Сердце забилось быстрее — не этого она ожидала, она не рассчитывала, что может столкнуться с кем-то, и именно поэтому эта ситуация поставила ее в тупик. У Рианнон даже нет желания поворачивать голову в сторону того, в кого врезалась, уворачиваясь от мяча. Не то, чтобы ей было стыдно за это, скорее ей сейчас дико некомфортно, а, посмотрев, она бы ухудшила свое положение в разы. Хотя бы для себя. Нервно впившись в костяшки левой руки ногтями правой, она закусила губу, наивно полагая, что это сможет исправить ситуацию, но, как оказалось, это не сильно помогало. Аккуратно, исподтишка взглянув на того, в чье пространство она вверглась, Дороти поняла, что сейчас она не в самой лучшей ситуации. Паника охватывает каждую частицу тела, сжимая горло и заставляя глаза слезиться — ей не нравится это состояние, она чувствует себя уязвимой, в таком состоянии ее легко прочитать, как раскрытую книгу, потому что она растеряна от столь внезапной близости с этим человеком.
Несмотря на то, что он — не лучший человек в этой школе и, возможно, первый в очереди «Унизь Дороти Рианнон», но он тоже человек, и заслуживает уважения, даже самого мизерного. Интересно, только я убеждена в этом или нет? Потому что иногда мне кажется, что в школе меня за человека не считают: не то, чтобы это меня сильно волновало.
«Вру»
Но я бы хотела к себе другого отношения: почему из всей школы ко мне нормально относится относился всего один мой друг и учителя, и то — только из-за того, что я стабильно учусь на «отлично». Я не уверена в том, что хочу посмотреть на него, мол, убедиться, что он не смотрит на меня, но я боюсь даже поднять глаза на него — не думаю, что его еще в школе кто-то так презирает, как я. Я не смотрю на него не потому что боюсь, а потому что он не нравится мне как человек, быть может, в своей кампании он популярен и его любят, но, как человек — он дерьмо. Как вспомню, что он побил Дэна в третьем классе, мы тогда еще не общались, но меня злит это именно сейчас. Ох, я всегда, когда думаю или встречаю его — начинаю немного злиться, но, все же, осознание того, что он тоже, в какой-то степени, достоин уважения и личного пространства, побеждает. И за это я тоже ненавижу себя.
Она как никто ценит дистанцию, поэтому ей неприятно врываться в чужое личное пространство.
Опять прикусывает губу, стиснув зубы сильнее, чем обычно, из-за чего, кажется, Дороти чувствует привкус крови, поморщившись. Она не любит вкус крови. Собравшись с мыслями и тяжело вздохнув, девушка делает аккуратный, почти незаметный шаг в сторону, желая стать хотя бы немного подальше от того, чей покой она так беспардонно потревожила.Притом, что виновата, отчасти, не она: ей нужно было увернуться от летящего мяча, просто сработала реакция.
Делает аккуратные шаги, не привлекающие внимания, как она думала, со стороны окружающих, ровно до тех пор, пока ее кисть не сжала крепкая мужская хватка. Она не любит, когда люди касаются ее тела. Он коснулся ее кисти, даже ближе к ладони, из-за чего девушка совсем опешила, растерявшись. Она сама не касается своего тела и терпеть не может прикосновения других, поэтому логично, что она попыталась вырваться, вот только обидно, что все это было безуспешно. — И куда это ты собралась? — девушка сразу почувствовала запах никотина, желая откашляться, но сдерживается, сохраняя полную невозмутимость.В то время как ее сердце в груди танцевало канкан.
— Я-я не хотела, — она заикнулась, выдав волнение, но не сняв маску безразличия, и продолжила смотреть сквозь того парня, чья хватка лишь усиливалась. — Беги, — девушка поворачивается, услышав до боли знакомый голос и замечает Дэна, который спокойно стоит, облокотившись спиной на дверь кабинета биологии: он зевает, не прикрыв рот рукой — его никто не видит, так что он не видел в этом смысла, даже более того - он мертв, а после смерти он мог делать все, что хочет.По-моему он уже привык к тому, что вижу его только я,
зато я до сих пор не привыкла.
Дороти тянет руку, жалобно скуля где-то внутри себя: нужно было остаться дома, с бабушкой, в безопасности. Бобби замахивается свободной рукой, заставляя девушку зажмуриться перед тем, как звук смачной пощечины разлетелся по всему коридору, где стояли ученики.Тишина.
