Бегущие по волнам

- Веселимся все! – с этих слов началось безумие. Павлу Аркадьевичу в голове вновь пришла гениальная, как он сам считал, мысль: почему бы не сделать из лайнера клуб. Для воплощения в жизнь всей этой задумки пришлось освобождать несколько палуб. Теперь это смело можно было именовать танц полом. На первом этаже расположился небольшой бар. За барной стойкой крутился молодой, в меру накачанный брюнет, эффектно преподнося различные напитки всем желающим. Так же были организованны по периметру «танц пола» небольшие столики и диванчики, на которых устроились молодые люди, попивая спиртное, или просто беседуя. Веселились не только постояльцы, но и практически весь персонал. Против вечеринки были лишь единицы: в основном престарелые тётеньки, как выразился Павлик. Поэтому молодое поколение, не стесняясь, громко слушали музыку и танцевали в такт ей. На возвышении были установлены лазеры, которые озаряли округу, окрашивая её в яркие цвета: розовый, синий, зелёный и жёлтый. Так же краски попадали на море, из-за чего вода рядом с лайнером была различных ярких оттенков. В глазах всё рябило. За одним из столиков сидела Даша. Она, запрокинув ногу на ногу наблюдала за танцующими, сама не желая к ним присоединяться. На девушке было надето прямое чёрное платье, достающее лишь до середины бедра. Казалась бы: простая вещь, но на идеальной фигуре брюнетки она сидела бесподобно. Утюжок сделал своё дело, завив волосы. Локоны мягко ложились на Дашины плечи, беспорядочно рассыпаясь при каждом повороте головой. Свои пухлые губы Канаева накрасила ярко-красной помадой, чем и завершила весь свой образ. Даша перевела взор с танц пола, на девушку, сидящую за столиком напротив. Та почувствовала на себе взгляд, после чего подняла свои голубые глаза. Это была Маша. Девушки ещё пару минут смотрели друг на друга, не в состоянии оторваться. Их разделяли примерно пять метров. Даша первая отвела глаза, принявшись рассматривать собственные руки, лежащие на коленях. Из головы не выходил разговор, произошедший на днях. Даша стояла на палубе, любуясь закатом. Уже вошло в привычку каждый день приходить сюда, провожая солнце. И девушка не могла представить себе, как раньше жила, не видя такие пейзажи, и как будет жить потом: через месяц они прибудут в порт и полетят домой. Она уже привыкла к лёгкой качке, к морскому воздуху, кристально-чистой воде в округе и ко всему, с чем встретилась на лайнере. А помимо этого она привыкла к частым и неизбежным встречам с Павлом Аркадьевичем. Сидя в ресторане, она уже привычно оглядывалась по сторонам, чувствуя на себе посторонний взгляд. И всегда встречалась с его глазами, наблюдающими за ней с другого угла. А идя по коридору, она словно чувствовала, что вновь с ним столкнётся. Паша был везде, и девушке, кажется, это нравилось. Но больше всего она привыкла к Маше. К её звонкому смеху, который она слышала от девушки слишком часто. К её пышным блондинистым волосам, что чаще всего рассыпались по её плечам и спине. К её ярко-голубым глазам, от которых постоянно шло какое-то свечение. Маша сама по себе была какой-то светлой, словно лучик солнца. И всегда приносила однообразную жизнь горничной нотки радости. Даша полюбила эту веселую, как маленькая девочка, звонкоголосую и временами легкомысленную блондинку. И теперь Даша словно потеряла какую-то часть своей жизни. Что-то такое важное, без чего внутри ощущается неприятная пустота. Сзади послышались приглушенные шаги. А через пару секунд рядом с Дашей встала Маша. Первая увидела блондинку боковым зрением и не сочла нужным повернуться полностью, продолжая стоять так, как стояла, словно рядом никого и нет. - Даша... – подала свой голос Мария. И по телу Канаевой пробежали мурашки. Её голос, такой радостный и звонкий, сейчас еле звучал. Девушка буквально охрипла, а слёзы где-то в области горла безжалостно её душили. Даша всё-таки развернулась в сторону Маши и увиденное привело её в шок. За два дня, что они не разговаривали и, на удивление, даже не виделись, с подругой произошли невероятные изменения. Лицо ужасно поникло и даже отдавало какой-то синевой. Глаза не светились как раньше, а пухлые губы не расплывались в улыбке. Мягкие щёчки превратились в острые скулы. Да и фигура блондинки, кажется, стала ещё тоньше: худые ноги еле держали ослабленное тело, от чего та немного пошатывалась. На секунду в сердце Даши что-то сжалось. Ей казалось, что Маша страдает не меньше её, а может даже и больше. Маша, уловив это, продолжила: - Я не хочу перед тобой извиняться, – девушка опустила голову, помотав ей из стороны в сторону, – Не хочу... – повторила она полушёпотом, – Я хочу лишь чтобы ты меня выслушала. Даша всё это время не отрывала взгляда от подруги. И чувствовала, что с каждым её словом глазах всё больше начинает блестеть, а в груди неприятно щемить. - Чёрт, – грустно усмехнулась Маша, – Из миллиарда слов не могу выбрать и двух подходящих. - Может потому, что здесь нечего говорить? – еле слышно спросила Канаева, на что собеседница помотала головой. - Есть! Здесь много о чём можно говорить. Но, я не знаю...не хочу, – шептала она себе под нос, а затем, глубоко вздохнув, и этим самым избавившись от нахлынувших эмоций, собралась с мыслями и продолжила, – Павел тебя любит. Серьёзно... Как глупо это слышать от меня, – она вновь усмехнулась, при этом шмыгнув носом и вскинув голову вверх, смотря на небо. Даша в замешательстве стояла напротив, наблюдая за каждым действием Маши. Она не понимала слов подруги, и через каждое слово ей жутко хотелось перебить её, но Канаева держалась, понимая, что Маша лишь желает выговориться. - Пойми, для него никто не важен так, как ты. Никто, – эхом повторила она. И замолчала. В голове крутилось миллион мыслей, но девушка не могла озвучить их по необъяснимой причине. Сейчас, поглядываю на Машу, Даша еле заметно улыбается. Но девушка прекрасно видит её чуть натянутые уголки губ, от чего на душе становится менее паршиво.

