На первой полосе

Уже час, как закончился рабочий день, но Тина не спешила уходить. Стол был завален макетами полос, исписанными бумагами и пустыми стаканами из-под кофе. За день девушка умудрялась выпить не меньше десяти чашек и считала это нормой. Рядом с компьютером стояла чашка с остатками крепкого напитка, который девушка заварила себе с утра. Проще было взять кофе в автомате или кафе, чем просто вымыть чашку и заварить новый. Казалось, что это очень длинная процедура, а Тина никогда ничего не успевала и куда-то спешила. Вот и сейчас она выделила минуту, чтобы просто откинуться на спинку кресла и закрыть глаза. Хотя бы минуту не думать о работе. Однако это было пределом мечтаний. Девушка в испуге подскочила, когда на стол упала папка. – Исправить. Срочно, – голос главного редактора не требовал возражений. – Есть, босс, – устало сказала Тина и принялась вычитывать, где она снова накосячила. – Это пойдет в завтрашний номер, поэтому поторопись. И побольше фактов, – особенно выделил он последнее слово. – Да, ты здорово пишешь, но слишком образно. Помни, где ты работаешь. – Хорошо, сэр, – более официально сказала она. Главный редактор вышел, и Тина позволила себе досадно вздохнуть. Образно пишет? Да она месяцы потратила, чтобы отточить свой стиль под их издание. Однако спорить с Генри Шоу* было бесполезно. И опасно. Тина принялась вносить правки. С каждым новым предложением она убеждалась в том, какую ересь написала. Хоть садись и заново переписывай. Однако она и так задержалась на работе дольше обычного. За пару минут она внесла правки в электронном варианте (Генри любил читать все в распечатанном. Так были лучше видны ошибки) и отправила главному. Теперь точно ни к чему не придерешься. – Всегда бы так, Голдштейн! – из другого конца этажа доносился голос мистера Шоу. Тина лишь скромно улыбнулась. Она работала в «The New York Times»** почти год. И считала эту газету работой своей мечты. Еще во время учебы в школе журналистики Колумбийского университета, девушка кочевала из одного издания в другое. Тина писала для различных таблоидов, но что ей только не приходилось делать, чтобы добыть нужную информацию. Однако она была молода, в крови играл адреналин, а в глазах горел азарт. После получения диплома (с наивысшими оценками) Тина долго не могла устроиться в достойное издание. Приходилось выживать за счет желтых таблоидов, однако девушка грезила о серьезной журналистике. – Ты можешь работать в более достойном тебя издании, сестренка, – подбадривала ее Куинни. Но Тина все больше впадала в депрессию и перебивалась редкими сплетнями. А мечты начали умирать, как и вера в то, что она когда-нибудь станет хорошим журналистом. Однажды хрупкую девушку заметили и пригласили на стажировку не куда-нибудь, а в «The New York Times». И как ребенка, который не умеет плавать, ее бросили на дно озера под названием политика. Только Тина не утонула. Мало того, что удержалась на водной глади, так еще и научилась плавать. – Конченная карьеристка! – шутила Куинни. Так Тина попала в главную газету Нью-Йорка. Она не любила свое полное имя – Порпентина. И никогда им не представлялась. Просто Тина. Такая форма лучше сочеталась с ее фамилией и смотрелась под статьей. Автор: Тина Голдштейн. Идеально. – Снова заставил переделать? – заставил отвлечься от воспоминаний мужской голос. Тина снова от неожиданности вздрогнула. В дверном проеме, опираясь об косяк стоял Ньют Скамандер – ее лучший друг. Он писал об окружающей среде и экологии и не представлял своей жизни без различной живности. – Да, – устало потянула она. – Ты на часы смотрела? – продолжался допрос. – Ньют, не начинай! – заводилась Тина. Ньют только хмыкнул. – Тина, прекращай пить столько кофе, – он сгреб в охапку пустые стаканы и выбросил. – Да никакое сердце не выдержит такого количества кофеина. – А если не прекращу, пожалуешься Куинни? – невинно улыбнулась Тина. – Это не смешно. Ты слишком много работаешь, – запнулся он. – И пьешь кофе. – Я слишком люблю свою работу. И кофе. И она не лукавила. Работа была ей и семьей, и личной жизнью. С ней Тина коротала одинокие вечера и искала отдушину. – Ты скоро? – Дай-ка подумаю, – Тина притворно сморщила лоб. – Нет. Ньют тяжело вздохнул. Янтарные глаза наполнились