В плену своих желаний

POV Гермионы Грейнджер

      Очень сложно бежать куда-то, когда катятся слезы. Но я бежала. Вверх, направо, еще раз направо, налево и вверх, вверх, вверх — прямиком на Астрономическую Башню. Не для того что бы выброситься, нет, просто мне нужно было куда-то бежать, куда-то пойти, чтобы справиться с этими невыносимыми чувствами: унижением, которое пробирало до самых кончиков ушей, и разочарованием. Кто-то попадался мне на пути — те редкие учащиеся, которые медленно разбредались по спальням, но я просто бежала, не оглядываясь. Плевать, что они подумают, сейчас меня это не волновало. Как не волновало и то, как я выгляжу со стороны, что наверняка кто-то кому-то расскажет. Сейчас есть только ужасная боль в груди, которая засасывала в себя всё, до чего могла дотянуться.       Когда я оказалась в Башне, в лицо сразу же ударил морозный воздух. Хоть был уже конец марта, ночью все еще было прохладно. Подбежав к краю, я съехала вниз на пол, прислонившись спиной на металлическое ограждение, которое отделяло комнату под шпилем башни от пропасти. Прижав колени к груди, я обхватила их руками, и моя голова безвольно упала на них.Спину обдувало холодным ветром, заставляя тысячи мурашек бегать по всему телу. А слезы текли и текли, будто в один миг все напряжение решило выйти наружу, словно душа лезла из тела, заставляя просто беззвучно выть.       Самое странное, что я абсолютно не понимала, почему это настолько выбило меня из колеи. Я знала, что Снейп всегда был отвратительным, гадким и лишенным малейшей капли сострадания к студентам. Но что бы так, чтобы даже не выслушать… Хотя, чему я удивлялась. Я шмыгнула носом и подняла голову. В башне было очень темно, и лишь свет луны немного освещал пространство. Комната не была захламлена вещами, она почти пустовала, в некоторых углах можно было заметить телескопы, а посередине висел шар, окруженный металлическими орбитами, которые пересекали друг друга, но не соприкасались. Выглядело волшебно. Ветер гулял всюду, продувая каждый уголок, как бы проверяя, куда он сможет дотянуться. А сквозь лунный свет были видны частички пыли.       Лицо все было мокрое, и из-за этого было еще холоднее, так что пришлось взять край мантии и протереть им лицо от слез. Дыхание было все еще немного рваное, и я шумно тянула воздух носом. Почему со мной это происходило? Почему мне было так обидно и больно? Отчего две эти эмоции переплелись в большой комок дискомфорта, который вроде хотелось гнать, гнать, гнать от себя подальше, а вроде и прижать к себе, чтобы слиться со всем этим.       «Успокойся Гермиона, успокойся, — сказала я сама себе. — Это не стоит твоих слез».       Я привыкла к оскорблениям — я не общалась тесно с девчонками, кроме, может быть, Джинни. Да они и не принимали меня в круг своего общения — мне не надо было. Учеба и знания стояли на первом месте, не считая Гарри и Рона. Кто может полюбить заучку Грейнджер? Я горько усмехнулась. А тут такое ощущение, что меня отвергли, предали. Но понять откуда — я не могла. И это пугало. О, как это меня пугало. Словно я что-то чувствовала к Снейпу, и от этого его слова так ранили. «Но ведь это полный бред», — я помотала головой из стороны в сторону, желая избавится от сумасшедших мыслей. Двойственность моего сознания — вот что пугало меня по-настоящему. Я словно сама не своя, будто часть мыслей, эмоций — не мои. И с каждым днем все хуже. Часть меня осознавала, что я просто не могла ничего «чувствовать» к профессору, просто потому что это не могло прийти из пустоты. Не бывает светлых чувств к человеку, который сам из себя исторгает гнев, желчь и ненависть ко всему окружающему. Как бы человек не хотел, ему не за что уцепиться, чтобы полюбить. Такие люди как Снейп не подпустят никого ближе, не позволят заглянуть под слой масок и тайн. А другая часть как будто была в трансе, хотела почувствовать его тепло, просто обладать этим человеком, желала иметь призрачный шанс на то, чтобы узнать его получше.       