Летит Джозефина. (J.S.)

Утром меня разбудил крик. — Джозефина! Проснись! Что это за невежество — оставлять покрывало прямо на одеяле во время ночного сна?! Я даже не успел понять что к чему, и забыл, что синяя кнопка активирована, но скороспешно принялся сползать с кровати и ползти по полу, прячась под ней. Совершенно не давая себе отчёта в своих действиях, я продолжал слушать, как на мою новую знакомую из другого времени кричит её мать. Я не видел её лица ни разу, но готов был поклясться, что голос мне знаком, только я не мог понять, где слышал его. Глядя на ноги этой женщины, мне открывался обзор лишь на них, я надеялся познакомиться с ней лично, так как живу в её доме, хотя она об этом не догадывается. Почему я прячусь под кроватью, если ни Джозефина, ни её мать меня не могут видеть? Но выбираться из «укрытия», пока женщина здесь, я не собирался. — Разве я не учила тебя всегда стягивать покрывало на время сна? — вопрошала мать Джозефины. — Я так утомилась вчера, что не заметила, что не разостлала кровать. Такого больше не повторится. — заверила свою мать моя подруга, а я убедился, как много в ней неопознанного таится, и как сильно мне хочется это неопознанное разгадать. — Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? — тон матери сменился с грозного на ласковый, и меня это очень обрадовало. Непонятно почему, но я даже облегчённо выдохнул. — Не забудь, что тебе сегодня нужно быть на рынке. Лукошко для земляники я приготовила на веранде. — Хорошо. — девушка не смела возражать. Да и я, вряд ли возражал бы. Но чёрт, лукошко, продажа земляники на рынке, балы, пышные платья… неужели я правда попал в будущее, а не в прошлое? — Я буду поздно вечером. — До свидания, мама. — голос Джозефины был тихим, и мне даже подумалось, что она плачет, но проверить это осмелился только, когда дверь её комнаты захлопнулась. Выбравшись из-под кровати, я остановился, зацепившись за край. Я, буквально, застыл. Джозефина скинула с себя спальную одежду, и мне открылся вид на её обнажённую спину. Это самое прекрасное, что я когда-либо видел в своей жизни. В своей жизни в своём времени, и недолговременной жизни в этом. Она двигалась так плавно и воздушно, что мне захотелось вернуть её в постель, покрывая всё тело такими же лёгкими и нежными поцелуями, какой является сама Джозефина. Но я не хочу ещё более явной неприязни к себе с её стороны. Я лёг на свисающее покрывало и постучал по дереву кровати. Услышав шорох, я улыбнулся, представив себе, как напугалась девушка. — Джозеф? — настороженно призвала она, а я поморщился. Видимо, никогда наше общение не перейдёт от официального «Джозеф», к дружескому «Джо». — Да. Это я. — Пожалуйста, скажи мне, где ты находишься прямо сейчас? — видимо, она всерьёз напугана, ведь привыкла проводить утренние процедуры в полном одиночестве, не разделяя комнату с каким-то там «пришельцем из прошлого». — Я лежу на покрывале, которое свисает с кровати, прямо сейчас и смотрю в потолок, потому что не знаю, могу ли проявиться, будто снимок «полароида» на данный момент. — я достал пульт управления и приготовился нажать на кнопку, потому что уже успел немного узнать Джозефину. Она не поверила. Вскоре я увидел её в новом платье, до безумия простом, но необычайно красивом. Девушка встала возле кровати и уставилась прямо на меня, но, естественно, меня не видела. — Я тебе не верю, Джозеф. Покажись. — потребовала она и скрестила руки на груди. А ведь мне повезло приземлиться на куст роз именно в её саду. Не слишком мягко, но оно того стоит. Если уж я не увидел такой красоты в том времени, то мне выпал шанс увидеть всё здесь. Ведь, вернувшись в своё время, я уже никогда не смогу вспомнить о такой прекрасной Джозефине, с таким отвратительным характером, и, даже если бы мы