От чистого истока я начинаю путь

Наверно, на моём лице был написан ужас от всей ситуации, в которой я оказался, я ведь даже попытался отползти от него, тщетно скребя ногами по камням, ибо Том опять низко наклонился ко мне. Слегка потряс за плечи, спросил: - Ты что-то вспомнил? – И требовательно: - ОТВЕЧАЙ! Ага! Разбежался. Спешу и падаю. Хотя… Что-то пошло не так? Что-что, а противостоять ментальному удару я был не готов. Но никакого удара не было. Я с недоумением воззрился на Тома. А тот – с не меньшим удивлением – на меня. - А ведь раньше и на тебе работало, - пробормотал он чуть слышно. Он же не знал, какой острый слух был у меня раньше. И в этом теле сохранился. - Что именно работало? – Прошептал я в ответ. – Твои приказы? – Тут и я чуть усмехнулся, просчитывая ситуацию, и пытаясь создать задел для моих будущих объяснений. – Извини, но из владений Тёмной Госпожи не возвращаются без изменений. Том понятливо кивнул, но тут же вскинулся. - Но ведь ты изменился раньше, чем я притащил тебя сюда, и ты очнулся. Мне моя Прелесть сказала, поэтому я и не оставил тебя там в волнах. – Он с вызовом вздёрнул подбородок. - А мог бы и оставить? – До меня тут только дошло. – Твоя Прелесть? И кто же это? Том ни слова не сказал, только чуть раздвинул полы потрёпанной курточки. На груди у него свернулась довольно большая змейка, если судить по тому, что она опоясывала его тело, а сейчас лежала, опустив треугольную головку на плечо мальчика. Как только Том показал мне её, она сразу подняла головку и заговорила: - Хорошо, что Хозяин нашёл свою кровь. – Её язычок ощупывал воздух почти рядом с моим лицом. - Свою кровь? - Удивился я. – Что за бред? - И только потом меня осенило, что надо бы и удивиться. Я тихо вскрикнул: - Эй, она что - говорит, как мы? Том снова наклонился ближе ко мне. Его лицо и голова змеи находились сейчас на одинаковом расстоянии от моего лица. И они улыбались. Никогда не видели улыбок у змей? Я тоже. А вот тут довелось. В полумраке это смотрелось ещё более зловеще. - Ещё бы ей не говорить, - с каким-то странным напряжением сказал Том, - гораздо труднее заставить её замолчать, когда она этого не хочет. Вопрос только в том, что и ты теперь понимаешь, о чём она говорит. Да и сам говоришь на змеином языке. С тех самых пор, как очнулся здесь. Я ошалело смотрел на него. Не помню в каноне других змееустов в это время. Кроме самого Тома и семьи Гонт. - А какой сейчас год? – тихо пискнул, успев заметить, что тональность моей речи чуть изменилась. Том с удовлетворением кивнул и ответил: - Тридцать седьмой. – И предваряя мой следующий вопрос, - тебе уже исполнилось одиннадцать лет, а мне – только будет. – Он осёкся и медленно повторил, - будет. Тридцать первого декабря, - он о чём-то усиленно думал, забыв про меня. Змея недовольно зашипела. Я уловил, что она требует не говорить в её присутствии на английском, и удивился: - Я и не заметил, как мы переключились на обычную речь, - пожаловался я куда-то в каменные своды пещеры, нависавшие над нами. – Извини, - ага, получилось снова вернуться к парселтангу. Змея посмотрела на меня и благосклонно вильнула хвостом. Том вскочил и нервно зашагал из стороны в сторону. Хоть пространство и было небольшим, за пару минут он успел так закружить мне голову, что я со стоном откинулся на каменную подушку. - Извини, - в его голосе не слышалось ни капли раскаяния, просто формула вежливости. Но мне на губы опять были выжаты несколько капель благословенной жидкости, а на горячий лоб была положена та влажная тряпица, с помощью которой он вылавливал воду из природной чаши. А Том снова присел рядом со мной и обнял себя за колени, согреваясь. Его била крупная дрожь. - Ты замёрз? – Тут и мне стало холодно. Мокрая одежда никуда не делась. Она по-прежнему облепливала моё хрупкое тельце и ощутимо тянула из меня тепло. Да и на мальчишке не было сухой нитки. - Да, - кивнул он мне, - это я тебя вытащил с полосы прилива. Мог бы там и оставить, - равнодушно добавил он, - но ты в тот момент, когда падал, прошипел что-то на змеином языке. Моя Прелесть не слишком поняла, что именно, я ведь уже далеко был. Но после её заявления вернулся. Негоже оставлять брата в беде. – Он сухо усмехнулся. - Я ведь подумал, что у нас одна мать. Или отец, - пожал он плечами, - хоть мы и не похожи. Но вот Прелесть утверждает, что просто так научиться нельзя – должна быть кровь змееуста. Но тут я посчитал – и что-то не сходится. - Что именно? – Было так неприятно лежать в мокрой одежде, что я, сам не замечая того, стал вытягивать холодную воду из нитей ткани. Меня остановил только удивлённо-радостный вопль мальчика: - Я так и знал! Ты тоже особенный! Как и я! Только вот, - он бросил ревнивый взгляд на огромный водяной шар, повисший в стороне от нас, - я так не умею. - А что умеешь ты? – Хоть я и знал ответ, но не мог не поинтересоваться. Но в голосе моём скользнуло равнодушие. Впрочем, я всегда мог приписать его потере сил. И вправду – чувствовал я себя совсем разбитым, не то, что всего несколько