Insanity

Тишина непозволительно долго режет воздух. Мне кажется, я сейчас оглохну от этой звенящей пустоты вокруг себя. И, кажется, от пустоты внутри себя… Солнце пробивается сквозь устланное тучами небо. Лучи нежно касаются всего моего тела, но тепла я не чувствую. Ещё чуть-чуть и мои руки задрожат, как и вся я. Вдох-выдох. Я крепче сжимаю в руках винтовку. Пытаюсь расслабиться, прийти в чувства, но Мориарти так крепко засел в моей голове, что первое практически невозможно. Всё произошло так, как обычно происходит в самых дешёвых фильмах. Джон отшатнулся от стола на несколько метров. Он пытался руками удержаться за стоящее рядом кресло, в его глазах читались недопонимание, злость и боль. И боли было больше. Намного больше. Он медленно, с тяжестью переводил свой взгляд с Мориарти на Роуз. С Роуз на Мориарти. Он не то, чтобы не верил — он просто не понимал. Не понимал, как такое могло произойти. Его дыхание становилось всё тяжелее и чаще. Могу поклясться — было видно, как сильно билось его сердце. Шерлок же был недвижим. Он замер, будто пытаясь перестать видеть очередную «галлюцинацию» своего злейшего врага. Но, к сожалению, это было невозможно. Мориарти — реален. Вот он. Прямо перед нами. Во всей своей красе. «Это — мой Джим» повисло в ту секунду в воздухе и ни в какую не хотело растворяться. Рука немного дрожала. Кажется, прицел сбился. Роуз! Приди в себя, в конце концов. Что за мандраж? Будто в первый раз пытаешься человека подстрелить, ей богу. МакКален никак не хотел выходить из этого занюханного кафе, в котором каждую пятницу покупал наркоту. По моим расчётам он давно уже должен был появиться в моем поле зрения. Ненавижу, когда всё наперекосяк. — Какого чёрта… — прошипел Холмс. Каждая мышца его тела была напряжена, каждый мускул. — Ты не рад меня видеть? — Джим изобразил гримасу удивления на своём лице. Роуз стояла в стороне без возможности пошевелиться. Она сообразила в ту же секунду. Всё сознала. И всё поняла. На горизонте показались люди МакКалена. Слава богу. Значит, скоро выйдет и он сам. И цель будет уничтожена. Наконец-то. Человек, чьё имя отец с Шерлоком зареклись больше никогда не произносить в своей жизни — имя Джима. Какая досада. И какая же я дура. Холмс потирал пальцами переносицу, а Джон непозволительно долго всматривался куда-то сквозь меня. Я его разочаровала. «Единственная дочь предала самых близких людей». Это, наверное, крутится в их мыслях сейчас? Могу поклясться, что да. — Вижу, вы не очень-то и скучали по мне, — разочарованно «пропел» последнюю фразу виновник сего торжества, — Вы что, правда не скучали по мне? — на его лбу появилась привычная морщинка. Сейчас он умело играл на публику. Джим вальяжно прошёлся вглубь комнаты: к камину. — Сочувствую по поводу жены, доктор Ватсон. Бедной Роззи не просто пришлось, — он осмотрел Шерлока снизу вверх, — С вами, господа. Джеймс провёл пальцем по пыльной стороне гипсовой статуэтки. — Но ваша дочь выросла достаточно самостоятельной без матери, — на его лице появилась наигранная грусть, — Правда, глупой. Но самостоятельности в ней явно больше. Я не могу и с места сдвинуться. Отец с Шерлоком, явно, тоже. Будто мы здесь — гости и наблюдаем за очередным спектаклем Мориарти. Как глупо. — Рад был снова встретиться, — будто прочитав мои мысли, пропел Джим. Он резко развернулся и не спеша направился к выходу. — Пока, дорогая, — театрально и наигранно поцеловав меня в губы, он бесшумно скрылся за дверью. Как он посмел? Как он мог? И как могла я… Я не заметила того, что было на поверхности, не смогла сопоставить факты. Не смогла понять, кто такой Мориарти. Кто он такой на самом деле. Видимо, глупость у меня в крови от рождения. Ветер здесь, на крыше, был через чур холодным даже для меня. Я чувствовала, как постепенно немеют руки. Я почти не чувствовала своей винтовки. «Твои руки очень холодные», — сказал мне Джеймс как-то очень просто и односложно, когда я догнала его на улице, — «Почти ледяные». Я не чувствовала даже своего пульса в тот момент. Мир разделился на «до» и «после», и я до сих пор не могла понять, где я — где реальность, а где нет. «Кто ты такой», — шептала тогда я, но он будто не слышал этого, пропускал мимо ушей, не обращал внимания. «Ум в тебе есть. Думаю, ты понимаешь, что между нами ничего не было», — говорил он, спешно направляясь к ожидавшей его на другой стороне улицы машине. А у меня и в голове не укладывалось, о чем он. Что он такое говорит? «Что ты такое говоришь?» — кажется, я перешла тогда на крик. «Я тот, кем ты меня всегда считала», — он долго вглядывался в мои глаза. И также внезапно скрылся за тонированным стеклом от моего осуждающего взгляда. Он исчез. Исчез внезапно. Также внезапно, как и появился. Я ненавижу Джеймса Мориарти. Ненавижу и люблю. По старой памяти. Знаю, сколько боли он принёс моим родным и близким. Знаю, сколько вреда нанес обществу. Знаю. И продолжаю в душе защищать его. Какая глупость. Он убийца. «Как и ты», — цедит подсознание, и я спускаю курок. Секунда, и МакКален уже валятся на чуть присыпанном снегом асфальте. Вот и всё. Конец. Входящий вызов не заставил себя долго ждать. Люди Эдварда — моего босса, всегда следят за мной и за выполнением моей работы. Так происходит почти регулярно: убийство, затем звонок. Но в этот раз разговор был крайне странным — Эдвард попросил меня срочно к нему заехать. "Это безотлагательно", - процедил он на том конце провода и отключился. Что ж. Может, это и к лучшему. Отвлекусь от всего происходящего.