тревогой. – Смотри, не переусердствуй. – У меня, правда, много дел. Молодой человек пожал плечами и ушел. Тина стала убираться на столе. Последние солнечные лучи попадали в кабинет и мягко ложились на пол. Девушка кончиками пальцев потерла виски и пожалела, что не взяла еще кофе. Она не спала уже которую ночь. Девушка провела руками по коротким волосам и устремила взгляд на монитор. Просто проверить информацию и уйти. – Тебе пора вручить премию «Работник года», Голдштейн, – на лице мистера Шоу играла ухмылка. – Работаешь за весь отдел. – Я сейчас кое-что проверю и уйду. Снова Тина оставалась в редакции одна. Так даже лучше. Тишина позволяет сосредоточиться. Тина вставила флешку в компьютер и открыла папку с коротким названием – «Г.Г.». В ней хранились файлы, от которых зависит ее дальнейшая карьера. И жизнь. Тина не искала спокойной жизни. Вот и теперь умудрилась ввязаться в игру, из которой не так просто выйти. Ты либо победитель, либо труп. Пальцы торопливо листали ежедневник в поисках нужного номера. Всего лишь один звонок – и она допишет статью, которая станет началом конца. Но, как на зло, нужной записи не находилось. Только левые конгрессмены, которые жаждали пообщаться с молодой журналисткой. Заветные цифры оказались на последней странице. Дрожащими пальцами Тина набрала номер. Гудки отсчитывали удары ее сердца. – Слушаю, – сказал мужской голос на другом конце провода. – Здравствуйте, сэр, это Тина Голдштейн, «The New York Times», – она стала что-то рисовать на бумаге, чтобы унять волнение. – Мы с вами встречались на выставке, помните? – Да, я вас помню, Тина, – голос собеседника принял дружелюбную окраску. Тина улыбнулась в трубку. – Когда вам удобно будет встретиться? – перешла к делу Тина и скрестила пальцы. – Я еще в Лондоне, но на следующей неделе прилетаю в Нью-Йорк. Я дам вам знать о своем приезде. Вы ведь не спешите? – О, что вы, сэр! Я очень рада, что вы согласились мне помочь. – Я рад, что кто-то решился вывести его на чистую воду. Только будьте осторожны, Тина. Это очень опасный человек. – Я знаю, сэр, – Тина сдерживала себя из последних сил, чтобы не сболтнуть лишнего. – Все в порядке? Мне кажется или вы нервничаете? – настороженно спросил он. – Все хорошо, сэр, – постаралась придать голосу уверенность Тина. – Тогда до встречи! Я уже успел соскучиться по Нью-Йорку! – голос за океаном засмеялся. – Всего доброго! Пальцы снова зарылись в волосы, а из груди вырвался облегченный выдох. Осталось потерпеть неделю. Тина открыла почту. Все без изменений. Один и тот же адресат и абсолютно пустые письма. Тина уже решила, что это обычный спам, но рассылка продолжалась. Девушка собрала вещи и закрыла кабинет. В огромном здании она оставалась одна. Всем бы так работать – сказал бы Генри. Но за всех работала Тина. Совсем скоро она положит на стол главного редактора статью, которая даст начало целой серии. Совсем скоро она перестанет встречаться со скучными конгрессменами, которые видят в ней девочку на одну ночь. Совсем скоро она сама будет выбирать, о чем ей писать, а не выполнять глупые поручения начальника отдела Абернати. Свет фонарей и вывесок озарял Восьмую авеню. Еще один тяжелый день закончился. Тина хотела подумать о том, что дома ее ждет заботливая Куинни со свежеиспеченными булочками, однако сестра уже как полгода замужем. Поэтому дома Тину никто не ждал. От этого она всегда неохотно возвращалась в пустую квартиру. К тому же у нее была довольно эксцентричная хозяйка – миссис Эспозито. Старая ведьма – так про себя называла ее Тина – могла заявиться за квартплатой в любое время суток и успеть отчитать девушку по любому поводу. Ноги подкашивались от усталости. Девушка грезила об одном – сделать какао по рецепту Куинни, укрыться пледом с любимой книгой, а потом заставить себя поспать. В последнее время из-за непонятной тревоги спала Тина насильно и по паре часов. А иногда и вовсе не спала. – Черт! – выругалась Тина, увидев на лифте табличку «Не работает». Пришлось подниматься на тринадцатый этаж по лестнице. За это время Тина многое успевает обдумать. О том, как несправедлива к ней жизнь, если даже лифт в ее доме ломается. Или как было бы здорово, чтобы дома кто-то ждал. Без сестры жилось тяжело. Однако Тина была счастлива от одной