WOAS. Rare Fandoms. vol.2

[Дэймон вместо Киллиана — истинная любовь Фрейи. События сериалов учитываются выборочно] — Двойной бурбон, как обычно? — Фрейя улыбается ему из-за барной стойки, как всегда выглядящая свежо и привлекательно, как всегда притягательная и позитивная. Он чувствует себя унылым старым вороном, сгорбившимся перед ней на высоком барном стуле, словно на насесте. Унылый старый ворон он и есть — вот уже полторы сотни лет как он преследует ее с феноменальным упорством и, пожалуй, он все-таки устал. Это сложно, это каждый раз так сложно — Джоанна чертовски изобретательна, она находит все новые и новые способы спрятать от него Фрейю, отвратить ее от него. Чертова Джоанна — о, эта женщина воистину человек слова, и однажды пообещав ему разлучить его с Фрейей, она так и поступает. Действует она так из банальной женской мелочности и мстительности (да, пожалуй, не стоило тогда с ней спать, а затем влюбляться в ее дочь, но кто же знал?..), или же в самом деле верила в то, что поступает правильно, ограждая Фрейю от вампира? Это было не так уж и важно, если на то пошло. Она делала это, и точка — а он боролся за то, чтобы быть рядом со своей родственной душой, боролся и верил, что Джоанна все же осознает свою ошибку и наконец перестанет ему мешать. В конце-концов, он и вампиром-то стал только потому, что Фрейя в некотором роде была бессмертна — все та же Джоанна в юности была не столь безупречна, как она пыталась себя позиционировать, и перешла кое-кому дорогу, обрушив на свою голову одно малоприятное проклятие, суть которого заключалась в том, что она раз за разом теряла своих дочерей — те едва доживали до тридцати лет, а затем неминуемо погибали, и в момент их гибели Джоанна вновь оказывалась беременна и все начиналось сначала: она производила на свет сначала Ингрид, затем Фрейю, растила своих девочек, любила их и окружала заботой, берегла их всеми силами, но неминуемо теряла их снова, едва Ингрид исполнялось двадцать девять, а Фрейе — двадцать семь. Дэймон Сальваторе был юн и горяч, когда явился в отпуск с войны в родное поместье и застал там подруг своей матери — красавиц Джоанну Бошам и Кэтрин Пирс. Джоанна вскружила ему голову, но в ту пору его терзал голод отнюдь не вампирский, а известный всем юношам, которыми руководят гормоны: этот роман не продлился долго, поскольку он переключился на куда менее утонченных горничных и неискушенных соседских дочурок. Ему тогда нравилось разнообразие, чего уж там скрывать. Спустя неделю в поместье прибыла сестра Джоанны и две ее юных и прелестных дочери — вот тогда-то и екнуло сердечко бравого солдата, вот тогда-то он впервые и увидел Фрейю и, едва лишь взглянув ей в глаза, Дэймон понял — это навсегда. Стоит сказать, Фрейя ответила ему взаимностью, и очень скоро они уже целовались под звездным небом и планировали помолвку, вот только кое-какие семейные тайны оставалось прояснить. К примеру, игнорировать тот факт, что Фрейя, ее сестра и мать с теткой — ведьмы, было невозможно. Как и их родовое проклятие. Джоанна рассказала ему — перед этим закатив неплохую такую сцену почти-ревности, презрения и осуждения, в ходе которой обозвала его жалким соблазнителем и проходимцем. Дэймон не возражал — он в самом деле чувствовал некую вину перед Джоанной и если она сердилась, то имела на это право. А вот с ведьмовством и проклятием было сложнее… Он не поверил. И тогда Джоанна показала ему магию. А затем и Фрейя тоже. Это был дивный новый мир, полный сверхъестественных чудес, которые порой оборачивались истинным кошмаром. Фрейя погибла в день их помолвки — они с Ингрид стали случайными жертвами нерадивого грабителя, непонятно как