Новенький сверху

      Зелёные глаза с синими и слегка сероватыми мешками резко открылись. Они злобно сверлили белый потолок с замысловатой люстрой в надежде просверлить там дыру и самого соседа с его чертовой псиной и друзьями. — Через неделю месяц, — хрипло говорила девушка в пустоту, — месяц как ты, прокаженный, жизни не даёшь. Куплю торт, бутылку вискаря и посмотрим кто кого. Я тоже, — сонно причмокивая и будучи опять подловленной волнами Морфея, проговаривала Римма, — та еще штучка. Резкий шум чего-то разбитого заставил девушку вздрогнуть и опять резко открыть глаза. Тяжело вздохнув, она провела рукой по волосам и, перевернувшись на бок, потянулась к телефону. Яркий свет экрана заставил больно прищуриться, скапливая солёную влагу в уголках глаз. Три часа ночи. — И чего тебе, больной, неймется? — Римма отбросила покрывало и босиком пошлепала на кухню за водой. Пока она наливала воду, сосед сверху громко бахнул входной дверью и начал спускаться вниз. Сама Витовская в лицо соседа не знала, но о самом нём узнала достаточно, спасибо лавочным бабушкам, чтобы в скором времени нанести визит придурку и устроить хорошую промывку мозгов. Осведомлён, значит вооружен. Девушка, оставив стакан, быстро побежала к входной двери и заглянула в глазок. Единственное, что увидела — это кусок спины. Тогда она побежала на кухню и, спрятавшись за занавесь, выглянула в окно. Ведь было бы не плохо знать не только всё о враге, а еще его лицо. Но, увы! Было темно, и всё, что Римма смогла заметить, это широкие плечи, поразительный рост большого медведя и слегка волнистые почти достающие до плеч волосы. На этом, пожалуй, познание о его внешности закончились. Она тяжело вздохнула — сверху опять залаяла собака. На самом деле Витовская уже как месяц порывалася сделать визит к новенькому сверху, но этого порыва хватало ровно до двери соседа. Она подходила, пыталась стучать, но как только её руке оставалось пару миллиметров до приземления на плоскую поверхность, конечность резко останавливалась, не в силах постучать. Будто бы невидимая сила защищала эту чертовую квартиру с её шизанутым соседом и тупой псиной. И пока она так стояла, её порыв тихонечко сходил на ноль и она, махая в воздухе кулаками и делая пару кругов около двери, оставляла её в покое. Через неделю Витовская начала вести диалоги, красочно объясняя злобному соседу какая он сволочь. Правда, дальше её квартиры и из её головы они не выходили. Она пыталась стучать всеми подручными средствами в потолок, по батареям, материлась и шла на кухню. Там, запихаясь мороженым, горько ревела над своей жизнью. Думала переехать. Но количество ноликов и разнообразие цифр в ценах её переубедили. Поэтому решила бороться за своё спокойствие ценой жизни. Девушка уже чувствовала, что вот-вот станет на тропу войны с её соседом. Римма лежала в кровати, прислушиваясь к тишине. Вроде всё спокойно. Неужели угомонился? Она облегченно выдохнула и закрыла глаза. Дверь сверху громко бахнула, радостно оповещая, что нихрена-а-а никто не успокоился и веселье продолжается. Не выдержав, Витовская схватилась за швабру и начала яростно стучать в потолок, попутно отплёвываясь от летящей на неё штукатурки. Герман уже месяц чувствовал себя матерью-героиней. Первую неделю пёс жизни не давал, считая, что ночь — это как раз подходящее время для поиграть/погрызть/полаять и повыть. Герман ругался, сначала закрывал пса на балконе, но потом побоялся, что соседи жаловаться будут. Далее дислокацию заключенного поменял на ванную, там хотя бы вещи не из дерева, как в гостиной, например, да и не так много шума, после всего этого сидел рядом с псом, пока тот не успокаивался, и так засыпал. А тут, ровно через неделю, во входном проёме показался Лев со внушающими размерами сумками и с совсем не радужными перспективами. Улыбнулся, поприветствовал и обрадовал нежеланным соседством. Оказалось, поссорился с родителями и те выудили непутёвого дитятку с дома на месяц. Пускай попробует не домашнюю жизнь. Цезарь, хоть и был сынком богатых родителей, решил деньги на отели не тратить и, особо долго не раздумывая, отправился к Орлову. И теперь уже два кобеля не давали парню жить. Еще эта соседка, взявшая за привычку тусовать около его двери и заглядывать в глазок ЕГО ДВЕРИ. Через какое-то время Гер привык, а потом даже заинтересовался ею. Забавная она была. А после того, как поговорил с нею лично, и вовсе девушка начала нравится. Но её странные привычки немного пугали. Но и тут Гер нашел оправдание: «Влюбилась!», а сказать боится. Из живущих существ в квартире, оказалось, только один Герман любил спать по ночам. Но Льву, видать, такой расклад вещей не нравился, да и Друг, шуба продажная, парня поддержал, поэтому ночью начиналось само веселье. У Льва Цезаря была одна особенность, которая в принципе в нашем мире встречалась часто, он мог сломать/побить/разбить/оторвать и прочие слова, указывающие на печальный финал предмета до которого Цезарь прикасался. При том, делалось это исключительно ночью. Благо, рядом находился круглосуточный магазинчик, где, казалось, можно было добыть всё, возможно, даже марихуану. Поэтому каждую ночь злющий, как черт, Орлов отправлял Льва в этот чудо-магазинчик, чтобы парень купил нужные вещи для починки, да и сам Герман за это время успокаивался. А еще с недавних пор начались какие-то странные звуки снизу. И всё это начало нереально давило на психику. Звук открывающейся двери оповестил хозяина о возвращении его непутёвого друга. — Гер! Нам надо учить азбуку Морзе! — орал Лев с коридора. — Зачем? — Соседи снизу что-то пытаются нам передать, — объяснил Лев. — Она говорит, чтобы ты шел спать, тупица! — Гер начинал опять злиться. — Так это «она»? — парень блаженно улыбнулся. — А красивенькая? Надо бы визит нанести. — Дай сюда! — окончательно разозлился Орлов и отобрал пакет. — Ты всё принес? — Ага. — Нужны плоскогубцы, — пробормотал Гер и поднялся на ноги, одаривая испепеляющим взглядом Льва, которому было на всё фиолетово и он уже летал в облаках вместе с соседкой снизу в обнимку. Орлов подошел к шкафу и открыл дверцу. С радостным «Ура! Свобода!» на парня начало сыпаться содержимое верхней полки, которая, как оказалось, была сломана. Благо, парень вовремя успел отскочить. Мелкие шарики, гвозди, железные баночки, молоток и еще много неприятных для слуха вещей вывалились из шкафа и громко забарабанили по полу, отдаваясь эхом. — Ой, извини, — Лев повернулся на звук и виновато посмотрел на друга, — я забыл сказать, что случайно сломал полку. Глаз Орлова нервно задёргался, а соседка снизу вновь запихалась мороженным и ревела всю ночь, матеря все, на чём стоял этот проклятый дом.