Небо ястреба

      – Что ж, это кое-что проясняет, – кивнул Какаши, заканчивая расписывать последние документы, которые до этого отложил для разговора с Саске.       Внутреннее напряжение, давшее о себе знать холодными ладонями и тяжелым жгутом, перевязавшим желудок, вновь проявилось. Мог ли Какаши ощутить это: еле заметные изменения, делающие из шиноби, сворачивающего шеи голыми руками, ощетинившегося мальчишку, смирившего гордыню и склонившего голову?       Что это за реакция? Пусть для него и не характерно бурное проявление эмоций, но Саске не понаслышке знал, каким красноречивым может быть его взгляд, еле заметные изменения в мимике, которые ни одна маска до конца не может скрыть, голос… Много признаков для того, кто умеет видеть и слышать. Но сейчас не было ничего.       – Ты знал.       Единственно верный вывод.       Подавшись вперед, Какаши сложил перед собой руки в замок.       – Догадывался. Орочимару упоминал несколько раз о твоем состоянии: возможно, его вызвали измерения, возможно, существо или и то, и другое вместе. Лучше брать в расчет худший вариант и искать пути его решения, чтобы не быть застигнутыми врасплох.       Если бы Какаши захотел, то сейчас мог бы выставить Саске самонадеянным юнцом, пытающимся утаить что-то от человека, обладающего опытом и знающего людей, своих учеников, достаточно, чтобы предугадывать их шаги и мысли. Но Шестой всегда был выше подобной мелочности.       – К тому же, – продолжил он, – существо уже проявило себя, есть последствия. Время как преимущество имело бы смысл, знай мы обо всем раньше. В таких условиях разбирательства излишни. Но я был бы признателен, если бы о некоторых, – последнее слово особо выделил, – проблемах ты мне сообщал.       – Это я могу обещать.       Ткань маски чуть натянулась, очерчивая силуэт приподнятых уголков губ.       – Мне передали медицинское заключение, но хочу все же спросить: как ты?       – Все хорошо.       – Рад слышать. Пойдем.       В руках Какаши несколько папок, его шаг нарочито медленен и крепок, как и приветливый кивок на уважительный поклон идущих навстречу шиноби. Маршрут знаком и ожидаем. Наруто, судя по всему, тоже ожидал визита, поднявшись со своего места и жестом приглашая пройти к диванам. Так проще: они все на равных. Стандартное приветствие и переход к главной теме.       – Что бы из себя не представляло существо, это не Кагуя, – рассуждал Наруто. – Мы сможем с ней справиться. Куда важнее – информация, находящаяся в измерении. Печать уничтожит его. До этого необходимо перенести хотя бы часть архивов.       – Не все документы могут существовать в нашем мире, – на замечание Саске тот нахмурился. – Будь все так просто, я уже передал бы их вам.        «Мог бы передать», – услышали все, одновременно это, помимо того, что пояснило поведение Саске, весьма усложнило миссию.       – Поясни.       – За все время вынести получилось только два. Остальные рассыпаются, стоит им оказаться здесь, как песок. Принцип выборочности я так и не смог понять. Единственный выход – перенести все на новый носитель, так безопаснее.       Напряженно выдохнув, Наруто обратился к Какаши, все это время хранившему молчание:       – Что с командой?        Тот разложил на столе раскрытые папки с личными делами трех шиноби – джонины.       – Инудзука Киба. Атака, помимо навыков выслеживания. Сейчас мы не располагаем информацией, насколько изменилась сила существа. Дополнительные глаза также не будут лишними.        «Скорее уж нос», – отметил про себя Саске, скосив взгляд на Наруто и замечая его кривую ухмылку: должно быть, подумал о том же.       – Хьюго Юмо – ирьенин, мастер ближнего боя, четвертый человек клана.       Можно и не пояснять. Основная причина заключается в самой фамилии: обладатель глаз, которые смогут увидеть то, что недоступно Саске.       – Нара Шо – член обособленной ветви клана Нара. Тактик, весьма умен, быстро адаптируется к ситуации. Он будет отвечать за координацию действий в измерении.       – А, тот паренек… – Наруто взял в руки его дело.       – Обособленная ветвь Нара? – поинтересовался Саске.       – В послевоенное время сплоченность – залог выживания. Как и переселение в более крупные и развитые города. И никогда не говорилось, что у Нара только одна ветвь.       – Он молод.       – Это меня тоже смущает, Саске, – в этот момент Наруто поднял взгляд на Какаши, ожидая.       – Я могу за него поручиться. Мальчишка умен и сможет организовать остальных, пока вы будете заняты существом. Но сейчас, принимая во внимание замечание Саске, есть необходимость пересмотреть предложенный мною состав.       – Сай, – закончил за него Саске: эта мысль ему самому не раз уже приходила.       Какаши утвердительно кивнул:       – Взамен Инудзуки. Навыки Сая предпочтительнее. Но есть сложность: в Коноху он вернется только завтра. Перед миссией нужно дать ему хотя бы день отдыха и ввести в курс дела.       Возражений не последовало.       – Значит, через три дня, – подытожил Наруто. – Саске, ты как?       Он думал, намеренно медля с ответом. Сложно было предугадать, что их ждет по окончанию миссии: вероятность, что что-то может пойти не так, существовала всегда. Если бы все упиралось лишь в его желание и выбор, то Саске бы подождал, пока вернется. Но… именно сейчас стоит пойти на уступку ей, Сакуре. Теперь, когда она все знала, когда приняла его предложение, это было важно для нее.       – Как решите, – он поднял взгляд на Какаши. – Но у меня есть личная просьба к тебе, как к главе Совета старейшин. Возможно ли за это время провести гражданскую регистрацию брака?       Тишина, принесенная последней фразой, могла оглушить, невзирая на свою непродолжительность. Должно быть, данная новость повергла в шок, но одновременно она не была неожиданной, все к этому шло, пусть медленно и тернисто, но все же. Логичный итог, неоднозначный из-за самой ситуации, отношений, что связывают их всех. Первым проявил себя Наруто, по-дружески хлопнув по плечу, улыбаясь широко и открыто. Какаши, как и всегда, был более сдержан, но не менее рад: они тоже видят в этом определенность как для Саске, так и для Сакуры. На данный момент это уже неплохо.       – Если без церемонии, то все можно устроить уже завтра. Определитесь со временем во второй половине дня. И, – Какаши помедлил, вспоминая тонкости процедуры, – необходимы свидетели и письменное согласие родителей Сакуры. Это в идеале.        «Исключения возможны», – подтекст между строк.       – Хорошо.       – Отлично! – воскликнул Наруто, довольно улыбаясь. – Не забудь сказать мне время… и если потребуется какая-нибудь помощь.       На этом должно было быть все. Когда Какаши засобирался, намереваясь оставить их, Саске ощутил знакомый покалывающий холодок в пальцах. Если уж быть откровенным, то до конца. От него этого никто не требовал, просто… так поступить будет правильно.       – Какаши, есть кое-что еще, что ты должен знать.       И Шестой, и Наруто разом обернулись к нему. Хватило мгновения, чтобы Наруто понял, о чем пойдет речь – лицо застыло, челюсть сжалась. Испуг, который не получилось скрыть. Саске понимал его, смыкая пальцы на коленях. Фраза брошена, нет нужды больше взвешивать все за и против. А ведь их было много, намного больше, нежели, когда он собирался все рассказать Сакуре: та ведь, считай, поймала и его, и Наруто. С Какаши – выбор и его последствия. Не так уж и плохо хотя бы потому, что одним – ему и Наруто – как бы они ни старались, все равно не справиться. Этот урок хорошо усвоен, пусть и с опозданием. Пора поумнеть.       – Это касается не только меня.       Наруто шумно выдохнул на его словах, откидываясь назад и возводя взгляд к потолку – энтузиазма нет, но и попыток воспрепятствовать тоже:       – И прежде чем он продолжит, пожалуйста, не считай нас сумасшедшими, хорошо?       Правая бровь Какаши выразительно приподнялась – неожиданное начало. Или, скорее, наоборот…

