Новенький сверху

      Что-то бухнуло сверху, заставив Римму резко подпрыгнуть с кровати. Затем что-то упало, разбилось, залаяла собака и пьяный голос, матерясь и зовя на помощь, утих. А потом, когда казалось, что всё прекратилось, как гром среди ясного неба, загромыхала музыка, заставляя добрую часть дома содрогнуться. При том, хозяин квартиры начал неистово подпевать в такт музыке, жестко фальшивя. Послышался удар, музыка стихла, кто-то начал материться и опять удар, за этим что-то здоровски упало и прошлось по полу. В эту ночь, не выдержав, Римма, сорвавшись с кровати, со злостью открыла двери и, поднявшись на пятый этаж, начала неистово дубасить кулаком по двери, представляя вместо бедного изделия из ДСП рожу того блондинистого придурка. В ответ изнутри в дверь громко ударили, а потом что-то упало и нехило так перепугавшись Витовская рванула обратно в квартиру, закрывшись на все замки и залезши под одело. С опаской, вытянув руку из одеяла, она нащупала телефон. На той стороне послышался недовольный сонный голос. — Алло. — Викуль! — взвыла Римма, готовясь к бурному описанию сволочной натуры её соседа. Вот только подруга не была готова к такому, особенно в четыре утра. — Ты на часы смотрела? — с некой надеждой на то, что девушка образумится, спросили её. — Этот псих опять бушует, — пропустив вопрос, шла Римма чуть ли не навзрыд, повышая тональности голоса. — Это ты псих! Вызови грёбанную милицию! Достали уже, — и с этими словами девушка отключилась. Римма, пребывая в шоковом состоянии, совсем не ожидала такого поворота и, пустив пару слезинок, скрутилась калачиком, вслушиваясь в шум сверху. — Четыре часа утра, а этого придурка до сих пор где-то носит, — сетовал Герман, наматывая круги по комнате под взором лежащего рядом пса. Внезапно в дверь позвонили и парень, поднявшись с кровати, пошел открывать. В проходе на дрожащих ногах чуть ли не посиневшие от тяжести стояло два парня из жанра «А ветер их по полю гонял», которые держали ловящего розовых слоников Льва. Парень не только был ужасающе высоким, но и ужасающе тяжелым. Об этом Орлов знал не понаслышке, сам когда-то тащил этого медведя. Но тем двоим он и вовсе неподъёмным казался. Цезарь пил редко, но метко. Да так метко, что любой снайпер по сравнению с ним — ангел. Этот придурок умудрялся напиться в хлам, а потом еще и в хлам напоить остальных и в хлам превратить весь дом. Скромненько усадив друга возле двери, парни переведя дыхание, смылись под грозный взгляд Германа. Орлов закрыл двери, а внизу что-то булькнуло или хрюкнуло, в общем, издало непонятный звук, и потом это чудо встало на ноги, расправив плечи. — Доволен?! — в ответ Орлову отрицательно помахали головой. — Бухой. — Трезз… трезн… трезв как стёклышко, — на шатающихся ногах пытался донести свою мысль Лев, но выходило как-то не очень, и, споткнувшись, распластался звёздочкой на полу.       Затем, схватившись за стоявшую в прихожей полку, Цезарь попытался встать, но опять упал, да только уже не в одиночестве, а с вазой. Так веселей. Ваза разбилась, псина залаяла, Лев заматерился. И попытался вновь подняться на ноги, но повеселевший Друг сделать задуманного не дал, навалившись на парня сверху, он начал игриво покусывать его, залезая мокрым носом под футболку. Не ожидавший привалившего счастья в таких размерах, Цезарь пытался спихнуть пса, но дрожащие руки и ноги не позволяли это сделать. — Герман, спаса-а-ай! — хныкал Цезарь, протянув руку. — Вот же сволочь ты, — прошипел Герман и, согнав пса, помог другу встать, отправил того в ванну, а сам пошел на кухню. Но Цезарю не суждено было дойти до умывальника. Пьяный мозг зацепился за музыкальную систему, скромно стоящую в гостиной, и решил, что было бы не плохо продолжить движ здесь и прямо сейчас. Не трезвым шагом Лев, напевая себе что-то под нос, направился к системе и включил первое попавшееся произведение. И нет, это был далеко не Моцарт или Бетховен с приятной переливающейся музыкой. С колонок неистово орал Рамштайн, призывая всех просыпаться. Лев доволен, Лев поёт, Лев фальшивит, но Лев доволен. Он прыгал, орал на