города, Яков и Анна до гостиницы решили прогуляться пешком. Надо сказать, это было несколько опрометчивое решение. На улице быстро смеркалось, а улочки в городе были узкие и извилистые. И если бы не природное чутье и умение хорошо ориентироваться Штольмана, они непременно заблудились бы. Дойдя до гостиницы, решили осмотр местных достопримечательностей оставить на завтра. А сегодня закончить день в уютном номере. Выйдя на балкон, Анна обнаружила, что гостиница их не только стоит прямо на набережной Гранд-канала, но и их окна выходят на замечательный канал. Присоединившийся к жене Яков, какое-то время вместе с ней полюбовался на взошедшую луну, отблески которой искрились в водах канала, на редкие проплывающие лодочки и гондолы. Но вскоре мягко увел жену в глубь номера, нашептывая разные приятные сердцу глупости ей на ушко, от чего щеки Анны становились пунцовыми, а воображение уже начинало рисовать такие картины, от которых Мария Тимофеевна упала бы в обморок. Яков, едва закрыв дверь на балкон изнутри номера, поспешил оправдать ожидания молодой жены, воплощая в жизнь самые смелые ее фантазии… На следующее утро было решено сразу после завтрака начать осмотр города. Первым делом отправились на знаменитую площадь Сан-Марко, или Piazza San Marco. По площади чинно прогуливались горожане и такие же как они путешественники. Анну удивило то обстоятельство, что самая большая площадь города не так велика, как она себе представляла. Три стороны площади окружали дворцы, четвертая выходила на Гранд-канал. Если смотреть на канал с середины площади, открывался изумительный вид. Анна тут же решила, что она это зарисует себе в альбом, оставив на память не только воспоминания, но и различные рисунки. -Аня, вот смотри, эти две стеллы по бокам, - Штольман показывал жене на высокие колонны, - это такое своеобразное обозначение лобного места. Между ними раньше проводились казни. Правда, сейчас этого здесь уже не происходит. Обрати внимание, одну венчает фигура Георгия Победоносца, а вторую - крылатый лев. - Крылатый лев – это же символ города, да? – Анна внимательно рассматривала фигуры, венчавшие колонны. - Да, это символ города. Кстати, ты знаешь, что площадь Сан Марко – это единственная большая площадь в городе? Не даром венецианцы именуют ее Piazza. Остальные они называют campo - площадка. Молодожены ходили по городу, осматривали достопримечательности и любовались красотой необычного города. Штольману доставляло истинную радость удивление и восторг на лице Анны. Не смотря на то, что жена была барышней весьма начитанной, город производил на нее неизгладимое впечатление. Сам Штольман по прежней своей поездке в Италию, как всегда - по работе, хорошо помнил какое впечатление на него произвела часовая башня Святого Марка или Торре-делл'Оролоджо с удивительными по своей функциональности и красоте часами. Уникальная достопримечательность, символ эпохи Раннего Возрождения, расположенная в центральной части одного из зданий, выходящих на площадь Святого Марка. И вот он показывает одно из любимых мест в Венеции своей жене, своей Анне. А та смотрит на все словно бы девочка-гимназистка, глазами, полными любопытства и восторга. - Месторасположение Торре-делл'Оролоджо выбрано вовсе не случайно. Согласно задуманному, башенные «хранители времени» должны были достаточно хорошо просматриваться со стороны лагуны с целью наглядной демонстрации богатства и величия Венеции, а регулярные удары в колокол бронзовых статуй призваны усиливать производимый эффект, - рассказывал жене Штольман, - Многофункциональные «ходики» на фасаде башни информируют венецианцев и гостей города о ходе текущего времени, доминирующем зодиакальном знаке и фазе луны. Характерный колокольный звон разливается вблизи площади Сан-Марко за минуту до, и минуту после положенного часа. Ежечасно с расположенной на вершине террасы раздается величественное