***

Мысли путались вновь. Хотя, скорее, они и не покидали меня. Кое-как я добралась до назначенного места, в нескольких метах даже свернув не туда. Роуз, твою мать, что с тобой творится? — Здра-авствуй, красавица моя, — протянул босс и крепко обнял меня за плечи. Он был чуть моложе Мориарти. Ему, если мне не изменяет память, сейчас меньше сорока, и от него сейчас за милю несёт алкоголем. И как у этого алкаша заядлого еще ручонки не трясутся, когда он задания выполняет? — Что за срочность, Эд? — я устроилась в удобном кресле напротив собеседника. Нас разделяют сейчас лишь большой дубовый стол и парочка воспоминаний о нашем неудавшемся романе. — Ко мне поступил приказ сверху, — он поднял указательный палец, — О необходимости убрать Себастьяна Морана. Если вкратце — Эдвард босс. Но у него тоже есть босс. И этот «босс моего босса» приказал убить Морана. Стоп. Себастьяна? — Кого? — я изумлённо вскинула брови. — Подручный Джеймса Мориарти. Ты обязана была слышать о нем. — Я… Я не буду этого делать. Найми любого другого человека, — я замешкалась и уже даже собралась бесцеремонно покинуть эту комнату, но голос босса остановил меня. — Одно из условий — сделать это должна обязательно ты. — Эдвард, ты знаешь, что значит пойти против Мориарти? Видимо нет, раз делаешь мне эту медвежью услугу, — я встала с кресла и направилась к двери, — Не буду и точка. Мне дорога моя жизнь. Как только я открыла железную дверь, сильная рука сразу же её захлопнула и впечатала меня в стену. — Что ты… — но Эдвард не дал мне договорить. Он грубо схватил мои руки и сжал их. Все мои попытки высвободиться были тщетны: я могла лишь пинаться и дергаться. Свободной рукой он запрокинул мою голову в удобное для него положение и буквально выплюнул каждое слово мне в лицо: — Я говорю — ты делаешь. "Видимо, он все-таки до сих пор злится, что ты его отшила", - ехидно язвит моё подсознание. — Ты конченый псих. Он сильнее потянул меня за волосы и невнятные звуки типа «Ай, больно» не заставили себя долго ждать. Я завыла. — Не забывайся, солнышко моё. Я твой начальник. И помни - я в курсе обо всех передвижениях Джона Ватсона. — Не смей его и пальцем тронуть, — процедила я и в очередной раз задёргалась, пытаясь вырваться. — Надеюсь, мы друг друга поняли. Эдвард резко отпустил меня. Да так резко, что ещё чуть-чуть, и я бы стукнулась головой об дверь. Но, повернувшись, чтобы высказать ему все "хорошее", что я о нем думаю, я увидела, что он уже стоит посреди комнаты и с кем-то озадаченно болтает по телефону. Придурок. Бросив на него взгляд, полный ненависти, я поспешила удалиться. Всё равно в неравных я с ним положениях. Мало ли, изнасилует ещё. Или убьёт.