могли с ней встретиться в 2037, то меня уже не будет. Судьба подарила мне шанс. — Эх ты. — я нажал на кнопочку и скрестил руки на груди, подобно ей. Уставившись, при этом, в потолок. — А я, между прочим, тебя не обманывал, Джозефина. — Это не важно! — отмахнулась она и прошла к выходу из комнаты. — Ты спустишься к завтраку? — может её вынудило псевдо-приличие, заложенное не так давно, а может, она правда пригласила меня позавтракать вместе с ней, но я, не задумываясь, согласился. — Тогда подожди меня. — я медленно начал вставать с покрывала. — А постель ты заправить не хочешь? — Позже. И да, нам нужно будет придумать тебе другое место для ночного сна. — Не положишь же ты меня на коврик возле кровати? — возмутился я, но Джозефина даже не улыбнулась. — Не исключено, Джозеф. Пойдём. И спрячься немедленно. Показать язык я смог ей, когда нажал на синюю кнопочку. Спускаясь прямо за ней, по лестнице, мне хотелось столкнуть этого тирана и проследить за тем, как её тело катится по ступенькам вниз, до чего же она была невыносимой. Но она была самой необычной девушкой, как я уже говорил, и меня это привлекало немножко больше, чем раздражало, а это, поверьте, очень много. За завтраком мы молчали. Я так и не решился рассказать Джозефине, что тот самый бунтарь, разворошивший бунт в 2027 году — это я, Джозеф Грэхем Сагг, и именно я сижу сейчас перед ней, за десять лет до смерти и, в то же время, через десять лет после, и смотрю, как задумчивость на её лице стягивает уголки губ, вытягивая их в одну тоненькую полоску. В их доме никого не было. Я завтракал с выключенной синей кнопкой, что позволяло моей знакомой рассмотреть меня получше. Она думала, что я не замечаю, но я, буквально, чувствовал скольжение её больших голубых глаз по моему лицу, губам, шее, ключицам, венам на руках, и просто позволил ей продолжить это занятие, а себе позволил быть объектом желания самой красивой девушки, которую мне доводилось видеть. Так как мне было разрешено остаться здесь (в этом году) на всю неделю, то я предложил Джозефине свою помощь в сборах земляники, ведь так будет быстрее, да и продать на рынке она сможет вдвое больше. Девушка долго думала, но согласилась, положив в своё лукошко корзинку размером поменьше. — Ты думаешь, я способен собрать лишь так мало? — возмутился я, глядя на сосуд, предназначенный для меня.  — Я понятия не имею, на что ты способен, но, вряд ли, в том своём времени ты собирал землянику хоть раз. Поэтому ты поможешь мне, даже если осилишь заполнить донышко этой корзинки. — Джозефина вышла на тропинку за их домом, и я двинулся за ней, не забыв нажать на синюю кнопку, чтобы скрыться с глаз. — Ты такая странная. — я сказал вслух и я не пожалел об этом. — Я сомневаюсь, что это определение относится только ко мне, никак не затрагивая тебя. Поэтому, иди спокойно. Мимо нас прошёл мужчина, видимо знакомый семьи Джозефины. Обменявшись с ней любезностями, он проводил её удивлённым взглядом, а я улыбнулся. — Знаешь, тот мужчина тоже подумал, что ты странная. — сказал я, когда мы пошли дальше. — С чего ты взял? — возмутилась девушка. — Ты просто представь, как ты выглядишь со стороны? Идёшь себе одна, разговариваешь сама с собой, споришь… — она замолчала и сжала губы. На её щеках проступил румянец, а после этого, Джозефина улыбнулась. — Это всё из-за тебя, Джозеф! — она посмотрела в обе стороны, от себя, хотя, в первый раз она повернула голову правильно. Может она чувствует меня? — Больше не разговаривай со мной, если видишь людей. — Знаешь что?! — я остановился и нажал на синюю кнопку, чтобы она увидела моё возмущение. — Ты можешь отправляться сама на свою полянку! А я погуляю по городу. Всё таки, я прилетел из другого времени, и мне хотелось бы осмотреться, а не слышать лишь постоянные