Все замолчали после того, как парень ударил Рианнон: все понимали, что она странная, что над ней издевались, но чтобы открыто, на глазах у всех ударить ее — такого еще не было. Боб же, в свою очередь, наслаждался тем, что все внимание было обращено на него, что он в центре внимания. Секунды растянулись в минуту, Дороти видит все, как в замедленной съемке — Дэна, который закатал рукава черной кофты, тяжело дыша. Он был готов надрать ему задницу прямо сейчас, чтобы он испугался до чертиков, ведь его бьет что-то невидимое, нематериальное, неживое. Успев сделать шаг в сторону девушки, он останавливается, поймав ее взгляд. Он помнить об обещании, которое дал ей в тот момент, когда она впервые узнала, что он не жив, но и не мертв.— Пообещай мне одно: ты не будешь встревать в ситуации, связанные со мной, потому что если ты будешь защищать меня, будучи невидимым для других, или, еще хуже, материализуешься — произойдет столько недопонимания, ведь, — она запинается, ведь ей неприятно это говорить, — ведь для всех, официально, ты мертв. — Берет его за предплечье, — пожалуйста, пускай то, что ты «жив» останется только между нами. Прошу, Дэн, пообещай. — Обещаю.
Дороти стояла, прижав свободную руку к покрасневшей щеке, еле сдерживая слезы — терпеть физическое насилие она не в силах, и поэтому ее терпение было на исходе: она готова была разреветься прямо сейчас. Бобби Элстрейд, вновь замахивается, рассчитывая повторить свой «грандиозный» удар, который, возможно, придаст ему еще большую популярность в своей кампании.«Я так ненавижу этого ублюдка», — одновременно проносится в голове у Дэна и Дороти. Вот только девушка вновь жмурится, ожидая удара со стороны Боба, а Дэн сжимает кулаки настолько сильно, что костяшки белеют.
Рианнон медленно открывает один глаз, замечая, что Бобби немного медлит. Девушка аккуратно смотрит за спину и упирается взглядом в подбородок парня. Возможно это — Тайлер, тот скрытный парень, еще более странный, который избегает прикосновений больше, чем она. Дэн все так же стоит около кабинета, его распирает от злости, но он держит себя в руках.«Какой контроль, при жизни он был через чур эмоциональным, впрочем, как и я. Хм, Тайлер… Окли? Так-то, скрытная личность, я почти ничего о нем не знаю. Знаю лишь то, что он не любит, когда его трогают. Парень не любил, когда касались его тела еще больше, чем не любила я. Он не то, что не позволял касаться другим – он вообще ничем не касался своего тела: он не опирался спиной о стены, он не давал «пять» другим подросткам, он не любил взаимодействовать ни с кем и ни с чем, без необходимости. И это меня настораживает».
Дороти смотрит за спину Бобби и видит белокурого парня, того, который так задорно смеялся, когда она обратила внимание на него и его кампанию. Это был бы идеальный момент для отступления, но ее руку по-прежнему держала рука Элстрейда. Уже не так сильно, как в первые минуты, и всё же... Казалось, что время вообще остановилось и все замерли: подростки, наблюдавшие за всем этим со стороны, такое ощущение, что вовсе перестали дышать. Зато все отчетливо ощущали напряжение между Дороти и Бобби, вернее, странную ярость Боба, которая вызывала улыбку на лице его «друзей». — Ну, что, Окли, заделался в защитники? Таких же отбросов общества, у которых от силы есть один друг, — смотрит на Дороти, — ну или был друг. В сердце у девушки неприятно защемило от сказанных в ее адрес слов. Она поворачивает голову в сторону и не видит Дэна: она снова одна, одна в этом безжалостном мире, одна с самой собой, а это страшнее, потому что ее могут довести ее собственные мысли.«Помни, что я все еще здесь, — Дэниел словно читает ее мысли, отвечая на немой зов о помощи, — помни, что я всегда с тобой».
— А это уже не твое дело, Бобби, с кем мне связываться и с кем связываться ей, — парень с волосами фиолетового оттенка кивает в сторону ее руки, — отпусти. — А то что? — Просто отпусти, — голос со странным акцентом ввязывается в разговор, так беспардонно встревая между этими двумя, стоя уже не сзади Элстрейда, а между ним и Дороти, — по-хорошему, тебе ведь не нужны проблемы и плохая репутация?«Как только отпустит — уходи, слышишь меня? Уходи, как только будет возможность, — твердит Дэн, перебивая поток ее собственных мыслей, — послушай меня хоть раз в жизни».
