Дождь, дождь, дождь
3 февраля 2017 г. в 00:55
Примечания:
Achtung! Danger! Huomio! Uwaga! Attenzione! Внимание!
Грустная глава. Я понимаю, что вам, скорее всего, неприятно это слышать, но так нужно для сюжета
Кто бы что ни говорил, но дети — уникальные создания. Они быстро привязываются, могут доверять едва знакомым людям и искренне любить их. Это я познала на собственном опыте. Как и то, что даже «понарошку» предавать детей не стоит. Они тебе этого не простят. По крайней мере, так же быстро.
Но все по порядку.
Утром тридцать первого июля мы с Гарри отправились в Литтл Уингинг, на встречу с семейством Дурслей. Не скажу, что Гарри был весел, но более или менее держался. Я же пребывала в крайней задумчивости.
Проблема была ясна: Гарри не любил тетю Петунию, так как она предпочитала своего родного сына племяннику. Это я узнала из писем Вернона к Мардж и ответов на них, которые мне очень вовремя подкинул Злыдень.
Собственно, Петунию я в чем-то понимала. Сын нелюбимой сестры явно напоминал женщине о каких-то душевных ранах. Скорее всего — о такой же ситуации «неравноправия» в ее собственном детстве. Непонятно, из-за чего родители могли недолюбливать саму Петунию, но та накрепко это запомнила. И теперь старалась «восстановить справедливость», точно также предпочитая родного сына, который у нее ассоциировался с ней самой в детстве, племяннику, ставшему, в свою очередь, олицетворением сестры.
И все бы ничего, но дети не должны отвечать за своих родителей.
Это простая, но иногда такая тяжелая для понимания истина. Особенно, когда хочется выместить на ком-то скопившуюся внутри горечь и обиду, а того, кто тебя ранил, нет поблизости.
И, конечно же, Гарри это не заслужил. Если просто рассуждать, получается, что передо мной несправедливость, которую надо разрешить. Но что я могу сделать? Казалось бы, напрашивается очевидная мысль — забрать мальчишку себе. Благо, я ему каким-то образом понравилась.
Но и тут есть одна проблема. Такая небольшая для всяких фентезийных романов, но такая ощутимая в реальности. Я ему никто.
Мы с ним не близкие родственники и я ему не опекун. Его родители не оставляли завещание на мое имя, а я не усыновляла его из детского дома. И даже несмотря на то, что я, возможно, могла бы стать ему лучшей матерью, никто в это не поверит.
Ну вот ответьте мне, кому власти и органы опекунства скорее доверят сироту: полноценной семье со стабильным заработком и собственным сыном того же возраста, который может помочь социализироваться, или одинокой женщине, живущей в старом доме у черта на куличиках, рядом с богом забытой деревней?
Вот и я думаю, что выбор очевиден.
Кто-то мог бы сказать: «Попробуй договориться с Дурслями!» И я бы спокойно ответила: «О чем?» Потому как договариваться нам с ними было не о чем. Это кота можно передать с разрешения хозяев. Машину. Но ребенок — это человек. И по английским законам — человек недееспособный по малолетству.
Эту изумительную формулировку я подчерпнула в семейном кодексе. Я сидела с ним уже неделю, каждую свободную секунду вчитываясь в очередной закон и пытаясь понять, каким именно образом он может мне помочь в моей ситуации. Но безрезультатно. Да и кто позволит в цивилизованном обществе так просто забрать ребенка у его законных опекунов?
А потому… А потому нам с Гарри, видимо, пришла пора расстаться.
Подъехав к дому Дурслей, я остановилась. За окном шел дождь. Капли наперегонки стекали по стеклам домов. Тисовая улица, на которой жили мой брат с женой, была безлюдна. Во всем этом мне наблюдался какой-то знак. Будто бы природа, как и я в глубине души, не хотела, чтобы Гарри возвращался к родственникам.
Или это просто я сама не хотела оставаться одна? Так или иначе, Вернон, заметивший нас из окна, уже спешил с зонтиком к машине, чтобы помочь выгрузить багаж.
Я все это пропустила как-то мимо, очнувшись лишь в том момент, когда мы уже сидели за столом и пили чай. Гарри примостился рядом со мной, подобострастно смотря на Петунию и Вернона и то и дело кидая полные надежды взгляды на меня.
Я же лишь рассматривала чаинки, кружащиеся у дна в своеобразном танце. Хозяйка дома, кажется, что-то говорила, описывая отпуск, а я лишь кивала, еще раз вспоминая и обдумывая принятое решение.
— Что-то не так с бульдогами, Мардж? — спросил брат. Я встрепенулась. Почему он сделал такой вывод?
Видимо, последний вопрос я произнесла вслух, так как он немедленно продолжил:
— Просто ты сегодня какая-то встревоженная. Что-то случилось? Нужна наша помощь? Ты знаешь, мы семью не бросаем!
Гарри рядом заерзал на стуле. Я должна была сказать. Или не должна?
Несмотря на чай, горло пересохло и я с большим трудом прокашлялась, чтобы начать говорить:
— Нет, Вернон, все в полном порядке. Просто вот думаю, что мне, пожалуй, пора уже и честь знать, — с этими словами я поставила, наконец, чашку с чаем и поднялась со стула. Вернон поднялся вместе со мной, провожая в прихожую. Петти что-то выговаривала Гарри. А тот… А тот ее не слушал, с отчаянием и отвращением глядя на меня.
Извини меня, малыш. Я правда хотела тебя забрать. Но, видимо, не судьба. Я знаю, что ты вряд ли сможешь меня когда-нибудь за это простить, но так уж получилось. Мы еще встретимся когда-нибудь. И возможно, ты в это время уже будешь меня ненавидеть. Ведь я показала тебе жизнь, которая тебе нравилась и отняла ее. Конечно, однажды ты повзрослеешь и скорее всего просто забудешь меня. Или же смиришься.
Не знаю.
В любом случае, будь счастлив, Гарри Поттер.
С такими мыслями я попрощалась с Верноном и выскочившей на секунду в коридор Петуньей и села в машину. Дорога была долгая, а дождь лил не переставая. Я же всем своих духом ощущала, что только что совершила непоправимую ошибку, даже не попробовав отвоевать свое счастье.