упрёки от тебя, милая барышня! — и я развернулся, всё ещё видимый, и нажал на синюю кнопку, скрывшись с её глаз, через десять шагов. Конечно же, я никуда не ушёл, а догнал расстроившуюся Джозефину и пошёл рядом с ней. Её лицо омрачилось, и глаза не казались больше такими равнодушными. Мне даже показалось, что девушка сожалеет обо всём сказанном. Но, когда она, и я вместе с ней, дошли до полянки, с её губ сорвалось откровение. — Ну и катись, Джозеф! — Куда? — я нажал на синюю кнопку и возник прямо перед её лицом. Впервые в этой жизни, после её оглушительного визга, пространство заполнил звонкий смех девушки, и я засмеялся вместе с ней. Она толкнула меня, и я, будто бы, не удержавшись на ногах, завалился на траву, а потом предложил девушке присоединиться ко мне. Она ответила, что лучше залезет в канаву с лягушками, нежели ляжет со мной. Но меня это не обидело. Джозефина просто странная. Мы набрали по половине своих корзин и решили передохнуть. Я сидел и размышлял над тем, как же нужно поступить мне в прошлом, чтобы избежать своей смерти в будущем, но потом думал, что, встретив Джозефину сейчас, мне совершенно не страшно умирать. Я не знал, что мне делать, и решил подумать об этом перед тем, как уснуть сегодня. — А как же вы развлекаетесь? — спросил я, когда мы продолжили наполнять свои корзинки. — Читаем книги, собираемся на площади, играем в игры, танцуем. — она перечислила те занятия, где я никогда не видел ничего развлекательного. Учитывая то, какие игры могут быть без компьютеров. — И даже фильмов у вас нет? — Ну смотри, при чтении, на лобную долю, изнутри, проецируется видео-ряд, воспроизводимый мозгом. Чем тебе не фильм? — Ну, это не интересно! — я закинул ещё горсть ягод в свою корзину. — Ты просто не видела настоящих фильмов. — Видела. — призналась девушка. — Они все однообразные, черно-белые и скучные. Когда технологии начали брать своё, мама максимально держала меня подальше от всех технологических новшеств. Мы переехали в деревню, где я была в безопасности. Мама говорила, что это когда-нибудь закончится. И всё закончилось. Не сразу, конечно, но мне выпало счастье — не попасть под влияние компьютеров, телефонов и прочих машин. Я ничего не ответил. Когда-нибудь я скажу ей, что тот самый борец за технологии стоит прямо перед ней с пультом управления в руках. Когда-нибудь она узнает, что наши семь дней — это единственный шанс увидеться, в этом мире. Когда-нибудь она узнает, что больше мы с ней никогда не встретимся. Вряд-ли, она расстроится. Обе корзинки мы продали по дороге домой, точнее, она сама их продала. Ехавшие на двух повозках, обратили на неё внимание и взяли товар. Домой мы вернулись в молчании, лишь изредка Джозефина спрашивала, здесь ли я, и получала мой положительный ответ. Всё-таки, слишком много дров я нарубил в том году, из которого прилетел, так и не вникнув словам мистера Фло. Всё-таки, технологии не только поработят человечество, но и заберут мою жизнь. Я ведь обычный пришелец из прошлого. Один из первых, кто испробовал на себе полёты в будущее, только приборы других «пришельцев» будут современнее и смогут переместить их в любой год, который они предпочтут. Может, узнав о будущем, они захотят найти меня, Джозефа Сагга, ещё до того, как я захочу революции. Может они начнут влиять на меня, но смогут ли? Джозефина счастлива жить именно в таком мире без технологических новшеств, и я даже не хочу знать, что будет, если до 2027 года мной не овладеет мысль — начать войну за продвижение технологий. Потому что тогда борец за свободу от машин не получит ничего со стороны противников, и, скорее всего, ситуация уляжется, и я не умру… только вот, не будет в 2037 вот такого мира, вот такой жизни, которая нравится Джозефине. И, честное слово, лучше я умру.