звучание колокола, а дважды в сутки, в полдень и полночь, звучит meridiana – механическая мелодия в 132 удара. Анна же с восторгом смотрела, задрав голову, на удивительный циферблат часов: на фоне насыщенного синего цвета располагались золотые знаки зодиака, а по светлой кайме его – римские цифры от I до XXIIII, при чем именно в таком написании. На площади Сан-Марко они покормили голубей, целым облаком накрывающих центр. Полюбовались на Дворец Дожей, зашли в городской музей Коррер, после чего выпили по чашечке кофе в кафе «Флориан». Сколько лет стоит здесь это кафе и сколько еще простоит никто не смог бы им сказать. Анна задумалась. - О чем ты думаешь, родная? – спросил ее Яков. - Как ты думаешь, Яков, вот этот город, это кафе – они будут стоять здесь и через сто – двести лет? - Я думаю, да. Пройдут десятилетия, а люди будут приезжать сюда, чтобы полюбоваться местными красотами и выпить по чашечке кофе в старейшем кафе Италии, - улыбнулся в ответ Штольман. - А мы с тобой? Как ты думаешь, потом мы еще раз родимся на этой земле? Встретимся еще? - Аня, что за мысли у тебя сегодня? - Нет, ты ответь. - Я думаю, что если люди на самом деле могут проживать не одну жизнь, если душа человеческая может приходить на землю повторно, то мы с тобой непременно еще раз родимся. И лет так через сто двадцать – сто тридцать вот так же будем сидеть здесь, в этом самом кафе и пить кофе. И у нас опять будет медовый месяц, - задумчиво ответил жене убежденный материалист Яков Платонович. На что Анна удовлетворенно улыбнулась. В Венеции чета Штольман провела пять дней. За это время они осмотрели основные достопримечательности города. Побывали внутри Дворца Дожей, залы которого были украшены искусными фресками. Побывали они в Зале Большого Совета, являющийся самым большим помещением в мире, в котором потолок не поддерживается опорами. Зал очаровал Анну своей великолепной отделкой, над которой трудились знаменитые художники: Веронезе, Тинторетто, Якопо Пальма, Франческо Бассано. Посетили Штольманы и Дворец Ка’ д’Оро. Великолепный образец венецианской готики, дворец на берегу Гранд-канала. Второе название – «Золотой дом», получил он его по той причине, что при отделки фасада использовалось сусальное золото. - И где все золото? – удивленно спросила Анна мужа, когда тот рассказывал ей историю дворца. - Не сохранилось, родная. Теперь ты видишь прекрасное готическое здание практически белого цвета. Осмотрели они и Собор Святого Марка, все на той же Площади Сан-Марко. Величественное здание в византийском стиле поражало своей красотой. Стены базилики украшали фрески, отделанные, в числе прочего, сусальным золотом. Отделка регулярно обновлялась, создавая неповторимый яркий рисунок. Казалось, что он будет на стенах вечно. Фрески отображали историю создания базилики. Зайдя внутрь, Анна поразилась не менее величественной красоте убранства, чем снаружи. Один только пол, выстланный мозаикой, приковывал взгляд. Подойдя же к алтарю Пала д’Оро, или как его называют «Золотому алтарю», который украшен золотом и неописуемой красоты драгоценными камнями, Анна на некоторое время просто потеряла дар речи. - Аня, обрати внимание на вот эту отделку фасада, - обратил внимание жены Штольман, когда они снова оказались на улице, - этот мрамор специально привезли в Венецию из Константинополя в начале тринадцатого века. - Знаешь, Яков. Это все, конечно, очень красиво. Но тебе не кажется, что все же чересчур помпезно? Например, зачем так украшать алтарь? Это очень красиво. Только мне наши церкви со скромными иконами нравятся гораздо больше. А на этот собор лучше смотреть не как на храм, а как на музей, - задумчиво протянула госпожа Штольман. - Аня, ты у меня просто неподражаема, - рассмеялся в ответ Яков, - тогда предлагаю завтра заняться осмотром многочисленных улочек и мостов города. Так и вышло, что последние два дня они просто