***

      – С возвращением, – Сакура вышла в коридор.       Произошла заминка, прежде чем Саске смог ответить стандартным приветствием: слишком много лет прошло с последнего раза. Мозг был загружен настолько, что не последовало удивления ни от приветствия, ни от присутствия Сакуры в квартире: утром они ушли каждый по своим делам. Скорее всего она взяла второй комплект ключей, что висел в коридоре. Теперь ведь у нее есть это право – он осознанно дал его ей.       Хорошо, что она здесь: нет нужды откладывать ни разговор, ни влекущее им событие.       – Я говорил с Какаши о церемонии, – произнес он, обходя обеденный стол и направляясь к окну в гостиной – самому большому в квартире, открывающему вид на небольшую зеленую аллею.       На жестком диване лежала открытая книга, на подносе рядом – недоеденное желе в пестром стакане.       – Вот как, – голос волнительно дрогнул. – И… что он сказал?       – Завтра, – Саске смотрел на нее, стоя вполоборота. – После полудня. Мы можем выбрать время. Но нужно письменное разрешение твоих родителей… Хотя бы уведомить их.       Она не смогла подавить тяжелый вздох.       – Сегодня, да? – глупо уточнила Сакура, неловко погладив себя по руке.       – Если ты хочешь этого.       Нет разговора о том, чтобы перенести церемонию, даже если это означает полный формализм в соблюдении протокола. Только так: тихо, быстро, неожиданно для всех, словно если этого не произойдет сейчас, то не случится уже никогда. В этом есть свой смысл.       – Хочу, – кивнула она, нервно убирая от лица волосы. – Но я не знаю, как они это воспримут. Особенно мама.       Сакура села на диван: плечи напряжены, спина поката, лицо обеспокоено-сосредоточенное. Ее неуверенный взгляд направлен на него, застывший и неподвижный. Не думая, он сделал шаг к ней, положил руку на плечо, которую она тут же накрыла своей холодной ладонью, сжимая крепко.       – Нужно собираться, чтобы успеть приготовить ужин. Чего бы ты хотел? Правда, рис с красной фасолью родители не очень любят.        «Он и не уместен», – хотел сказать Саске, но смолчал. Волнения и нервозность не могли утаить возбужденное ожидание, преисполняющее Сакуру: знакомство с родителями, свадьба – об этом она думала много раз, мечтала, пусть и не при таких обстоятельствах. По дороге к ее дому все рассуждала, разговаривая просто для того, чтобы не молчать. Отвечать на такие реплики необходимости не было. Вопреки Сакуре, Саске не испытывал особого волнения перед предстоящим вечером, разве что понимал, насколько натянутым и тяжелым он будет. Интуиция не подвела. Мало кто из любящих родителей захотел бы для единственного ребенка партию в виде нестабильного человека с сомнительным прошлым, не раз служившего причиной слез Сакуры. И, тем не менее, он – Учиха, потомок сильнейшего из кланов, в какой-то мере герой Войны, оправданный военным трибуналом и переведенный из ранга беглого шиноби в лазутчика. Какаши провел хорошую работу.       Ситуацию как мог пытался сгладить Харуно Кизаши: нелепые шутки, глупые истории – мать первый час вовсе игнорировала его, обращаясь лишь к Сакуре или мужу. В самом конце, когда они все встали из-за стола, она подошла к Саске, явно переступая через себя, давая обещание, что постарается принять и полюбить его как сына, если тот сделает ее дочь счастливой и не заставит больше плакать. Поручиться за что-либо из этого Саске не мог. Так и не получив нужного ответа, Мебуки Харуно, в который раз за вечер поправ приличия, ушла в свою комнату – муж, извинившись, последовал за ней.       – Ино на миссии, – произнесла Сакура, провожая его до дверей. Ожидаемое разочарование от знакомства, как бы она ни старалась отмахнуться от него, грызло изнутри.       – Это проблема?       – Нет, – мотнула она головой, чуть расслабленно, впервые за весь вечер улыбнувшись. – Совсем нет. До завтра.       – До завтра.       У Резиденции два клона тенями отскочили, спеша уведомить о времени как Хокаге, так и главу Совета.       