всю квартиру, пытаясь словить перепуганного пса. Но веселье продолжается не долго, приблизительно до того момента, как в гостиную раненым зверем ворвался Гер, сбив при этом пытавшегося выманить пса Льва. Парень, не удержавшись на ногах, хватаясь за всё, что можно, верно шел ко дну. Друг, совсем не ожидая такого подвоха, решил не ждать своей смерти в виде этого титана и метнулся в сторону выключавшего музыку Гера. Да только не рассчитав силы, врезался в хозяина и тот, не выдержав такого смачного и внезапного удара из-за спины, повалился, задев рукой музыкальную систему. Музыка стихла, в принципе, всё стихло, но не надолго. — Твою мать! Какого хрена, ты, мудила, сюда полез?! — из-за дивана что-то в ответ булькнуло. — Долбаёба кусок, вылезай оттуда! — Герман матерился так, что уши сворачивались в трубочку и вянули. Друг начал лаять и Гер пытался заткнуть и его. Да только парень не заметил, что пока пытался вырубить эту дичь, запутался в шнуре. В итоге, отправиться наказывать непутёвого друга пошел не только грозный Орлов, но и одна из колонок, смачно шлёпнувшись на пол и пройдя пару сантиметров. Герман опять зло матерился, пытаясь выпутаться из этого ада, в то время как Лев уже на ногах тихонечко выползал из гостиной. Внезапно в дверь неистово забарабанили и Цезарь решил открыть, но, не рассчитав свои силы и слегка ошибившись с координатами двери и расстоянием между ней и ним, вмазался в дверь и мешком съехал по ней на пол. И заснул. Герман за ноги дотащил Цезаря до дивана и оставил спать на полу, а сам отправился в спальню, попутно прикидывая сколько соседей возненавидели его за одну ночь.       Утром голова гудела не только у бедной Риммы Витовской, но и у полуживого Льва Цезаря и у пережившего чуть ли не нервный срыв Германа Орлова. Двое парней сидели на кухне в диком молчании. Они только что завезли колонку в ремонт, и Цезарю пришлось выкинуть хорошую сумму за починку. Теперь же Лев должен был выкупать Друга. И пока вода в ванной набиралась, парень присоединился к Герману в уплетании всего жевательного к чаю. — Ну, прости, — не выдержал Цезарь тяжелого взгляда Орлова и в очередной раз извинялся. — Свинья ты! — коротко сказали тому, делая большой глоток. — Знаю! — Мне эту систему родители подарили. Знаешь, как я о ней мечтал? — Знаю! — А ты что сделал? — спросил Орлов. — Это не я, — пытается оправдаться Цезарь, но, завидев чуть ли не выкатившиеся глаза друга, заткнулся. — Да? А по чьей вине, знаешь? — Знаю! — ответил на очередной вопрос Цезарь с видом побитого котёнка, а с его габаритами выглядело это довольно умилительно. — Кто у нас долбоёб? — скорее не спрашивал, а утверждал Герман. — Я! — согласился блондин. — Иди, мой пса! — Пса? — Цезарь поднял голову и в его глазах метался ужас.       Парни сорвались с места и побежали в ванную, где утонул махровые коврик, а тапочки, как корабли, собиралися идти на абордаж. Лев выключил воду, а Герман притащил все тряпки и миски, которые успели попасться на его глаза. Парни начали выгребать воду и выливать в раковину, отгоняя чрезмерно любопытного Друга. Матерились, орали друг на друга и еще пса не забывали помянуть, который, кстати, отчего-то решил, что это игра такая и вцепился в ногу Германа, пытаясь того оттащить в сторону. Теперь кроме как воду выгребать, пришлось еще и псу объяснять, что если эта шуба не отцепится, его как минимум накажут, как максимум… о максимуме как-то никто не думал. Тут хотя бы так громилу от себя отцепить. Но все доводы шли мимо пса, как и время. — Да отвали ты! — рычал Герман, пытаясь дать по морде Другу, но тот плевать хотел на его «отвалите» раз тут такое движение. Отпустив ногу парня, пес отбежал в конец коридора и, посчитав, что так будет веселей, рванула оттуда к ним. — Нет-нет-нет! — орали парни, махая руками и угрожая псу, что сдадут его в корейский ресторанчик за углом. Ресторанчик на довольно мчащиеся 90 кг должного впечатления не произвел. Выставив швабру вперед, Орлов ждал ближайшего сближения с опознанным летящим объектом, но успевший вовремя закрыть дверь Лев не дал ожиданиям сбыться. За дверью расстроено тявкнули.       