бродили по многочисленным витиеватым улочкам Венеции, переходили по разным мостам и мосточкам. Побывале рядом с Мостом Вздохов. Анна удивилась, узнав, что такое романтичное название мост приобрел вовсе не потому, что там вздыхали счастливые или несчастные влюбленные, а приговоренные к смертной казни, которых как раз по этому мосту и вели к месту их последнего пристанища. Напоследок посетив несколько местных магазинчиков, Анна и Яков купили домой изящные кофейные чашечки муранского стекла, славившегося не только на всю Италию, но и на весь мир. После чего зашли еще в магазинчик-мастерскую, занимающийся изготовлением и продажей карнавальных масок. Долго изучали различные венецианские маски. Маска Доктора искренне напугала Анну, хотя она и знала историю столь необычной формы маски. По настоянию Анны, они с Яковом выбрали и приобрели себе по маске: он выбрал маску Баута, достаточно простую, с незамысловатым украшением, она – изящную маску Влюбленной. Узнав имя госпожи, мастер тут же дал маске ее имя. Покидая город спустя пять дней и отправляясь во Флоренцию, чета Штольман пришли к негласному решению, что когда-нибудь они непременно еще вернутся в этот дивный город. Флоренция. На следующий день после отъезда из удивительного города романтиков – Венеции, молодая чета Штольман прибыли в один из самых одухотворяющих городов Италии – Флоренцию. Лишь только бегло взглянув на город, Анна сразу же для себя назвала его Белым городом. И не только из-за наиболее распространенного цвета фасадов, нет. Просто именно такое ощущение цвета ей сразу же пришло на ум. Ее папка с рисунками будет пополняться и здесь, сразу же подумалось молодой женщине. Родина великих поэтов и художников сразу же словно проникала в каждую клеточку всего существа, оставляя там неизгладимый след. Галилей, Данте, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Бокаччо, Макиавели и многие другие гении родились и провели часть своей жизни в этом удивительном городе. Устроившись в гостинице, отдохнув немного, чета Штольман отправились осматривать город. Здесь у них так же, как и в Венеции, было всего пять дней. Яков Платонович уже пожалел, что составил программу их путешествия именно так. Нужно было им в один город ехать. Посмотрели бы, конечно, меньше. Но времени на отдых, друг на друга было бы гораздо больше. Сейчас же Анна всерьез вознамерилась за те несколько дней, что они должны были провести в городе, осмотреть чуть ли не весь его. Начали с Соборной площади, или Piazza del Duomo. Площадь в центре города, на которой, торжественно высится здание кафедрального собора Флоренции в окружении колокольни и баптистерия, производила впечатление внутренней надежности. Анна и сама не могла сказать, с чего вдруг ей так решилось, но первое, что пришло ей в голову – была именно надежность. На Сборной площади расположен внушительных размеров La Cattedrale di Santa Maria del Fiore – Кафедральный собор Санта-Мария-дель-Фьоре. Издали здание выделяется высоким терракотовым куполом. Созданием этого шедевра занимался сам Филиппо Брунеллески, о чем Анна прочитала в одной из книг еще дома, в Затонске. Дуомо выстроен в соответствии с канонами готики. Особенное впечатление на Анну, да и на Штольмана, не посещавшего до этого Флоренции, произвела, в частности, резная облицовка храма, выполненная из мрамора светлых тонов. Войдя внутрь собора, чета Штольман осмотрели высокий сводчатый неф Дуомо, ведший к расписному куполу, где запечатлена картина Страшного суда кисти Джорджио Вазари. Торжественность внутреннему убранству придают витражи, скульптуры, живопись и крипты. Выйдя на улицу, уже Анна обратила внимание мужа на верх собора. - Яков, смотри. Я про это читала. Вон то, видишь? Это колокольня Джотто. Или еще ее называют кампанила. Стройный силуэт колокольной башни составляет дуэт куполу собора Санта-Мария-дель-Фьоре. Все это пространство