Резко поднявшись с пола, я повернулась лицом к холодному ночному воздуху и закричала от понимания того, что я схожу с ума. Крик разнесся по необъятным просторам, окружавшим замок, казалось, он мог долететь до Запретного Леса. Воздух иссяк, и я устало оперлась руками на ограждение. Кто мог сделать все это со мной? То, что все это чей-то умысел, уже было для меня фактом. Не смотря на помутнение рассудка, я все еще могла мыслить, по крайней мере, старалась. Эти сны, эти чувства — они как будто не мои.       Былая истерика стала уходить, оставляя после себя удивительное спокойствие и усталость. Понимая, что еще чуть-чуть и я тут заледенею, а это было бы еще глупее, чем прыгнуть вниз, я решила отправиться обратно. По дороге в башню Гриффиндора никто не встретился, даже бдительная миссис Норрис патрулировала где-то в другом месте, так что я добралась без приключений.       Тихо прошмыгнув в свою кровать, я задернула балдахин.       — Оглохни, — прошептала я заклинание, чтобы никто больше не услышал каких—либо неловких звуков, да и периодический храп Лаванды не настраивал на сон.       Последнее что я подумала перед сном, было то, что неплохие заклинания придумал этот таинственный Принц-Полукровка, кем бы он не был…       Я шла по длинному коридору. Каменные стены давили своей массивностью, а те немногие свечи, что висели на них, лишь зрительно сужали пространство. Сверху покрапывало, и периодически пару капель падали мне на макушку, вынуждая неприятно морщиться. В трещинках между булыжниками рос мох, который немного подгнивал из-за влаги и сырости, а на полу были лужи, отражающие тусклый свет огня. Чувство липкого страха стало пробирать до самых костей, я обхватила плечи руками и всё шла вперед. Вокруг была абсолютная тишина. Хотелось услышать хоть что-то, и в тоже время, чувство тревоги не покидало, и уже нельзя было сказать, что именно за звуки это могли бы быть. Все что мне оставалось — это идти вперед. Через несколько метров я увидела пологие ступеньки, которые плавно уводили пространство вниз, в темноту. Я остановилась и попыталась разглядеть хоть что-нибудь, но так и не смогла. Тишина уже буквально давила на уши, но я не могла сдвинуться с места. Мне было страшно и казалось, что если я спущусь туда, то произойдет нечто ужасное. Сзади послышалось шуршание, как будто чьи-то шажки, хлюпающие по лужам, совсем маленькие и быстрые, а из-за эха они дублировались, и создавалось ощущение, что они ускорялись. Я резко обернулась назад, но ничего не увидела. А шорох все приближался. Дыхание участилось, паника застелила глаза, я сделала маленький шаг назад. И вдруг я заметила тень на стене — нечто ужасное, большое, двигалось ко мне. Дыхание сбилось, я не могла и шага сделать, не могла убежать. Меня словно парализовало. Взгляд опустился вниз, и я увидела всего лишь крысу, которая бежала навстречу ко мне. Она юркнула между моих ног и скрылась в глубине туннеля. Облокотившись об каменную кладь, я издала полувсхлип—полувздох.       Стоило только расслабиться, как слух уловил новый звук. Это был скрежет, будто чем-то металлическим проводили по камню. И он приближался, медленно, не спеша, давая жертве время. Было глупо отказываться от него, и я решила не медлить — надо было спускаться. Звук стал стремительно нарастать, словно намереваясь достигнуть цели. Прилив адреналина ударил в кровь, и я побежала вниз. Ступеньки были маленькие, и бежать было сложно, но остановиться я уже не могла. Я ощущала себя кроликом, преследуемым хищником, и единственный выход — это бежать без оглядки.       