***
Девушка медленно, старательно выводя каждый символ, делала запись в книге, то и дело бросая на него встревоженный взгляд. Хоть на миловидном лице и была маска предельной вежливости и доброжелательности, глаза были куда как честнее. Ее не стоило винить за это. Человек в потрепанной грязной одежде, но с количеством денег, достаточным, чтобы снять отдельный дом с источником, мог смутить кого угодно. Обычно в таких заведениях не сильно обращают внимание на путников: шиноби, наемники, простые путешественники – главное, чтобы платили. Но сейчас явно был не тот случай. Саске обвел взглядом помещение, прислушиваясь к себе. Слабые потоки чакры пульсировали повсюду, быстро перемещаясь. В воздухе витал запах чистоты и благовоний, на служащих, которые попались по пути, была парадная одежда. Здесь готовились к приезду важной особы. Аккуратно разъехались боковые седзи, находившиеся за стойкой регистрации, чуть всколыхнув воздух. Женщина – уже немолодая, но сохранившая привлекательность – прошла в комнату. Она окинула Саске оценивающим взглядом, затем, чуть склонив голову в знак приветствия, шепотом попросила помощницу удалиться. - К сожалению, у нас нет свободных комнат, господин. Поэтому мы вынуждены просить Вас уйти. Она врала. В этом онсене не было ни одного постояльца. Лишь работники и – чувствовалось более сильное колебание чакры – отряд охраны, который находился в нескольких метрах от входа в вестибюль. Подошли они только что, скорее всего их позвала та девушка, на случай если гость поведет себя как-то не так. Небрежность задевала, но куда больше Саске не любил, когда его держали за дурака. Сейчас ему, невзирая на чьи-либо другие желания, был необходим отдых, который он намеревался здесь получить. Хозяйка протянула ему уплаченные деньги. Положив большую часть обратно в мешок, Саске оставил один рё, толкнув его по стойке обратно к ней. Та замерла, несколько мгновений не сводя взгляда с монеты, после, часто заморгав, забрала деньги, положила их в кассу и позвала помощницу обратно: - Проводите этого господина в третий дом, - скомандовала она, улыбаясь Саске. – Проследите, чтобы у него было все, что нужно, и не беспокойте по пустякам. Она вновь склонилась, но в этот раз в глубоком поклоне, выражая наивысшее почтение к гостю, показывая его статус другим. Если девушка и была удивлена, то сумела это скрыть. - Прошу Вас, господин. Она встала у прохода, ведущего во внутренний двор, отводя рукой ширму. Саске направился за ней. Подавить волю слабого человека шаринганом несложно. Что же до цены – всего лишь один рё – то пусть это будет уроком. Неуважение к себе Саске никому не прощал.***
Пар от воды поднимался вверх, создавая полупрозрачную дымку. Декоративные хвои, нарочито небрежно расположенные вокруг, закрывали ротенбуро от посторонних глаз. В воздухе повис аромат сухих трав и чего-то сладкого, идущего непосредственно от термальной воды. При вдохе тело наполнялось легкостью и расслаблением. Хотелось снять с себя дорожную одежду и окунуться в воду, но стоило ему подняться, как Саске почувствовал, что у него немного закружилась голова. Проследив путь от дома до главного здания, Саске отметил, что с небольшой возвышенности хорошо просматривается главный двор, расположенный в северной части. Работники стояли по периметру, столбы и крыши украшали гирлянды из цветов, горели красочные фонари. Вскоре раздалась музыка: гость громко сообщал о своем приближении. Через пару минут во двор вошла большая делегация, возглавлял которую щуплый высокий парень, утопающий в ярких одеждах, чинно и важно закрывающий лицо веером. За ним шли слуги и телохранители, несколько девиц определенной категории, пара карликов, явно