облицовано разноцветными мраморными плитами. Автор кампанилы все тот же Джотто, а вот большую часть строительных и отделочных работ курировал Андреа Пизано, - рассказывала госпожа Штольман мужу, удивленно смотрящему на нее. - Ты это все в книгах прочла? - Да, в папиной библиотеке была какая-то книжка про архитектуру. Вот там про этот собор много написано было. Я и запомнила. Еще подумала тогда, как хорошо было бы все это увидеть. - Аня, я не перестаю тебе удивляться. Ты – самая необычная женщина, которую только может сотворить этот мир. Во время прогулок по городу, Анна и Штольман несколько раз встречали фотографов с фотографическими аппаратами. За символическую плату они сделали несколько фотографий на фоне местных достопримечательностей. Фотограф пообещал подготовить карточки на следующий же день. Яков забрал их в срок. Так было положено начало семейного фотоальбома семьи Штольман. - Как жаль, что в Венеции мы с тобой не фотографировались, - вздохнула как-то вечером Анна, когда Яков принес и отдал ей готовые карточки. - Ничего страшного. Мы обязательно туда с тобой вернемся. И сделаем фотографии. Не расстраивайся, родная. За несколько дней Анна и Яков осмотрели не только Дуомо, но и Battistero di San Giovanni – Баптистерий Сан-Джованни, крестильный дом с оригинально оформленными Южными, Северными и Восточными воротами. Бронзовые гравированные картины библейской тематики украшают дверные панели. Внутри крестильни большое впечатление произвел расписной купол, изображающий Иисуса, святых и Страшный суд. Кроме всего прочего особый интерес и у Анны и Штольмана вызвал Палаццо Веккьо. Старый дворец был построен в XIII веке Арнольфо ди Камбио. С момента постройки здание использовалось для правительственных нужд. Особняк венчает зубчатая корона, над крышей возвышается часовая башня. В разное время во дворце заседали приоры, синьоры, жил герцог Тосканский Козимо I. Галерея Уффици, находящаяся в непосредственной близости от площади Синьории, вызывала неподдельный интерес Анны. Молодая госпожа Штольман непременно хотела увидеть средневековый дворец, наполненный ценнейшими полотнами итальянских, европейских и фламандских художников. И ее желание было удовлетворено в полном объеме. Выйдя из здания Галереи, глаза молодой женщины горели каким-то доселе неизвестным Якову огоньком. Вечером того же дня Анна несколько часов к ряду по памяти воссоздавала на бумаге все то, что увидела внутри. Штольман искренне восхищался незамысловатым талантом Анны. А больше всего его радовало то обстоятельство, что Анна за все время их поездки совершенно не вспоминала про своих извечных спутников – духов. Некоторое удивление у самого Штольмана вызвал осмотр моста Понте-Веккьо, или же Золотого моста. Мост этот является самой почтенной переправой через реку Арно в городе. Одновременно он является главным ее украшением. Мост оригинален по нескольким причинам: во-первых, с обоих его боков, прямо над водой расположились дома. Во-вторых, над пешеходной аркой в XVI веке был надстроен коридор Вазари, который проложил безопасный путь из палаццо Веккьо в палаццо Питти. Штольман всерьез задумался, что такие мосты – вещь оригинальная и весьма полезная. А то все тайные ходы по дворцам в России располагают. А тут все на виду, а одновременно скрыто от посторонних глаз. Свое второе название – Золотой мост – Понте-Векью приобрел из-за того, что здесь располагались ювелирные мастерские, сами же ювелиры жили в верхних этажах тех домов, что занимали их мастерские. Здесь Штольман решил сделать подарок жене в память о посещении Флоренции, купив ей витиеватую золотую цепочку и золотой же кулон, столь витиеватый, что далеко не сразу можно было угадать в этих линиях букву «А». Анна решила последовать примеру мужа и купила ему в подарок золотые запонки, украшенные черным агатом. Как оказалось, она не даром какое-то время копила деньги, что