***

На душе было так больно. Столько всего произошло, столько всего случилось. Удивительно - как быстро может измениться вся твоя жизнь. Зачем им нужно, чтобы я убрала Морана? Я в жизни никогда не справлюсь с этим. Он один из лучших киллеров в мире. Я не смогу. Мысли не успевали одна за другой, я терялась в собственных догадках. Может, они просто хотят убить меня? Посылают ведь на верную смерть, ей богу. Да ещё и этот предстоящий разговор с отцом... Мне было не по себе. Я пришла к Шерлоку ближе к полуночи. — Давно ты его знаешь? — Холмс не унимался. — Нет. Три месяца. Ну, почти четыре, — я пыталась отвечать односложно, потому что весь этот разговор не доставлял мне особой радости. Джон же нервно ходил по комнате, не находя себе места. — Сядь в конце концов уже на место, — процедил Шерлок, гневно глядя на своего друга. — Ты серьёзно? — отец состроил наигранное выражение удивления на своём лице, — Просишь меня сесть и успокоиться? После всего, что произошло с моей дочерью? Это… — он смотрел на меня с пренебрежением, — Всё, что между ними было… — его лицо выражало злобу и отчаяние, — Так гадко. Что?.. — Что, прости? Гадко? — мой голос дрожал, — Ты сейчас смеёшься? Джон помотал головой, настаивая на своём. — Да ты издеваешься! Назови меня ещё врагом народа, раз я была с Джеймсом Мориарти. Ты ведь во всем ищешь связь! Не так ли? Я в бешенстве. Как он смеет так говорить? Именно поэтому я никогда ему не расскажу о том, чем занимаюсь. Только Шерлока не смогла провести. Он с самого первого дня моей «работы» знал, чем я зарабатываю на жизнь. Знает, что я киллер. Но Джон Ватсон… Папа… Я никогда не позволю ему узнать об этом. Именно потому, что знаю реакцию. Отрицательную, гневную реакцию. — Я думал, ты благоразумна. Шерлок внимательно наблюдал. Он думал. Рассуждал. Анализировал. — Джон, она ни в чем не виновата. Она не знала, как он выглядит, не знала, что нас связывает. Он использовал её, чтобы подобраться к нам и устроить сей вчерашний сюрприз и внезапное появление. Только и всего. Последние слова самого адекватного человека в этой комнате заставили меня задуматься. Ведь это всё правда. Джим меня использовал, чтобы эффектно заявиться в дом Холмса. И кто, как не Роуз Ватсон, идеально для этого подходит? — Она — как её мать. Делает всё, что считает нужным. Поступает так, как хочет, — Джон стоял, стиснув зубы. — Именно. Именно, — тихо произнёс Шерлок, — Она в точности, как Мэри. И это лучшее, что могло с ней случиться. И с тобой. Лучшее, понимаешь? В комнате повисла звенящая тишина. Она будто душила. Не помню, как выбежала на улицу. Мне нужен был свежий воздух. Нужно было время. Чтобы понять, чтобы осознать, чтобы подпустить все эти страшные мысли, которые крылись в моем сознании и никак не хотели проясняться. Чтобы вдребезги разбиться. В который раз. Чтобы сломаться.