Наконец оказавшись в квартире, Саске позволил себе подумать о том, что произошло сегодня и что предстоит уже через несколько часов. Мало времени, чтобы вспомнить свою жизнь. Сегодня предстал чудесный случай подумать обо всем, к этому располагало настроение – пульсирующее ожидание, спровоцированное впрыснутым в кровь адреналином от осознания правильности происходящего вокруг. Слишком много вещей предстояло сделать сразу и, как ему казалось, большая половина из них позади. В последнее время он раз за разом совершал поступки, которые не мог объяснить самому себе, терзался ими и из-за них. Не хотел зависеть, обременять себя и других, бежал и не мог остановиться в силу привычки. Вот только силы, без осязаемой цели, начали иссекать. Проклятье, а ведь это он тоже делал это нарочно: доводил себя и молчал, все ближе подходя к последней грани, соприкасаясь с ней.       Глаза широко распахнулись, сердечный ритм сбился. Мысль слишком однозначна и потому ужасающа. И никакая ночь не смогла загнать ее подальше в чертоги разума. Сон пришел лишь к рассвету, принося поздний подъем и дурное состояние.       Стрелки часов приближались к полудню. Время очень быстротечно. Выпив воды, но так и не притронувшись к завтраку, он ушел.       В заключении союзов – самой регистрации – романтики не было: заполнение бланков, подписи, в том числе и свидетелей, предоставление сопутствующих документов – дело двадцати минут. В реестр его клана Сакура будет занесена в течение нескольких дней, если, конечно, документы еще сохранились. В противном случае будут созданы новые – куда более долгий срок.       Клон Наруто возник рядом, хлопая его по спине.       – Привет! О… что с лицом?       – Плохо спал.       – Волнение? – от подобной нелепой мысли лицо Узумаки слегка перекосило. – И ты рано. Хината и Сакура-чан подойдут через минут сорок – сорок пять.       – Сакура будет с твоей женой? – его это удивило.       – Да, она свидетель со стороны невесты. Сакура-чан вчера попросила ее об этом. Может зайдешь в кабинет ко мне? А если не хочешь, то не менее хороший вариант – крыша Резиденции, – Наруто указал пальцем вверх. – Я присоединюсь к тебе вскоре.       Хлопок и облако сизого дыма.       Намерений воспользоваться советом у Саске не было, но вот он уже на крыше, смотрит сверху вниз на то, что происходит перед Резиденцией, на соседних улицах и во дворах. День ясный. Воскресенье. Не считая патрулей и аппарата управления деревни, все спокойно отдыхают. Больше всего людей в парках и на рынках, малом и большом. Безмятежная рутина. Облокотившись о перила, он наблюдал за ней с высоты, глядя отстраненно и бездумно, затем закрывая глаза, лишь прислушиваясь к этой живой артерии. Стоит признать: ненависти к Конохе больше нет, но и привязанности былой никогда не возникнет – всего лишь место, где живут люди, которыми он дорожит, их взглядами и ценностями. Возможно ли, понимая это, остаться здесь вместе с ними? Или же в какой-то момент все вновь пойдет не так, запуская в нем программу на самоуничтожение? Да, черт возьми, тело начало действовать быстрее, чем все окончательно понял разум.       Шаги по металлической лестнице создавали эхо и мягкую вибрацию. Дверь открылась, и теперь движения было почти не уловить.       – О чем задумался? – Наруто встал рядом.       – Сам не знаю. Обо всем.       – Хах.       Глаза опять открыты. От яркости солнца приходится щуриться первые мгновения.       – Волнуешься? – продолжил допытываться Наруто.       – Нет.       – Я тоже нет. Думаю, всему виной были видения. Благодаря им, я точно знал, что буду с Хинатой. Видел даже свадьбу, отрывок, как мы стоим перед началом церемонии. Она рядом. Я смотрю на монумент и думаю о том, что счастлив. У тебя ведь тоже было так: не понимаешь, что происходящее – лишь иллюзия? То есть его нет. На настоящей церемонии я вспомнил и об этом моменте, и о тех своих мыслях. Ничего не поменялось, просто забавно было… знать?       – Я не помню того, что видел.       – А в тех, что помнишь, там с тобой была Сакура-чан?       Ответом послужил отведенный в сторону взгляд.       – Ясно, – протянул Наруто, мягко улыбаясь. – И вот теперь у вас свадьба. Все свелось к тому, что, наверное, должно было быть. Предопределенность судьбы.       – Предначертанность, – бездумно поправил Саске.       – Без разницы. Итог-то один. Разберемся с существом – и, можно сказать, все складывается хорошо.       