мысли, что у Куинни все хорошо. Повезло ей встретить нью-йоркского Вилли Вонку – Якоба Ковальски. Теперь Тина первой имела возможность полакомиться лучшей выпечкой и конфетами во всей Америке. Тяжело дыша, Тина преодолела последний пролет. Запустила руку в сумку за ключами, но как всегда пальцы цепляют все, только не ключи. Однако заветная связка оказывается в руках, но с таким же успехом падает на пол. – Черт! – снова ругается Тина и тянется за ключами. Они лежат на белом конверте, который Тина не заметила сразу. Девушка присаживается на ступеньки и открывает его. В руках оказывается фото и сложенный надвое листок бумаги. Тина забывает, как дышать, когда смотрит на фото. На нем – она двадцать минут назад у входа в Нью-Йорк Таймс-Билдинг***. Дрожащими пальцами Тина открывает листок. Там всего пять слов. «Не играй с огнем, девочка» В кармане завибрировал телефон. Новые письма в электронном ящике. Легким касанием пальца Тина снимает блокировку и открывает сообщения. Снова тот адрес, с которого приходили пустые письма. Теперь с него были отправлены фото. Ее фото. Тина на обеденном перерыве. Тина с Ньютом. Тина у кофе-автомата. Тина заходит в редакцию. Тина заходит в дом… Кто-то целый день следил за ней и фотографировал каждый шаг. Девушка судорожно сглотнула, а глаза стали бегать из угла в угол. – Он не мог узнать, я ведь ничего не публиковала, – шептала она себе, чтобы хоть как-то успокоиться. А вдруг этот человек караулит ее во дворе? Тина, забыв про усталость, побежала на улицу. На скамейке лежал опять белый конверт. «Хочешь жить, не встречайся с А.Д.» Это было уже не смешно. Тина покрутилась, надеясь увидеть хоть одну живую душу. Но уловила лишь тень, которая скрывалась за аркой. Девушка бросилась за ней, но услышала рев двигателя автомобиля, которые ехал прямо на нее. Яркий свет фар бил в глаза, а ноги почувствовали удар. К ней упал третий белый конверт. «Будь умницей, Порпентина» Потирая ушибленное колено, Тина тихо заплакала. Дрожащие пальцы достали из кармана джинсов телефон. Нужный номер было тяжело найти. Гудки длились вечно, пока она не услышала знакомый жизнерадостный голос. – Тинни, как жаль, что ты не пошла с нами на вечеринку! – девушка явно старалась перекричать шум музыки. Тина с силой укусила себя за руку, чтобы унять рыдания. – Тинни? С тобой все хорошо? – Ирен, помнишь, ты писала о частном детективе, который помог расследовать не одно сложное дело? – что есть сил, старалась придать голосу спокойствие Тина. – Да, такого не забудешь, – мечтательно сказала она. – У тебя остались его контакты? – Конечно, я еще думала, что это наша не последняя встреча. – Пришли мне срочно. Номер телефона, адрес. Все, что у тебя есть. – Да, конечно, но зачем? – Нет времени объяснять, – голос стал срываться. – Обнови почту через две минуты, – Ирен бросила трубку. «Боже, Тина, что ты творишь? Зачем втягивать в свои неприятности постороннего человека?» – мысли смешивались одна с одной, образуя полную кашу. Только она одна развязать этот гордиев узел была не способна. Телефон завибрировал, и Тина быстро открыла сообщение. Среди многочисленных фото со статьями (и зачем Ирен их только выслала) были и контакты детектива. Тина посмотрела на фото мужчины. На вид ему было лет сорок, темноволосый, виски слегка тронуты сединой, которая придавала ему больше мудрости, а не старости. Идеальная фигура, облаченная в дорогой костюм. Руки скрещены на груди. Он внимательно смотрел на Тину темно-карими глазами, которые источали спокойствие и умиротворенность. Он словно говорил перепуганной девушке: «Я помогу вам» *Генри Шоу - если помните, это сын Генри Шоу-старшего, владельца газет Нью-Йорка. Мне показалось, что он будет гармонично смотреться в роли начальника Тины. Тем более можно попытаться раскрыть его характер. **«The New York Times» - американская ежедневная газета, публикуемая в Нью-Йорке с 18 сентября 1851 года. Вторая крупнейшая по тиражу газета в стране, после «The Wall Street Journal» и 39-ая в мире. Тираж 876 638 (ежедневный) 1 352 358 (воскресный). ***Нью-Йорк Таймс-Билдинг - новое здание штаб-квартиры газеты на Манхэттене на Восьмой авеню (c 2007 года, архитектор Ренцо Пиано). Раньше редакция находилась в The Times Square Building (с 1913 по 2007 годы).