иногда отдавали родители ее учеников. Такому подарку Яков не просто обрадовался, а расчувствовался так, что аж сердце защемило. Ему было в новинку, что есть теперь рядом женщина, готовая делать его счастливым одним лишь своим присутствием. На предпоследний день пребывания в удивительном «Белом городе», как называла Флоренцию Анна, оставили осмотр Палаццо Питти и Садов Боболи. Палаццо Питти – огромнейший из дворцов, который только знала Флоренция. Он был построен в XV веке могущественным родом Медичи. Строгий, облицованный рустом палаццо, внутри блистает барочными интерьерами, расписными стенами, красочными фресками, удивительно тонкой лепниной, шелковыми обоями и бесценными экспонатами эпохи Возрождения. - Прямо таки в XV веке построен дворец? – посмеивался Штольман над серьезным видом супруги, рассказывавшей ему про историю осматриваемого ими здания. - Яков, не смейся. Я же тебе серьезные вещи рассказываю, - укорила Анна мужа. - Нет-нет, я совершенно серьезен. Что там у нас еще по плану осмотра дальше? – стараясь принять серьезное выражение лица, Штольман смотрел на жену искрящимися глазами. В эту минуту он больше всего хотел бы оказаться с ней вовсе не во дворце, а в небольшом гостиничном номере, поближе к кровати с балдахином. - Дальше мы идем осматривать сады Боболи, - уверенно ответила Анна, - Сады Боболи – это изумрудная жемчужина, которую скрывает от глаз прохожих монолит палаццо Питти. Огромный парк, покрывший собой холм Боболи был разбит в XVI столетии. Это удивительное место служило местом для прогулок герцога Тосканского Медичи, его семьи и гостей. И впрямь, Сады Боболи поразили не только Анну, но и изрядно насытившегося местными красотами Штольмана, своей планировкой и многогранным наполнением. Многочисленные улочки и дорожки прорезают густую растительность. Статуи, фонтаны, гроты, колонны и даже имитация античного амфитеатра умело переплетены с благоухающими насаждениями. Вечером предпоследнего дня пребывания в городе, отужинав в ресторане на первом этаже их гостиницы, Яков и Анна уединились в своем номере. Яков еще днем купил в городе бутылку местного красного вина. - Аня, ты просто обязана попробовать это вино. Я уверен, тебе понравится, - увещевал жену он. В итоге, бутылка вина была ими благополучно выпита. Щеки Анны залились яркой краской. - Родная, неужели это от вина? – смеясь, поинтересовался Яков. - Нет, это я вспомнила осмотр скульптур Нептуна, Давида и всех остальных, - еще больше краснея, тихо ответила Анна. - Неужели они произвели на тебя такое сильное впечатление, - засмеялся Штольман, пытаясь при этом выглядеть оскорбленным. - Не совсем. Просто я думаю, что ты у меня гораздо красивее. Абсолютно во всех отношениях, - так же тихо ответила госпожа Штольман, после чего совсем уж тихо добавила, - и во всех местах. От этих слов кровь Якова словно бы закипела. Он привлек к себе жену и во всех красках еще раз доказал ее правоту. В ту ночь он любил ее так неистово, так страстно и одновременно нежно, будто боясь наступления рассвета. Анна старалась не отставать, доказывая любимому мужу свои слова. - Ты – совершенство, мой Яков, - тихо на ухо мужу прошептала она после. - Нет, родная, совершенство у нас – ты. Поезд до Милана отбывал в начале седьмого вечера. А потому Анна решила воспользоваться имеющимся временем и потянула Якова осматривать еще несколько церквей и дом Данте Алигьери. Погуляв еще немного по городу, чета Штольман пообедали и отправились обратно в гостиницу. Пора было отправляться на вокзал. Милан. - Аня, я тебя очень прошу, давай здесь не будем осматривать абсолютно все достопримечательности, - попросил жену Штольман как только они устроились в гостинице Милана. - Хорошо, но хотя бы основные посмотрим? - Основные посмотрим. Ты пока отдохни немного, я пойду узнаю у портье про билеты в оперу, - с чем Штольман покинул номер, а Анна отправилась