минут назад, когда только-только очнулся в пещере. - Разное, - выдохнул Том. Его продолжало потряхивать, но уже не так сильно, ведь я вытянул воду и из его одежды тоже. В полумраке было плохо видно, но его лицо вроде стало ещё бледнее. Он был как в лихорадке. - Могу передвигать вещи, не прикасаясь к ним. Могу заставить животных делать то, что я хочу, без всякой дрессировки. Если меня кто-нибудь разозлит, я могу сделать так, что с ним случится что-нибудь плохое. Могу сделать человеку больно, если захочу. - И часто тебе хочется делать кому-то больно? – Спросил я опять у потолка, не глядя на Тома. Он сделал вид, что не заметил моего вопроса. Но на миг он завис, обдумывая что-то. Опустил голову на руки, пряча лицо. - Я знал, что я не такой, как все, - прошептал он, обращаясь к собственным дрожащим пальцам. - Я знал, что я особенный. Я всегда знал, что что-то такое есть. - Что ж, ты был абсолютно прав, - я равнодушно перевёл взор на мальчика. Кто бы знал, скольких трудов мне стоило удерживать эти водяные шары! Потому и эмоций совершенно не осталось. Оно и к лучшему. Ибо то, что я сказал дальше, подействовало на Тома, как удар хлыстом. Хоть кому-то надо было остаться спокойным. - Просто ты - волшебник. Маг, колдун – как не назови. – Миг - и я плавно повёл рукой, перемещая шары подальше от нас. Потом резко сжал руку в кулак – шары растеклись лужицей на безопасном расстоянии от нас. Вовремя – ещё пару мгновений и рука у меня окончательно затекла бы. И так уже в пальцах кололо неимоверно. Я тяжело дышал, но Том этого не заметил. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами: - Я тоже смогу научиться такому? – еле слышным шёпотом спросил он. - Не знаю, я и сам не подозревал, что обладаю таким талантом. - Но у тебя всё сразу получилось! - Нет, как раз получилось потому, что я не задумывался об этом. Случайно. А вот как только задумался – стало трудно. Сам видишь, - и растопырил дрожащие пальцы. Пожаловался, - сил берёт немеряно. Это называют стихийной детской магией. - Кто называет? – Том сразу заметил эту мою оговорку. – Говори! – И опять всё тот же быстрый взгляд синих глаз. - И опять ничего не вышло, Том, - я попытался укоризненно покачать пальцем у него перед носом, но не вышло, слишком ослаб. – Ты же сам заметил, что мы оба – змееусты. Поэтому и воздействие на наш разум осложнено. - Вот как ты заговорил, Деннис, - задумчиво протянул он, - раньше из тебя слова клещами было не вытянуть. А теперь – такие сложные фразы. Ты сильно изменился – от одного удара по голове? - Нет, - я усмехнулся, - удара явно недостаточно. Но я уже говорил, что побывал у Тёмной Госпожи? Его глаза расширились, бледное лицо придвинулось ко мне: - Смерть. Ты видел Смерть? - Ты слишком спешишь, Том, сначала ответ на мой вопрос. Что именно не сходится в твоих расчетах? Он не удивился и не стал изображать провалы в памяти. - Если я родился тридцать первого декабря, а у тебя день рождения в апреле, то между нами слишком малая разница, чтобы мы могли быть братьями по матери. А братьями по отцу… Хмм. Я подслушал как-то миссис Коул, когда она в очередной раз общалась с бутылкой. Её как раз пробило на воспоминания о моём появлении на свет. - Немного и помог ей? - Ага, - согласился он. – Помог. Так вот она припомнила, что мать была откровенно некрасива, хоть и молода. И она надеялась тогда, что я буду похож на отца. Так и вышло, несколько раз повторила миссис Коул, я – совсем на мать не похож. А ты, – он оценивающе посмотрел на меня, - ты совсем не похож на меня. Тебя даже симпатичным не назовёшь, уж извини. Равнодушно пожал плечами. Что-что, а внешность выбирать не приходилось. В кого попал, тем и буду довольствоваться. В груди теплилась надежда, что буду хоть немного симпатичней орангутана. Возможно, что мир магии немного поможет. В голове закрутились какие-то обрывки из прочитанного по миру Гарри Поттера, но именно, что обрывки. Том не дал долго погрузиться в воспоминания. - Я тебе ответил, твоя очередь. - Ох, - простонал я, хватаясь за голову, - и тебя не останавливает то, что я чуть не умер? - Нисколько, - Том уселся на ближайший кусок камня, удобно вытянул ноги. – Нам тут долго ещё сидеть – до начала отлива из этой пещерки не выбраться. Так что времени у нас много. И на разговоры хватит, и на планы. Рассказывай, о Шехерезада! Я хихикнул. Не ожидал я от Риддла знакомства со сказками Тысячи и одной ночи. Интересно, ему знакомо переложение для детей или «взрослый» вариант? Со всеми подробностями. Довелось мне в той, прошлой, жизни полистать пёстренький восьмитомник. Вначале было интересно, но потом приелись однообразные повороты. Но решил подыграть новоявленному «родственнику». Изобразил смиренный поклон, сложив руки перед грудью, зачастил: - О великий султан, - глаза Тома широко открылись от изумления, он не ожидал, что и я покажу знакомство с этим произведением. – Разрешаешь ли недостойному рабу твоему продолжать дозволенные речи? Не выдержал до конца образ, прыснул на полуслове. И мы несколько минут умирали со смеху.