В голове несколько раз прозвучало последнее слово, описывающее ситуацию как нельзя лучше. Для него так точно. Но вот…       – Ты, – начал Саске, – когда-нибудь задумывался о том, как бы все произошло, не будь этих видений? Не знай ты ничего.       Наруто молчал какое-то время:       – Полагаю, этого мы уже никогда не узнаем. Но, – глядя вдаль, он вновь улыбался, – если бы меня действительно это будущее тяготило, думаешь, не предпринял бы ничего? Судьбу можно поменять, если искренне этого желаешь. А ты… определился, наконец, чего хочешь сам?       Когда они спускались с крыши, Саске думал над ответом. Этот вопрос… опять, раз за разом. Но в этот раз на языке были слова, которые хотелось произнести: он хочет жить, хочет, чтобы с его близкими было все хорошо, и сделает все для этого, хочет иметь место, куда всегда сможет вернуться. И не только. Такие простые вещи, что в одночасье приобрели смысл.       В кабинете Какаши стояли Сакура и Хината: первая смущена, но сияет, не в силах скрыть волнительную радость, полностью преобразившую ее лицо, вторая спокойна, руки чуть прикрывают живот. Когда она ловит взгляд Саске, улыбается, легонько и плавно склоняет вперед голову. Движение отпечатывается в сознании. Жена Наруто. Мать его ребенка. С особой ясностью он понимает, что Хинату и ее детей он будет защищать как часть своей семьи. Также, немного поодаль, чета Харуно. Учитывая, что регистрация – единственное, что знаменует переход их дочери в новое положение – если быть откровенным, бледное подобие свадьбы – это слишком важное событие, которое нельзя пропустить ввиду неприятия или неодобрения.       Он с Сакурой становится перед столом, Наруто и Хината за их спинами. Энергия чакры каждого в этой комнате проходит через него, пронизывает, обволакивает. Какаши зачитывает подобающий протокол. Слышен нервный выдох Сакуры, шелест за спиной: Саске точно знал, что Наруто взял за руку Хинату. Захотелось обернуться, чтобы увидеть воочию и убедиться, что это не игра воображения. Но тело неподвижно. Мозг фиксирует каждое слово, но особенно четко слышится звук собственного дыхания и ровный ритм сердца. Фантомное ощущение чужого тепла покалывает кожу.       Вопрос не в том, верить происходящему или нет. Он хочет, чтобы все происходило так. И на это множество причин.       Какаши почти не смотрит на текст – скорее на них. И начинает казаться, что во взгляде тоже есть слова, что ложатся подтекстом между строк. Для Саске – это одобрение, чувство уверенности в том, что теперь он может и должен справиться со всем, что ему есть, на кого положиться. Для Сакуры – напутствие по тернистому пути, который она выбрала в лице Саске. Ее характер и чувства привели ее к нему – она должна остаться верна всему этому и впредь.       Их просят заверить соглашение – Саске и Сакура расписываются, свидетели же ставят именные печати. Слишком бросается в глаза: знак принадлежности дому и роду, естественная вещь. У Сакуры ведь тоже должна такая быть. А его давно была утеряна. Все заверяется еще одной печатью – гербовой – и передается Саске.       – Поздравляю вас обоих, – произносит Какаши, переводит взгляд с него на Сакуру: в нем радость и тихая тоска одновременно. Возможно, ему уже известно наперед, какое будущее их ждет, и для этого Шестому видения ни к чему. Важнее заверение, что он и Наруто, и не только они, будут рядом.       В следующую секунду Саске ощутил аккуратное и немного неуверенное прикосновение к своей ладони. Сакура улыбалась, от волнения дыша часто, ресницы трепетали. Молча, он сжал ее в ответ.       Окончание вечера еще менее походило на торжественное: чета Харуно и Хината пошли домой, Наруто и Какаши вернулись к работе. В рюкзаке, который Сакура взяла с собой и который он забрал у нее по дороге к квартире, было самое необходимое на первое время. Походная сумка шиноби.       В середине ночи Саске проснулся от того, что Сакура крепко держала его за руку во сне, прижавшись к ней всем телом. Жарко и неудобно, но он даже не попытался освободиться, лишь вновь закрыл глаза.