Изрядно запыхавшись, я остановилась и увидела чуть впереди странный свет. Решив, что хуже уже точно не будет, я подошла ближе. Это была приоткрытая дверь. Аккуратно толкнув ее вперед, я вошла внутрь. Передо мной оказалась небольшая комната: книжные шкафы стояли по всему периметру и просто ломились от количества фолиантов; посередине стоял небольшой диван, накрытый темно-красным пледом; сверху свисала явно очень старая деревянная люстра, но свечек там не было, вместо них по окружности горело голубое пламя, которое просто парило над резной рамой. Но самое удивительное было на потолке, вернее то, что свисало с него. Это были серебряные нити, которые слабо светились. Я прошла вглубь комнаты и протянула к ним руку, желая дотронуться, но на мое удивление рука прошла насквозь.       В эту секунду я почувствовала чье-то присутствие в комнате. Я замерла, боясь обернуться. Я физически ощущала, что кто-то стоит за спиной. Сердце забилось сильнее, я перестала дышать.       — Ты можешь обернуться, Гермиона, я не причиню тебе вреда, — тихо произнес знакомый голос.       — Профессор? — я обернулась и увидела его — Северус стоял совсем рядом и просто смотрел на меня. Его черные глаза, будто прожигали во мне дыру, но при этом в них была лишь печаль. Отчего-то захотелось прижать его к себе, что бы он освободился от всех тревог. — Что это за место?       — Здесь ты будешь в безопасности. Твое сознание само создало эту комнату, тут ничего не потревожит тебя, — он нежно обхватил мое лицо руками, не сжимая, не напирая. От его ладоней шло тепло, которое хотелось оставить в памяти навечно.       — А вы? Вы тоже продукт моего сознания? С Вами я в безопасности? — тихо спросила я. Моя ладонь накрыла его, и я с нежностью погладила пальчиком его кожу. Мужчина чуть вздрогнул — я почувствовала это.       — Со мной ты всегда в опасности, Гермиона, запомни это, — с этими словами Северус отстранился и шагнул к книжным полкам, он прошелся вдоль стеллажей и почти невесомым касанием провел по корочкам фолиантов пальцами. — Ты не в силах пока понять, почему ты там, где ты есть.       Я раздраженно фыркнула — терпеть не могла, когда говорили, что я что-то не могу понять. Так объясните мне. Но это чувство быстро ушло, стоило мне только посмотреть на мужчину. Северус остановился и устало облокотился на книжный шкаф. Весь его вид показывал, как он напряжен и чем-то обеспокоен. Я направилась к нему, проходя сквозь эти странные нити. Протянув к нему руку, я аккуратно прикоснулась к его плечу.       — Так объясни мне! — мне стало плевать на условности, я чувствовала, что тут я могу называть его как угодно. — Объясни мне… — и тут я поняла, что не могу сформулировать то, что меня волнует, как будто что-то мешает мне высказать все это.       — Ты не можешь, верно? Не можешь меня даже спросить…- голос Снейпа стал тихим и еще больше хриплым. Он опустил голову, и сквозь спадающие черные пряди волос я увидела усталую улыбку, которая была полна горечи. — Я бы так хотел все объяснить. Мерлин, Гермиона, как бы я хотел сказать тебе всё как есть.       Быстрым шагом он пересек комнату и сел на диван, закрыв руками лицо. Я опять последовала за ним и опустилась на колени около его ног, дотянувшись до его лица, я взяла его руки в свои, отодвинула от лица, пытаясь заглянуть в глаза. В них было сожаление и усталость. Повинуясь странному порыву, я порывисто привстала и накрыла его губы своими, все еще держа его за руки, как бы не давая возможности остановить меня. В первое мгновение он не отвечал на поцелуй, и я лишь чувствовала под собой его чуть шершавые губы. Высунув свой язычок, я прошлась по нижней губе, пробуя на вкус и просясь внутрь этого горячего рта. И он позволил. Взяв на себя поводок, он сам ворвался языком в мой рот, жадно переплетаясь с моим в страстном танце. Северус аккуратно, но все же властно, взял меня за плечи и притянул к себе, мне осталось лишь обхватить его бедра ногами и усесться сверху, не разрывая поцелуй. Ощутив его очевидное возбуждение, я стала плавно насаживаться на него через штаны. Мое белье мигом стало мокрым, а внизу живота образовался комок, который заставлял сознание путаться в наслаждении. Простонав мне в рот, Северус оттянул мою нижнюю губу зубами. Как же хорошо!       — Не думай, что я разрешу тебе быть главной так долго, — в голосе мужчины слышались веселые нотки, вперемешку с возбуждением. — Главный. Тут. Я.       С этими словами он приподнял меня и опрокинул спиной на диван, резко качнув бедрами между моих раздвинутых ног, отчего мой рот распахнулся в беззвучном крике. Губы Северуса приникли к моей шее, кусая и зализывая свои же метки. Ощущение боли только сильнее заводило меня, и в нетерпеливом жесте я качнула бедрами, будто приглашая.       — А ты нетерпеливая, мисс, — его слова отдались легким ветерком на влажной коже.       — Северус, прошу… — захныкала я.       — Попроси меня, — профессор наклонился к моему ушку и прихватил зубами мочку, оттягивая. — Попроси меня как следует, Грейнджер.       — Черт возьми, трахни меня, Северус, я так хочу тебя, — я зашипела, почувствовав, как он втянул мочку уха в свой рот.       Чтобы поторопить его, мои руки потянулись к его рубашке, судорожно начав расстегивать пуговицы. Быстро, словно у нас истекало время, мужчина стал сдергивать с меня мою школьную блузку, следом за блузкой полетел лифчик. Снейп замер и, приподнявшись, стал рассматривать открывшийся вид. Его глаза жадно исследовали каждый миллиметр моего тела, наклонившись к моей груди, он провел языком по ореолу одного из уже сжавшихся от возбуждения сосков. Ласка была еле ощутимая, и я выгнулась дугой, призывая его к более активным действиям. Втянув, наконец-таки, набухший сосок в рот, другой рукой Северус быстро стал спускаться к краю юбки. Решая не тратить время на трусики, его пальцы сразу же коснулись моей плоти.       — Да, да, да, пожалуйста, прикоснись ко мне.       — Я сделаю кое-что получше, — он убрал руку, вызвав у меня стон неудовольствия, и приподнялся, чтобы полностью снять с меня юбку вместе с нижним бельем. Опустившись лицом между моих ног, он припал языком к моему клитору, плавно лаская. Я задыхалась. Рука дотянулась до его головы, прижимая ближе, сильнее, моля о большем. Язык Северуса стал кружить по моей промежности, пробуя на вкус, доводя меня до исступления.       — Я сейчас кончу, пожалуйста, пожалуйста, — я молила его, я чувствовала горячий шар внизу живота, который должен был вот-вот взорваться.       Снейп прервался и, приподнявшись, начал расстёгивать ремень на своих брюках, снимая их вместе с бельем. Его голова оказалась напротив моей, и он жадно поцеловал меня. Следующее, что я почувствовала, это как он стремительно вошел в меня. Его движения были рваными, толчки — мощными. Да, да, ещё, ещё! Резко мужчина положил мои ноги себе на плечи, и в этот момент мне казалось, что я умру от удовольствия и вожделения. Моя рука опустилась на живот, и я почувствовала, как он двигается во мне, ощущала его энергичные движения, он врывался в меня, и я слышала его стоны, граничащие с рычанием. Мои ноги свело небольшой судорогой, а в глазах стало темнеть. Это было безумием, чистым сумасшествием. Крича на волне оргазма, я хотела прижаться к нему и не отпускать, голова не соображала, я лишь чувствовала, как Северус стал ускоряться, его толчки стали хаотичными. В следующий миг он излился в меня, падая сверху и прижимая меня своим телом. Мы шумно дышали и не произносили ни слова. Снейп привстал на локтях, понимая, что мне тяжело, и обхватил ладонями мое лицо, прижимаясь своим лбом к моему.       Последнее, что я услышала перед тем, как проснуться, было:       — Прости меня.