***

Павел сидел за барной стойкой. Он неспешно попивал коктейль, приготовленный по заказу барменом. Рядом крутились какие-то девушки, внимания которым досталось предельно мало: Паша лишь бросил что-то в их адрес, когда те желали с ним познакомиться. Павлу Аркадьевичу не нравилось, что с ним происходило последнее время. От привычных девушек-однодневок перестало поступать удовольствие, а очередной пикап был лишь для галочки. Клубная жизнь, которую он вёл ранее, стала казаться такой скучной и однообразной. И эти ярко накрашенные девушки, что лезли на каждом шагу, являлись самыми настоящими пустышками. При виде Даши в сердце что-то непривычно ёкало. И Паша уже ничего с этим не мог поделать. Постепенно это странное чувство и новое для Павла становилось таким родным, что казалось, что оно испарилось, но нет: любовь продолжала гореть где-то в левой части груди. Но отказ за отказом убивали его, и он, не привыкший чего-либо добиваться, желал найти более лёгкую цель. И находил. Каждый раз. Но после этого в душе что-то неприятно скребло. И парень не мог этого избежать.

***

Неделю назад День выдался довольно-таки трудным. Нет, он был совершенно обычным, но Павлу пришлось решить какие-то дела по работе. - Павел Аркадьевич, это очень важно! – тараторил какой-то мужчина, бежавший за владельцем отеля. - Попросите Софию, она всё разрулит, – отнекивался серб. - Нужны именно Вы! – твердил тот. В итоге заставили Павлика поработать немного, хотя самому ему так не казалось: парень твердил, что до невозможности устал. Справившись со всеми документами, он мысленно похвалил себя, захватив в баре бутылку виски. Вечер обещал быть приятным. Довольно попивая алкоголь, он наблюдал за океаном, стоя на балконе, путь к которому шёл через его номер. Бутылка медленно опустошалась, а в голове уже начинали играть чёртики. Павлу нравилось это состояние, и останавливаться он не собирался. Когда напиток оставался лишь на дне прозрачной бутылки с иностранными надписями, в дверь постучали. Паша с интересом повернул голову в сторону входа, прикрикнув: - Входите! В каюту скромно зашла Маша. В руках она держала какую-то синюю папку с документами. - Меня попросили передать эти документы, – блондинка любезно протянула ему эти бумаги, подойдя ближе. Павел, сидящий на полу, спиной упирающийся об кровать, взял вещь из её рук, отбросив назад, даже не изучив её содержимое. Маша топталась с ноги на ногу. Вся её природная общительность и даже наглость, если эту черту её характера можно так назвать, куда-то испарились и она не находила в своём словарном запасе не одного слова, способного начать разговор. Девушка была даже не уверенна, что парень помнит её имя. За то она прекрасно помнила всё, что ей было известно о нём. Любовь с первого взгляда. Глупо, да? Но только так Маша могла наименовать чувство, которое испытывала к Паше с первого их разговора. Маша всегда была довольно влюбчивой девушкой, от чего не раз страдала. Ей хватало одного взгляда, слова и одной только улыбки. «Ты просто не разу не любила» – говорила ей как-то раз тётя. Тогда ещё шестнадцатилетняя Маша недовольно фыркала: как это не любила? А сейчас, повзрослев вроде бы понимала слова, сказанные родственницей. Понимала, но сделать с собой ничего не могла: в очередной раз обычная симпатия сносила ей крышу. Девушка искренне отдавала всю себя, пусть даже другой человек об этом и не догадывался. - А ты не видела Дашу? – спросил Павел, выведя Машу из воспоминаний. - Нет, – ответила она, покосившись на знакомого. Тот, оставив опустошенную бутылку на полу, поднялся. Алкоголь сделал своё дело: парень еле стоял на ногах. - Мне позвать её? – спросила блондинка, сама удивившись своему тихому голосу. - Да зачем? – Павлик махнул рукой, – Всё равно она убежит опять, – он на минуту замолчал, а затем продолжил, – Устал я уже бегать за ней. Маша опустила глаза в пол, словно там надеялась найти ответ. В это время Паша подошёл слишком близко. И когда девушка подняла голову, между ними оставались жалкие миллиметры. Им руководил алкоголь и простая привычка. А ей скорее растерянность и неуверенность.