— Возомнил себя героем, Хоран? — в его словах не было агрессии, но он произнес это со злостью: Дороти даже не могла описать, как это было сказано, словно, это не порыв эмоций, а манера общения. Ей не нравится то, что она привлекла внимание. Ей не нравится, что это все из-за нее, — сейчас я тебе устрою. — Бобби отпускает покрасневшую руку Рианнон, из-за чего так, не ожидая, делает шаг назад и, видимо, задев плечо Тайлера, иначе бы он не шикнул от… боли?«Уходи, уходи прямо сейчас, пока есть возможность, — говорит парень на повышенном тоне. Но я не хочу бросать того, кто в прямом смысле спас меня. Я кому сказал — уходи! Я не хочу показать себя с не самой хорошей стороны. Дороти, черт подери, прекрати спорить со мной и убирайся из этого гребанного коридора, пока все внимания опять не обратилось на тебя! Я не хочу быть эгоисткой… Господь Иисус, Дороти, мать твою, Рианнон, у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения или что!? — Дэн в прямом смысле кричит у нее в голове, перебивая поток ее собственных мыслей. — Уходи, послушай же меня и не заставляй меня брать тебя за руку и уводить, как маленького ребенка! Эй, без шантажа — ты в моей голове, гость так скажем, так что, попрошу побольше уважения, пожалуйста. Я обычно не бью девушек, но я буду конкретно выносить тебе мозг моралями, если ты не уйдешь, давай же, Дороти, сделай это. Сделай это ради меня!».
Девушка жмурится из-за невидимой борьбы с парнем: голова звенит, ведь парень, не жалея голоса, внушал ей, как нужно поступить, но она до сих пор не знает — как же стоит поступить.«Дороти».
«Я не знаю, как мне поступить, я не знаю, куда мне деться, я, черт возьми, запуталась: не только в себе — в окружающем мире тоже. Я более чем уверена, что Дэн бы никогда не пожелал мне ничего плохого. Естественно, иначе быть не может. Просто потому, что это Дэн. Дороти? Но я не понимаю его в данной ситуации: почему он хочет, чтобы я ушла, при чем не просто хочет — он требует этого от меня. Почему он так хочется, чтобы я ушла, не поблагодарив Найла и Тайлера? Почему? Быть может, он знает то, чего не знаю я? Малышка, не глупи. Почему я должна его слушать? Потому что я не желаю тебе ничего плохого. Никогда. Найлер — не тот человек, которому стоит доверять. Я хочу остаться, но, может, Дэн прав? Он видит больше меня, он видит не только этот мир, ну, я так думаю. Верно, Дори, уже лучше — идешь в правильном направлении. Может, я просто должна поверить ему, да, слепо, но поверить. Переступить через любопытство и довериться ему — человеку, которому доверяла всегда. Пока он не умер. Дороти, мы уже разговаривали на эту тему. Если разговаривали, то, Дэн, почему я до сих пор не понимаю: почему ты совершил суицид? Почему ты бросил меня!? На это были определенные обстоятельства, я не контролировал тогда ни себя, ни ситуацию. Ч-что?...А в ответ тишина. Она вновь одна в своей голове. Одна со своими мыслями.
Медленно отойдя от Тайлера, девушка, доверяясь Дэну, делает небольшие, а вскоре, широкие шаги в сторону выхода из коридора. В сторону выхода из школы: расталкивая на своем пути учеников, попутно извиняясь, она покидает место происшествия, словно за ней действительно кто-то гнался. Словно у нее есть только один шанс на спасение — и именно сейчас она отчаянно за него цеплялась. Дороти тяжело дышит, начиная бежать, когда слышит крики за спиной, быстро перебирая ногами, спускаясь с лестницы не так медленно и вдумчиво, как поднималась. Она бежит, как всегда, бежит от проблем, бежит от ее ровесников, которые никогда не оставят ее в покое. Дороти просто боится. Непонятно чего, но боится. Она не может описать, что именно заставляет ее сердце бешено колотиться: в ее груди словно разжигается что-то, что внушает ей, что она никогда не будет в безопасности. И она, как наивный ребенок в это верит.«Я в опасности, меня никто не защитит. Я всегда уязвима и меня в любой момент могут прочитать, как раскрытую книгу. Помогите».
Она никому не нужна. Она никогда не будет никем спасена, ведь самой спасаться у нее нет сил.«Мне никто не поможет. Я никому не нужна.
Ты нужна мне, — внезапный, но привычный голос в голове, — и я всегда помогу тебе. Просто, не погружай себя в бездну еще глубже, если в голове царит мысль «никому это не нужно», помни, что есть я И мне нужно».