***

— Знаешь, ты начинаешь меняться, Джозеф. — прошептала Джозефина, когда мы сидели в её комнате. Синяя кнопка была отключена, но я держал пульт в руках, чтобы нажать и стать невидимым, как только послышатся приближающиеся шаги. — С чего ты взяла это? — я поднял голову со стола, и посмотрел на неё, сидящую с книгой в руках. — Ну вчера ты меня очень сильно бесил. До того момента, когда тебе стало плохо. — девушка закрыла книгу и подошла к окну, чтобы сесть на подоконник и, чтобы я слышал её шёпот. — А потом ты изменился. Ты, как будто постоянно думаешь о чём-то. Это конечно хорошо, но так и с ума сойти можно. — Ты снова хочешь отправить меня к лекарю? — Да Бог с ним, с этим лекарем! — отмахнулась Джозефина. — Общение — вот лучший лекарь. Расскажи мне, что ты такого обдумываешь уже долгое время. Не думай, что я не вижу. — Если честно, я думал, что ты на меня не смотришь и не замечаешь никого и ничего, кроме себя. — нужно снова стать тем Джозефом, какой был раньше, чтобы избежать подобных вопросов о моих думах-думных. — Но ведь я думала, что ты изменился! — прошептала она чуть громче и стукнула по плечу. — Вообще-то, я смотрю на тебя. У тебя приятное лицо и за твоей мимикой интересно наблюдать. — она хотела сказать это, как бы, невзначай, но правды в её словах было достаточно. Щёки Джозефины запылали. — Вот как? — я улыбнулся и пожал плечами. — Я не изменился. Тебе показалось. В этот год я прилетел с заданием «раздражать Джозефину». — Ты прекрасно справляешься с этим. — она усмехнулась и выдохнула. — Ты точно не изменился, и мне показалось? — Такое чувство, что ты надеешься на это. — подначил её я, и девушка сжала губы, недовольно сузив глаза. — Да иди ты, Джозеф! — прошипела она и прошла к кровати. — Нам нужно решить, где ты будешь спать. — Вот даже не начинай говорить, что на коврике удобно. Спи там сама, если так восхваляешь его. — я тоже встал возле кровати. — Тогда в шкафу. — Может на улице? — недовольствовал я. — Прости, но мы не держим в доме специальных кроватей для путешественников из прошлого. Так что… — Почему я просто не могу лечь на ту же правую сторону кровати, на которой спал вчера? Просто, я буду спать на одеяле. Ночью не холодно. А ты спи под одеялом. Только не пинайся. — Да как ты смеешь?! — пропищала Джозефина. — Я не пинаюсь! Тогда, ты не храпи! — Я не храплю! — встал я на свою защиту. И мы ещё минуту спорили шёпотом, пока шаги за дверью не заставили меня обратить внимание на мою синюю кнопку. Меня не стало. И, даже если я был невидим, то не решился повернуться, чтобы посмотреть на мать Джозефины. Мало ли. Когда дверь за женщиной захлопнулась, я прошёл к кровати с правой стороны и лёг на неё, что отдалось слабым скипом пружин. Девушка вздрогнула. — Кто здесь?! — она начала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что за звук только что прозвучал. — Здравствуй. — проговорил я, зажав синюю кнопку, чтобы она увидела меня, уже лежащего на кровати. — Спокойной ночи. — я скрылся с глаз. — Никак к тебе не привыкну. — пробубнила она себе под нос. — Ты не хочешь переодеться? — Во что? Прости, но чемоданчик я с собой захватить не успел, так как точкой отправления из того года стал парк. Я по паку с чемоданом не гуляю. — Тогда разденься. Ну, хотя бы, разденься. — невидимый, я повернулся к ней и увидел, что она смущена. — Я сниму с себя футболку прямо так. Невидимым. Чтобы тебя в лишний раз не смущать и не раздражать. — и этот её вздох… так странно. — А так можно? — Можно. — я правда снял с себя футболку. — Ложись уже спать. Я сегодня устал собирать землянику и хочу спать. А завтра что? Пойдём ловить рыбу? Или может, доить коров? Какие у вас тут ещё развлечения есть? — Ворчишь, как старый дед. — Джозефина присоединилась ко мне, откинув одеяло и укладываясь на свою сторону. — Завтра узнаем. — Хорошо. Как скажешь. — я отвернулся от неё. — Не пинайся. До того, как услышать её весёлое хихиканье, я получил слабый пинок в пятую точку. Она меня не видела, но знала, куда нужно целиться. Понемногу мы находим общий язык. Может быть, очередной день сделает нас ещё ближе. Но спиной я чувствую такое знакомое тепло, что мне хочется улыбаться. И это тепло греет меня. И помогает поймать сон.