«Я знаю, что ты умеешь читать. Надо поговорить.»
Я написала на обычной бумаге и оставила на полу в коридоре, расположив рядом ватман, кисть и налив в крышку немного краски. О пришедшем ответе меня оповестил громкий собачий лай. Выйдя в коридор, я обнаружила зловещие разводы красной краски по всей бумаге, добро разбавленные следами мелких лап. Благо, краску специально выбирала гипоаллергенную, беспокоиться было не о чем. Но размах впечатлял. Кажется, раскошелиться придется больше, чем на пять ватманов.«Ты тоже умеешь читать, я же не слежу из-за этого за тобой. Впрочем, мне приятно, что ты наконец догадалась, что надо сделать. До твоих предшественниц это так и не дошло.»
Пока я читала и восхищалась грамотности пса, Злыдень расхаживал взад-вперед перед ватманом и явно ожидал каких-то действий от меня. И я решила не медлить. Чуть ниже его надписи я аккуратно вывела:«Кто ты такой?»
Написав это, я засомневалась. Где-то глубоко внутри проскользнуло ощущение, что надо бы обратиться вежливо, на «Вы». Но не успел разум устроить мне разбор полетов, с каких это пор я обращаюсь к собственной собаке на «Вы», язык подсказал, что в данном случае говорим мы на английском, а потому уважительность/неуважительность моего высказывания останется сугубо при мне.«Не важно. Просто заботься обо мне, как раньше. И не задавай вопросов.»
«Но для меня это важно. Не будешь отвечать — могу и в приют сдать. И усыпить.»
«Не посмеешь. Ты еще не умерла только благодаря мне.»
Тон разговора, грация походки и выражение морды, которыми все это время обладал Злыдень, впечатляли. Кем бы он не был, его учили вести себя в обществе. А может, и гений, и сам научился. Эта мысль потянула за собой следующую. Как-то так получилось, что я инстинктивно воспринимала Злыдня как человека, даже несмотря на то, что при простом внешнем осмотре он являлся собакой. Или дело в том, что именно на него я опиралась с самого начала, сразу после прибытия? Реагировать на последнее сообщение не стоило. Он не решился бы меня убрать, сам об этом сказал чуть раньше. Раз другие не догадывались о его настоящей природе, найти еще одного такого уникума, как я, ему может оказаться не по силам. Да и по собачьим меркам Злыдень был уже не молод. Потому пойти на сотрудничество со мной ему сейчас проще, чем выстраивать все заново. Конечно, встречаются разные тараканы в голове, в том числе — и помешанные на анонимности, но Злыдень показался мне человеком на редкость последовательным и логичным. Хотя и с изюминкой.«Меня это не волнует. Так кто ты?»
Писать ответ Злыдень не стал. Просто поднял голову, до этого склоненную к ватману, вверх. И она поползла все выше и выше, продляя это движение, казалось, до бесконечности, шерсть исчезала, лапы вытягивались, удлинялось тело. Он уже не стоял на четвереньках, он просто стоял, как обычный человек. — Меня зовут Регулус Блэк, — произнес он, завершив превращение.