в ванную комнату. Узнав у портье где можно было приобрести билеты в оперу, Штольман отправился по указанному адресу. Купив билеты на послезавтра, Яков вернулся к жене. Анна уже была готова к прогулкам по новому для нее городу. Смилостивившись над мужем, Анна Викторовна умерила свой пыл в осмотре достопримечательностей. За два первых дня пребывания в Милане молодая семья Штольман осмотрели совсем немного: Соборную площадь, чем-то напоминавшую одновременно площадь Сан-Марко в Венеции и Piazza del Duomo во Флоренции, после чего отправились осматривать уже непосредственно Кафедральный собор Девы Марии Нашенте. Этот крупнейший в мире собор произвел неизгладимое впечатление на Анну. Готический стиль Дуомо создавал двоякую иллюзию: с одной стороны – написал своим размером над площадью, с другой стороны – будто бы парил в воздухе. Небесной покровительницей Милана считается Мадонна, а потому главный из более чем сотни шпилей собора был украшен ее фигурой. Правее от центрального входа в Дуомо располагается Галерея Витторио Эммануэле II — один из старейших торговых пассажей в мире, которые местные называют просто «гостиной Милана». На предложение мужа пройтись по располагающимся там магазинам, Анна категорически отказалась. На второй день пребывания в Милане Анна с Яковом решили посетить картинную галерею Амвросиана, основанную еще в начале XVII века в роскошном архиепископском дворце. Гуляя по старинным залам галереи, супруги с нескрываемым интересом и удовольствием осматривали полотна Рафаэля, Караваджо, Тициана, Леонардо да Винчи. Третий день в Милане ознаменовался посещением оперного театра Ла Скала. Само здание Анне совершенно не понравилось, как-то оно для нее выбивалось из общей стилистики города. Но и смотреть она шла не на стены. В этот вечер Анна была прекрасна: в темно-синем шелковом платье, с изящной высокой прической молодая госпожа Штольман приковывала к себе взгляды многих, бывших в театре, мужчин. Искрящиеся голубые глаза молодой женщины, разрумянившиеся щеки так и манили остановить на ней взгляд. Довершали совершенный образ молодой женщины серьги, кулон и колечко с сапфирами – подарки любимого мужа на помолвку и свадьбу. Анна сверкала, словно сама была тем самым сапфиром. Штольман, затянутый в строгий черный фрак, не отходил от жены ни на секунду, бросая все более разъяренные взгляды на слишком засмотревшихся мужчин. - Яков Платонович, а на какой спектакль мы с вами идем? Вы мне так и не сказали, - шутливо-серьезно спросила Анна, видя настроение мужа. - «Отелло» Верди, - процедил сквозь зубы Штольман. - Неужели? Это так подходит вашему теперешнему настроению, - засмеялась Анна, а Штольман слегка расслабился, осознав совершеннейшую бессмыслицу своей ревности сейчас. Прозвенел третий звонок, все устремились в зал. Заняв свои места, Штольманы погрузились в бесподобную музыку Верди, восхитительные голоса певцов и в саму атмосферу оперы. Еще в фойе Штольман сказал жене, что оперу можно или любить или не любить. Третьего тут не дано. И сейчас, слушая музыку и переливчатые голоса, Анна понимала, о чем говорил муж. Кажется, она полюбила оперу. Да и как ее можно было не полюбить? Музыка проникала в каждую клеточку ее существа, наполняя ее совершенным восторгом. Слезы сами текли из ее глаз, чего она даже не замечала. Ей казалось в ту минуту, что нет ничего и никого, есть только эта Музыка, эти звуки, всепроникающие и возносящие ее к небесам. Яков Платонович видел реакцию жены на оперу. И эта реакция его несказанно радовала. Он сам очень любил оперу. Теперь же у него в этой любви появилась соратница. Впрочем, Яков был уверен, что Анна правильно почувствует и поймет этот вид искусства. Нежинская, например, просто не понимала оперу, не видела в ней ни смысла, ни красоты. Анна же была совсем другой. Она чувствовала тонко, а потому его, Штольмана, реакция жены нисколько не удивляла. После