Мы привыкли любить безответно

Дверь отворяется, и взгляды учеников, находящихся в то время в коридоре школы, прикованы к нему. Каждый из них старается вглядеться в этого парня и понять, что же такое есть в его лице, что кажется им всем отдаленно знакомым. Никто даже и подумать не мог, что перед ними сейчас стоит тот самый саркастический мальчик, который постоянно влезал со своими друзьями в неприятности. Он изменился. Стал выше, сильнее. Волосы аккуратно подстрижены, рубашки в клетку, теперь сменились на дорогостоящую рубашку и тёмные брюки, которые идеально гармонировали с цветом волос молодого человека. Единственное, что осталось неизменным — хитренькая полуулыбка и привычный тон, который можно было принять за надменность. Взглянув на наручные часы, молодой человек понял, что опаздывает. А это не входило в его планы, по крайне мере, в первый учебный день. Свернув налево, он оказывается перед нужной дверью, и даже не удосужившись постучать, вваливается в кабинет.  — Прошу меня простить, я немного задержался, непривычно, знаете ли, ездить по таким дорогам, — ухмылка и светский тон, которые ранее были несвойственны Стайлзу, юноша приобрёл за время обучения в Нью-Йорке, получив в награду за это вещь, которая пригодилась бы ему несколько лет назад — отсутствие эмоций. По аудитории разносится шёпот, и в этих еле слышных слова, он различает только одно слово: «Лидия». Стилински поднимает голову, и встречается взглядом с той, которую все это время старался забыть. Голова тут же наполняется воспоминаниями, и в ушах звучат одни единственные слова, которые Стайлз произнёс перед уходом.  — Ты счастлива с ним, Лидия? Ты чувствуешь к нему хотя бы самую малую часть из того, что я чувствую к тебе? Она не ответила, и этого было достаточно. Глаза осматривают класс, и вот Стайлз замечает своего старого друга и других членов стаи Скотта. Они приветливо улыбаются, а он даже не потрудился махнуть им рукой. — Стайлз, уезжай. Оставь меня и его в покое. Обойдусь без твоей бесконечной любви. Голова идёт кругом, а в ушах одни слова сменяют другие. Перед глазами поплыло, и чтобы не упасть, парню пришлось облокотиться об угол стола.  — Стайлз, что с тобой? — Лидия оказывается рядом, и Скотт со стаей уже готовы броситься на помощь к своему другу. — Руки убери, — шипит Стилински, скидывая с плеча руку девушки. — извините, но кажется не стоило начинать учебе с понедельник, не мой день, видите ли. Извините. Голова идёт кругом, и мальчику приходится приложить достаточно усилий, чтобы покинуть кабинет. — Что с тобой? — она догоняет его у двери, ведущей на улицу. — Стайлз, не отталкивай меня. — Чтобы отталкивать, нужно подпустить, а я этого не делал, — голос вновь становится грубым, а рука оказывается в правом кармане. Привычка. Головокружение отступает, сменяясь раздражением. — что-то ещё? — А ты изменился. — она робеет. Первый раз в своей жизни, молодой человек замечает, как Лидия оказывается смущенной. — Да, я уже не тот Стайлз, который «тянул вниз Лидию Мартин. Полную противоположность всякой обыденности», — легко пожимает плечами, и толкнув дверь, он направляется к своему автомобилю.