забредшего в свадебный салон, где девушки подбирали наряды. Джоанна и ее сестра спешно покинули поместье Сальваторе, но зато осталась Кэтрин. Кэтрин, которая с томной улыбкой сытой кошки, которая заскучала и жаждет поиграть, предложила Дэймону шанс на счастье. — Сам подумай, ну каков шанс на то, что ты переродишься тоже? — подначивала она. — И даже если переродишься… Кто сказал, что ты вспомнишь ее? Кто сказал, что вы встретитесь? Но есть способ не потерять ее. Находить снова и снова, и любить ее, и быть с ней… Умрешь всего один-единственный разок. Это даже не больно, обещаю. У нее были острые клыки и неуемная фантазия — признаться, сразу после того, как она обратила его в вампира, Дэймон поддался ее очарованию и лет пятнадцать был ее любовником, упиваясь новыми яркими ощущениями и собственной безнаказанностью. Кэтрин относилась к людям как к еде и игрушкам, и его научила тому же. Но все же, тоска по Фрейе взяла свое — однажды он покинул мисс Пирс и отправился разыскивать Джоанну. Фрейя уже переродилась, и уже была достаточно взрослой, но она совсем не помнила его — впрочем, его помнила самая ее суть, и девушка снова полюбила его, вот только Джоанна категорически запретила вампиру приближаться к своей дочери. — Ты не нравился мне раньше, а теперь и подавно не нравишься, — заявила она мрачно. — А вот и неправда, дорогуша, — осадил ее Дэймон. — Помнится, когда-то я тебе очень даже нравился. За это она свернула ему шею с помощью магии — и снова скрылась, увезя дочерей. Так и повелось — Джоанна пряталась, Дэймон преследовал, Фрейя умирала и рождалась вновь, они встречались и любовь вновь разгоралась, но затем снова вмешивалась Джоанна… На этот раз все было куда как запутанней — Джоанна скрывалась от него с помощью магии, но Фрейя абсолютно ничего не знала о своем наследии. Если в прошлом его юная ведьмочка могла постоять за их любовь перед матерью, потому что тоже весьма неплохо колдовала, то в этой жизни она свято верила в то, что единственный ее волшебный навык — потрясающе смешивать коктейли за барной стойкой в каком-то убогом заведеньице. О, и она собиралась замуж за какого-то там Дэша Гардинера — местного богатенького сыночка вздорной маменьки, который был свято уверен, что осчастливил своим вниманием глупенькую, но красивую барменшу. И он устал — унылый старый ворон, желающий получить свой бурбон и понятия не имеющий, как заполучить наконец девушку раз и навсегда. Эта игра в кошки-мышки длилась слишком долго и неизменно заканчивалась разочарованием — Кэтрин наверняка знала это, знала с самого начала, поэтому и сделала с ним это. Ей нравилось, когда все вокруг страдают. Наверное, всему виной какие-нибудь комплексы родом из детства — в средневековье наверняка хватало всяких ужасов, от которых эта сука и свихнулась по полной. — Двойной бурбон, как обычно, — уныло кивает Дэймон любви всей своей жизни и тяжело наваливается на барную стойку, чтобы пристально взглянуть ей в глаза: — И немножко твоего внимания, Фрейя Бошам. Всего лишь до скончания времен. — Снова ты за свое, — смущенно отворачивается девушка, ее щеки рдеют. Она прелестна, черт подери, и она снова не принадлежит ему, он ненавидел этот факт всеми фибрами души. — У меня есть жених, я же говорила тебе. Флиртовать с тобой… — Неправильно, угу, — усмехается Дэймон. — Но ты не можешь удержаться, верно? И я скажу тебе, почему. Она слушает, заинтересованно глядя на него. Она слушает — всегда слушает. И это значит, что время сдваться еще не пришло. До тех самых пор, пока она будет слушать, ему всегда будет, что сказать ей. И никакие проклятия и никакая Джоанна не смогут изменить этого — они созданы друг для друга.