спектакля, выйдя в фойе, какое-то время публика не расходилась. Так уж повелось, что все хотели поделиться своими эмоциями. И совершенно не важно, знакомы ли между собой эти люди. Анна разговорилась с женщиной лет пятидесяти, судя по всему, явно не местной. В ходе беседы выяснилось, что женщина та русская, живущая в Италии уже тридцать лет – когда-то замуж вышла за итальянского дипломата. Вздохнув с облегчением, Штольман оставил жену в компании новой знакомой, отлучась за минеральной водой для нее. Спустя десять минут, когда Яков шел обратно с бутылочкой воды и двумя стаканчиками – для Анны и для русской эмигрантки – с ним случился эффект déjà vu: Анна стояла уже в компании неизвестного мужчины и мило с ним беседовала. Со спины было не видно лица его, но, судя по выправке, мужчина был явно военный. Штольман устремился к жене. - Анна Викторовна, вас и на минуту оставить нельзя, - подходя, произнес он и повернулся к стоявшему рядом мужчине. Им оказался ни кто иной как поручик Иван Шумский. - Как? Вы? – искренне удивился молодой человек, глядя в глаза Штольману. - Добрый вечер. А вы кого-то другого ожидали увидеть? – с каменным лицом осведомился Яков. - Мы с Анной… Викторовной как раз говорили о том, что она, как оказалось, вышла замуж. Только она не успела сказать за кого, - растерянно произнес Шумский. - Неужели? – на лице Штольмана заходили желваки, что не укрылось от внимательного взгляда Анны. - Яков Платонович, мы успели лишь поздороваться и поделиться впечатлением от спектакля, а тут как раз и вы вернулись, - попыталась она сгладить неловкую ситуацию и хоть как-то разрядить напряжение. - Я так сразу и решил, Анна Викторовна, - холодно ответил Штольман. Поставив воду и стаканы на маленький столик, он подошел к жене и взял одной рукой ее под локоток, как бы обозначив тем самым: моё! - Признаться, я не ожидал, что вы и Анна поженитесь. Хотя … Но в любом случае, позвольте вас поздравить, - попытался наладить разговор Иван Алексеевич, - Быть может мы все вместе отужинаем? - С удовольствием, - ответила Анна, не дав Якову ответить первым. Тот лишь вздохнул и тяжело посмотрел на жену. За ужином разговор потек в уже более спокойном русле. И, хотя Шумский время от времени бросал на Анну полные горького восхищения взгляды, Яков уже совершенно успокоился. Дошло даже до того, что он сам предложил поручику назавтра всем вместе отправиться на осмотр галереи Брера, на что Иван с готовностью согласился. Он в Милане был проездом, всего на два дня. А потому был рад побывать не только в опере, но и еще где-то. Расставшись на сей радостной ноте, Штольманы и Шумский отправились по своим гостиницам, договорившись встретиться завтра в полдень. - Итак, Анна Викторовна, значит вы сумели даже в оперном театре в Милане найти своего бывшего воздыхателя? – Яков снял фрак и жилет, оставшись в одной лишь сорочке, и вплотную подошел к жене. Они только вернулись в гостиницу. - А вы, Яков Платоныч, ревнивый собственник! – парировала Анна, пытаясь расстегнуть крючки на спинке платья. - Да, я собственник, - тихо ответил Штольман, взглянув на Анну потемневшими глазами, повернул ее к себе спиной и начал расстегивать крючки на платье. - Вы действительно хотите сходить вместе с Шумским завтра в музей? – спросила она. - Да, почему бы и нет? В конце концов, драгоценная моя, вы – моя супруга. А Шумский – ваш старинный знакомый. Почему бы нам не сходить вместе в музей? – платье было расстегнуто, пальцы Штольмана уже вовсю расстегивали корсет, сам же он склонился к шее жены, покрывая ее поцелуями. - Отелло, истинный Отелло, - выдохнула Анна, поворачиваясь к мужу лицом. Руки ее заскользили по мужниной сорочке, расстегивая мелкие пуговки. - Еще какой Отелло, любимая моя! Ты еще даже не представляешь, за кого замуж выскочила, - прошептал Яков, подхватывая жену на руки, после чего направился в сторону спальни. Следующее