выполняющие роль шутов. Саске это было неинтересно – он просто смотрел, несколько раз вытирая со лба испарину: кажется, воздух был слишком душный, но в помещении было хуже. От запаха принесенной еды немного мутило. Вдруг он кое-что заметил: одна из девушек как-то выделялась. Понять как именно, Саске какое-то время не мог, словно что-то мешало, но все же он узнал ее – Сакура. Взгляд зацепился за цвет волос – слишком редкий, чтобы его можно было перепутать. Затем эти слабые импульсы чакры, которые перебивались энергией стражи, среди которых были наемники. Это несомненно была Сакура – теперь, полностью сконцентрировавшись на ней, Саске был в этом уверен. Но что она здесь делает? Присмотревшись, он отметил, что ярко раскрашенное лицо, слишком откровенный наряд и напускная игривость делают ее почти такой же, как и остальные юдзё. Она слишком старается им подражать – хорошо подражать. Значит, это ее задание. Саске сложно было удивить, но Сакуре это явно удалось: меньше всего он ожидал, что кого-то вроде нее отправят на миссию подобного класса. Это не подходило для такой куноичи: провал гарантирован. Сакура подошла к хозяину? господину? и начала тихо нашептывать что-то, обнимая за руку и прижимаясь всем телом. Саске закрыл глаза. Знать, что она говорит, он совершенно не хотел, как и видеть то, что она делает – это смотрелось глупо, неуместно и в какой-то мере дико. Словно маленький ребенок, надев костюм матери, пытается вести себя по-взрослому, но в ситуации с Сакурой это сравнение было еще хуже. Он вернулся в дом, лег на приготовленный футон. По позвоночнику прошел тянущий болевой разряд, который не собирался утихать. Саске сжал зубы, переворачиваясь на бок. Долгожданное расслабление накрыло тело волной, по крупинкам вымывая из него боль и напряжение. Мышцы кололо и скручивало. Было ощущение, что вновь начинается приступ, но это было не так. Все дело в усталости и истощении: что бы ни говорила Карин, как бы она ни пыталась повлиять на него и удержать, Саске не слушал, доводя себя до предела. Это не могло не сказаться. Нужно выспаться и отдохнуть. Саске понял, что так и не снял плащ, но сил пошевелиться уже не было. С улицы через закрытые седзи доносились голоса и музыка. Саске закрыл глаза, наконец засыпая.***
Было долгое падение в густую, вязкую темноту. Слабый блеклый свет мелькал где-то внизу, будто проходя сквозь толщь воды. Вновь чувство бездумной погони, которая никогда не закончится, – отсюда и напряжение, и боль, и невозможность остановиться, чтобы передохнуть. Шум, идущий из глубины, похож на сиплый крик – его крик, но горло сдавливает, не позволяя выдавить и звука. Хочется пить. В этот момент кто-то подносит к губам чашку с водой. Саске пьет жадно – вода теплая и оттого ее вкус почти не чувствуется. Сквозь остатки сна он теперь слышит шорох рядом с собой, в ноздри лезет приторно-сладкий запах женских духов, ощущается знакомое колебание чакры. Сознание вернулось. Саске не требовалось открывать глаза, чтобы понять: рядом с ним Сакура. Но он все же посмотрел на нее. В этот раз она была без косметики, волосы небрежно собраны на затылке в короткий хвост, лицо сосредоточено. Рядом с ней стояла миска с каким-то настоем, в котором она смочила небольшое полотенце и, отжав, положила его ему на лоб. - Все же заметила, - прохрипел он, заходясь в кашле: горло нещадно драло. - Не разговаривай. Из небольшой сумки, больше похожей на косметичку, Сакура достала шприц с мутной белой жидкостью. - Это антибиотик, - голос ее был очень тихим, как раз того тембра и интонации, которые Саске мог сейчас воспринимать. – На несколько часов ты заснешь, но он подействует быстро. Прости, не думала, что ты будешь одним из первых, кто его опробует. Я… это я его… Сакура, сделав укол, замолчала, взяла его за кисть, нащупывая пульс, отсчитывая. - Ты наложил гендзюцу на хозяйку? – ее тонких губ коснулась слабая улыбка. – Я бы спросила зачем, но даже если бы ты был в лучшем состоянии, то все равно не ответил. Кстати, ты, наверное, знаешь, но у Наруто несколько месяцев назад состоялась свадьба. Было столько людей. Очень красиво… Ее голос опустился до шепота. Саске даже не пытался прислушаться к нему. Сознание вновь уплывало. Он очень хотел спать.