Герман сидел на полу в воде мокрый по пояс со шваброй в руках, рядом стоял Цезарь с мокрым полотенцем на плече, ткань футболки в том месте намокла и теперь неприятно липла к коже. Парни тяжело дышали и пытались отойти от пережитого. За дверью разбушевавшийся монстр — требовал продолжения банкета. — Если сейчас еще твоя возлюбленная снизу, — Лев перегнулся через Германа и достал пробку с ванной. Вода перелилась через края, полностью намочив оперевшегося на ванную Орлова, — припрётся — будет вообще чудесно. — Что ты сказал? — Орлов застыл. — Говорю, что… ой, извини, — Лев заметил свою оплошность, быстро отыскал одно еще сухое полотенце. — Да ничего, — сказал Гер, вставая на ноги и беря полотенце. — Ты там про соседку говорил. — Да. Если сейчас еще твоя соседка снизу припрётся — будет вообще чудесно, — повторил Лев. — Думаешь, придет? — с какой-то надеждой спросил брюнет. — Я бы пришел, — потоптавшись на месте, ответил Цезарь и принялся опять выгребать воду. — Ты помогать собираешься или так и будешь столбом стоять? — Отставить! — Чего? — Лев выпрямился, сдул блондинистую прядь с лица и непонимающе уставился на друга, который выглядел очень странно. — Говорю, живо выпустил всё из рук и шагом марш отсюда, — повторил Герман. — Тебе вода в мозг ударила? — Сделай хоть раз так, как я тебя прошу, — прошипел Орлов, сжимая в руках полотенце. — Мальчик, с тобой всё в порядке? — Цезарь обеспокоено прикоснулся ладонью ко лбу друга, но, вдруг, поняв в чём тема, легонько огрел того кулаком в лоб. — Ты с катушек слетел?! Да пойди ты уже познакомься нормально! Блин! Я вот тебя не понимаю! Да девушка тебя возненавидит за это! Какой идиот, придя домой и застав у себя в ванной целый Армагеддон, пойдет к соседу сверху с объятиями, поцелуями и обещаниями всегда его любить? Придурок! — недовольно бурчал парень, но ведерко оставил и вышел с ванны, чуть не прибив дверью пса, энтузиазм которого резко потух, завидев злого Цезаря. — И не подходи пока что к ванной! — прокричал ему Орлов, улыбаясь. — Да понял я!       Римма Витовская вернулась домой в прекраснейшем настроении. Она легко открыла дверь, как весенний ветерок, проскользнула внутрь квартиры, элегантно сняла обувь и, провальсировав к кухне, при этом, напевая себе какую-то песню, осторожно поставила пакет на стол и с огромнейшим энтузиазмом выудила оттуда две бутылки виски и огромнющий торт. Потерев руки в предвкушении неплохих выходных, девушка отправилась в ванную. Сначала она даже не поняла, что случилось, просто ноги как-то резко намокли и теперь к ним неприятно лип мелкий мусор. Но, сделав пару шагов, Римма замерла, медленно обернулась и рванула к ванной. Открыв двери, она наконец-то заметила всю ту красотень, что развернулась в комнате. Паника начала медленно обволакивать девушку своими сетями и Римма, закрыв глаза и задрав голову вверх, молилась, чтобы это всё оказалось сном и сейчас всё исчезнет. Но вода не спешила куда-то уходить, а пожелтевший потолок весело маячил перед глазами. Сняв с сушилки полотенце, она уткнулась в него и громко заорала. Хорошо выоравшись и побив дверь ванной полотенцем, она зло швырнула ткань на пол и грозно протопала в коридор, резким движением надела тапочки и громко бахнув дверью, поднялась на этаж выше. И… и застыла, не в силах постучать. Страх перед огромными габаритами соседа-злюки сковал девушку и та, еще немного постояв возле двери шепотом высказав всё, что думает, вернулась в квартиру, где на пару с полотенцем и ведром приводила ванную комнату в порядок.       Герману впервые не спалось. Он крутился, переворачивал подушку, откидывал покрывало и обратно накидывал его, искал прохладного места на кровати, считал слоников, овечек, обезьянок. Поняв, что таким макаром пересчитает весь зоопарк, парень поднялся с кровати и отправился в гостиную, где впервые за весь месяц Лев Цезарь крепко спал. — Лев! — крикнул Герман, сорвав с друга покрывало. — А? Что? Где? — Цезарь сонно бурчал, не в силах проснуться. — Я больше так не могу. Вставай! — и с этими словами парень включил свет в комнате.