утро для Штольмана наступило очень рано. Он проснулся едва забрезжил рассвет и лежал, глядя на спящую жену. Вот она рядом с ним – его Анна. Такая красивая, такая цветущая, такая молодая. А он? Ведь он сильно старше нее. Хотя… Что же тут такого страшного? Дед его, Питер Штольман, был старше жены тоже очень намного. И ничего. Жили душа в душу до глубокой старости. А многие старые знакомые деда говорят, что он, Яков, очень на него похож. Как знать, быть может, он и по возрасту так же похож на деда будет? Хорошо бы. Дед и в семьдесят лет выглядел немногим старше сорока. Умер он глубоко за восемьдесят. Есть хоть какая-то надежда, разве нет? Анна заворочалась во сне, плотнее придвинувшись к нему и прижавшись всем обнаженным телом – вчера у них не было сил даже ночные сорочки обратно одеть. Яков обнял жену, еще теснее прижимая к себе. Они – одно целое. Это истина. И нет другой истины, нет никаких возрастных преград. - Мой, мой Яша Штольман, мой Штольман, - тихо во сне пробормотала Анна. Яков удивленно посмотрел на нее. Яша? Вот те раз… Она никогда его просто Яшей не звала. Яков и Яков, он уже и привыкать начал. Яшей его только родители и бабушка с дедом звали. Да еще иногда старые дедовы друзья, навроде ювелира Давида Абрамовича. Анна снова заворочалась и открыла глаза. - Доброе утро, Анечка, - Яков поцеловал жену, все так же прижимавшуюся к нему. - Доброе утро, - ответила Анна Штольман, отвечая на поцелуй. Яков еще крепче обнял жену, углубляя поцелуй. Тело мгновенно откликнулось повсеместным напряжением. Из постели чета Штольман выбралась в одиннадцатом часу утра. Быстро собравшись и позавтракав, они поспешили к месту встречи с Шумским. Осмотр галереи Брера вышел весьма интересным и занимательным не только для обоих мужчин, иногда напоминавших Анне мальчишек, увидевших диковинную игрушку, но и для самой госпожи Штольман. И было чем заинтересоваться. Картинная галерея Брера располагает таким количеством полотен выдающихся мастеров, какого больше нет во всей Европе. Эту галерею основал Наполеон в начале XIX века, экспроприировав все самые ценные полотна у монастырей. А потому посмотреть здесь было на что. Мужчины что-то обсуждали между собой, высказывая свое мнение про увиденное, Анна же спокойно любовалась полотнами. В какой-то момент Штольман и Шумский приблизились к ней. Яков подошел гораздо ближе, чем Анна ожидала и, поднеся руку жены к губам, быстро поцеловал поочередно ее пальчики, незаметно для окружающих слегка прикусив подушечку безымянного пальчика. Щеки Анны мгновенно вспыхнули. Перед глазами ярко встала вся картина сегодняшнего утра. - Аня, поручик предлагает нам вместе отобедать. А после он должен отбыть на вокзал. Да, и нам уже модно начинать сборы. Завтра ведь уезжаем. Иван Шумский, заметивший красноречивый жест Штольмана с поцелуем, окончательно убедился во взаимности и глубине чувства Анны и Якова. Обед прошел в непринужденной обстановке, но поручик задержался совсем не надолго. Раскланявшись и, еще раз пожелав счастья молодоженам, Шумский направился к своей гостинице. Остаток дня Анна и Яков прогуливались по городу, бродили по улицам и улочкам. На следующий день дневным поездом чета Штольман покидала Милан и Италию. Путь домой должен был занять целых семь дней.

***

Сделав пересадку в Вене, Штольманы уже привычно устроились в своем купе. Дверь в коридор была приоткрыта, а потому Яков краем глаза заметил мелькнувшего в коридоре мужчину. «Странно», - подумал он. Через несколько часов они сидели за столиком в вагоне-ресторане и ужинали, обсуждая свою поездку в очередной раз. Неожиданно к ним приблизился мужчина в летах и спокойным голосом произнес: - Добрый вечер, пан Штольман. Пани, мое почтение. Разрешите присесть за ваш столик? Яков поднял глаза и взглянул в улыбающиеся глаза немолодого мужчины. - Добрый вечер, пан Гроховский. Присаживайтесь, - разрешил он.