***
Это пробуждение было еще менее приятным, чем предыдущее. Просто шевельнуть рукой или ногой было тяжело - отяжелевшие, неподвижные, затекшие от долгого пребывания в одной позе. Голову разрывал нестерпимый звон. Кое-как сев, Саске провел рукой по лицу, снимая со лба влажное полотенце и сгоняя остатки дурмана. В стороне от него стоял поднос с горячим бульоном, стакан воды и таблетки. Его вещи лежали, аккуратно сложенные, в стороне, сам он был в юката. Мелкие царапины на руках и плече исчезли. Было бы глупо ожидать от Сакуры иного, ведь это Сакура, но лучше бы она ограничилась простым уколом. Ее поведение непонятным образом задело. Саске не хотел, чтобы кто-то видел его слабым. К полудню он смог уже подняться и пройтись: ломота почти сошла на нет, туман в голове рассеялся. Осталась лишь небольшая вялость, что было ожидаемо. Нужно было отдать Сакуре должное: антибиотик хорошо сработал. Мысли вновь вернулись к ней. За прошедшие месяцы Саске старался не вспоминать того, что между ними произошло: он был виноват. Не в том, что ушел, ничего не сказав, нет - в том, что допустил подобное в отношении Сакуры. Он помнил, чем руководствовался, направляясь к ней, почему выбрал из всех именно ее, но права на этот выбор у него не было. Ведь ему были известны ее чувства и стремления, ее желание быть с ним – еще одна причина, по которой стоит держаться подальше, не пересекая установившейся границы. Саске вышел на улицу, в этот раз намеренно концентрируясь на главном здании, чтобы найти ее. Чакра медленно струилась по телу, никакой активности или действий – Сакура спала. Возможно, она просидела рядом с ним всю ночь – это тоже было в ее духе. Ожидаемая забота и жертвенность, вызывающие сейчас в нем глухой импульс раздражения. Она не меняется. Почему Сакура продолжает гнаться за ним? И, если судить по обрывкам из приступов, когда-нибудь все же догонит? Саске помнил два из них и был почти уверен, что то, которое он видел недавно, также имеет отношение к ней. Но также он знал, что эти «видения» не конечны. Все может измениться в любой момент. Быть может, все изменится, если он сегодня, сейчас, просто уйдет отсюда. Она все равно продолжит гнаться за ним? Но задумывалась ли она хоть когда-нибудь о том, что произойдет, когда догонит его? Какой будет ее жизнь с ним? Что она видит, глядя на него? Саске потерял многое в этой жизни, куда больше, чем она, но Сакура, похоже, хотела возместить ему эти потери. Жить для него и ради него, сделать все, чтобы он обрел покой рядом с ней. Все это Саске понимал прекрасно, как и то, что он является той силой, что заставляет ее идти вперед. Ум, талант, упорство – Сакура сделала все, чтобы перестать быть бесполезной для их команды. Горечь, боль, надежда – то, что получила взамен. Не только он проверял ее на прочность: Наруто делал то же самое, вынуждая Сакуру подстраиваться под себя. Можно сказать, что это они изменили ее, заставив принять их правила. Сакура никогда не была свободна в своем выборе. Очередная из множества причина находиться поодаль: Сакура заслуживала право быть свободной. Но к этой истине словно намеренно оставалась слепа.